Путешественник по мирам. Стронвиль. 5. Новый обитатель (Дмитрий Яковлев)

5. Новый обитатель

Стронвиль – на удивление уютный город. Все достопримечательности и необходимые места для обитателей находились вблизи Ратушной площади. До сувенирной лавки дошли в считанные минуты. По пути повстречался майор Стив Блэк, он вежливо поздоровался с профессором Эйнером, поздоровался он и с Филиппом. Майор явно никому не доверял в силу своей профессиональной деятельности и, как всегда, спешил по каким-то делам. Нельзя сказать, что сувенирная лавка выглядела плачевно, но с виду могло показаться, что сувениры там находились очень древние и раритетные. Профессор открыл скрипучую дверь, и сразу же раздался звук колокольчика как оповещение о долгожданном посетителе. Внутри лавки, как и снаружи, веяло стариной и древностью. Запах старых книг, как нельзя кстати, подходил к деревянным шкафам, расположенным по обе стороны. Их стеклянные дверки хранили различные предметы, объединяемые только по признаку исторически-коллекционной ценности. Витрины из такого же дерева предлагали на себя взглянуть с неохотой, демонстрируя изрядный слой пыли. За прилавком стоял пожилой, как и его экспонаты, обитатель Стронвиля. Трость в правой руке и доброго вида лицо сразу же приметил Филипп, в остальном – обычный на вид старик, продающий антиквариат.

– Доброе время суток, – проговорил продавец. – Ищете что-то определённое?

– Приветствую вас, – ответил ему с почтением профессор. – Мы хотели бы взглянуть на ваши футляры для колод. В округе поговаривают, что у вас прекрасный выбор.

– Прошу за мной господа… – проговорил старик, немного закашлявшись. – Извините. У меня есть чем вас удивить, поверьте мне, – проговорил он, опять улыбаясь.

Все неспешно пошли в глубь лавки, где располагались открытые шкафы с книгами, свитками, подписанные коробки и всевозможные старинные предметы, которым не хватило места на витринах.

– Футляры содержат в себе карты, – начал шепотом рассказывать профессор. – Карты, в свою очередь, являются развлечением и платёжными единицами в Гостлэнде.

– Вы платите картами в магазинах? – с неимоверным удивлением спросил Филипп.

– Потише, друг мой, – так же шепотом продолжил профессор. – Про это знают даже дети. Я тебе скоро всё покажу наглядно.

– Вот здесь, господа, – немного хрипловато проговорил старик, – коллекция, которой может позавидовать даже Арканум, не говоря уже о Стронвиле.

Коллекция различных футляров предстала на полках. На неё выделялся отдельный шкаф. Да и как выделить меньше. В богатейшую коллекцию входили футляры различных цветов и размеров, рисунков и украшений. Они были аккуратно разложены и смиренно ждали своих будущих владельцев.

– Я бы мог помочь вам при выборе, – сказал старик. – Небольшие уточнения времени возникновения, место и предпочтения хозяина помогут остановить выбор на определённом футляре. Вероятно, вам не подошел прежний… Так бывает при неверном выборе.

– Я надеюсь, Филипп сам сможет выбрать футляр, – ответил профессор старику, посмотрев на Филиппа, сделал шаг назад, предлагая подойти поближе к шкафу.

Филипп подошел и начал рассматривать футляры один за другим, но выбор его не мог остановиться, ни на одном из них. Все из представленных для выбора футляров были по-сказочному красивы и по-своему привлекательны. Время шло, но Филипп так и не мог определиться, хотя просмотрел все по нескольку раз. И тут старик, видя, что выбор не может быть сделан самим мальчиком, взял один футляр с полки и решил показать подростку его поближе. Как только он взял футляр, с той же полки позади стоящий упал на пол, нарушив тишину, привлёк внимание Филиппа. На полу лежал чёрный футляр, украшенный золотистым рисунком солнца и серпом луны.

– Э-хэ-хэй. Как же я стал неаккуратен, – сказал старик, поднимая упавший футляр.

– Я хочу этот, – сказал тут же Филипп и помог старику поднять с пола предмет с понравившимся рисунком, так напоминавшим ему дом. Ведь со времен начала пребывания в Стронвиле он не видел ни звёздного неба с луной, ни солнца.

– Вы уверены, молодой человек? – спросил старик. – Это не самый лучший футляр. Рисунок на нём весьма непонятен. Огненный шар и кусочек отрезанного шара.

