Психология чтения школьников. Глава 2. Психологические аспекты читательского восприятия (И. И. Тихомирова, 2016)

Что такое читательское восприятие?

Ответ на этот вопрос мы искали, изучая опыт детского чтения людей, ставших позже выдающимися деятелями отечественной культуры. На основании их воспоминаний о своём детском чтении, отраженных в автобиографиях, сложилось чёткое представление не только о том, что они читали в детстве, но и как читали, что откладывалось в их сознании в процессе чтения, что наиболее ярко сохранилось в их памяти и как всё это отразилось на становлении их личностей и сказалось на взрослой жизни. В дополнение к этому изучался опыт детского чтения у нынешних студентов библиотечно-информационного факультета СПбГУКИ, о котором они рассказали в своих сочинениях «Мои первые читательские впечатления детства». Изучались нами и читательские отзывы нынешних школьников, в которых нашло отражение их восприятие литературных произведений. В поле нашего изучения были также читающие литературные персонажи, изображенные в детских книгах. Весь полученный материал составил хрестоматию, названную «Школа чтения», изданную в 2006 году в издательстве «Школьная библиотека» (переиздание 2015 г.) Этот материал и помог нам сделать определенные выводы о работе сознания подростков в процессе чтения, в том числе о влиянии чтения художественной литературы на их личностный рост.

Определение понятия «восприятие», данное психологами, литературоведами, педагогами противоречиво и многословно. Не будем вдаваться в поиски среди них истинного суждения. Вдумаемся в само слово «восприятие». Оно складывается из приставки вое-, означающей движение вверх, и старинной формы слова «принятие», т. е. взятие, получение. Применительно к печатному тексту книги воспринимать значит принять его содержание, присвоить, включить читаемое в себя, интериоризировать и тем самым подняться над собой. Но восприятие – не копирование текста в сознании читателя. Читающий человек не просто воссоздает читаемый текст, он реагирует на него своим сознанием: соглашается или спорит, спрашивает или отвечает, создает свои образы и эмоционально их переживает, у него возникают аналогии и ассоциации, он сравнивает и оценивает. Иначе говоря, человек включается в читаемую книгу, живет в ней, вступает в диалог, мысленно действует. Он отвечает на художественную мысль писателя аналогичными движениями собственной мысли.

Восприятие – связующее звено между читаемым произведением и личностью читателя. С одной стороны, оно представляет собой единство с произведением (как говорят психологи, с массивом стимулов) и подчиняется ему. Произведение ведет за собой восприятие читателя, устанавливает вехи и те силовые линии, по которым направляются внимание, фантазия, воображение, эмоции. С другой стороны, восприятие неразрывно связано с сознанием читателя, его духовной организацией, и находится в зависимости от них. Сознание читателя, его духовная биография, уровень развития накладывают свой отпечаток на восприятие, определяют его силу, объем, полноту, характер. Психолог Л. Выготский сравнил читательское восприятие с евангельским чудом – претворением воды в вино: волнение, вызываемое литературными образами, заключает в себе нечто сверх того, что в них содержится. В этом плане восприятие шире объекта. В то же время восприятие уже объекта, ибо никогда не может исчерпать его полностью. На эту диалектику обратил внимание известный гуманитарий Ю. Лотман. Он указал на то, что художественный текст виртуален и не может быть полностью опредмечен, в нем всегда остается нечто, находящееся за рамками актуального сознания читателя, что и оставляет поле для перечитывания и новых трактовок произведения. Результат восприятия, или так называемый метатекст (мета – приставка, означающая после, за), может быть выражен в читательских суждениях, в отзывах, рисунках, игре. У художественно одаренных людей он реализуется в картинах, кинофильмах, театральных действиях, книжных иллюстрациях.

Но чаще всего он остается лишь в сознании читателя, включается в его долговременную или кратковременную память в виде образов, мыслей, чувств, ассоциаций. Глубокое восприятие великого произведения способно оказать регулирующее воздействие на поведение человека.

Результат восприятия во многом зависит от избирательности внимания читателя, от мотивации чтения, от установки, от опыта мышления и развития эмоциональной сферы, от возраста и многого другого. Для того чтобы текст был воспринят, нервная система читателя должна быть приведена в состояние активности.

