Пустой город. Маршруты КаКаБРа. Глава 1. Между смертью и Землёй ( Олег Ока)

1

Хочется. Хочется жить. Дышать, ощущать, двигаться… Вдыхать аромат полевых цветов, свежесть травы в росе. Видеть удивлённые глаза, радугу на небе, омытом солнечным дождём, солнечные блики в оконных стёклах. Слышать смех, журчание воды, медленную музыку, далёкие раскаты грома тёмным вечером. Следить взглядом за пробегающей по своим делам собакой, поворачивающим за угол трамваем…

Но… Где мы живём?

Медленно оглядимся вокруг и увидим…

Бесконечность ледяной черноты, заполненной клубами безжизненной пыли. Жадные всплески протуберанцев кипящей плазмы и прочерки пылающих обломков рассыпавшихся планет. Марево пространственных складок, сворачивающих свет звёзд в призрачные замкнутые объемы. Взрывы масс материи и провалы пространства в НИЧТО, поглощающее всё сущее и превращающее материю в противоположность. Всё это не живёт, но существует в абсолютной пустоте, вне времени, между двумя бесконечностями, постоянно превращаясь в самое себя и тут же разрушаясь, чтобы снова претерпевать изменения.*

Человек здесь не более, чем вспыхнувшая частица аморфной материи, со всеми своими заботами, страхами, бедами. Всё это ЗДЕСЬ не имеет никакого значения…

2

Он наконец проснулся, и тут же вспомнил дикий, давящий сон, изводивший его, кажется, все последние двести лет… Долгий изнурительный кошмар, сводящий с ума бессмысленностью и цикличностью, всё возвращающийся на начало и не имеющий финала. Он знал, что сон управляем и программируется по проверенной программе, но разум восставал против безумства его создателей, составивших эту программу двести лет назад и предсказавших её последствия на основе данных, не имеющих аналогов ни в нашей вселенной, ни в одной из уже существующих соразмерностей, а потому до сих пор неоднозначно не подтверждённых, и не имеющих однозначного понимания. Что значит «вечность» в постоянно исчезающем мире, реальность которого постоянно и бесконечно начинается с нуля. Кому и зачем это нужно? Вот вопрос, который лежал в основе всех работ, и его сна также, но что дал-бы ответ, даже предположить нет возможностей. Скорее всего ответ означал-бы полную бессмысленность бытия всего, и не имел смысла, как самоуничтожение… но была почти исчезающая возможность инвариантности ответа…

Он с натугой сел на ложе, поставил худые ступни на каменный пол, какое-то время тяжело дыша… Было в сне ещё что-то, какая-то тёмная сущность, похожая на намёк возможности действия… /**Нечто указывало в сторону создания разнополюсных ситуаций, имеющих тенденцию к осуществлению противодействия программе. Об этой возможности даже думать было страшно… И это было приятно… Конец вечной неопределённости, вот что это означало…

Шаркая по плитам, он прошёл на кухню, бросил пару поленьев в очаг, поставил на решётку кофейник и возжёг яркий огонь. Кофе за две сотни лет не испортился, сохранил аромат жизни и энергии, Тим мелкими глотками насладился ощущением бытия, тяжко вздохнул. Что изменится в следующие сотни лет?

Что угодно! А он будет холодно фиксировать процесс и анализировать. Кто-то должен появиться, чтобы использовать его в работе. Об этом было сказано в инструкциях и разработках… Какие мудрецы древности взяли на себя труд регламентировать вечность? Но ведь так бывает всегда, не правда-ли? Всегда найдётся человек, закатавший рукава и ухватившийся за рычаг Архимеда, хотя никто его об этом не просит. И сон возвращается…

3

– Возьми вот эту книжку, – сказали ему, – и медленно прочитай.

– Где взять?

– Где хочешь. В ноосети есть всё. А. и Б. Стругацкие, «Миллиард лет до конца света». Пол-часа хватит?

Ему хватило.

– И что? Сказка. Один из множества вариантов, не имеющих подтверждения.

– Да. Но это наглядно очерчивает круг тем, которые тебя НЕ должны интересовать. Что должно быть вне поля твоих действий.

– Не понял.

