7. Рай на земле на русский манер, или Поиск собственной истории. Как прошлое должно поддерживать коллективное самосознание
Отец Тихон регулярно служит в президентской часовне. Говорят, что настоятель Сретенского монастыря – духовник первого лица государства[60]. Так это или нет, отец Тихон не уточняет. На прямые вопросы о его конкретных функциях не отвечает. Отец Тихон убеждён, что вера способна свернуть горы, и придерживается проверенного принципа, состоящего в том, что серый кардинал только тогда сохраняет влияние, когда никто толком не знает о его отношениях с властью, и лишь немногие осведомлены о деталях этих отношений. В этот день весной 2015 года, когда мы с ним впервые встретились для продолжительного разговора, у него были проблемы с дыханием из‑за загрязнённости московского воздуха. Несмотря на наличие рясы и бороды, на первый взгляд он не похож на типичного ревнителя РПЦ. Настоятель остёр на язык, он заинтересованно и с удовольствием ведёт дискуссию. В том, что президент – верующий человек, он не допускает никаких сомнений.
«Владимир Путин – христианин. Не только потому, что он так себя называет, но и потому, что он воцерковлён. Он исповедуется, причащается и знает о своей ответственности», – говорит священник. Монастырь с классическими куполами в форме луковок, окружённый белой стеной, находится в центре Москвы, на улице Большая Лубянка. Совсем недалеко, за углом, располагается штаб-квартира спецслужбы, предшественница которой в сталинскую эпоху отправила десятки тысяч представителей церкви в лагеря или расстреляла. С тех пор православная церковь выстраивает свой образ, подчёркивая, что, благодаря божественному промыслу, она – единственная социальная структура, выстоявшая как скала в бурной истории страны. Это тоже вариант российской истории, хотя и с сильным оттенком уверенности в собственной непогрешимости.
«Мы здесь были первыми, монастырь основан за 560 лет до КГБ, и основал его не КГБ», – ответ Тихона быстр и точен. Близость к штаб-квартире бывшей спецслужбы – это стандартный вопрос западных журналистов. Монастырь в советское время был закрыт, как и многие церковные здания и учреждения, и КГБ использовал эти строения для собственных целей. Каменный крест в саду напоминает о мрачном прошлом. В память о верующих православных христианах, которые здесь в смутные времена подвергались пыткам и были убиты.
О начале своей миссии отец Тихон вспоминает без особого восхищения: «Меня сюда отправили, как призывают в армию. Монастырь был абсолютно разрушен, нуждался в ремонте. В 1992 году я был здесь единственным монахом».
У тогдашнего студента кинематографического института Георгия Александровича Шевкунова, как его зовут в миру, глаза открылись в 80‑е годы прошлого века. Сначала он прочёл Маркса, Ленина и Троцкого, затем занимался йогой и санскритом, потом сконцентрировался на Достоевском, Толстом и Канте. В 24 года он крестился и стал монахом в Псково-Печёрском монастыре на северо-западе России недалеко от эстонской границы. Это был один из немногих монастырей, который пережил сталинскую эпоху. А до революции их было больше тысячи. Духовным отцом Тихона стал настоятель монастыря отец Иоанн (Крестьянкин), который в 1950 году на пять лет был заключён в лагерь.
Настоятель Сретенского монастыря – звезда Русской церкви. Деятельный священник превратил монастырь в успешное предприятие. В 2008 году он снял документальный телефильм «Гибель империи. Византийский урок», который много раз показывали по российскому телевидению в прайм-тайм. В фильме о. Тихон говорит об «утраченном величии Византийской империи, которая легкомысленно попала под пагубное влияние иностранных торговых партнёров и советников», – так звучит аннотация газеты «Neue Zürcher Zeitung»[61]. Это предупреждение России и предостережение перед западным упадком. Его веб-страница pravoslavie.ru относится к крупнейшим интернет-порталам страны. Его бестселлер под названием «Несвятые святые» – это дань памяти стойким и достойным подражания представителям Церкви во времена сопротивления. О том, что официальная Церковь довольно активно с этой системой сотрудничала, в книге сказано меньше. В России было продано более 1 200 000 экземпляров его книги – это больше, чем тираж эротического романа «Пятьдесят оттенков серого»[62]. Известный мужской хор монастыря выступает по всему миру. «Мне с самого начало было ясно, что мы должны зарабатывать собственные деньги, если хотим быть независимы», – так настоятель монастыря описывает выдающийся экономический успех его монастырского холдинга. Сорок пять монахов заняты делом. Кроме того, готовятся подрастающие кадры: есть детский сад, школа, семинария. Даже для человека, который когда-то учился в монастырской школе, как я, например, довольно необычно, проходя вместе с настоятелем по территории, наблюдать, как молодые люди в чёрных рясах рядами падают на колени и целуют ему руку, в то время, как на стенах здания монастыря висят тач-скрины компьютеров, с помощью которых ученики монастырской школы выходят в интернет и имеют возможность, скажем, посмотреть карту представительств Православной церкви.