В Толковом словаре русского языка под редакцией С. Ожегова восприятие понимается как синоним слова «чтение». Читать – значит воспринимать написанное. На первый взгляд, определение не вызывает сомнения. Восприятие текста действительно протекает в процессе чтения, а никак иначе. Только читая, мы воспринимает написанное. Но тождественно ли чтение восприятию? Со всей определённостью мы должны сказать «нет». Если бы это было так, то не имело бы смысла перечитывать. Опыт показывает, что долгая жизнь классических произведений определяется именно перечитыванием, которое не есть повтор первоначального восприятия ни по объему, ни по избирательности, ни по полноте. Глубокое произведение не раскрывается сразу в одном акте чтения. При перечитывании человек реагирует на то, чего раньше не заметил, понимает то, мимо чего прошел в первый раз. Восприятие селективно, и потому чтение всегда шире его. Сколько бы мы ни читали поэзию Пушкина, она остается неисчерпаемой не только для отдельного человека, но и для человечества в целом. Избирательностью восприятия определяется разный эффект чтения одного и того же произведения у разных читателей, и у одного и того же – в разные моменты жизни: опыт накладывает на восприятие свой отпечаток. Психологами замечено: мы воспринимаем в читаемом тексте только то, что составляет комплекс наших собственных чувств, мыслей, знаний – всё остальное проходит, как бы не задевая нашего существа.

Влияют на восприятие цели и мотивы чтения. Если школьник читает текст по заданию учителя и его мотивы чтения чисто учебные, то объем восприятия и избирательность оказываются под контролем этой установки и ограничиваются рамками выполнения задания. То, что стоит за ними, часто остается невоспринятым. Наибольшее влияние на восприятие оказывает интерес – влечение к чтению данной книги. Установлено, что чтение без интереса нередко превращается в имитацию: чтение есть, а восприятия нет. А там, где нет восприятия, нет и влияния книги на читателя. Вот почему стимулирование у детей интереса к книге – залог ее полноценного восприятия. В нынешней ситуации негативного отношения школьников к чтению развитие интереса к этому виду деятельности признано доминантой всей системы приобщения ребенка к книге.

Роль воображения как элемента восприятия

Если другие виды искусства предполагают прямое воздействие на органы чувств воспринимающего человека (зрение, осязание, слух), то искусство слова способно влиять на читателя лишь опосредованно, через деятельность воображения. Читая, человек видит буквы, слова, предложения, текст в целом, но сознание в этот момент творит другое. Оно перекодирует слова в образы, в звуки, запахи, краски, тактильные ощущения. В этом случае читатель видит не сетчаткой глаз, слышит не ушами, ощущает не кожей, а внутренним взором, внутренним слухом, внутренним осязанием. «Читаешь книгу – кажется, всё видишь, всё слышишь. А копнешь – это ты придумал, этого в тексте нет», – это признание Алисы Фрейндлих в какой-то мере отражает сущность процесса восприятия художественной литературы как образного мышления. Воображать означает, прежде всего, видеть внутренним зрением то, о чем человек читает. Внутри читающего человека образуется непрерывная кинолента. Пока длится чтение, она бесконечно тянется, отражая на экране нашего внутреннего зрения иллюстрированное и слуховое сопровождение предлагаемых автором обстоятельств. Возникающие в сознании читателя образы создают определенное настроение, которое, в свою очередь, оказывает влияние на весь внутренний мир. Внутреннее зрение и внутренний слух – это главная деятельность воображения читателя. У руля воображения стоят двое – автор и сам читатель. Как книге нужна фантазия читателя, так фантазии читателя нужна книга. Книга как бы выманивает из сознания читателя множество впечатлений, заставляя их по-новому структурировать и оживлять. Это новое воссоздаваемое зрелище, которое проходит перед глазами читателя, и определяет влияние чтения на духовный мир человека. «Произведение литератора, – утверждал Горький, – только тогда более или менее сильно действует на читателя, когда читатель видит все, что показывает ему литератор, когда литератор дает ему возможность тоже вообразить – дополнить картины, образы, фигуры, характеры из своего читательского опыта, из запасов его, читателя, впечатлений». Литературное произведение способно рождать в ребенке мечты и образы, выводящие его сознание за рамки текста. Читатель может мысленно побывать на другой планете, в воде или под водой, оказаться один на необитаемом острове, пожить в прошлом или будущем. В стихотворной форме эту способность сформулировал поэт Леонид Мартынов:

Существует мнение, что активностью воображения обладают лишь талантливые читатели с доминантой деятельности правого полушария мозга. Психолог Л. С. Выготский доказал, что способность воображения есть у каждого ребенка, только не у всех она развита. В последние годы педагогами замечено, что яркость воображения у современных детей по сравнению с предыдущими поколениями понижена. Одна из причин лежит в рационализации деятельности детей с раннего возраста, в силу чего они утрачивают способность «видеть невидимое», рождать образы и представлять.

