26 декабря
Время теперь летело быстро. Мне с трудом верится, что прошел целый месяц с момента, как меня не стало. Воспоминания становятся менее значимыми, чувства менее яркими, хотя какие уж там чувства…
Как оказалось, я могу видеть чужие сны. Узнала я об этом случайно, когда вечером проводила Марию до дома и решила все-таки остаться у нее. Ее родители были в отъезде, а брат уже несколько лет жил в другом городе, лишь изредка приезжая по делам, суть которых не была ясна никому. Моя Мария оказалась очень правильной девочкой и, несмотря на пустующую квартиру, не водила ни друзей, ни подруг, да и сама всегда ночевала дома и возвращалась не позднее десяти. Ее единственным гостем была я. Мне нравилась просторная, светлая квартира, единственным темным пятном которой была комната Артура. Мари часто заходила сюда и подолгу просто сидела на полу. Нигде ей не удавалось чувствовать себя так спокойно, как здесь. Мне даже показалось странным, что она все еще не перебралась жить сюда, из своей комнатки с фисташковыми стенами и белым потолком, которая не была заполнена уютом.
Мари очень сильно скучала по брату, и это чувствовалось, хотя он прекратил всякое общение с сестрой и с семьей, они даже не знали номера его телефона.
Может быть, именно поэтому ей снилась ссора. До того, как мне показало Артура ее подсознание, я его не видела. А подсознание представило его, как юношу примерно двадцати трех лет, с красивой атлетической фигурой, одетого с черную футболку и темно-серые джинсы, волосы тоже были темными, но не черными, как я ожидала, зная о его готическом увлечении, аккуратно подстриженными, а глаза синие, как и у сестры, и обрамлены черными длинными ресницами, что сразу же добавило взгляду, а вместе с тем и лицу, выразительности. Именно глаза и остались в моей памяти на утро, размыв дымкой его облик, обозначив только, что брат с сестрой были очень похожи. А вот причину ссоры мне разобрать не удалось, слишком уж громко они кричали друг на друга, так что все слова смешивались в бессмысленный гул.
И все это я узнала только из-за того, что, когда Мария уснула, я не сдержалась и коснулась ее руки и тотчас провалилась в сон, и спала я только до тех пор, пока моя рука касалась руки девушки. Я думала, что я утратила эту человеческую способность, как нужду в пище и все другие, но в самом деле я не испытывала большего счастья, чем то, что почувствовала в первый раз после пробуждения. Поэтому я стала смотреть ее сны чаще, но не каждую ночь, чтобы оттянуть тот момент, когда и это перестанет пробуждать во мне какие-то чувства. Ведь с каждым разом счастья становилось все меньше и меньше, и это уже походило на рутину.
Однажды Мария увидела во сне Госта. Как и любой сон, он не имел начала. Сначала мы оказались в маленькой комнатке, заполненной табачным дымом, где повсюду взгляд натыкался на пепельницы, набитые окурками, пепел был даже на полу. Мария как будто знала, куда идти, но все равно с опаской прошла в следующую комнату, на этот раз с пустыми бутылками. Она, а вместе с ней и я, почувствовала тошноту от сильного затхлого запаха алкоголя, но не остановилась, а поднялась по лестнице и увидела Госта, сидящего за столом. Перед ним лежал шприц. Я чувствовала панику, которая охватила Марию, глядевшую в серые безразличные глаза гота. Единственное, что успело броситься мне в глаза, так это то, что он выглядел совсем как обычно, словно наркотики еще не подействовали или вообще не действуют. Он внимательно рассматривал нас, но ничего не говорил, только усмехнулся.
И нам обеим стало до того жутко и противно, захотелось как можно скорее найти выход и уйти, но дверь позади нас исчезла, а комната вытянулась в бесконечный коридор.
Вечером того же дня Мария по обыкновению ждала автобус на остановке, но сегодня он почему-то не торопился. Настроение у девушки с самого утра было паршивым, к тому же подмораживало, а снега почти не было, только замерзшая чахлая трава, да почерневшие ветки деревьев. Ветер больно пронизывал ее, несмотря на шарф и пальто, и подвывал.
– Твой транспорт будет часа через два, не раньше, – раздался голос.
Мы обернулись почти одновременно. Гост был как всегда без шапки и в расстегнутом пальто, а в руках, которые, правда, в этот раз были в черных кожаных перчатках, он держал сигарету, которую закурил совсем недавно, и она только начинала тлеть.
