14 февраля
Маргарита и Кирилл теперь довольно часто виделись, обычно сидели на кухне в его квартире и разговаривали часами, когда обоим не нужно было работать. В свою квартиру – в свой мир – она его не пускала. Мне кажется, боялась, что он поймет ее не так или не захочет понимать все те мистические мелочи, которыми Маргарита придавала огромное значение. Она не хотела меняться, отказываться от себя, но боялась неодобрения, относясь с огромным уважением и трепетом ко всему, что он считал важным. Но Кирилл не настаивал и не давил, позволяя ей открываться ему нарочито медленно, без рывков, он боялся, что Маргарита когда-нибудь уйдет из его жизни так же неожиданно, как и появилась, а потому принимал любые ее правила, которые, как ему казалось, она устанавливает. Вообще-то это был лишь самообман с обеих сторон, а я не вмешивалась, тоже волнуясь, что могу навредить. Так они стали отличной поддержкой друг для друга и вдохновением.
Но стоило наладиться здесь, как я почувствовала необходимость быть с Марией. Она чахла, целиком посвятив себя учебе, потому что больше заниматься было нечем, она не училась. Посвятив себя себе, собой не занималась. Ей было все равно, что будет дальше. Будущее перестало что-то значить и перестало существовать, как ориентир, к которому можно и хотелось бы двигаться. Все лишилось дымки, которую можно было принимать за смысл. Тогда-то я и начала с особенной силой сомневаться в правильности решения насчет Госта, ведь с ним почему-то было лучше. Головой я понимала, что ничего исправить им нельзя, он может только разрушать, но я не могла заставить себя найти Госта и повлиять на него. Я просто надеялась, что он появится сам собой, как это всегда и было, и все сразу же станет на свои места. Даже не знаю, чего я ждала от этой встречи, потому что и настолько же ее боялась.
И он появился. Как всегда, неожиданно. В последний день второй недели февраля. Мария возвращалась вечером домой, когда увидела его около своего дома. Он курил и глядел на нее исподлобья, он ждал ее, как затаившийся зверь. Волосы Госта теперь были полностью покрашены в белый, которые желтили фонари. Я видела, как испуганно и взволнованно забегали ее глаза, слышала, как участилось ее дыхание. Стоять в стороне было нельзя, нужно было собрать все свое мужество и пройти мимо Госта. Девушка сжала кулаки и пошла, уставившись в землю.
– Здравствуй, – сказал он довольно тихо, – пожалуй, извини, что так вышло.
Мария обернулась и посмотрела на него, ее удивило не меньше, чем меня, извинение Госта. В нем не звучала искренность, но не было и издевки, и уже то, что он извинялся, было странным и казалось неправильным.
– Ничего не хочешь мне сказать? Или, вернее, высказать? – спросил Гост, когда молчание затянулось.
– Мне не о чем говорить с тобой, – отрезала девушка, снова опустив голову и не отрывая уже взгляда от земли.
– Уверена?
Я похолодела от голоса Госта, а где-то внутри проснулась ярость в ответ на усмешку, таившуюся в его взгляде, тогда я подумала, что если он приблизится к моему человеку хоть на шаг, то я кинусь на него и сведу с ума, вцепившись своими невидимыми пальцами в его волосы.
– Может, тебе знакомо такое чувство, как разочарование? Когда смотришь на то, что когда-то было по неясной причине тебе ужасно дорогим и нужным, и не понимаешь, как.
Голос дрогнул. Сказав это, девушка развернулась и быстро зашла в подъезд, оставив позади и меня, и его. Он бросил остаток забытой сигареты, которая истлела у него в руках, но не стал доставать из пачки новую. Я смотрела на Госта, которому не перед кем было казаться холодным, мрачным и пугающе жестоким. Он стоял передо мной обезличенный, если не сказать растерянный, явно представляя эту встречу иначе, а мне хотелось кричать от радости и истоптать его посильнее. Не знаю, откуда взялась во мне эта злость, но так уж хотелось отплатить ему за все те страдания, которые я видела и еще увижу в жизни моей маленькой девочки, которая не могла спокойно спать из-за кошмаров, которая почти не улыбалась, которая боялась идти по улице, потому что не хотела увидеть его снова. Гост скоро вновь сделался безразличным и закурил. Но я все равно радовалась. Какой бы не был мелочью этот разговор сегодня, он был очень нужен моему человеку, чтобы пойти дальше и навсегда оставить этого человека за дверью.