– То, что писатели называют МИРОЗДАНИЕ, мы определяем, как Бог. Против Бога идти бессмысленно. Также у нас нет таких учёных, которые работают над темами, в перспективе угрожающими существованию мироздания, это нонсенс, и это не наша, и не твоя забота. Также не существует никаких тайных союзов неких Мудрецов, имеющих доступ к истинному знанию. Знание есть, сект нету.

– А что есть?

– Есть непонятные аберрации в ноосети. Есть общественные движения непонятной направленности, неизвестных режиссеров, непонятной мотивации. В сети есть области «закрытой информации», к которым правительство не имеет отношения. Возможно, это спонтанные хулиганские действия так называемых … «хакеров», термин древний, плохо понятно, что скрывается за ним, организация, или неорганизованные неадекваты. И ещё предполагается существование группы специалистов, действующих явно целенаправленно, вряд-ли это организация, возможно, просто сообщество единомышленников. Их цели и методы непонятны, но они как-то оказывают дестабилизирующее влияние на слои общества… скажем так, малокультурные слои.

– А возможно влияние на общество работ в области искусственного интеллекта? В своё время было много спекуляций на эту тему?…

– Эта возможность не обсуждалась, но вряд-ли. Создание такого интеллекта требует значительных мощностей ноосети, участие солидной группы солидных специалистов, такой интеллект трудноуправляем, и неизбежно раскрылся-бы. Мы категорически не отрицаем такую возможность, но ты не должен отвлекаться на эту тему, хотя, мы тебя не ограничиваем в выборе методики работы.

– Какие серьёзные предположения, наработки, может быть сообщения в сети, чьи-то работы, на которые можно обратить внимание? Есть хоть что-то серьёзное, просто интересное, странное, может быть, кроме озабоченности?

– В сети пару десятков лет назад появлялось… предупреждение о возможных осложнениях в обществе. Ничего конкретного. Намекалось на деятельность некоего чрезвычайного комитета общественной безопасности, якобы стремящегося образовать альтернативное правительство.

– И?

– И всё. Никто не отозвался, никто не заинтересовался, ситуация тогда казалась стабильной. И тема сошла на нет.

– Кто был автором информации?

– Имя было названо вымышленное, пытались идентифицировать через сеть. Наткнулись на одну из первых «чёрных дыр» в сети, привязанную к Австралии. Человека обнаружить не удалось. Пока занимались декодированием закрытой области, информация была стёрта. Человека обнаружить не удалось. Да и не очень об этом заботились.

4

Он помнил всё, что его касалось непосредственно. Как выискивались кандидатуры, он не знал. По каким критериям, показателям, источникам, на основании чьих рекомендаций? Всё это было неважно. Он понял одно: когда идея искусственного интеллекта полностью провалилась, и учёные, работающие по этой теме, дружно отказались от дальнейших усилий, их наработки нашли другое применение. Требовались не супермены. Их-то как раз с успехом могли заменить машины. И требовались не супермозги, этого хватало с избытком, а там, где всё-таки нужна была нечеловеческая мощность, создавались тандемы-биомехи.

Нужны были конформисты, адаптеры, люди, чувствующие себя везде своими, НУЖНЫМИ, и не признающие авторитетов, отвергающие каноны и догмы, ЕСТЕСТВЕННО отвергающие, не ставящие себя выше, но принимающие задачу с пустого места, без указателей, ограничителей и направляющих перстов. Знающие много, но не знающие ничего. Стоящие в нулевой точке любой системы координат.

Он не знал, использовались-ли эти люди где-либо, или ещё не было случая. Скорее всего, не было, такие задачи перед людьми ещё не вставали, обычно проблема решалась быстро и просто подручными средствами. А они ждали. Некоторые вели какие-то свои исследования, не имеющие перспективы применения, не прикладные, и вряд-ли когда-либо найдущие место в опыте человечества. Писали философские эссе, без логики, без мотиваций, без сопряжения с жизнью. Он не знал. В принципе, их ни в чём не ограничивали, кроме смерти. Это было обязательным условием. Не хочешь существовать – спи. Кто придумал такую хитрость, было точно не известно, так-же, как и причины обязательности этого условия. Рекомендовались интервалы нормальной жизни в обществе. Ты мог найти пару, создать семью, жить, как все, но приходил момент, и ты уходил. Это было неизбежно, и потому они избегали провоцирующих ситуаций, знакомств. И это не угнетало, многие жили временно, заранее обговаривая условия, чтобы не было больно, зная срок и не имея желания изменить его.