Тихон – не только друг Путина, но и его важный помощник в попытках оживить роль Церкви как части российской истории в коллективном сознании народа. Церковь и государство уже давно работают на одной волне. Монах и политик познакомились в 1998 году, когда президент Ельцин, желая пристальнее следить за жизнью своего аппарата, назначил будущего преемника на 13 месяцев руководителем спецслужбы. «Путин как обычный посетитель много раз приходил в монастырь, расположенный за углом от места его работы», – рассказывает Тихон историю их давнего знакомства. Только потом он рассказал священнику, кто он такой. С тех пор Тихон часто выступает своего рода специальным послом в вопросах веры между государством и Церковью.
Упрёк в том, что монастырь превратился в новый идеологический отдел Кремля, настоятель отвергает: «Путин не держит нас на поводке, мы его тоже. Так это не работает». Их общий взгляд на мир и традиционные ценности, на мораль и историю его очень радует, но это чистая случайность. «Такой гигантской страной, как наша, в течение продолжительного времени можно управлять только на основе исторического опыта, причём такого, который существовал еще до революции, взяв при этом лучшее из того, что было в Советском Союзе. История у нас одна. Если мы не будем признавать наше прошлое, у нас не будет будущего. Марксизм не сработал. Демократия в той жуткой форме, в какой она нам была преподнесена в девяностые, тоже не работает. Россия должна найти собственную форму».
Миссия, состоящая в том, чтобы с помощью Кремля во имя национальной идеи продвигать достижения собственной истории, требует не только душепопечительских, но и медийных талантов Тихона. И он их с успехом демонстрирует. Мультимедийное монументальное историческое шоу «Моя история. Рюриковичи», рассказывающее о княжеском роде, который раньше интересовал только специалистов, сначала в ноябре 2014 года продемонстрировано в Москве, а затем в виде передвижной выставки показано в разных регионах страны. Оно привлекло сотни тысяч посетителей, которые хотели знать больше о князьях, правивших их предками. Эта династия правила страной с IX по XVI век. Один из кульминационных эпизодов этого поиска исторических следов – крещение князя Владимира на территории нынешней Украины – национальный миф об основании государства. Выставка придерживается стратегии Путина, направленной на установление связи между историческими периодами, «чтобы продемонстрировать простую истину, состоящую в том, что Россия, так же как и другие страны, имеет очень длительную историю, на фундаменте которой мы можем строить будущее, чтобы сконцентрироваться на своих сильных сторонах и использовать их в нашем национальном развитии».
В духе этой новой историографии конец саги о Рюриковичах позволяет даже последнему яркому представителю династии предстать в более мягком свете, чем раньше. Царь Иван IV, известный в народе под именем Иван Грозный, поскольку считается, что он убил своего слабоумного сына, в отличие от своего преемника, много сделал для сохранения целостности державы. Предыдущая национальная выставка о царях из династии Романовых, галерею которых отец Тихон, в соответствии с духом времени, представил в виде ряда интерактивных экранов в сопровождении расхожих цитат, также очень успешна у публики[63].
Уроки истории отца Тихона под знаменем Бога и Отечества достаточно тонко балансируют между национализмом и патриотизмом, которые в России близки друг другу. Тем не менее, внутриполитическая концепция Путина как раз и состоит в том, чтобы через собственную традицию укрепить российское самосознание, а не копировать Запад, чтобы уменьшить противоречие между типичным для России комплексом неполноценности и стремлением к великодержавности. В бурные 90‑е годы, работая в кремлёвской администрации при Ельцине, он сделал для себя вывод, что для будущего президента жизненно необходимо рассматривать историю своей страны с национальной точки зрения, даже в том случае, если глобальная перспектива при этом меняется. Он старается привить этот взгляд и российскому народу так же, как это делают его американские конкуренты, считая это вполне естественным. Рай на земле, только на российский манер.