– Это же не шар, – заулыбался Филипп. – Это Солнце, а вот это рядом Луна.

– Что ещё за солнце и луна? Мне много лет, юноша, но, признаюсь, – сделал небольшую паузу старик, – не доводилось слышать таких названий предметов или чего там ещё…

– Мы берём этот футляр, – поспешил перебить старика профессор. – Извините за бестактность, как вас зовут, почтеннейший обитатель Стронвиля?

– Меня зовут Кастодиан Кейс, – представился старик с небольшим поклоном.

– Меня все много лет называют профессор Эйнер, а мой спутник Филипп Ламберт, – представился профессор, в ответ, поклонившись специально немного пониже, приложив при этом руку в район сердца.

– Мы желаем купить этот футляр, и признаюсь, немного спешим, – продолжил профессор.

– О, да. Господа, не смею вас задерживать. Его стоимость, – задумался, вспоминая Кейс, – десять… да, десять. А позвольте, я отдам его за восемь.

– Нет, нет. Десять так десять, – ответил профессор и достал из своего футляра карту, со стоимостью оговоренной Кейсом в первый раз. – Спасибо вам за футляр, всего доброго.

Филипп также поблагодарил за футляр Кастодиана Кейса и, попрощавшись с лавкой мысленно, а с пожилым продавцом словесно, направился за профессором на выход.

– Не забудьте зарегистрировать футляр в участке, господа, всего доб… – почти прокричал в закрывающуюся дверь Кейс. Внезапно, он вспомнил необходимую процедуру регистрации.

– Что ещё за регистрация? – спросил Филипп.

– Видишь ли, футляры используются обитателями Гостлэнда не только как кошельки, так вроде бы называется этот предмет у вас, но и как удостоверение личности, – отвечал на вопрос и вёл Филиппа дальше к трактиру профессор. – Их регистрируют в полицейских участках, вносят в общую базу данных. Для нас нет в этом нужды, у меня есть особое распоряжение и оборудование для этого.

– Распоряжение? – спросил Филипп.

– А вот и он, знаменитый, трактир «Мэри Лэнд», – сказал профессор, будто не услышав вопроса. – А ну-ка, быстрей-быстрей, у этого заведения богатая и героическая история.

Внутри всё было просто. Деревянные столики стояли везде, где было для них место, барная стойка из дерева, отполированная до блеска, и лестница, ведущая на второй этаж. Стены украшены картинами с изображением обитателей Стронвиля, и на самом видном месте, так, чтобы было видно со входа, висела самая большая картина с изображением женщины в белом платье. Она держала серебряный подсвечник в левой руке, а правой указывала куда-то вдаль. В ее глазах застыл страх от безысходности. Печаль нисходила с лица, а длинные чёрные волосы колыхались, как живые. Казалась, она вот-вот сойдет с картины. Надпись под картиной – «Мэри».

Как гласила история, много лет назад «Запредельные» каким-то образом смогли проникнуть и частично разрушить купол над Стронвилем. Как правило, их нападения опасны и вероломны, они не оставляют камня на камне, круша и ломая всё вокруг, а обитателей лишают всей энергии вплоть до полного распада оболочки. Жуткое зрелище. Не для слабонервных и впечатлительных. Большая часть обитателей успела укрыться в трактире и ждала помощи из Арканума, но защитные силы не поспели бы во время, если бы не Мэри, приехавшая на каникулы к матери, чтобы помочь в делах с трактиром. Она была неимоверно умна и сильна для своих лет и, конечно же, невероятно красива. Без вступительных экзаменов ещё до окончания школы её зачислили в Гостлэндский университет. И там она продолжала поражать способностью к обучению своих учителей. Мэри в час опасности применила свои знания и силу на практике. В одиночку, так как все защитные силы Стронвиля уже пали, а обитатели не способны сами себя уберечь от такого врага, она выступила против орд «Запредельных». Заперев за собой дверь снаружи, она выбежала на Ратушную площадь. Мэри зажгла своей энергией фонари и держалась, пока у неё были силы. Конечно, долго сдерживать такую армаду она не смогла, но верила, что помощь придёт, и её задача, если не дождаться, то выиграть время ценой собственной жизни. Когда сил оставалось всё меньше и меньше, начали отключаться самые дальние фонари, и Мэри начала отступать к трактиру. Настало время, когда отступать было уже некуда, но храбрая и сильная девушка держалась до последнего. Помощь пришла незамедлительно во главе со старейшинами, Стронвиль отбили у «Запредельных», но вот девушку спасти не смогли. Всё восстановили, кроме старого Стронвиля, так теперь называются руины вблизи города. В их восстановлении не было смысла. Обитателей осталось слишком мало для заселения. С других же городков обитатели боялись переезжать в Стронвиль, боясь повторной атаки, хотя службы защиты заверяли в безопасности, но, страх глубоко поселившийся в оболочках обитателей, они не могли развеять. Выжившие обитатели настаивали на переименовании города в «Мэри Лэнд», но старейшины побоялись, что название плохо скажется на дальнейшей жизни города. Начались бюрократические волокиты и всё с этим связанное. Тогда мать Мэри переименовала свой трактир в «Мэри Лэнд». Обитатели города поддержали это, да и власти были не против. Такую историю поведал профессор Филиппу, тот же, в свою очередь, сидел и не смел, шелохнуться до окончания рассказа.