Доказано, что именно воображение является основой творческой деятельности – «прорыва в новое» (H. A. Бердяев). Всё, что создано человеком, рождалось сначала в его воображении. «На весах истины, – писал поэт И. Бродский, – интенсивность воображения уравновешивает, а временами и перевешивает реальность». Особенно богато воображение у художественно одаренных людей. Оно проявляется уже в детстве. Вот что говорил о себе поэт Николай Гумилев: «Я жил в каком-то мною самим созданном мире. Еще не понимая, что это мир поэзии. Я старался проникнуть в тайную суть вещей воображением. Не только вещей, но и животных. Так, у нашей кошки Мурки были крылья, и она ночами улетала в окно, а собака моей сводной сестры, старая и жирная, только притворялась собакой, а была-это я один знал – жабой».

Связь воображения с детским творчеством наглядно раскрыла писательница Марина Москвина в книге «Учись видеть. Уроки творческих взлетов» (М., 2014) Главная мысль книги: любой человек – прирожденный творец, нужно только дать ему расцвести. Дать расцвести – это, в первую очередь, и означает: развивать его воображение. Развитие воображения – составная часть руководства детским чтением, предполагающего доверительный разговор детей и взрослых о прочитанном произведении. Цель взрослого – раздразнить фантазию читателя и помочь объективировать ее в слове, рисунках, играх или других продуктах читательской деятельности. Без «оживления» текста, в котором участвует воображение, невозможно наслаждение чтением. Толчок для преобразования строк текста в живую реальность дает энергия слова. Слово, если говорить научным языком, принадлежит ко второй сигнальной системе, а не к первой, к которой относятся другие виды искусства.

По степени выраженности различают два вида воображения: пассивное и активное. К пассивному относятся так называемые грезы – создание образов, не связанных с проявлением воли, которая могла бы способствовать их воплощению в жизнь. Эта игра воображения лишена продуктивности, деятельного начала. К пассивному воображению, создающему образ желаемого будущего, относят и мечту. Её с грезами объединяет причудливость, блуждание мысли. Мечта выводит сознание читателя за рамки текста. В отличие от грез, мечта более конструктивна. Вот пример из письма школьницы в редакцию: «Когда я прочитала книгу В. Абдуловой „Листья банана“, я была разочарована: так быстро она закончилась. В моей фантазии я еще не дочитала книгу. Я замечталась. Змеи, хамелеоны, Я придумала новый город в Индии. Он будет назван в честь Индиры Ганди – Гандибад. Там будут жить самые умные и самые талантливые люди…» Дальше девочка рассказывает о том, каким она видит этот город, созданный ее воображением. Мечта, как утверждают психологи, – необходимое условие преобразования реальности, побудительная причина деятельности, окончательное завершение которой оказывается отсроченным. Мечта может стать сильным мотивирующим фактором творческого поиска.

Активное воображение, в свою очередь, может быть воссоздающим и творческим. Первое – воспроизведение образов в соответствии с их описанием в тексте или изображением на иллюстрации. Такого рода воображение чаще всего возникает при чтении научно-познавательной книги, при воссоздании предмета по его схеме, чертежу, модели или фотографии. Творческое воображение предполагает самостоятельное создание образов, реализуемых в оригинальных продуктах деятельности. Активности воображения способствует такой текст, который преднамеренно не дает подробного описания изображаемых явлений и оставляет простор для додумывания читателя. К таким текстам относится художественная литература, которую называют катализатором воображения.

По воле писателя читатель способен не только мысленно видеть, но и слышать и осязать и обонять возникающие в сознании образы. Вот как рассказывает об этом писатель Юрий Бондарев, с детства влюбленный в рассказы Паустовского: «Ямогу закрыть глаза, – признавался он, оглядываясь на свое детское восприятие, и по ощущениям вспомнить, как спокойно на рассвете море и как горяча галька, прожженная солнцем, как теплы в полдень стены домов в Новороссийске и Одессе, как догорает закат в пролете сосен, как ложится первый снег на проселочные дороги и поднимается едкий туман над влажной малярийной Колхидой, как скрипят половицы в старом, рассохшемся доме, наполненном бледно-снежным светом российской вьюги, как вечером пахнет мокрыми заборами в маленьком приокском городке, как ровно шумит дождь по крышам, как в осенние ночи остро блестит, переливается созвездие Орион над темными лесами, отражаясь в воде». Не надо большого труда, чтобы заметить: одаренный читатель не только видит картины и слышит звуки (скрип половиц, шум дождя), рожденные произведениями Паустовского, но и ощущает запахи едкого дыма, мокрых заборов, осязает горячность гальки и теплоту полуденных стен южных городов. Все органы чувств задействованы в процессе воссоздания образов.

