2. Одушевление и очеловечивание
Очеловечивание животных
Распространенная модель отношений человека с животным, когда с ним общаются как с человеком. Более того, животное в этих отношениях играет роль недостающего звена в семье, компенсирует недостающих членов семьи, потерянных или не найденных, «создавая» для человека семью. Внешне это выглядит словно игра с улыбкой на устах, но постепенно и незаметно игра перерастает в жизнь.
На прогулке с собакой мне часто приходится наблюдать сцены, когда другие собаководы общаются со своими питомцами как с детьми, называя их «мальчиками» и «девочками», обращаясь к ним так, словно они действительно маленькие дети. Сцену делает более выразительной еще и одежда, в которую часто одевают собак.
У людей одиноких домашнее животное становится центральной субличностью, с которой они ведут диалог внешний и внутренний.
В. М. Бехтерев в свое время с помощью дрессировщика В. Л. Дурова провел сотни опытов мысленного внушения информации собакам и доказал тем самым его эффективность. У нас нет сомнений, что домашние животные при определенных ситуациях могут воспринимать мысленное внушение и непроизвольно подчиняться своим хозяевам, но вызывает вопрос другое. Почему иногда хозяева и их собаки очень похожи друг на друга? Кто в этом случае влияет друг на друга?
Еще более уникальна ситуация, когда вместо живого животного в отношениях и диалогах с человеком принимает участие мягкая или иная игрушка.
Животное или игрушка могут заменить человеку недостающего собеседника или спутника по жизни. Особенно это распространено в детском возрасте, иногда наблюдается в подростковом и юношеском возрастах, в крайних случаях – в зрелом возрасте. Всегда животное, или даже его муляж, в таких случаях очеловечивается, давая человеку отраду в периоды одиночества, а иногда и заменяя собой других людей. В отдельных случаях, при разочаровании в людях, животное ставится на более высокую ступень по отношению к людям в иерархи ценностей. В последнем случае может происходить и внутренняя перестройка отношений между душевными пластами личности, где животные субличности будут доминировать над человеческими.
В идеале – животные, и тем более их муляжи, всегда гармонично дополняют человеческую жизнь и отношения между людьми, привнося элемент природы в семью и дом, напоминая человеку о его частично животной природе.
Одушевление машин
В наш век автоматизации машины повсюду и, казалось бы, пора научиться относиться к ним, как к машинам, но нет. Сплошь и рядом мы наблюдаем приписывание машине душевных качеств. Например, машину называют лошадкой, или конем, мерином или сивкой, бобиком, кабаном, жуком, лягушкой и др., зачастую – в шуточной форме. Но когда именуют машину Авдотьей, Кузей, дядюшкой Поджером, Лехой, Лёлей, Олечкой, Шуриком и другими человеческими именами, то уже можно присмотреться к этим отношениям человека с машиной. А присмотревшись, можно заметить, что они порой действительно одушевляют свою машину. Не просто одушевляют, а подменяют отношениями с машиной человеческие отношения, вытесняя последние на периферию своего сознания. Можно даже предположить, что в сознании автовладельцев и водителей профессионалов возникает некая субличность автомобиля с приписанными автомобилю душевными качествами.
В рассказе Чехова «Тоска» Иона рассказывает лошади о смерти своего сына, терзаемый одиночеством, так как никто из людей не смог выслушать его. Иона не встретил среди людей человеческого понимания и грустно называет кобылу «брат кобылочка». Это вызывает чувство горечи. Невыносимая боль, которую Иона носит в душе, выливается в горестном монологе. Ему кажется, что лошадь слушает его и понимает. Разговор с животным и кажущееся проявление сочувствия с его стороны помогают человеку облегчить душевную боль.
Что-то подобное происходит иногда и у автовладельцев, но только в еще более гипертрофированном виде. У них нет лошадей, которым можно было бы что-то сказать, но внутренний диалог, как особенность существования человеческого сознания, автоматически реализуется в отношениях с машиной, которая становится невольным свидетелем многих жизненных событий человека и его собеседником.
Вспоминается одна моя знакомая дама, которая преподавала психологию в университете. Череда потерь близких и родных людей совпали в одном году ее жизни, одиночество и предпенсионный возраст сложились в ее душе и вызвали такое состояние, что, когда она купила себе маленький автомобиль, то он автоматически стал ее «мальчиком».
Она понимала, что это и смешно, и грустно, но ничего не хотела, или уже не могла, с этим что-либо поделать. Ее «мальчик» оставался ждать ее, и после лекций «они ехали домой». Иногда она рассказывала, что «они проходили техосмотр», «заезжали на мойку», «толкались в пробках». Но однажды, когда «ее мальчика» покалечили бутылкой, выброшенной с окна студенческого общежития, мы увидели на ее лице такую же боль, какую вызывали только смерти ее близких людей.
Вывод
Обобщая, можно сказать, что у автовладельцев происходит перенос схем взаимодействия с человеком на машину, а отношений с машиной – на человека. Если первое вполне безобидно и потешно, то второе – патологично.
В свое время компьютерщики перенесли схемы организации электронных машин в сферу объяснения душевных процессов и такую аналогию многие молча приняли за норму, то перенос схем отношений с машиной в сферу человеческих диалогов принять мы не можем.
Если ребенок в процессе психодиагностики рисует вместо человека роботоподобное существо, то это настораживает, так как возникает подозрение на механистичность и сухость его мышления, отсутствие интуитивного понимания природы человека.
Идеально, когда животные гармонично дополняют человеческую жизнь и отношения между людьми, привнося дух природы.
Дополнительно к этому, важно иметь в сознании человека интуитивное понимание структуры и работы обслуживающих его машин