2.Проводник
«Любая вещь может стать главной в твоем путешествии. Для этого достаточно забыть ее дома»
Из Книги Премудрости Царя Кырэна
– Почему ты стал кричать, когда за тобой закрылась дверь?
– Не знаю. Я просто боюсь замкнутых пространств. У меня, наверное, клаустрофобия.
– Но любое пространство, в конце концов, замкнуто. Ты боишься любого пространства?
– Нет. Просто существует же какой-то предел несвободы. Когда нельзя пошевелиться.… Это очень… это очень грустно. Тем более этот шкаф. Я ненавижу этот шкаф.
Ролль и Проводник ехали на большом автобусе. Узкая дорога петляла по зеленой равнине. За окном был странный пейзаж, что-то пасторальное. Бесконечная деревянная ограда вдоль дороги, пасущиеся вдалеке коровы, какие-то босоногие дети, старики. Кресло было удобным. За окном было сумрачно, в салоне тоже. Автобус слился с окружающим его миром. Сумрак за окном, был продолжением сумрака в автобусе. Почти все кресла в автобусе были заняты пассажирами. Правда, они были не совсем реальными. Пассажиры то выплывали из сумрака, то снова в нем растворялись. Их движения были замедленными. Слова, которые они говорили, гасли, не успевая сформироваться в звук, и превращались в шелест. Одна женщина, сидящая напротив Ролля, постоянно пыталась улыбнуться, но у нее не получалось. Зато Проводник, выплыв из тьмы приобрел вполне реальные черты. Он был средних лет, где-то около сорока. У него была аккуратная короткая стрижка, и небольшая бородка. Волосы были с сединой. Он походил на ковбоя с рекламы «Marlboro». На нем были штаны защитного цвета, черная толстовка, горные ботинки. Время от времени Проводник посматривал на свои огромные наручные золотые часы, на редкость не гармонировавшие с его предельно простым обмундированием.
– Это не был шкаф, – сказал Проводник, – это была дверь, через которую ты вышел в пространство, не имеющее границ.
– Вы имеете в виду этот автобус? – спросил Ролль.
– Эти горы.
Проводник показал в окно. Ролль посмотрел в окно и действительно, по правую сторону автобуса показались синие, теряющиеся в облаках, горы. Они были словно с декорации голливудского фильма. Ролль никогда раньше не видел настоящих гор. Те горы, на каких он был, были слишком доступными, что бы им удивляться, просто покрытые лесом, холмы. Сейчас же за окном были настоящие горы. Их вершины терялись в низких облаках, а те, что показывались в разрывах, впечатляли своей величественностью. Ролль прижался лбом к стеклу и не мог оторваться. Он, вообще, был впечатлительным.
– Это Гималаи? – спросил Ролль.
– Нет, – сказал Проводник, – это просто горы.
Ролль задумался.
– Каждый твой страх – это дверь, за которой дорога, – прервал его раздумья Проводник.
Ролль оторвал голову от окна. Проводник смотрел вперед, в проход между кресел.
– Я не понял, – сказал Ролль.
– Каждый страх – это дверь, за которой дорога, – повторил Проводник.
– По моему, страх – не очень приятное чувство, – сказал Ролль, – и не очень опрятное и вряд ли делает кому-то честь.
– Страхи – это мертвецы, которые охраняют сокровища.
– Хотя преодоление страха,– продолжил Ролль, не обратив внимание на слова Проводника, – это, может быть, и есть жизнь, то есть, то чем люди живут. И то чем человек гордится, говорит обычно об его слабых сторонах. Это, как чучела убитых зверей или снятые скальпы.
Проводник выслушал Ролля.
– Преодоление страха, – сказал он, когда Ролль закончил, – это страх страха. Это достаточно бессмысленное занятие, потому что страх нельзя преодолеть. Страх – это дверь. Пытаясь его преодолеть, мы игнорируем его и тем самым еще прочнее запираем эту дверь от себя.
