2
Репетиция прошла успешно. Пустую фуру две машины с мигалками «Алекса» отконвоировали от Н-ска к таможне на границе и оттуда в обратном направлении до блокпоста областного центра. Менты на наш эскорт только шеи вытягивали да зенки пялили. Где им, тупоголовым, сообразить, что мы замышляем. Даже скучно стало.
На пути в Н-ск связался с парнями в кабине фуры и задней машине:
– Грустите, черти? Сейчас развеселю. Разыграем ситуацию – менты пытаются остановить. Действуем так – мы блокируем патрульных, вы идёте дальше, и через пару-тройку километров снижайте скорость, поджидайте.
Своим в салоне:
– Выскакиваем все, машем стволами – шмальнуть не вздумайте – и орём оголтело, как кавказцы. Мол, что за на хрен и какого чёрта? Помогать должны, а не палками своими размахивать. Вот вставят их вам, куда следует, тогда узнаете. И прочую пургу. Поорали, в машину и дальше.
Парни приободрились в предвкушении спектакля.
Вот и зелёноблузочники – легки на помине. Гибэдэдэшник стоял у обочины, поигрывая полосатым жезлом, и не думал нас останавливать, только приглядывался с любопытством.
– Дави, поганца, – приказал водителю.
«Рено» резко вильнул к обочине, гася скорость. Спасаясь от его бампера гаишник прыгнул задницей на капот своего автомобиля. Четыре двери распахнулись разом – бойцы в чёрно-белом камуфляже ринулись на ментов:
– Вы что себе позволяете? Вы на кого хавальник разинули? Ты кто по званию? Тебе служить осталось ровно полчаса после моего звонка….
Ну, и прочее в том же духе.
Менты оторопели. Тот, что на капоте, плечами жмёт, руками разводит, слова вымолвить не смеет. Напарник его в машине запёрся. Потешили, одним словом.
Позвонил Сан Санычу:
– К транспортировке товара готов.
– Ну, раз готов, принимай, – озвучил день и час.
Конвоем руководил Макс. Ещё четыре машины с бойцами, рассредоточенные по трассе, вели наблюдение за ДПС. Я сидел в офисе и принимал информацию о движении груза. Когда Макс отрапортовал:
– Товар сдал.
Я ему в унисон:
– Поляну накрыл, – и назвал загородную шашлычку.
Васильевны, предводительствуемые Изабеллой, выразили желание принять участие в корпоративчике, и мне пришлось внушать бандюкам, чтобы вели себя пристойно. Так и было до поры, до времени, пока за столами не зазвучали речи о недостатке женского общества. Тогда я увёз последних – впрочем, интерес был к представительницам другого возрастного поколения и профессиональной ориентации.
Утром в кабинете затеял перепалку с Билли.
– Ты что творишь? – это он мне. – Ты наркоту в Россию протащил.
– И что – не я, так другой. Это Зазеркалье, ирреальный мир. Забыл?
– Ты меняешься с катастрофической быстротой, причём не в лучшую сторону.
– А знаешь, Билли, мне эта жизнь и этот мир гораздо больше по душе, чем наш, тобой прилизанный. Готов воскликнуть – остановись, мгновение, ты прекрасно!
– Не скучно быть Богом?
– Да брось, старик, сейчас бы снял оптимизатор, но где найти такого оппонента? Больше твоих подозрений волнует вопрос – есть ли у этой России свой собственный путь развития, пусть даже через Движение. Помнишь, как Люба мечтала макнуть дядюшку Сэма в ночной горшок?
– Жалеешь, что разоружил человечество и упразднил границы?
– В той жизни мне не о чем жалеть, и есть о ком печалиться. В этой всё представляется иначе. Скажи, разве не интересно, сможет ли Движение вытащить страну из дерьма?
Диалог с Билли прервала Изабелла:
– Там посетитель.
– А где дежурный?
– Наверное, за сигаретами вышел.
– Приглашайте.
Мужчина был скорее интеллигентным, чем робким – слова взвешивал, взгляд не прятал.
