2. Былое и актуальное. Как прошлое определяет отношения Путина и Меркель
Настроение на Красной площади перед кремлёвскими стенами спокойное, несмотря на то что сегодня, 9 мая 2015 года, проводится крупнейший в послевоенной истории России парад. Небо лучится синевой, мавзолей Ленина из темно-красного гранита скрыт голубыми щитами, демонстрация исторической памяти и сегодняшней военной мощи начинается с последним ударом курантов Спасской башни ровно в 10 часов. Парад чётко спланирован. 16 тысяч военнослужащих, танки, ракеты проходят колоннами мимо ветеранов в орденах и почётных гостей. После этого новейшие самолёты Военно-космических сил по традиции раскрашивают небо в цвета российского флага.
Лица на трибуне почётных гостей не те, что мы видели в предыдущие годы. Запад отказался участвовать в праздновании 70-летия победы над гитлеровской Германией из‑за конфликта вокруг Украины. Тогда Владимир Путин пригласил новых друзей, которые и наблюдают за происходящим. Глава Китая Си Цзиньпин и индийский президент Пранаб Мукерджи, президенты бывших союзных республик, Египта и ЮАР. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун тоже здесь.
Тон речи российского президента на открытии парада мягок. Он говорит о великой победе Красной армии в 1945 году и напоминает, что Советский Союз заплатил за неё 27 миллионами жизней и, таким образом, во время Второй мировой войны пострадал больше всех. Путин не забывает и об отсутствующих союзниках, благодарит их: «<Мы> благодарны народам Великобритании и Франции, Соединённых Штатов Америки за их вклад в Победу. Благодарны антифашистам разных стран, которые самоотверженно боролись в партизанских отрядах и в подполье. В том числе и в самой Германии»[16].
Он не упоминает ни имени Ленина, ни Иосифа Сталина, бывшего во время войны верховным главнокомандующим. Критическую часть этого периода истории берёт на себя репортёр российского телевидения, который во время прямой трансляции говорит о том, что нельзя забывать, что имя Иосифа Сталина неотделимо от ГУЛАГа. В остальном, по его словам, патриотизм – это не любовь к власти, а любовь к Родине.
Затем Владимир Путин с несколькими сотнями тысяч людей проходит часть маршрута по Москве. Многие несут портреты родителей или бабушек и дедушек, которых затронула Великая Отечественная война. Он тоже несёт портрет своего отца. Для него это часть самосознания и истории – вместе с Западом или без Запада. Настроение праздничное. Россия присоединила Крым, но об этом сейчас мало кто думает. То, что геополитика из‑за конфликтной ситуации не позволяет совместно праздновать победу над фашистской Германией, вызывает лишь мягкое недоумение.
Скандал разразился на следующий день. Ангела Меркель совместно с российским президентом возлагает цветы на Могиле Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены. Траурный ритуал, в котором участвует канцлер, рассматривается как политическая компенсация, поскольку из‑за аннексии Крыма она отказалась принять участие в параде Победы. Вначале всё идет по плану: военная музыка, дети, которые хотят сфотографироваться с федеральным канцлером и президентом. Этот визит, который запланирован как инсценировка для общественности и как знак доброй воли Германии в сложные времена и её готовности к диалогу, вышел из своих рамок несколькими часами позже, во время совместной пресс-конференции, транслировавшейся по телевидению в прямом эфире. Жесты федерального канцлера демонстрировали её максимальную дистанцированность от российского президента. Ангела Меркель смотрит с озабоченным лицом в камеры и после возложения венков проявляет полное неприятие действий принимающей стороны.
«Преступная аннексия Крыма, которая нарушает международное право, и вооружённый конфликт на востоке Украины серьёзно подорвали наши отношения». Слово «преступный» в тексте её речи использовалось ещё лишь один раз, когда она говорила о Холокосте. Такое отождествление, прозвучавшее во время национального праздника, Владимир Путин заметил. Этот недипломатичный бортовой залп из всех орудий он оставляет без комментариев. Ситуация сложная. Но о подобном сравнении, да ещё в такой день, он не забыл[17].