Тим никогда не стремился к изменениям, его всё устраивало, и он знал, что так будет столько, сколько он сам себе определит. Это забавляло его, он даже написал пару книжек на тему добровольного отказа от общества, и развития отношений с одиночеством, потом разжигал камин бумажными листами, на которых писал, это давало ощущение долговременности, и ему было грустно, это был просто этап развития личности, как в образовательном учреждении дети переходят с этапа на этап, и часто это воспринимается трагедией, и так до следующей ступени. Всю жизнь.

5

Можно-ли представить себе какое-либо сверхсущество воспринимающим эмоции всех миллиардов людей, составляющих человеческую цивилизацию? А – если уж на то пошло, бесконечное количество цивилизаций? Ведь мы – явление не уникальное в Космосе, а постоянно привлекаемое. Тем более, что все наши эмоции легко классифицируются, то-есть превращаются в предмет статистики. ВСЕ, не делая различий на обстоятельства. Это человека вообще можно воспринимать, как объект статистики. А каждого в отдельности? Ведь есть ещё и Гитлер, например, который в этой связи поставил смерть одного и – миллиардов. И ведь это действительно так, если рассматривать живого человека, а не его идеализированную функцию. Один – ваш близкий, а миллионы – где-то там. И при чём здесь духовность? То-есть, мы за духовность, если она касается всего этноса в целом, а вот когда метеорит падает в наш огород, – «Господи, помоги!» Конечно, БОГ может оценивать наши реакции (эмоции), ОН даже разбирается в них лучше нас самих, но это лишь количественные оценки, вроде статистики войн, или стихийных бедствий, или описание химических реакций. Человеческие горе, отчаяние, боль в сухих «цифрах». Или, если угодно, в мегабайтах.

В эпоху высоких технологий, обитая в ошеломляющем информационном потоке, всё дальше люди растворяются в пучине бездуховности, человек получает больше возможностей к холодной оценке БОГА, не как сущности (Вряд-ли это когда-то будет доступно нашему пониманию.), но как нашего СОЗДАТЕЛЯ и пользователя или, если хотите – ОПЕРАТОРА. Не компьютерного пользователя, но как компьютер использует программы, боты, драйверы и прочую мелочь, которую в случае чего можно и перепрограммировать.

Как механизм пользуется своими шестерёнками и винтиками.

Мне кажется, рассуждал Тим сам с собой, что в нашем случае трудно оценить, кто более разумен (В нашем, человеческом понимании). К. Саймак в «Заповеднике гоблинов» упоминает о возможности восприятия разума, как механизма. Почему нет? А любой механизм легко управляется и контролируется. И в случае надобности модернизируется.

Во всяком случае, в отношении БОГА лучшим определением будет – БЕСЧЕЛОВЕЧНЫЙ. Эмоций ОН лишен изначально (По причине ненужности и даже вреда «нашему» делу.). ОН не может СОЧУВСТВОВАТЬ, СОПЕРЕЖИВАТЬ, хотя априори и знает об этом больше нашего. Ведь и бобры о речных запрудах знают более, чем мы, и без всяких сопроматов (Меня опять понесло в непонятную сторону?).

Во всяком случае то, что мы считаем определением «человечности» – БОГУ не нужно. Душа нам дана за ради определённых функций, и их параметры заданы в слове ЕГО. Всё остальное – от лукавого.

Ф. М. Достоевский очень интересовался котировкой детской слезы. Ещё кто-то утверждал, будто красота спасёт мир (?), и интересная фраза «БОГ есть любовь» … Никто не говорит, что бездушие БОГА есть определяющая состояния духовности ЕГО творений. Но, может быть, чувствуя это, люди говорят себе: – «А я что? Лучше всех? А мне это надо?».

6

Предстояла нудная процедура. Поскольку действовать предстояло в среде всех возрастных категорий, внешность должна была соответствовать, вряд-ли дидактичный семидесятилетний человек мог рассчитывать на понимание 17-20-ти-летних. Тим не стал долго думать, взял за основу себя сорок лет назад, загрузил в трансформатор и терпел издевательства пол-часа. Долго разглядывал уже забытую физиономию, остался доволен – почти не изменился, не считая возрастных мелочей. Визажист на ходу подправил растительность под «моду», тоже что-то ветхозаветное, что периодически приходит на смену надоевшему. Инструктор тоже остался доволен, пил кофе, критически поглядывал, хмыкал.