Надо сказать, что от активности образного мышления, его насыщенности прямо зависит влияние художественного произведения на читателя. Указывая на эту зависимость, М. Горький объяснил причину, почему образы, созданные читателями, при всем сходстве с образами писателя всегда отличны от них. Если писатель, преломляя действительность сквозь призму своего мировоззрения и опыта, трансформирует ее в тексте литературного произведения, то читатель совершает обратный процесс: он «переводит» текст в реальные представления действительности, почерпнутые им из его жизненного и читательского опыта. Образы, созданные читателем, всегда те и не те, что созданы писателем. Те, ибо исходят из текста произведения. Не те, ибо строятся на материале жизненных впечатлений самого читателя. Художник-писатель, создавая словесный образ, дает лишь отправной пункт для работы воображения художника-читателя, а какой будет эта работа, зависит от последнего. Николай Рыленков писал:

Существует мнение, что активностью воображения обладают лишь талантливые читатели с доминантой деятельности правого полушария мозга. Противоположного мнения придерживался итальянский писатель Джанни Родари. В основу книги «Грамматика фантазии» он положил мысль, что воображение не есть привилегия немногих выдающихся людей, что им наделены все. В этой мысли он утвердился, прочитав книгу нашего отечественного психолога Л. С. Выготского «Воображение и творчество в детском возрасте». Ученый показал, что способность к воображению есть у каждого ребенка, только не у всех она развита одинаково. Поддержка и развитие воображения читателя и входит в педагогическую деятельность библиотекаря.

Мы так подробно остановились на понятии «воображение» потому, что от его развития зависят все другие свойства восприятия. Если представить себе модель, в центре которой стоит слово «воображение», то от него, как центрального звена, пойдут стрелки в эмоции, в ассоциации, аналогии, память, мышление, самосознание и многое другое, входящее в структуру слова «восприятие».

Эмоции, или отклик души читающего ребенка

Мир чувств, эмоций, настроений и переживаний часто, в отличие от разума – мира образов, понятий и представлений, – называют душой человека. В своем соединении эти миры образуют духовный мир человека.

Слово «эмоция» происходит от латинского emovere, что означает «волновать, возбуждать». Это обобщенные чувственные реакции, возникающие на разнообразные по характеру сигналы, исходящие извне, в том числе и из читаемой книги. Основу эмоциональной сферы личности составляют аффекты, собственно эмоции, чувства, настроения, переживания, эмпатии, страсти. Эмоции условно делят на положительные и отрицательные, на стенические (возбуждающие) и астенические (угнетающие), на добрые и злые, на глубокие и поверхностные. Все многообразие эмоциональных состояний, включающих в себя широкий спектр оттеночных чувств, пережитых человеком в жизни, составляет эмоциональный опыт личности, в который входит и опыт читательских впечатлений. Важная часть эмоциональной культуры – умение читать язык эмоций, улавливать их проявления, отличать одну эмоцию от другой.

Великий знаток души человеческой Ф. М. Достоевский полагал, что эмоции составляют самую существенную часть психики человека, более значимую, чем рассудок. Эмоциональное начало пронизывает все стороны человеческого «Я», его нельзя отделить ни от характера человека, ни от его поведения, ни от отношения к миру и, следовательно, к книге и чтению. Для подтверждения этого положения психологи обычно цитируют К. Ушинского: «Ничто – ни слова, ни мысли, ни даже поступки наши, не выражает так ясно и верно нас самих и наши отношения к миру, как наши чувствования, в них слышен характер не отдельной мысли, не отдельного решения, а всего строя души нашей». Это дает основание для вывода: «чувствования» – главный индикатор личности. Вот почему эмоциональный показатель должен быть положен и в основу отношения ребенка к читаемой им книге.

В современной отечественной библиопсихологии проблема эмоций – белое пятно научных исследований. Значительную теоретическую разработку эмоции получили в общей психологии. Из отечественных ученых в эту область внесли заметный вклад П. В. Симонов, П. К. Анохин, В. К. Вилюнас. Из зарубежных – американские ученые К. Е. Изард, К. Роджерс и др.