– С просьбой к вам. Нет, скорее с обвинением. У меня магазин сантехники – фасанина, чугунина, фитинги, трубы. Георг Кастанян – слышали, армянстрой у нас открылся? – брал в долг по накладным, в конце месяца рассчитывался. Нет, говорит, денег – бери бартером. Муку два раза давал. Потом «жучку» подогнал убитую. Я сказал, хватит – плати наличными, в долг больше не получишь. Он: дай накладные свериться. Я без задней мысли: на, сверяйся, за тобою двадцать тысяч. Он: по субботам буду отдавать по три штуки. Девять отдал, потом пропал на две недели – в Германию мотался, «Мерседес» себе пригнал. Я говорю, гони шестерик за две субботы. Он: какой долг – я с тобой рассчитался. И накладные у него остались – в прокуратуру не пойдёшь. Может, вы поможете?
Нажал кнопку:
– Дежурный появился?
Изабелла:
– Да. Он в туалете был.
– Пригласи ко мне.
Вошедшему:
– Георга Кастаняна знаешь?
– А то.
– Пошли ребят – через полчаса, чтобы вот здесь стоял.
– Сам приедет, – дежурный достал мобильник.
Владельцу магазина:
– Вы пройдите в комнату отдыха, – и сам вызвался проводить.
Следом дежурный заходит:
– Сейчас прикатит.
Ну, сейчас не сейчас, а часок пришлось подождать.
Кривоносый плотный низенький, с могучей шеей вольного борца и широкими плечами, усыпанными перхотью, он двинулся по кругу здороваться. Протянул руку истцу, а тот проигнорировал:
– Давай ещё обнимемся.
Хитрый армян быстро смекнул, что за интерес к его персоне:
– Ты что, брат, обиделся? Да я сегодня тебе долг отдам – знаешь ведь, на «Мерс» потратился.
– Сколько должен-то? – поинтересовался я.
– Одиннадцать тысяч, – откликнулся армян. – Правильно?
Истец подтвердил.
Я Кастаняну:
– Долг вернёшь и такую же сумму в нашу кассу в качестве пени и науки впредь – делай бизнес честно.
– Хорошо, брат, – не без душевного скрипа выдавил владелец нового «Мерседеса».
– И со словами поаккуратней – какой ты мне брат, черножопый?
Кастанян набычил шею с головой и ринулся в двери.
– Неприятный тип. Как мог такому на слово поверить? – подал истцу визитку. – Звони, если что.
Дежурный вошёл:
– Босс, ЧП у нас….
Он лежал спиной на прошлогодней хвое – кулаки и губы разбиты в кровь, синева под глазом. Нудный мелкий дождь подлоснил голый торс.
– Что произошло?
– Бились честно. Витёк ему пяткой в грудь заехал – видать сердце не вынесло.
– Из-за чего?
– Из-за бабы. Тёлку делили.
Черти! Сопляки! Нашли из-за кого драться! Впрочем, мальчишки всегда дрались из-за девчонок. На лицо несчастный случай – и никакого умысла. Но разве ментам докажешь?
– Чей боец?
– Ну, мой.
– Ну, твой. Вези к мамочке – пусть оплачет. Скажи, все расходы на похороны берём на себя. Да проследи, чтоб из дома ни ногой, и телефоны отключи – не надо ей ментам звонить. Я с ней завтра поговорю.
Инцидент испортил настроение, задал уму пищу. Погода опрокинула планы на вечер – вместо парковой прогулки, растопили с Катюшкой камин и забрались с ногами в кресло. Читали Пушкина «Руслан и Людмила».
– А почему голова в поле?
– Это сказка, солнышко.
– Значит, не плавда?
– Мечта. Умеешь мечтать? Сомкни реснички, представь волшебную страну, в которой кукла Маша с тобою разговаривает. Вы гуляете, взявшись за руки, и собираете цветы.
Катюша послушно закрыла васильковые глазки и углубилась в грёзы. Улыбка тронула её губки. Потом вздрогнула и плаксиво наморщилась.
– Фу!
– Что с тобой?
– Голова плотивная….
Соловьиная трель позвала меня к сотику.
– Наташ, почитай ребёнку.
– Она так интелефно не умеет, – закапризничала Катя.
– Алло.
Звонил дневной посетитель – жалобщик на Кастаняна.
– Ну, что, не отдал Жорик долг. Со двора вытолкал да ещё сказал: «дабл ю в рот всех твоих защитников».
– Так и сказал? Странно. А мне кассир доложила: деньги он сдал – все одиннадцать тысяч. Вы где сейчас? Ждите, подъедем.