– Меняем маски. Вот года-бы сбросить так-же просто.

– Зачем? Меня не напрягает. Никогда не понимал эти истеричные битвы за вечную молодость.

– Ты прав, конечно, эту глупость ещё Свифт раскритиковал… Со своей сатирической точки зрения. Но для цивилизации это – проклятие.

– Что ты называешь проклятием? Смерть? Смену поколений?

– Нет. Это необходимость, ничего не поделаешь. Но теряется многое, что уходит безвозвратно с каждым человеком – индивидуальность. Конечно, это как-то компенсируется обучением, жизненный опыт можно передать, но реакцию на него нет, умение различать интуитивное знание, это вообще за гранью понимания.

– Ладно тебе, разнылся. Зато у новых новые возможности, о каких мы и не подозреваем. Пусть развлекаются.

– Их развлечения порой дорого обходятся.

– А вот здесь и нужны мамонты.

– Да. В твой ЧИП введена новая программка. Недавно составленная, её ещё нет в общем пользовании. Любопытная штука, она может определять нужное тебе место на основе ассоциативного изучения отмеченных чатов в ноосети и выводить тебя туда через общий «проводник».

– Пойти туда, не зная куда.

– Хоть что-то. Программа доводится, будут поступать обновления. Тебе достаточно будет только войти в капсулу «проводника», не называя конкретного адреса, и на основе отмеченных чатов ты будешь доставлен в место интереса. Останется сориентироваться в обстановке, или, в случае необходимости, переадресоваться.

– Лет пятьсот назад в среде авантюристов ходила игра в «русскую рулетку». Смерть в статистической неопределённости. Как-то не вдохновляет.

– Не всё так мрачно.

– Да. Это любопытно.

– Тим, всё может оказаться не так, как мы думаем.

– Вот это странно. А как мы думаем?

– В этом случае… может не оказаться врагов.

– Вероятны ошибочные предпосылки? Неправильные интерпретации?

– Нет, с предпосылками всё в порядке. И тенденция прослеживается логично. Можно говорить о предчувствии.

– Это твоё личное предчувствие? Я давно тебя знаю, твоё мнение обычно не грешит предвзятостью. Ты кому-то говорил о нём?

– Я пытался… Но тогда получается, что мы не имеем даже ветряных мельниц. В таком роде мне и ответили.

– Так что ты думаешь на самом деле?

– Может оказаться так, что мы вовсе не имеем врагов.

Тим задумался. Он привык уважать чужое мнение, как-бы дико оно ни отличалось от его собственного. А в этом деле у него пока не было совсем никакого.

– Роберт, как прикажешь реагировать на эти новые обстоятельства? Мне отказаться от дела? Ведь ты говоришь серьёзно?

– Именно так. Реагировать? Никак. Просто, если в результате что-то станет тебя смущать, вспомни мнение старого чудака Роберта.

– У старого чудака в заднем кармане больше ничего нет? Ещё какие-то сюрпризы?

Инструктор в задумчивости тёр подбородок.

– Не знаю. Мы использовали все сетевые поисковики, и результаты самые расплывчатые. Слишком всё замаскировано, знаешь, когда-то были в моде романы про шпионов, сейчас уже и сам термин вышел из употребления. Многие сетевые деятели используют выдуманный жаргон, сленг, неизвестный официальным программам. Я сам, по своей инициативе, провёл выборочный анализ переписок…

– Про совесть я не спрашиваю.

– Правильно делаешь. Но это нужно было сделать! Необходимость. Без всякого разглашения в официальных кругах. В общем, результаты тоже не очень, так себе, на уровне интуиции… Есть, понимаешь, анонимная группа программистов-любителей. Видно, что люди творческие и озорные. Но работают результативно. Себя называют «Гнездо заброшенных птенцов». Сетевая романтика. Базируются где-то в районе Санкт-Петербурга-первого. Это всё.

– И что мне делать с этой информацией? Ходить по проспектам и спрашивать адрес?

– Это тебе повод и случай проверить новую программку. Больше ничего.