Пролог
Ноябрь 2013 года, Чили, переход на парусной яхте «Пеладжик Аустралис» по маршруту Пуэрто-Уильямс – Мыс Горн – Пуэрто-Уильямс.
Это путешествие было совершено Федором Конюховым в составе группы друзей из восьми человек за месяц до старта его перехода на веслах через Тихий океан. Оно стало своеобразным духовным паломничеством перед предстоящим долгим тяжелым испытанием, совершённым с целью, в числе прочего, привезти православную икону Николая Чудотворца в маленькую часовню на Мысе Горн.
Многие из идей данной книги родились именно тогда, а потому представляется уместным передать читателю немного настроения, красоты и аромата этого незабываемого приключения.
Ноябрь 2013 г., г. Пуэрто-Уильямс, Чили.
…Весна на Огненной Земле. Суровая природа этого края, всем своим видом демонстрирующая обыденность здешних штормов, во мгновение ока способна раскрыться в минуты затишья яркой палитрой весенних красок и благоуханий.
Еще вчера маленький 19-местный самолет, доставивший нас в Пуэрто-Уильямс, самый южный город на планете Земля, садился из-под свинцовых туч на взлетную полосу при ураганном ветре с плотными снопами снега. Он снижался почти вертикально, подобно вертолету, – сила встречного ветра была такова, что дополнительной горизонтальной скорости относительно земли самолету почти не требовалось.
Перед вылетом пилот дежурным безучастным голосом предупредил, что мы долетим до Пуэрто-Уильямса за полтора часа, после чего посмотрим, возможно ли будет приземлиться. И если погодные условия этого не позволят – мы вернемся обратно в Пунта-Аренас.
Поскольку перелет до Пуэрто-Уильямса был для нас уже пятым в серии связанных авиарейсов общей продолжительностью нахождения в воздухе 27 часов, такую неопределенность вся наша команда восприняла без особого энтузиазма. Заметив это, один из пассажиров, Алехандро, с которым мы познакомились еще в аэропорту Сантьяго, крепкий чилиец средних лет, отставной морской офицер с большой радушной улыбкой, жизнерадостно рассказал нам, что регулярность местного авиасообщения – это, во многом, дело случая. Но он заверил, что наш самолет, «Твин Оттер» – самый надежный для условий Антарктики, и это доказано многими десятками лет эксплуатации в здешних краях машин этого типа.
Волею случая, Алехандро оказался владельцем единственной в Пуэрто-Уильямсе яхтенной марины, из которой нам предстояло выходить в море.
– Непременно загляните ко мне в бар, когда вернетесь с Мыса Горн! Отведать чилийский национальный коктейль «писко сауэр» – это обязательная традиция для всех яхтсменов! – шутливо сказал он нам, прощаясь после приземления.
Сегодняшнее же утро встретило нас чистым лазурным небом и ярким солнцем, которое превратило унылую заснеженную поляну перед отелем в пестрый ковер из весенних цветов, окруженный старыми причудливыми деревьями с коряжистыми стволами и пышной серо-зеленой бородой лишайников.
Извилистая река, протекающая неподалеку, утопала в зелени леса. Прибрежные камни на всем её протяжении были покрыты ярко-желтым мхом, а потому река представлялась величественной картиной в золотом обрамлении, на зеркальной глади которой отражались кроны деревьев и белоснежные вершины гор, сияющие в утреннем солнце.
Пуэрто-Уильямс – маленький городок из невзрачных одноэтажных домов, построенных вокруг небольшой военно-морской базы в проливе Бигля, своим обликом гармонично дополнял суровый колорит здешней природы. Его немногочисленные жители, коих мы за все пребывание встретили не более трех десятков, запомнились нам удивительным сочетанием своего невозмутимого спокойствия, позитивного настроя, доброты и сердечной открытости. Они относят себя к потомкам индейцев ягано, некогда населявших эти земли, историю которых археологи исчисляют более чем шестью тысячами лет.
На старинных фотографиях их предков, висящих в единственном кафе на главной площади города, можно увидеть мужчин в ритуальных облачениях, очень напоминающих космические скафандры или костюмы инопланетян, – еще один пункт к многочисленным подобным свидетельствам, повсеместно встречающимся в культуре коренных народов Южной Америки.
Язык ягано уже считается мертвым, однако многие его слова сохранились в местном диалекте. Наиболее известное из них – «мамихлапинатапаи» – отмечено в Книге рекордов Гиннеса, как наиболее ёмкое слово. Оно означает «смотреть друг на друга в надежде, что один предложит выполнить то, чего хотят оба, но пока не решаются». Думается, что если народ выделяет столь тонкие особенности безмолвного человеческого общения специальными словами, не имеющими аналогов в европейских языках, его духовная культура никак не может быть убогой и примитивной.
На протяжении многих тысячелетий из уст в уста передавали ягано свое знание, но увы, каких-то 120 лет назад сюда пришли «культурные» золотоискатели, и от древнего народа остались лишь смутные воспоминания и таинственные загадки.
Странное дело, но почему-то считается, что народы, носящие тканую одежду и имеющие письменность, но вершащие повсеместно зло и насилие, и разрушающие при этом свой же собственный мир, являются более культурными и совершенными, чем народы, носящие шкуры, но живущие в мире, согласии и всеобщей гармонии…
Яхту «Пеладжик Аустралис», на которой нам предстояло совершить свое путешествие, мы нашли пришвартованной к причалу в марине, представлявшему собой старый сухогруз, полузатопленный в узком лимане. Мы приступили к загрузке снаряжения, а Лора, помощница капитана, накрыла для нас приветственный завтрак в кокпите.
На леерном ограждении сухогруза сразу же устроились два сокола, которые стали зорко наблюдать за всем происходящим на столе. Оказалось, что они приноровились воровать кусочки колбасы из тарелок, едва люди отвернутся. Видимо, чилийская колбаса для них вкуснее мышей и пташек, а может её просто добывать гораздо легче.
За завтраком вспомнили про Чарльза Дарвина, который путешествовал в этих водах в 1833 году во время кругосветной исследовательской экспедиции на шлюпе «Бигль». Вне всякого сомнения, необычность здешней природы и её приспособленность к тяжелым погодным условиям добавили много аргументов в его рассуждения о ходе эволюции и естественном отборе. А в честь упомянутого корабля британского флота был назван открытый той экспедицией пролив.
Позавтракав, мы отдали швартовые, опустили четырехметровый стальной киль, придающий прочной и тяжелой яхте с мощным парусным вооружением должную остойчивость, и вышли в море. Наше морское путешествие началось…