Вызвонил Лёвчика.
– Наташ, ложитесь спать, я отлучусь.
Лёвчик перемахнул ворота и открыл нам калитку. Во дворе мок под дождём чёрный «Мерседес».
– Зови хозяина, – приказал водителю.
Лёвчик забарабанил кулаком в стёкло веранды, ногой в её дверь. Потом выглянул на улицу и нажал кнопку звонка. Явился Георг, полураздетый и напуганный.
– Знаешь ты кто? – взял у Лёвчика отвёртку и нацарапал на крышке «мерсого» багажника неприличное слово.
– Я…. я сейчас принесу деньги, – взвизгнул хозяин.
– Не торопись. Я покупаю твой долг, – достал бумажник и отсчитал незадачливому владельцу магазина сантехнических товаров одиннадцать тысячных купюр. – Идите в «Лексус», мы с Жориком ещё поболтаем.
– Ты кого тут в рот имел? – придвинулся к обомлевшему армяну.
– Не верьте, – разом осип тот. – Врёт он всё, врёт! Оговорить хочет.
– Поверим? – оглянулся на Лёвчика.
Тот пожал плечами – воля барская, а можно и воспитать.
– Значится так. Завтра внесёшь полста штук в кассу или конфискую твоего «мерина» – на ишака пересядешь. И запомни, хачик, за базар надо отвечать.
Наташа укладывала Катюшу, да и уснула в детской. Я пробрался в кабинет – надо было многое обдумать.
– Билли.
– Твои разборки с Кастаняном отдают шовинизмом.
– Да брось. Обыкновенный недовоспитанный хапуга, которых, к сожалению, ни мало и среди русских – причём здесь национальность?
– А словечки?
– Прости, не сдержался.
– Мне-то что от твоих извинений – я не Кастанян.
– И, слава Богу. Другое душу томит – что я завтра скажу матери погибшего парня? Его жалко, её жалко, но ведь не было злого умысла – несчастный случай в мальчишеских разборках. Оба хотели поединка, их судили. Нет, не могу я мальчишку ментам отдать – зуб за зуб не получается.
– Он должен предстать перед судом – для его же блага.
– Хорошо, – у меня мелькнула мысль. – Он предстанет перед судом высшей инстанции.
Утром в офисе вызвонил Макса:
– Ты в курсе нашего ЧП? Что предпринял?
– На кладбище всё тип-топ – могилка, оградка, памятник.
– С мамашей что?
– Пока не ерепенится.
– Я к ней, и привези туда второго поединщика.
Что говорить – горе не красит человека, а передо мной сидела печальная женщина редкой красоты. Что-то горское угадывалось в правильных чертах лица – наверное, чеченка. Заготовленные ранее слова куда-то разом запропали. Опустил вступление….
– Я не отдам парня судьям, – махнул своим. – Ну-ка, сюда голубчика. Вот он, виновник смерти вашего сына. Вы одна имеете право решать: жить ему дальше или умереть.
Я достал припасённый шпалер, передёрнул:
– Вот так цельтесь, сюда нажимайте. Если попадёте в сердце, парень не будет мучиться.
Она подняла на меня прекрасные и печальные глаза:
– Уйдите, ради Бога.
Всё, суд состоялся – больше мне ничего не надо от этой женщины. Жестом приказал парню убраться. И Максу:
– Проследи, чтобы всё было тип-топ.
В офисе отправил дежурного к толпе:
– Проводи парня в последний путь, я тут за тебя поприсутствую.
Настроился на полемику с Билли, звонок отвлёк. Известный в городе строитель Рамкулов:
– Я тут прочитал, охранное агентство «Алекс» стоит на страже интересов. И моих тоже?
– Насмерть.
– Ну, так я сейчас подъеду.
А интерес его был в следующем. Год назад институтский однокашник занял миллион, и без возврата.
– Пролетел, говорит. Ехать с ним разбираться – выше моих сил. Вот расписка – если действительно взять нечего, швырните в морду. Только, пожалуйста, без утюгов на грудь.
– У вас неверная информация о методах нашей работы, – взял расписку. – Что привезу – пополам?
– Да уж, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
– Давайте координаты.
– А там всё указано – город, адрес, телефон и ФИО козла.
Конец ознакомительного фрагмента.