Большим событием, применительно к эмоциям детей, стал выход в 2012 году книги «Азбука чувств». Как и любая азбука, она содержит простейшие начала той области психологии, которая связана с культурой чувств, особой формой переживаний человеком своего отношения к явлениям жизни, к окружающим людям и к самому себе и к литературным персонажам книги.

Авторы книги – профессиональные психологи – рассматривают чувства в качестве регуляторов поведения и внутреннего мира человека, знакомят читателя с многообразием чувств, их определенной иерархией и взаимосвязью. Каждому проявлению чувств они дают название и характеризуют его. Характеристика того или иного чувства человека может рассматриваться как инструмент культуры восприятия художественной литературы, способствующий более глубокой психологической проницательности читателя по отношению к внутренней жизни персонажа, к его переживаниям и его самосознанию. От психологической грамотности, идущей от «Азбуки чувств», – к читательской чуткости, связанной с внутренним миром литературных героев, а от нее – к чуткости к окружающим людям и лично к себе – вот цепочка связи, которая может быть прослежена и самими читателями-детьми, и теми, кто руководит их чтением, – родителями, воспитателями, библиотекарями.

Распознавание читателем чувств литературных героев – составная часть психологии чтения. Внешне чувства персонажей могут быть выражены в едва заметных движениях глаз, рук, в мимике, в позе человека. Задача читателя – «прочесть» эти внешние проявления и распознать в них страдания, раскаяние, радость и горе. Так через чтение формируется культура чувств, так происходит воспитание личности ребенка, открытия им в себе и в окружающих людях духовно-нравственных ценностей. Культура чувств – степень «очеловеченности» чувств, показатель эмоциональной одухотворенности личности.

Создаваемые силой воображения образы вызывают у читателя эмоциональную реакцию, называемую сопереживанием.

Оно, как и работа воображения, обеспечивает влияние искусства слова на сознание в детском возрасте. Поэзия подсказала: «Память сердца сильнее памяти рассудка». Характерно в этом отношении уже название первого российского журнала для детей Николая Новикова «Детское чтение для сердца и разума» (1775), где на первое место поставлено сердце. Не случайно в предисловии к своей повести «Детство» среди качеств желаемого читателя Лев Толстой главным назвал чувствительность, то есть «способность пожалеть от души и даже пролить несколько слез о вымышленном лице, которого вы полюбили, и от сердца порадоваться за него, и не стыдились бы этого». Задеть за сердце читателя всегда было главной задачей литературы как искусства слова. И эта задача эхом отзывалась в душах читателей. На будущего писателя Виктора Розова, например, когда он был подростком, произведения Достоевского действовали так ошеломляюще, что он не мог усидеть на месте и прыгал, чтобы успокоиться.

В отличие от реальной жизни, где эмоции летучи и за ними трудно уследить, художественная литература дает зафиксированный в тексте и материализованный в слове сложный и динамичный рисунок чувств, над которыми можно думать, анализировать, сопоставлять и которыми можно «заражаться». Эмоциональное обогащение здесь тесно связано с развитием читательского мастерства, а эмоциональная культура – с культурой чтения. Так, для понимания чувств литературного героя большое значение имеет словесный психологический портрет персонажа. У писателей, художников он красноречиво говорит о богатстве или бедности его внутреннего мира. Невербализованный язык чувств – это язык самой жизни, нашего повседневного общения, предполагающего умение читать человека как книгу.

В эмоциональной реакции читателя на литературный текст особо выделяется явление, называемое катарсис (от греч. catharsis – очищение). Это кульминация эмоционального состояния читателя, субъективно переживаемая как душевный подъем, готовность к высоким и добрым поступкам. Катарсис относят к облагораживающему воздействию искусства в целом. «Искусство, – писал когда-то Чингиз Айтматов, – должно ввергать человека в глубокие раздумья и потрясения, вызывать в нем мощные чувства сострадания, протеста против зла, должно давать ему повод сокрушаться, печалиться и жаждать восстановить, отстоять то лучшее, что оказалось попранным, погубленным».

Петербургский социальный психолог В. Е. Семенов выделил три основных аспекта катарсиса – эмоциональный, эстетический и этический. В эмоциональном плане катарсис ведет к состоянию облегчения (включая смех и слезы), освобождения от мрачных мыслей к возвышенным чувствам. В эстетическом аспекте он пробуждает чувство гармонии, порядка, красоты. В этическом – вызывает гуманные альтруистические чувства. Вместе взятые функции катарсиса формируют, в конечном счете, мироощущение человека, ориентированного на добро, на уважение к человеческому достоинству, на готовность бескорыстно действовать в пользу другого, не считаясь со своими личными интересами. Этот «конечный счет» обуславливается чтением великих писателей, чьи произведения проникнуты духом гуманности. Задача педагога-библиотекаря состоит в том, чтобы обусловить проявления эффекта катарсиса, закрепить его, поддержать и усилить.