– А что за дверью?
– Дорога и свобода.
– Свобода от страха? – спросил Ролль.
– Нет. Это открытие новых измерений жизни, это другая свобода. Такая свобода только снится смельчакам, которые стыдятся своих страхов, которые пытаются ничего не бояться. Когда человек воюет со своим страхом, страх обычно поддается и отступает. Он становиться призрачным, далеким и напоминает о себе только время от времени. Человек думает, что он становится смелым, а он становится слепым. Болтая ножками над пропастью, он закрывает от себя пропасть. Все двери заперты, ключи на крючке, а человек считает себя героем. Человек теряет саму возможность открыть в себе собственные тайны, собственные возможности. Если ты боишься замкнутых пространств, то ты можешь ежедневным сидением в какой-нибудь стеклянной банке натереть себе большую мозоль и перестать обращать внимание на этот страх, но если ты откроешь этот страх, как дверь, то ты станешь другим, и для тебя не будет больше замкнутых пространств. Любое пространство станет открытым. И так обстоит с любым страхом. Скажем, если ты откроешь страх высоты, то для тебя уже не будет высоты, а если откроешь страх смерти, то для тебя уже не будет смерти. Страх надо любить и лелеять. Тот, кто ничего не боится, самый безнадежный из всех умирающих.
– Любопытно, – сказал Ролль. Ему действительно было любопытно. – И как открыть свой страх?
Проводник первый раз за всю дорогу взглянул на Ролля.
– Во-первых, – сказал он, – не пытайся преодолеть его, во-вторых: держи глаза открытыми, когда он приходит, а в третьих, – Проводник сделал паузу, – страх всегда открывается сам, и ты ничего не можешь сделать, что бы открыть его. Это – подарок, а подарок нельзя купить. Его можно только получить.
Автобус продолжал мчаться по зеленой равнине, зажатой с двух сторон горами.
Ролль еще раз нажал на кнопку звонка. Он нервничал. Что бы как-то успокоится, он выпил по дороге бутылку крепкого пива, и что бы, ни дай бог, от него не пахло алкоголем, заел жвачкой. Перед самым порогом он прилепил жвачку к перилам лестницы и несколько раз вдохнул. Никто не открывал. Ролль еще раз взглянул на часы. Он опаздывал всего на 15 минут. «Иногда надо приходить во время», – подумал Ролль. Он уже повернулся на лестничной площадке в сторону лифта, как за дверью, послышался шорох. Ролль вытянулся перед дверью и еще раз вдохнул-выдохнул.
– Кто там? – раздался голос за дверью. Голос был женский.
– Я к Александру Павловичу, – сказал Ролль.
Замок щелкнул, дверь плавно отворилась. За дверью никого не было.
– Проходите, – сказал тот же голос. Ролль протиснулся в дверь. Дверь закрылась за ним. За дверью стояла девушка. Она была в цветной майке, темных шортах и босиком.
– Проходите, – сказала девушка, показывая в сторону зала. Ролль не нагибаясь, стащил с себя ботинки, аккуратно запинул их в угол прихожей, после чего прошел в зал. Девушка, прошла следом.
– Александр Павлович скоро придет. Вы подождете? – спросила девушка.
Ролль кивнул.
– Присаживайтесь.
Ролль сел на одно из кресел и поставил свой пакет рядом.
Девушка села напротив.
– Может быть, чай? – спросила она.
– Нет, спасибо, – ответил Ролль. Повисла пауза.
– Вы его дочь? – спросил Ролль, желая завязать беседу.
– Да, – сказала девушка, – а вы кто?
– Я принес свои работы показать, – Ролль кивнул на свой пакет. – Мы договаривались.
– Вы – художник? – спросила девушка.
– Что-то вроде.
– И как вас зовут?
– Меня зовут Ролль.
– Роль? – удивленно переспросила девушка и улыбнулась, – вы еще и артист?