«Как призраки на такое способны? Это не те призраки, которые показывают в фильмах или в книгах. Здесь их героизму и самопожертвованию позавидуют даже люди», – думал Филипп, меняя своё представление о призраках. «Это не призраки, это обитатели», – исправил себя Филипп.

– Вот такая история у Стронвиля и у этого трактира, – сказал профессор и посмотрел на картину Мэри.

Филипп тоже посмотрел на картину и спросил:

– Профессор, а кто такие «Запредельные»?

– Об этом тебе ещё рановато знать, но обещаю, мы затронем и эту тему.

– А вот ещё что, – будто вспомнил Филипп. – Старый Стронвиль. Вы говорили, мы пойдём туда вечером собирать… э-э-э…

– Да, собирать призрачную пыльцу, – помог вспомнить Филиппу профессор. – Но для этого нужно дождаться вечера.

– Вечером будет видна пыль призраков? – спросил Филипп, представляя свой вопрос.

– Именно так, – ответил профессор, затем достал свой футляр с картами и положил на стол, справа от себя. – Настало время тебе показать игру в карты, весьма развлекательное времяпрепровождение.

И как Филипп не заметил: почти половина собравшихся обитателей играла здесь в карты, попивая пиво. Два, три, четыре обитателя могли одновременно заниматься этой игрой. Обсуждение каждого хода продолжалось по несколько минут. Вероятно, игра была и впрямь интересной. Как рассказал профессор, обычно после её окончания победитель достаёт любую карту из колоды проигравшего, но при этом не видит карт. Тянуть можно только те карты, которые участвовали в партии, и, как примечательная особенность, игровые карты намного дороже тех, которыми расплачиваются в магазинах и между собой. Хотя бывают случаи, когда играют и на нах, например, дети или не особо разбирающиеся в игре взрослые. Смысл игры пробить – оборону противника и не потерять свою. От колоды многое зависит. Они бывают защитные, наступательные, тактические и другие, какие сам соберёшь. Получается у каждого своя колода, в каждой из них могут попадаться очень редкие по своей значимости карты, поэтому перед партией принято показывать друг другу колоды – с возможностью отказаться от партии. Но правила бывают немного разные, их обговаривают перед партией, за их выполнением следят футляры, обмануть эти беспристрастные предметы невозможно. Их разработкой занимались сами старейшины.

Игра оказалась очень увлекательной, хотя, на первый взгляд, Филиппу она не понравилась. Смотреть картинки лежащие на столе не так уж интересно, приходится считать постоянно очки, в общем, это утомляет. Видя, что Филипп играет без энтузиазма, профессор сразу смекнул, в чём дело.

– Попробуй посмотреть на игру, из призрачного восприятия. Вспомни, как это происходило в лаборатории. Кристалл настроен на тебя, ты им управляешь.

– Сейчас попробую, – не надеясь на чудо, ответил Филипп.

И зря он не надеялся. Всё переменилось в корне. Карты приобрели анимированность, на столе футляры проецировали поле битвы. Каждый ход или движение сопровождалось красочным шоу из неимоверного числа цветов. К тому же футляры сами рассчитывали очки повреждений и ресурсов. А иногда казалось, что карты переговариваются друг с другом, отдают приказы, угрожают и рычат на врагов. Теперь партии шли одна за другой и, хотя профессор всегда выигрывал, Филиппу не наскучивало это представление.

– Я благодарен вам, профессор, за футляр и карты, – сказал Филипп по окончании очередной партии, светясь от счастья.