Сравнение задело его, хотя он в свойственной ему манере интерпретирует этот скандал как обычную политическую игру. «Она была здесь единственным главой правительства из стран Большой семёрки, и всё, что связано с войной, естественно, вызывает эмоциональное и политическое возбуждение», – так сдержанно он сформулировал свою позицию месяцем позже в нашем разговоре об эмоциональной стороне в российско-германских отношениях. Жест, который Меркель в этой ситуации адресовала в сторону Украины, он считает расчётливым и профессиональным сигналом, который мог прозвучать в любое время. Естественно, с её оценкой он не согласен, потому что, по его словам, необходимо было тогда упомянуть и о преступном перевороте в Киеве и о погибших там, об изменении послевоенного порядка в Югославии или в Ираке. Он спокойно перечисляет подобные нарушения со стороны Запада. Список получается продолжительным и заканчивается резкой и жёсткой констатацией: «Федеральный канцлер представляет Германию, а не просто одну из европейских стран, поэтому с её стороны это было чересчур. Однако она была гостем, и поэтому я предпочёл промолчать. Было бы неправильно затевать ссору».
По словам одного из доверенных лиц Меркель, знак равенства между аннексией Крыма и Холокостом был ошибкой. Ещё во время перелёта в Москву с ней обсуждали текст речи для этого непростого визита. Во время пресс-конференции канцлер, бросив взгляд на текст, посмотрела не в тот столбец, на абзац, где речь шла о Холокосте. Эту версию нельзя исключить.
Проблема Ангелы Меркель состоит в том, что Владимир Путин этот предполагаемый промах счёл целенаправленным оскорблением. Для российского президента во время национального праздника в честь победы в Великой Отечественной войне промолчать было сложнее, чем когда-либо, тем более что бестактность Меркель не стала единственным подобным случаем. Это компрометирующее сравнение вполне соотносится с нападками польского министра иностранных дел Гжегожа Схетыны, который в одном из радиоинтервью по случаю 70-летия освобождения концентрационного лагеря Освенцим утверждал, что Освенцим освободили украинские, а не советские солдаты. Польша на этот праздник не пригласила российского президента, представителя освободителей, зато пригласила представителя Германии – федерального президента Гаука. А ведь именно Германия ответственна за совершённые там преступления.
Известный историк Гётц Али прокомментировал случившееся газете «Berliner Zeitung» так: «Факт остаётся фактом: Освенцим освободила не Польша, не “Запад”, не “гражданское общество”, не НАТО, – это была советская армия. Поэтому то, что 70-летие освобождения Освенцима праздновалось без представителей России – это знак отсутствия совести, бездумности и политической халатности. Внешне за эту ошибку отвечает польское правительство, федеральный канцлер Германии как бы ни при чём». Гётц Али назвал даже воинскую часть, которая освободила лагерь: «Это были красноармейцы 60‑й армии 1‑го Украинского фронта. Они потеряли в боях за Освенцим 213 товарищей»[18].
«Я должен быть таким, каким меня хочет видеть мой народ», – таков был краткий ответ Путина в одном из первых интервью, когда я спросил его, неужели западные ценности не играют для него никакой роли. Чего хочет большинство населения, Владимир Путин, так же, как и другие главы государств и правительств, в том числе и германский федеральный канцлер, определяет по результатам опросов. То, что Ангела Меркель прекрасно чувствует настроение немцев, никак не связано с пророческим даром – это лишь прикладная демоскопия. В избирательный период с 2009 по 2013 год федеральное ведомство прессы заказало около 600 конфиденциальных опросов о популярности отдельных министров, вплоть до восприятия населением возможных правительственных проектов. Путин действует так же.
Если верить опросам, которые регулярно проводятся по заказу правительства различными институтами, а также близкому к оппозиции авторитетному московскому Левада-Центру, для большинства жителей России мир состоит из множества врагов и лишь немногих союзников. Права меньшинств и права человека не слишком важны для них, и лишь небольшая часть молодёжи мечтает о вступлении в ЕС.
Многие после краха Советского Союза, который был мировой державой, чувствуют себя людьми второго сорта. По-прежнему значительная часть населения стремится к российскому демократическому государству без чужой помощи и добрых советов извне, и неважно, как будет выглядеть в точности эта демократия. Стремление к безопасности очень велико, а территориальная целостность страны имеет абсолютный приоритет. Одновременно растут страхи перед инородными элементами и исламом. Такие данные представляют собой схему, на основании которой Владимир Путин и политическая элита России строят свою политику[19]. Результаты исследований могут кому-то нравиться или не нравиться, но принимать их во внимание необходимо.
Тот, кто (как нередко Ангела Меркель) проповедует политкорректность вместо того, чтобы анализировать, у кого какие интересы, лишается шанса проводить прагматичную политику и достигать компромиссов, и в лучшем случае представляет список пожеланий для самореализации. В некоторых случаях такой подход может быть вполне удачным, но в качестве политической концепции на длительную перспективу он работает слабо. Да и в качестве принципа журналистского ремесла тоже. Ведь ни одна страна и ни один глава государства не оценивается у нас в зависимости от степени их самореализации.