– Нет, – улыбнулся Ролль, – какой из меня артист. На самом деле меня зовут Роланд, но это имя мне кажется очень дурацким, поэтому мне приятней, когда меня называют просто Роллем.
– Вы думаете, Ролль – менее дурацкое имя? – засмеялась девушка.
– Во всяком случае, короче, – ответил Ролль, – а как вас зовут?
– А нас зовут, почти так же как вас, – улыбнулась девушка. – Нелли.
– Очень приятно, – улыбнулся Ролль. Девушка была симпатичная и Ролль уже забыл, зачем пришел.
– Можно взглянуть на ваши рисунки? – спросила Нелли.
– Пожалуйста, – с готовностью сказал Ролль и достал из пакета пачку листов, – не очень ровные работы, но ждать собственных шедевров, это может быть … долго, – пробормотал он, пытаясь сострить. Он протянул пачку. Девушка взяла и стала смотреть. Смотрела она, не спеша, тщательно рассматривая каждый рисунок. Работы были выполнены тушью и акварелью.
– Ну, как вам? – спросил Ролль, когда девушка просмотрела несколько рисунков.
– Во всяком случае, оригинально, – сказала Нелли.
– Спасибо, – ответил Ролль.
– Вы думаете, что «оригинально» – это комплимент? – спросила Нелли, отрываясь от просмотра.
– Наверное, – неуверенно сказал Ролль.
– Или вы думаете, что быть не таким, как все, значит, быть лучше всех?
Ролль не знал, что сказать.
– Честно говоря, я тоже, так думаю, – улыбнулась Нелли.
– Да, – сказал Ролль.
– Что «да»? – спросила Нелли.
– Просто «да» – улыбнулся Ролль.
Нелли хмыкнула и опять склонилась над рисунками.
– Вот это мне нравится, – сказала она, показывая Роллю один из листов. – Напоминает джина в бутылке.
Ролль улыбнулся.
– Представьте себе, я это и хотел нарисовать. Это как бы… – Ролль замер, не зная, сумничать или не стоит.
– Что «как бы»? – спросила Нелли.
– Ну, это как бы, гармония динамики и статики. Это сила, которая зажата в 4-х стенах. Но сила не страдает от этого. Она умиротворена, потому что именно благодаря этим стенам она ощущает свою силу и стены благодарны этой силе, за то, что она наполняет их энергией. Ну, или что-то вроде того.
– Вы еще и разговариваете?
– Нет, – смутился Ролль, жалея о своем сбивчивом объяснении, – просто хочется поумничать. А вы рисуете?
– Мы? – Нелли задумалась. – Нет, не рисуем.
– А что же вы так задумались?
– Просто думала, сказать правду или соврать.
– И решили сказать правду?
– Нет. Решила соврать.
Ролль улыбнулся.
– А я-то вам поверил, – сказал он.
– Вы очень доверчивый.
– Нет. Просто расслабился. Почувствовал себя, как дома.
– В четырех стенах?
– Да.
– А я не просила вас чувствовать себя, как дома.
– Боитесь?
Девушка улыбнулась.
– О-чень – с улыбкой, по слогам, сказала она. – Значит, тебя зовут Ролль? Ты, наверное, студент?
– Конечно. В технологическом учусь, на втором курсе.
– На кого?
– На экономиста.
– Класс, – улыбнулась Нелли, – а рисуешь откуда?
– Я «художку» закончил. А ты чем занимаешься?
– Тоже учусь. На географа.
– Географа? Это что такое?
– География – это наука. А еще я занимаюсь каратэ. У меня чёрный-пречёрный пояс. Может все-таки чаю?
– Я не люблю чай.
– Тебя никто не заставляет его любить. В графине – самогон. Будешь?
– А Александр Павлович скоро придет?
Нелли посмотрела на часы и кивнула.
– Тогда не надо – сказал Ролль.