– Это мелочь, – ответил профессор. – Если бы я мог сделать что-то боль… – посмотрел на часы и, – ого, друг мой, мы заигрались.

– Уже пора, – с досадой ответил Филипп. – Как жаль…

– Идём, впереди руины старого Стронвиля, – сказал профессор и встал из-за стола. – Думаю, там будет не менее интересно и познавательно, – некоторые обитатели, сидящие недалеко, притихли.

«Что ему нужно в старом Стронвиле? – Проклятое место, я ночью туда ни ногой» – «Кто они?» – «Нужно сообщить майору», – послышались, шепотом доносящиеся звуки.

Не обращая внимания на шепот провинциальных обитателей, профессор повел Филиппа на выход. На улице их ждал вечер и множество светящихся фонарей. Филипп идёт за профессором, глядя на фонари, вспоминает Мэри. Быть может, на этом месте она и боролась с превосходящей её силой, быть может, перед ним сейчас те самые фонари, которые использовала девушка для защиты обитателей Стронвиля и матери. Каково было матери в этот момент? Филипп обернулся назад, посмотрел на трактир и… увидел, как в той истории, что рассказывал профессор, в окна с внутренней стороны бьются обитатели, просящие их выпустить и помочь им. А рядом с трактиром, возле фонаря, лежит девушка в белом платье, опираясь на одну руку и подняв другую вверх. Поток яркого свечения идёт к фонарю, а затем распространяется вокруг, не давая тьме соединиться. От испуга Филипп зажмурил глаза.

– Что-то случилось, Филипп? – спросил профессор Эйнер.

Филипп открыл глаза, его восприятие поменялось на человеческое. Теперь он видел просто пустую улицу, фонари и трактир, но эмоции от происходящего не пропали. Сердце готово выпрыгнуть из груди, глаза слезятся, чувство сопереживания готово разорвать тело на куски и бросить на растерзания поглощающей тьме, лишь бы это помогло, лишь бы они успели вовремя, а Мэри осталась жива.

– Всё в порядке, профессор, – ответил мальчик и продолжал двигаться за профессором.

По пути зашли в дом семьи Грэй. Профессор предупредил о том, что, вероятнее всего, они задержатся и опоздают к ужину и чтобы их не ждали, а ложились спать, как обычно. Когда Арк услышал про поход в старый Стронвиль, он тут же лишился покоя, выпросил сначала разрешение у профессора пойти с ними, а затем у родителей. Эмма тоже просилась пойти со всеми, но ей разрешения никто не дал. Маленькая девочка обиделась и побежала со слезами в свою комнату.

– Обычное дело, – сказал отец, как всегда, не отрываясь от газеты. – Дорогая, ты представляешь, среднестатистический обитатель – мужчина читает газеты одну четвёртую своего обитания.

– Обычное дело, – ответила Кинси и пошла успокаивать Эмму.

– В продажу после длительного тестирования создательского отдела, поступили проекторы, – читал дальше Уилс, но его уже никто не слышал. – В ближайшее время они поступят в продажу всех провинций.

Если бы город мог смотреть на происходящее, то он бы увидел, необычное вечернее шествие трёх фигур в сторону старого Стронвиля. Обычно ближе к ночи, когда освещение становилось уже не таким как днём, обитатели старались не выходить из домов, а заниматься приготовлением ко сну, тем то и необычно было это шествие.

– Профессор Эйнер, – сказал Арк. – В этом году я досрочно поступил в Гостлэндский университет. Могу я, как и вы, изучать алхимию и открывать неизвестные виды «запредельных существ»?

– Боюсь, что на первом курсе у вас будут общеобразовательные предметы, – ответил профессор с некоторым сожалением. – Но в дальнейшем возможно выставить предпочтения в обучении и сдавать на пригодность и соответствие.

– Мне очень нравится алхимия, для меня будет честью стать вашим студентом, – сказал Арк и слегка поклонился профессору. – Я читал ваши работы по изучению и применению минералов «Сториджа».

– Не знал, что такие юные обитатели читают мои работы, да и ещё по минералам «Сториджа», это самая скучная тема, – ответил профессор и рассмеялся, его смех раздался в темноте, здесь уже не было фонарей, как впрочем, и домов. Только дорога к руинам, по которой идти становилось жутковато.

«Темнота – хоть глаз выколи», – подумал Филип и решил спросить что-нибудь у профессора. Когда разговариваешь, не так страшно идти. – А что это за неизвестные виды существ?