Путин давно начал предпринимать попытки найти после распада Советского Союза некую связующую идею. В 1999 году будущий министр экономики Герман Оскарович Греф вместе со своим Центром стратегических разработок в течение нескольких месяцев занимался проектом программы для президента Путина. В своём опубликованном в интернете программном докладе «Россия на рубеже тысячелетий» Путин 30 декабря 1999 года, за два дня до своего вступления в должность, объявил о новом политическом курсе[64]. Патриотизм, как основа для дальнейшего развития – несмотря на то, что «это слово подчас используется в ироническом или даже ругательном смысле». Остальные принципы также прописаны в программе. Это не тоталитарное, но сильное государство, «источник и гарант порядка, инициатор и главная движущая сила любых перемен».
«Улучшение своего положения большинство россиян привыкло связывать не столько с собственными усилиями, инициативой, предприимчивостью, сколько с помощью и поддержкой со стороны государства и общества», – описывает Путин ситуацию. Это может нам нравиться или не нравиться, прагматично отмечает он. Не стоит пытаться давать ответ на вопрос, хорошо это или плохо. Это факт и поэтому это важно для политики. И «эта привычка отмирает крайне медленно».
Уже на начальном этапе такой политический расчёт себя оправдал. Новый президент попал в струю времени – меньше экспериментов, больше безопасности. За это он получает аплодисменты. И не только писатель Александр Солженицын считал правильной стратегией стремление к усилению роли государства и поиску собственного самосознания. Нобелевский лауреат, который 17 лет провёл в США в эмиграции и вернулся в Россию при Ельцине, критикует «попытки НАТО втянуть часть распавшегося СССР, прежде всего Украину – чрезвычайно близкую к нам страну, с которой нас объединяют миллионы семейных связей – в свою сферу влияния», – так он сказал в 2007 году в интервью журналу «Spiеgel» незадолго до своей кончины. «До сих пор мы считали Запад прежде всего неким рыцарем демократии. Теперь мы вынуждены с разочарованием констатировать, что западная политика в первую очередь часто руководствуется корыстным и циничным прагматизмом»[65].
Для последовательного антикоммуниста Солженицына эпоха Горбачёва и Ельцина представляют собой «анархию во внутренней политике России и сдачу всех позиций во внешней». Это было связано не столько с необходимостью проводить принципиальные реформы, сколько с просчётами власти. Запад «быстро привык к мысли, что Россия теперь представляет собой практически страну третьего мира и останется такой навсегда. Когда Россия снова стала усиливаться, Запад запаниковал». На морализаторский упрёк со стороны Запада в том, что новый президент является бывшим сотрудником спецслужб, Солженицын, который сам провёл несколько лет в лагере, настойчиво указывает на небольшое, но важное различие. Путин, конечно, офицер спецслужб, но не следователь КГБ, не начальник лагеря в ГУЛАГе. «Разведслужбы, которые действуют за границей, работают во всех государствах». До сих пор никому не приходило в голову «упрекать Джорджа Буша-старшего за его прошлую деятельность в качестве шпиона ЦРУ»[66].
То, что Александр Солженицын – моралист и икона Запада – выступает за курс российского президента, вызывает интерес и в Вашингтоне. На депеше, которая утром 4 апреля 2008 года поступила в госдепартамент на Си-стрит, стоит гриф «секретно». Отправитель – посольство США в Москве. В графе «тема» американский посол Уильям Бёрнс указывает, о чём идет речь в сообщении: в частности, об Александре Солженицыне, НАТО и Украине[67].
В нескольких абзацах дипломат описывает свой визит к Александру Солженицыну в его дом на окраине Москвы. Несмотря на недавний инсульт, писатель и нобелевский лауреат, которому уже исполнилось 89 лет, сохраняет ясность ума и внимательно следит за текущими событиями. Затем Бёрнс цитирует высказывания Солженицына, которые показывают, что тот симпатизирует Путину.
«Солженицын подчеркнул позитивный характер восьми лет правления Путина в сравнении с его предшественниками Ельциным и Горбачёвым, которые, по его словам, усугубили вред, нанесённый российскому государству семидесятилетним владычеством коммунистической партии». При Путине нация вновь осознала, что значит быть россиянином, «несмотря на проблемы, которые ещё существуют, например, бедность и увеличивающееся различие между богатыми и бедными». В остальном, по словам дипломата, Солженицын критиковал намерение «продолжать тянуть Украину в направлении НАТО».