Пустая лодка. Беседы по высказываниям Чжуан Цзы. Глава 3. Сова и феникс (Б. Ш. Раджниш (Ошо))

Религиозный ум в основе своей нечестолюбив. Если есть хоть какие-то амбиции, то быть религиозным невозможно, потому что только человек высочайших качеств может стать религиозным. Тщеславие говорит о неполноценности. Попытайтесь это понять, ибо это – один из основных законов. Без его понимания вы можете ходить в храмы, вы можете отправляться в Гималаи, вы можете молиться или медитировать, но все будет напрасно. Если вы не разберетесь, честолюбив ваш ум или нет, вы будете просто растрачивать свою жизнь впустую. Весь ваш поиск будет никчемным, потому что тщеславие никогда не сможет привести вас к божественному. Только отсутствие всякого честолюбия может стать дверью.

Современная психология тоже соглашается с Чжуан-цзы, с Лао-цзы, с Буддой, со всеми, кто познал, что неполноценность порождает амбиции, порождает честолюбие. Поэтому политики выходят из худшей части человечества. Все политики принадлежат к касте шудр, неприкасаемых. По-другому быть и не может, ведь как только ум ощущает комплекс неполноценности, он пытается стать более значимым – так рождается противоположное. Если вы чувствуете, что безобразны, вы пытаетесь быть красивым. А если вы красивы, тогда усилия ни к чему.

Взгляните на некрасивых женщин, и вы поймете внутреннюю природу политика. Некрасивая женщина всегда старается спрятать свое несовершенство, всегда пытается выглядеть прекрасной. Так что лицо, накрашенное лицо, наряды, украшения – это все связано с ее безобразностью. Некрасивость должна быть каким-то образом преодолена, и вам приходится создавать противоположное, чтобы ее спрятать, чтобы сбежать от нее. По-настоящему красивая женщина не станет беспокоиться, она даже не будет сознавать свою красоту. А лишь неосознанная красота прекрасна. Как только вы начинаете сознавать, появляется уродство.

Когда вы ощущаете свою неполноценность, когда вы сравниваете себя с другими и видите, что они превосходят вас, что вы будете делать? Эго страдает – ведь вы неполноценны. Вы просто не можете этого принять, и вам приходится обманывать себя и других.

И каким же образом вы обманываете? Есть два способа. Первый способ – это сойти с ума. Тогда вы можете провозгласить, что вы Александр Македонский, Гитлер, президент Никсон. И вам становится легче, потому что вас не волнует, что говорят другие. Загляните в сумасшедший дом где угодно в мире, и вы найдете там все великие личности истории, здравствующие по сей день!

Когда пандит Джавахарлал Неру был жив, по меньшей мере дюжина людей в Индии верила, что они – пандиты Джавахарлалы Неру. Однажды пандит отправился в сумасшедший дом, чтобы торжественно открыть новое отделение. А руководство этого сумасшедшего дома устроило так, что он должен был присутствовать при выписке нескольких пациентов, которые уже выздоровели и стали нормальными. К нему подвели и представили первого человека, и Неру тоже представился бывшему сумасшедшему: «Я – пандит Джавахарлал Неру, премьер-министр Индии».

Тот сумасшедший рассмеялся и ответил: «Не волнуйся. Побудь тут три года, и ты станешь таким же нормальным, как и я. Три года назад, когда я впервые попал в этот сумасшедший дом, я тоже верил в то, что я – пандит Джавахарлал Неру, премьер-министр Индии. Но меня совершенно вылечили, так что не волнуйся».

Такие случаи нередки. Ллойд Джордж был премьер-министром Англии. Во время войны с шести часов вечера начинались комендантский час и затемнение, всем запрещалось покидать свои дома. Движение останавливалось, пользоваться светом было запрещено, и каждый должен был где-то укрыться. Ллойд Джордж, гуляя как-то вечером, совершенно позабыл об этом.

Вдруг завыла сирена. Наступило шесть часов вечера, а его дом был в нескольких милях. Поэтому он постучался в ближайшую дверь и обратился к человеку, открывшему ему: «Позвольте мне переночевать здесь, а то меня задержит полиция. Я Ллойд Джордж, премьер-министр».

Открывший схватил его и рассмеялся: «Заходи. Ты попал как раз по адресу. У нас уже три Ллойда Джорджа!» То был сумасшедший дом.

Ллойд Джордж пытался убедить того человека, что он настоящий. Но санитар был неумолим: «Все вы так говорите, так что не трать времени, давай проходи внутрь, пока я тебе не двинул».

И Ллойду Джорджу пришлось промолчать всю ночь, иначе его действительно могли побить. Чем он мог их убедить? Кроме него там было уже трое Ллойдов Джорджев, и все они пытались доказать, что они настоящие.

Первый способ – это сойти с ума; вы внезапно провозглашаете, что вы великий, самый великий. Другой способ – удариться в политику. Одно из двух: или сойти с ума, или заняться политикой. С помощью политики вы не можете провозгласить что-то внезапно – вам необходимо доказать, что вы действительно премьер-министр или президент. Так что это длинная окружная дорога. Безумие – это прямой путь к важности; политика – это долгая дорога. Но они достигают одной и той же цели.