– Ты уверен? – спросила Мария.
Людей на улице сегодня было подозрительно мало, что казалось странным в будний день в самом центре города, даже настораживало, ведь рабочий день закончился и многие должны были выдвигаться в сторону спальных районов.
– Это из-за аварии неподалеку, машина вылетела на встречку, – спокойным басистым голосом объяснил Гост.
Мария молча кивнула, потупив взгляд.
– Значит, придется мерзнуть, – смиренно решила она, не поднимая глаз на собеседника, и поежилась.
– Необязательно, – затянувшись, ответил юноша.
Мари обеими руками сильнее натянула шапку на уши, после чего, посмотрев на Госта и чуть улыбнувшись, спросила:
– А как же иначе?
– У моего знакомого сегодня вечеринка, мы можем переждать эти два часа у него, это недалеко отсюда.
– Исключено, – отрезала Мари, и ее улыбка тотчас исчезла.
Гост пожал плечами. Не тот это был человек, который будет уговаривать, слишком уж он уверен, что все будет так, как он сказал. Я вдруг почувствовала радость от того, что моя Мария без раздумий отклонила его предложение, однако в ее глазах затаились сомнения, которые мне следовало заметить и развеять, но я не успела.
Гост докурил и, собираясь уходить, напоследок сказал:
– Артуру вряд ли понравится, что я оставил его сестру на холоде, да еще и поздно вечером, но дело твое.
– Подожди, – остановила его девушка, – ты ведь пришел сюда ради меня? – Гост совершенно не изменился в лице после ее слов и всем своим видом показывал, что отвечать не собирается. – Хорошо, тут и правда очень холодно, пойдем к твоему этому другу…
Я раскрыла рот от изумления. Конечно, я могла понять, что ей не хочется мерзнуть здесь еще два часа, но зачем было идти с Гостом? Неужели нельзя было переждать в каком-нибудь кафе поблизости, в центре их было полно, нужно было только выйти на соседнюю улицу. Мне очень хотелось вцепиться и удержать ее, но стоило мне протянуть руки, как девушка стремительно направилась к Госту, и я не успела даже коснуться ее рукава.
Я, наверное, слишком уж переоценила свои возможности, я ведь могу только наблюдать и помогать, если нужно. Мари, видимо, считала, что не нужно, а я не могла взять в толк, почему она не видит той опасности в Госте, какая отчетливо видна мне.
Дом друга, о котором говорил Гост, действительно был близко, даже из окон была видна та самая остановка, на которой мерз мой человек. Атмосфера, в которую мы попали, нам не понравилась, но она должна была это ожидать: табачный дым, зависший в воздухе, море выпивки, толпа незнакомых людей, на которых все время натыкался взгляд. Шумела музыка, превращаясь в агрессивное рычание и лязганье зубов, когда она смешивалась с криками, голосами и звоном бутылок. Но это была не готическая вечеринка, по крайней мере, не такой, какой я себе ее представляла, с мрачными молодыми людьми, приносящими в жертву домашних крыс и мышей. Да и виновник торжества был обычным молодым человеком, отмечающим двадцатилетие в компании друзей и выпивки, хотя многие, действительно, с виду принадлежали к субкультуре. Гост почти не пил, только в дверях его встретили с рюмкой, а потом настойчиво предложили Марии, она отказывалась, но Гост сказал, что проще выпить одну, чем отнекиваться, ведь они все равно не отстанут. И девушка повиновалась. Выпила, хотя после этого очень жгло во рту, она поморщилась и закрутила головой, пряча длинную шею в плечи.
– Это водка? – спросила девушка.
– Текила. – спокойно ответил Гост.
Потом он взял ее за руку и повел в комнату, откуда гремела тяжелая музыка и шумели люди. Многие из них уже совсем выпали из жизни, расплывшись на полу по углам, а спиной прижимаясь к стенам, со стеклянными глазами от выпивки и еще бог знает чего.
Вдруг Гост остановился и указал Мари молодого человека, одиноко стоящего у стены, который что-то высматривал, кивая головой в такт реву музыки.
– Подойди к нему и дай это, – велел гот, вкладывая девушке в руку деньги. Мне не удалось рассмотреть купюры, но, судя по всему, сумма была немаленькая.
– Зачем? Я не буду… Я не хочу… – спросила Мария, пытаясь вернуть деньги, но Гост только сильнее сжал ее руку.