То, что бывший функционер Союза свободной немецкой молодёжи (FDJ) из Восточной Германии и бывший российский тайный агент, который пять лет провёл в Дрездене, сейчас договариваются о мире в Европе – это просто ирония истории. Тот факт, что каждый из них говорит на языке собеседника – ещё одно совпадение. Однако дела это не облегчает. Рассказы Ангелы Меркель об опыте жизни в ГДР и общении с российскими оккупационными силами ограничивались в начале её политической карьеры историей о том, что когда-то в немецком государстве рабочих и крестьян российские военнослужащие украли у неё велосипед. И то, что она тайно восхищалась польским профсоюзом «Солидарность», который принёс Польше свободу, явно повлияло на личностное развитие канцлера, о чём свидетельствует её политическая карьера[20].
Так, Меркель, будучи в Бундестаге главой оппозиционной фракции ХДС/ХСС, естественно, выступала за участие Германии в иракской войне на стороне Америки и упрекала тогдашнего федерального канцлера Герхарда Шрёдера в недостаточном понимании демократии, когда он совместно с французским президентом Жаком Шираком и Владимиром Путиным отклонил предложение об участии в операции. Доказательства наличия оружия массового поражения у Саддама Хусейна, которые Америка представила мировой общественности на сенсационной пресс-конференции в качестве причины войны, оказались лишь военной пропагандой – они были сфальсифицированы.
Несмотря на это, с точки зрения прагматичной дочери пастора, США выступают гарантом мира и свободы во всём мире. Война в Ираке или другие войны сомнительного характера, которые ведутся в разных регионах планеты, играют здесь второстепенную роль. Скандал с Агентством национальной безопасности, показавший, что США по всему миру выстраивают систему наблюдения и следят в числе прочих и за друзьями и союзниками, например прослушивают мобильный телефон самой госпожи Меркель, или систематически воруют информацию у германских предприятий, – всё это для неё не причина для охлаждения отношений. То, что германская Федеральная разведывательная служба со времён своего основания по инициативе США представляет собой филиал американских спецслужб, и то, что в суверенной Германии эта ситуация не меняется, – это лишь другая сторона власти, без которой, по логике Меркель, жизнь просто невозможна. У жизни есть тёмные стороны, и приходится быть ортодоксальнее ортодоксов, если ты хочешь остаться на правильной стороне. А Ангела Меркель больше, чем кто бы то ни было другой, постоянно находится на правильной стороне, хотя ей и приходится регулярно подстраиваться.
«Америка олицетворяет для неё свободу, поскольку стойкости этой страны она обязана, в конце концов, и собственной свободой», – так пишет ее биограф, руководитель международного бюро газеты «Süddeutsche Zeitung» Штефан Корнелиус (также известный сторонник тесных отношений с США) в своей книге «Ангела Меркель. Канцлер и её мир». Комментарии Корнелиуса практически совпадают с убеждениями самого канцлера. Он приводит высказывание Меркель: «Нас, европейцев, объединяет база общих ценностей. Это общее понимание свободы и ответственности». Германия не имеет права проводить политику, противоречащую интересам США. Так Корнелиус объясняет важнейший принцип канцлера[21].
Это общегерманское наследие, которое нашло в личности Ангелы Меркель специфическое проявление. Например, её приоритет – Восточная Европа, и канцлер старается лично способствовать исправлению травм, нанесённых Второй мировой войной, что создаёт определённые проблемы. Стремление Меркель представлять Польшу и страны Балтии в разрешении их исторического конфликта с Россией не может сработать на политической арене. Национальные травмы можно преодолеть только в рамках собственного национального сознания в непосредственном контакте с пострадавшими, а не через посредничество представителя интересов пострадавших. Кроме того, эти попытки негативно влияют на долгосрочные отношения Германии и России.
И Путин, и Меркель любят власть и тактику. И это тоже не облегчает их коммуникации. Оба озабочены тем, что, помимо публичных заявлений, каждый может заглянуть в карты другого и вдруг заметить, что никакой стратегии нет.
Никто из западных политиков не общается с кремлёвским руководителем по телефону чаще, чем Ангела Меркель. Однако, когда она снимает трубку, это отнюдь не значит, что она знает интересы собеседника, не говоря уже о том, чтобы их признавать. Для германского канцлера «Путин живёт в другом мире», – как она сама когда-то в конфиденциальном разговоре сказала Бараку Обаме. Она отметила, что не уверена, что Путин ещё сохранил связь с реальностью. Это своё высказывание следующим утром канцлер смогла обнаружить в газете «New York Times»[22]. Осознание того, что этот другой мир касается и нас, приходит лишь в результате тяжёлого обучения. И обучение должно пройти не только ведомство федерального канцлера.