– Множество существ, обитающих в Запределье, ещё не открыты, а тем более не изучены, – начал своё повествование профессор, и страх Филиппа исчез. – Ах да, Запредельем считается всё то пространство, которое находится за куполами Гостлэнда.

– Неужели кто-то не знает, что такое Запределье, – сильно удивился Арк. – Извините, профессор, я вас перебил… – сказал Арк и виновато опустил голову.

– Прощаю, вас, но впредь будьте более сдержанны, – ответил профессор и продолжил дальше. – Один из неизвестных видов сам не так давно объявился вблизи фермерской провинции Гринхуд. Так как она освещается обильнее обычных провинций и в ночное время, это место стало приманивать крохотных «запредельных» существ. Фермеры начали бить тревогу, потому что существа хоть и крохотные, но в массе своей начали продавливать купол. Оперативно была собрана группа для нейтрализации, но каково же было удивление, когда их опередило, громадное существо с удовольствием поглотившее назойливую мелочь. Название ему дали второпях, но оно прижилось. Гринхудский Катч. Вот так назвали его, мирно проживает возле провинции, и, как только концентрация микроскопических существ становится достаточной, он начинает пиршество.

– Потрясающе, вы сейчас не шутили? – спросил Филипп, невольно представляя услышанное.

– Я читал про Катча в нашей школьной библиотеке, сказал Арк. – Да и многие должны знать про этот случай из газет. Откуда ты, Филипп? Почему не знаешь таких простых вещей?

– Видимо, этот молодой человек намного наблюдательнее своих родителей, ответил за Филиппа профессор. – Не будем ему врать. Филипп прибыл издалека, но мы не можем тебе сказать откуда и почему. Ты не должен никому это рассказывать, это будет твой первый экзамен. Согласен?

– Как скажете профессор, – ответил с почтением Арк.

– Извините, я вас перебью, – вдруг сказал Филипп. – Я кого-то вижу, вон там, недалеко от руин, у дороги. Профессор и Арк начали пристально вглядываться туда, куда и показывал Филипп.

– Ты точно кого-то видишь? – спросил профессор.

– Да, конечно, фигура стоит, не движется.

– Арк?

– Я ничего не вижу, профессор, – ответил Арк.

– Какое у тебя восприятие? Какого он роста и телосложения? – опять спросил профессор.

– Восприятие человеческое. Он, наверно, моего роста, похож на призрака… Ой, на обитателя.

– Ты человек? – чуть не закричал Арк. – Но как это возможно, нужно предупредить майора… постой, но ведь ты выглядишь как обитатель.

– Не время сейчас для выяснений превратностей судьбы, – сказал тут же профессор Арку. – Помни про экзамен и обещание.

– Я понял, профессор, – ответил Арк. – Больше никаких вопросов, – и замолк.

Профессор достал из внутреннего кармана другие очки, со светящейся оправой, и, не снимая прежних, надел новые на нос.

– Молодой обитатель, – прокричал профессор в ту сторону, где стояла фигура. – Разве вы не знаете, что ночью вы обязаны спать и видеть туманно-сладкие сны? А не обмазываться призрачной пыльцой и подслушивать чужие разговоры.

– Я не подслушивал, – сказало что-то. – Мне просто интересно было знать, куда идёт Арк ночью без своего друга Гарольда.

– Стряхните с себя пыльцу и идите сюда, – приказал профессор.

Юноша подпрыгнул несколько раз и начал проявляться в глазах окружающих. Филипп в этот момент поменял восприятие и со всеми лицезрел появление «обитателя невидимки».

– Дети некоторых провинций так вот потешаются иногда, – начал рассказывать Филиппу профессор. – Намазывают себя призрачной пыльцой и ночью становятся невидимыми на некоторое время, минут пять не больше, зависит от слоя нанесения пыльцы. Вы, как я полагаю, – уже обращаясь к Гарольду, – на себя высыпали ведро?

– Нет… всего парочку пригоршней, сэр, – ответил Гарольд.

– Я профессор Эйнер, а вы то нам и поможете, мистер Гарольд, – продолжал профессор. – От вас требуется показать то место, где вы эти пригоршни собрали. Возможно, мы справимся быстрее, а если это так и окажется, то я не расскажу об этом вашим родителям.

– Замётано, профессор, – бодро ответил Гарольд и побежал показывать злачные места. Его поведение всегда оставляло желать лучшего.