И если этому миру суждено стать психически здоровым, нормальным миром, тогда придется заняться лечением этих двух типов людей: сумасшедших и политиков. И те, и другие больны. Один пошел длинным кружным путем, другой ломится напрямик. И хорошенько запомните, что сумасшедший менее вреден, нежели политик, потому что он лишь провозглашает свое превосходство, он не беспокоится о том, чтобы доказывать это; политик занимается тем, что доказывает, – а доказательство всегда обходится дорого.

Что пытался доказать Гитлер? Что он самый высший, самый превосходный ариец. Для мира было бы лучше, если бы он сошел с ума, пошел по короткому пути; тогда бы не было Второй мировой войны.

Политики гораздо опаснее, поскольку они – сумасшедшие, имеющие доказательства. Они сумасшедшие – трудолюбивые, деятельные, устремленные, достигающие целей – они делают это, лишь бы скрыть свою ущербность. Если кто-то ощущает свою неполноценность, ему необходимо доказать – или просто внушить себе в веру в то, что он полноценен. Вы не можете быть религиозным, если вы безумны. Не так безумны, как безумен Святой Франциск, – то безумие рождается из экстаза, а это безумие рождается из неполноценности. Безумие Святого Франциска или Чжуан-цзы происходит от высшего, оно рождается в сердце, исходит из истинного, первичного источника. А это, другое, безумие происходит от эго, порождено ущербностью. Душа – это всегда высшее, а эго – всегда неполноценное.

Таким образом, эгоисту приходится становиться политиком так или иначе – какую бы профессию он ни избрал, с помощью нее он станет политиком.

Что я имею в виду под словом «политика»? Я имею в виду конфликт между несколькими эго, борьбу за выживание. Когда ваше эго и мое эго конфликтуют, тогда мы – политики. Когда у меня нет конфликта ни с чьим эго, тогда я – религиозный человек. Когда я не пытаюсь, не стремлюсь быть великим, тогда я действительно велик. Но это превосходство – не противоположность неполноценности, это отсутствие чувства неполноценности как такового.

Запомните это отличие. Существуют два типа превосходства. В одном случае вы лишь прячете свою неполноценность, скрываете ее – вы пользуетесь маской, а неполноценность остается там, под маской. Ваше превосходство поверхностно, а глубоко внутри вы остаетесь ущербным – и из-за того, что вы продолжаете это ощущать, вы вынуждены носить маску превосходства, маску красоты. И так как вы осознаете свое уродство, вы стараетесь выглядеть прекрасным, стараетесь выставить себя напоказ, демонстрируете фальшивые лица. Это один тип превосходства; оно не настоящее.

Есть другой вид превосходства, и это превосходство есть отсутствие неполноценности, а не противопоставление ей. Просто вы не сравниваете. А когда вы не сравниваете, как вы можете быть ущербным? Подумайте: если вы на Земле один и никого другого нет, то будете ли вы неполноценным? С кем вы будете сравнивать себя? Относительно чего? Если вы один, так каким вы будете – ущербным или великим? Вы не будете ни тем, ни другим. Вы не можете быть ущербным, потому что нет никого выше вас; вы не можете говорить о своем превосходстве, потому что никого ниже вас тоже нет. Вы не будете ни тем, ни другим – ни великим, ни ущербным; и поверьте мне, это – высшее состояние души. Она никогда не сравнивает. Начните сравнивать – и сразу возникает неполноценность. Не сравнивайте – и вы просто есть как уникальность.

Религиозный человек действительно высший – в том смысле, что неполноценность исчезла. Политик же превосходен тем, что он замаскировал свою неполноценность. Но она просто спрятана, она осталась внутри. Он всего лишь надевает платье, лицо, маску человека «высшего сорта».

Если вы сравниваете, вы упускаете главное; и тогда вы вечно будете оглядываться на других. Но нет двух одинаковых людей, просто не может быть. Каждый человек уникален, и каждый в своей уникальности превосходит всех остальных, но это превосходство не поддается сравнению. Вы велики, поскольку не можете быть никем другим. Состояние величия – это ваше естество. Вон то дерево – величайшее, и вон тот камень – тоже величайший. Все сущее божественно, так как хоть что-то может быть неполноценно? Это все – Бог, изливающийся миллионами способов. Где-то Бог стал деревом, где-то Бог стал камнем, где-то Бог стал птицей, где-то Бог стал вами. Существует только Бог, поэтому сравнение невозможно. Бог – это наивысшее, но не относительно чего-либо, а потому что есть только Бог, и, значит, ничего низшего быть не может.

Религиозный человек приходит к переживанию своей уникальности, переживанию своей божественности, и через переживание своей божественности приходит к осознанию божественности всего. Это аполитично, потому что тут нет тщеславия; вам нечего доказывать, нечего заявлять о себе. Вы сами и есть провозглашение, вы сами и есть доказательство. Само ваше существо есть доказательство. Вы есть… этого достаточно. Ничего другого не требуется.

Не забывайте этого основополагающего закона. Если и в религии вы продолжаете сравнивать, то вы занимаетесь политикой, а не религией. Вот почему все религии превратились в политику. Существует религиозная терминология, но за ней скрывается политика. Что такое ислам? Что такое индуизм? Что такое христианство? Это все разные политические группы, политические организации, занимающиеся политикой под маской религии.

Конец ознакомительного фрагмента.