Тесно связанной с эмоциональностью, обеспечивающей эффект чтения, является доверчивость ребенка к книге. Толстой вспоминал: «Все самые неестественные лица и события были для меня так же живы, как действительность, я не только не смел заподозрить автора во лжи, но сам автор не существовал для меня, а сами собой являлись передо мной, из печатной книги, живые действительные люди и события. Ежели я нигде не встречал лиц, похожих на те, про которых я читал, то я ни секунды не сомневался в том, что они будут». Иллюзия достоверности всего происходящего в книге создавала ощущение личной причастности читателя к сюжетным коллизиям книги. Ребенок стремился воздействовать на события не только в мыслях, он продолжал книгу в своих играх, рисунках, в поведении, даже во внешнем облике. Доверчивость к тексту читаемой книги во многом определялась отношением к персонажам как к живым людям. Все это обуславливало долговечность жизни в духовной биографии читателя.

Столь сильное влияние книги в детстве объясняется еще и тем, что книга пробуждает самосознание читающего подростка. В героях кто-то узнает свое оскорбленное самолюбие, кто-то – свои искания, кто-то – свои проступки, одиночество души, обиды и многое другое. А там, где пробуждается самосознание, зарождается самовоспитание, поиски нравственных ценностей. Читатель получает жизненный урок. Иван Бунин дивился: «И как уже различала, угадывала моя дута, что хорошо, что дурно, что лучше, что хуже, что нужно и что не нужно ей!». И не только различала и угадывала, но и закрепляла за собой всё доброе и отторгала всё злое, или как говорил Аксаков, «рождала презрение ко всему низкому и подлому и уважение к честному и высокому».

Эффект идентификации

Способность устанавливать связь между персонажами и самим читателем рождает явление, называемое идентификацией. Именно с идентификации – с понимания самого себя через понимание литературного персонажа, – основанной на аналогиях и ассоциациях, на рождении образа «Я» в настоящем и будущем, начинается самовоспитание читателя. От персонажа к читателю литература переносит опыт, строй мысли, поведение человека в тех или иных жизненных ситуациях. Не случайно в отзывах детей можно нередко увидеть такую фразу: «Мне казалось, что я читаю о самом себе». Хорошо об идентификации сказал писатель Даниил Гранин в книге «Человек не отсюда» (2014. С. 35) Он назвал этот элемент восприятия одним из самых «сладких» чувств при чтении: «Боже мой, это же и про меня, и я это чувствовал, и я так думал, об этом плакал… Это соприкосновение избавляет от одиночества. Оно заполняет мир близкими людьми». Для библиотекаря понимание этой специфики восприятия даёт основание для постановки вопросов читателю в процессе общения с ним: «Кто из литературных героев оказался наиболее близок вам?», «Совпадают ли чувства и мысли героя с вашими чувствами?»

В идентификации есть две стороны – внешняя и внутренняя. Внешняя – это сходство обстоятельств, поведения, поступков. Внутренняя отражает духовный мир человека, его мысли и чувства, его характер, мотивы поведения. Чем младше ребенок, тем важнее для него внешняя сторона. Лишь по мере возрастания человек начинает идентифицировать себя с героем, ориентируясь на его внутренний мир. Ярче всего это происходит в отрочестве, когда создается гипотеза о самом себе. Психологи отмечают, что именно в отрочестве чаще всего возникает явление, называемое кризисом идентичности, т. е. утратой человеком представлений о своем месте в непрестанно изменяющемся мире, о самоценности собственной личности. Кризис идентичности затрагивает систему ценностей. Есть опасность возникновения у человека в этом возрасте негативной идентичности, тяготения к антигерою с проявлениями агрессии, насилия, часто порождаемыми массовой культурой.

Психологической основой идентификации является способность к мысленному перевоплощению: умению поставить себя на место персонажа, жить его жизнью. Представляя себя на месте персонажа, читатель извлекает из собственного сознания новый мир неведомых доселе мыслей и чувств. На важность этого момента обратил внимание известный литературный критик и философ Ю. Карякин: «Пока ученик относится к литературе как свидетельству того, что происходит с другими, а не с ним самим, пока в чужом не узнает свое, пока не обожжется этим открытием – до той поры нет и самовыделки, нет и потребности в ней». Добавим, нет и желания читать. Перевоплощение у ребенка часто проявляется в игре по следам прочитанного, в стремлении подражать герою и внешне, и внутренне.