– Призрачная пыль обильно произрастает всего-то в нескольких местах Гостлэнда, – начал рассказывать профессор. – В период цветения она выделяет пыльцу, вот она-то и представляет особую ценность. С её помощью изготавливают различные зелья. Одно из самых известных – зелье невидимости.

– Но каким образом оно взаимодействует с обитателями, профессор? – спросил Арк. Примерно он понимал что к чему, но надеялся получить от профессора более исчерпывающую информацию.

– Хороший вопрос, – ответил профессор. – Видите ли, при взаимодействии с оболочкой обитателя, пыльца отражает призрачную энергию обратно излучателю. При этом другие обитатели не могут видеть объект в пыльце. По истечении некоторого времени пыльца испаряется, скорость испарения зависит от излучения энергии объектом.

Профессор всё рассказывал и рассказывал, Арк его внимательно слушал, Гарольд бежал вприпрыжку, а Филипп смотрел на руины, к которым они уже подошли. Руины стояли как напоминание о былом вероломстве и чудовищной силе «Запредельных» обитателей и существ. Проходя мимо разрушенных домов, Филипп как будто, чувсивовал причиненную боль и слышал крики обитателей старого Стронвиля. Проходя мимо очередного полуразрушенного дома, Филипп увидел в окне белую прозрачную фигуру немолодой женщины с белыми окурыми волосами и неописуемым горем на лице. Она, как тень, пролетела к двери дома, а затем посмотрела в сторону Филиппа. Так как Филипп шел последним, только он мог увидеть эту женщину. Она была похожа на тех, кого он видел у трактира. Ещё мгновение, и она подошла к мальчику, простонав: «Умоляю! Не трогайте мою девочку…» – протянув обе руки вперёд, как будто предлагая себя взамен. Филипп взвыл и отбежал в сторону, но женщина стояла неподвижно в той же позе, не обращая внимания на мальчика.

– Ха-ха, – засмеялся Гарольд и бросил камень в женщину. Он пролетел сквозь неё и упал на землю чуть дальше. – Ха-ха-ха. Испугался руинских глюков. Тебя бы к нам в школу, вот я бы показал тебе страх. Ха-ха.

– Гарольд, успокойся! – приказал профессор, и забияка тут же притих.

– Филипп, не беспокойся, смени на время восприятие, – сказал уже спокойно профессор. – Это называется «отблески прошлого», не до конца изученный процесс. Но по сути это память строений запомнивших время при сильных эмоциональных всплесках призрачной энергии. При некоторой подстройке их память проецируется как голограмма в окружающее пространство. Здесь в руинах в каждом втором доме происходит такое.

– У трактира происходит то же? – спросил Филипп, ещё дрожащий от страха.

– Да, конечно, – говорил дальше профессор, стараясь успокоить мальчика. – Трактирное здание практически полностью уцелело, единственная не разрушенная после нападения постройка.

– Но, профессор, почему у других зданий в Стронвиле такого не бывает? – спросил Арк.

– Потому что остальные здания полностью сносили и выстраивали заново, – ответил профессор. – Остались лишь трактир и руины. Их не тронут без надобности.

– Не меняй восприятие, Филипп, – сказал настоятельно профессор. – Это не самая страшная сцена, которую здесь возможно увидеть.

– Ты что, восприимчивый? Плакса что ли? – спросил, издеваясь, Гарольд.

– Если я ещё услышу хоть одно слово от вас, сударь, – угрожающим голосом с рассерженным лицом почти прокричал на Гарольда профессор, – то заточу вас в кристалл на целый год.

Гарольд побледнел от страха и помчался на то место, которое обещал показать.

– Профессор, а вы, правда, можете заточить в кристалл? – спросил Арк, немного струхнув.

– Нет, конечно, – ответил профессор, чуть улыбаясь. – Но Гарольду про это не рассказывайте.

В дальнейшем всё происходило поспокойнее. Профессор при помощи Гарольда собрал целый мешок призрачной пыльцы. Такого запаса хватит ему надолго. Гарольд молча нёс мешок, его рук не было видно из-за пыльцы. Мешок как будто сам висел у него на спине. Арк немного помогал другу и всё расспрашивал профессора обо всем, что только мог вспомнить. Профессор же рад был поделиться знаниями. А Филипп шел, едва волоча ноги, он был подавленный и истощенный. Слишком много произошло событий для одного дня. А как же иначе себя может чувствовать человек в городе призраков.