Помимо непоколебимого доверия к США, Меркель демонстрирует недостаток такта, она не видит, как следует и как не следует действовать в конкретный момент, не учитывает историю других. Всё это несколько раз приводило к сложным ситуациям, из которых потом весьма трудно было выйти. Cultural Intelligence, новая концепция внешней политики ФРГ, подразумевает учёт опыта страны, с которой Германия выстраивает отношения. Но в контактах с Москвой это мало ощущается.
Так случилось, например, в июне 2013 года в Санкт-Петербурге. Встреча была рутинной. Делегация ведущих германских предпринимателей и Ангела Меркель хотели поговорить с российской стороной о дальнейших проектах в рамках «Партнёрства для модернизации» – так называется проект экономического сотрудничества двух стран. Вечером Владимир Путин и германский канцлер в качестве публичного знака доброй воли должны были совместно открыть выставку в Эрмитаже. Эта тема требует большого такта. Речь идёт о «трофейном искусстве». Эрмитаж с помощью германских и российских экспертов подготовил к демонстрации публике клад из Эберсвальде, который советские солдаты в конце войны вывезли из Германии в СССР. Ангела Меркель хотела бы в связи с этим произнести речь, заявляет ведомство федерального канцлера. Основная мысль выступления: клад необходимо вернуть туда, где он находился раньше, то есть в Германию. Спор об этом идёт уже давно. Аргумент России о том, что за это золото с лихвой заплачено миллионами жизней россиян, в Берлине известен и не признаётся.
Подобные расхождения – богатый материал для постоянной двусторонней игры между политиками и журналистами, которые стараются подогреть эту тему. В Берлине утром перед вылетом пресс-секретарь проинформировал журналистов о значительных разногласиях между Кремлём и ведомством федерального канцлера. Россияне не хотели, чтобы Меркель выступала, однако германский канцлер не позволит помешать ей высказаться. Скандал разгорается. «Трофейное искусство в Санкт-Петербурге: Меркель срывает совместное с Путиным открытие выставки», – так пишет несколькими часами позже «Spiegel online»[23]. Газета «Die Welt» даёт заголовок: «Меркель срывает встречу с Путиным»[24]. Прочие СМИ реагируют в том же духе.
В результате этого мнимого конфликта между свободой слова и диктаторским поведением в духе Путина рождается сенсация дня. Однако встреча не сорвалась. Владимир Путин в Санкт-Петербурге во второй половине дня 21 июня провёл с Ангелой Меркель конфиденциальную беседу. Он напомнил ей о том, в какой день выставка должна быть открыта для посетителей.
Для России это день совершенно особенный. 22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз. И когда германский посол в Москве граф фон Шуленбург утром позвонил советскому министру иностранных дел, подняв его с постели, наступление под кодовым названием план «Барбаросса» уже давно разворачивалось. Возможно, что советник в ведомстве федерального канцлера не помнил об этом, но для такого эксперта по внешней политике, как Кристоф Хойсген, это весьма маловероятно. Для российского президента слова о том, что клад должен вернуться назад в Германию, прозвучавшие как раз в этот день, представляют собой политический выпад. В германской же прессе об историческом значении этого дня ничего написано не было.
Для Владимира Путина прошедшие годы были историей отчуждения, причём это касалось не столько Америки, сколько Европы и Германии. Связи с Европой и Германией для него носят личный характер. Обе его дочери говорят по-немецки и некоторое время учились в немецкой школе. Ни на одного российского президента Германия не повлияла так сильно, как на Путина. В начале девяностых годов он был первым заместителем председателя правительства своего родного города Санкт-Петербурга и отвечал за партнёрство с Гамбургом. Во время его первого президентского срока Хеннинг Фошерау, юрист, который когда-то был первым бургомистром Гамбурга, и неоднократно приезжал с небольшой группой коллег в Россию для того, чтобы консультировать российскую сторону при работе над нормами конституционного права. Не говоря уже о Герхарде Шрёдере, бывшем федеральном канцлере от СДПГ, который стал для Путина близким другом. Они даже перешли на ты. И это после того, как советник канцлера по внешнеполитическим вопросам перед первой встречей с Владимиром Путиным настоятельно рекомендовал ему не подавать российскому президенту руки. Особые германо-российские отношения на политическом уровне сегодня стали историей. И в ведомстве федерального канцлера уже давно распространяется понятие «change regime» – «смена режима».