Он не ответил, а лишь кивнул, указывая в сторону молодого человека. Мари непонимающе смотрела то на гота, то на деньги, а он только лишь взглянул на нее так, что она поежилась, но потом решилась и направилась к странному молодому человеку. Я быстро двинулась за ней, пытаясь не напороться на людей. Тем временем, «моя» Мари протянула парню деньги, он быстрым взглядом оценил сумму, потом сунул ее в карман, а взамен протянул девушке маленький бумажный сверток.
– В первый раз, да?
Мария уже осознала, в какую передрягу ввязалась. По ее глазам я поняла, что она хочет, как можно быстрее все это прекратить. Ей было страшно. Даже не просто страшно, она чуть не плакала от ужаса и беспомощности. Ничего не ответив ему, Мари поспешила вернуться к Госту.
– Я ухожу, – сразу же объявила она, – не знаю, в какие игры ты играешь, и знать не хочу. Не впутывай меня в это.
– Решила, что лучше замерзнуть на улице, чем замараться? – с насмешкой ответил Гост, зажав в кулаке наркотики.
Мари попыталась уйти, но гот схватил ее за руку и куда-то потащил. Я схватила ее за рукав, но не смогла потянуть в свою сторону, потому что сама не устояла на ногах. Так Гост завел нас в небольшую комнату со светлыми стенами, откуда тут же убрались парень с девушкой, которые ласкали друг друга у стены, потом он отошел к окну, а мы, ошарашенные, остались стоять посреди комнаты. Я снова потянула девушку к двери, но она осталась стоять, как вкопанная, он быстро развернул сверток. Мария отвернулась и закрыла лицо руками, скрывая ни то ужас, ни то отвращение.
– Зачем тебе нужно было заставлять меня покупать это? – спросила она после недолгого молчания.
– Новичкам всегда продадут лучшее, а тем, кто покупает часто, уже все равно примешано туда что-то или нет.
– Даже тебе? – спросила Мари, но ответ на этот вопрос ее мало интересовал, – и часто ты так развлекаешься?
– Нет.
Мария ему не поверила. Она схватилась за голову. Нужно было уходить как можно скорее, но она боялась, я это чувствовала. Боялась людей за дверью, боялась того, что сейчас случится, боялась Госта. Но кроме того она злилась, на него и на себя. И его почти что ненавидела.
– А ради чего ты вообще живешь?
Он нахмурился. Мари покачала головой.
– Нет, ты не живешь, ты даже не существуешь! У всех есть какие-то цели, мечты, стремления, а у тебя нет ничего. Тебе наплевать! На себя, на других… Господи, да… тебе плевать даже на собственную жизнь! Это-то и есть самое страшное!..
Гост молча слушал ее пламенные речи, но его лицо осталось безразличным, а девушка все сильнее теряла контроль над чувствами, она не могла кричать, голос сипел и поскрипывал.
– Как ты можешь? – прошипела она. – Тебе никто не нужен. Есть ли вообще что-то, в чем бы ты нуждался? – Мари захотела было уйти прямо сейчас, но вновь остановилась. Он ведь бы ее не остановил. Ей стало так больно, что ее глаза начали застилать слезы. Девушка обернулась и заглянула в его безразличные серые глаза. – Что я здесь делаю?! – закричала она. – Зачем?! Тебе ведь нет до меня дела. А я трачу на тебя свою жизнь…
– Успокоилась? – спросил Гост после небольшой паузы.
– Нет! Не успокоилась! Я трачу свою жизнь на человека, которому глубоко наплевать на меня. Я пыталась что-то исправить… Ладно я, но твое безразличие к своей жизни… меня пугает.
Она быстрыми шагами направилась к двери, чувствуя на спине его ледяной взгляд. Руки дрожали, а слезы катились по щекам от обиды и еще больше от страха. И тут дверь захлопнулась прямо перед ней. Я знала, что это всего лишь сквозняк, но все равно это выглядело жутко. Девушка вздрогнула и задрожала сильнее, уже всем телом.
Я не дала ей больше ничего сказать, потянув за рукав куртки. К счастью, она послушно пошла за мной, открыла дверь и ушла. Мы быстро прорвались сквозь бесчувственную толпу. Мария оделась и обулась уже в лифте, чтобы ни на секунду не задерживаться в этом кошмаре. Ее продолжало трясти, голова пошла кругом от дымной духоты и алкоголя, от того же и тошнило. На остановке ждать она не стала и, несмотря на темноту и поздний час, бегом побежала до следующей остановки.