Самосознание, идентификация в сочетании со способностью мысленного перевоплощения, эмоциональной включенности в духовный мир персонажа рождают явление, называемое библиотерапией. Оно снимает душевную и физическую боль читателя, помогает в преодолении жизненных невзгод. Бальзамом на душу было влияние на юного Вересаева произведений Тургенева. При нем он забывал все плохое: «Во время неудач, невзгод я прибегаю к нему, и при чтении его душа очищается, тоска пропадает». Меценат Мария Тенишева, говоря о своем детском чтении, особо выделила книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу»: «Она внесла в мою душу примирение, утешила меня, поддержала. Всегда в тяжелые минуты, когда грусть сжимала мое сердце, я находила в ней отраду, опору. Я уже не чувствовала себя одинокой».

С терапевтическим эффектом тесно связано и часто обуславливает его углубление читателя во внутренний мир персонажей. Эту черту особо отметил H. A. Рубакин. Он считал понимание человеческой души, ее переживаний, настроений, стремлений, идеалов главным делом чтения. Конкретизацией этой мысли может служить опыт Короленко, когда он читал «Домби и сын» Диккенса. Внутренний мир девочки Флоренсы и ее угрюмого отца, сложность их взаимоотношений так увлекли юного читателя и так врезались ему в память, что он написал позже целую статью о своем детском восприятии этого романа, пробудившего в нем интерес к психологии человека, к тонкостям его внутреннего мира.

Память – кладовая читательского опыта

Соединение читательского восприятия с опытом самого читателя обусловлено развитием памяти. Память превращается в своего рода кладовую, где копятся жизненные и читательские впечатления. При актуальном чтении они способны оживляться и включаться в восприятие читаемой книги. Возникают аналогии и ассоциации с ранее пережитым, отчего чтение превращается в личностно значимую деятельность. Память по характеру целей делят на произвольную и непроизвольную. Первичной считается непроизвольная, не требующая усилий для запоминания. Произвольная память – «Я запоминаю» – требует определенных усилий для запоминания. Чаще всего ею пользуются применительно к учебному тексту, требующему пересказа или дословного запоминания. Библиотекарям, в отличие от учителей, реже приходится вести разговор, опираясь на произвольную память ученика. Они чаще имеют дело с непроизвольной памятью читателей, с тем, что им запомнилось из опыта чтения.

Современные словари толкуют память как процесс организации и сохранения прошлого опыта, делающего возможным его повторное использование в деятельности или возвращение в сферу сознания. Память связывает прошлое человека с его настоящим и будущим. «Благодаря памяти, – говорил Д. С. Лихачев, – прошедшее входит в настоящее, а будущее как бы предугадывается настоящим, соединенным с прошедшим. Память – преодоление времени, смерти. В этом величайшее нравственное значение памяти». При отсутствии памяти все другие способности человека оказываются бесполезными. Человек, лишенный памяти, как указывал И. М. Сеченов, вечно находился бы в положении новорожденного, был бы существом, не способным ничему научиться, ничем обладать, и его действия определялись бы только инстинктами.

Память теснейшим образом связана с чтением, со всеми его процессами. Когда мы устанавливаем аналогии, мы пользуемся памятью. Возникающие в сознании читателя ассоциации – это тоже достояние памяти. То же можно сказать об идентификации и о читательском восприятии в целом.

Говоря о памяти, русский философ H. A. Бердяев подчеркивал ее активный творческий характер, связанный с осмыслением и преображением действительности. Это качество памяти свойственно и чтению, ибо в его акте совершается постоянная связь читаемого материала с прошлым читательским опытом.

Специалисты в области психологии чтения СМ. Бородин и В. А. Бородина в книге «Учим читать» пишут: «Читая, мы одновременно из нашего хранилища знаний – мозга – извлекаем то, что знаем о читаемом предмете. Происходит встреча того, о чем мы читаем, с тем, что нами уже усвоено по этому поводу. В результате такой встречи образуются новые связи – оперативные или рабочие… Таким образом мы не только закрепляем свои знания, но и пополняем их новыми».

В структуру памяти, в том числе читательской, включаются процессы запоминания, сохранения, узнавания и воспроизведения индивидуального опыта. Запоминание – обобщенное название процессов и приемов, обеспечивающих удержание читательского опыта в памяти. Это главный процесс памяти. От него зависит точность, последовательность, полнота воспроизведений материала. Воспоминание – извлечение из кладовой читательского опыта образов прошлого, мысленно локализуемых во времени и пространстве. Узнаванием называют обнаружение в материале чтения уже известного, знакомого. Произвольная форма воспоминания, требующая волевых усилий, называется припоминанием.

По продолжительности закрепления и сохранения материала различают две подсистемы памяти: кратковременную и долговременную. Кратковременная память обеспечивает оперативное удержание и преобразование данных, поступающих от органов чувств. В ней информация получает минимум обработки и интерпретации. Долговременная память характеризуется продолжительным удержанием знаний, образов, впечатлений. В ней накапливается хорошо обработанная и интегрированная в общую копилку знаний информация. По характеру психологической активности в долговременной памяти выделяют память образную, эмоциональную, словесно-логическую и смысловую. Из разных видов памяти детям наиболее присущи образная и эмоциональная формы. Возникшие при чтении у ребенка образы запечатлеваются надолго. Характерный пример образной памяти дает воспоминание Маршака: «Мне было шесть-семь лет, когда я впервые прочитал или услышал басню Крылова „Волк и кот“. До сих пор отчетливо помню – будто сам, своими глазами видел этого забежавшего в деревню волка. Помню и высокий дощатый забор, на котором сидит кот. Низко наклонив серую с черными полосами голову, мудрый и спокойный, он деловито разговаривает с усталым, затравленным волком, за которым гонятся охотники». Вместе с тем, как показывают воспоминания людей о своем детском чтении, иногда в памяти остаются и словесные формулировки. Тот же Маршак в повести «В начале жизни» рассказал, что на всю жизнь запомнил тихие слова Акакия Акакиевича из «Шинели» Гоголя «Зачем вы меня обижаете?», прочитанные в десятилетнем возрасте.

Примером того, как память о читательских впечатлениях детства может хранить одновременно и образ, и словесную формулировку, может служить рассказ известного летчика В. Кокки-наки. В одном из романов Джека Лондона он обратил внимание на «узловатые, со вздутыми жилами» руки шкипера, о котором писатель сказал: «Это был великолепный экземпляр мужчины». «Эти слова, – пишет летчик, – застряли в моей душе. Я обдумывал их: что значит стать „настоящим мужчиной“. Я смотрел на свои руки, поскорее бы они стали большими и узловатыми. Сейчас смешно вспоминать, но тогда это было как цель. И знаете, много лет спустя я увидел картину Репина „Плач Иеремии“. Руины, кровь, Иеремия прикрывается руками. И опять руки мужчины тщательно выписаны. Я вспомнил Джека Лондона». Приведенное воспоминание летчика примечательно не только тем, что его память сохранила деталь романа Джека Лондона и фразу из текста, но и тем, что показало влияние ассоциации на память человека – установление связи нового с тем, что уже известно. Увиденная летчиком картина И. Репина, на которой руки мужчины были тщательно выписаны, породила соответствующие воспоминания из романа Джека Лондона.

Опыт показывает, что читательские впечатления становятся принадлежностью долговременной памяти в том случае, если читатель был глубоко погружен в воспринимаемый текст, если произошла так называемая интериоризация, то есть включение читаемого в структуру сознания личности. Человек запоминает наиболее прочно те факты, события и явления, которые имеют для него большое значение, если при восприятии их был проявлен интерес. Плохая память нынешних школьников, на которую ссылаются учителя, во многом обусловлена негативным отношением детей к чтению.

Если говорить об эмоциональной памяти, то давно известно, что она сильнее памяти рассудка. Человек может забыть сюжет книги, ее героев, фабулу, мысли, которые возникли в процессе чтения, но эмоциональное отношение к прочитанному закрепляется в сознании надолго. Вот кусочек воспоминания писателя А. И. Эртеля о рассказе Достоевского «Сон Мармеладова»: «У меня, может быть, исчезнет из памяти самый рассказ, подробности, нюансы, но страдальческое лицо Мармеладова, сердце его, истекающее кровью, вид его несчастный я уже не могу забыть». От эмоционального погружения в текст литературного произведения во многом зависит место книги в памяти читателя. Эмоциональная память приобретает роль хранилища нравственного опыта, способного предотвращать деструктивное поведение человека.

Мышление – психологическая основа вдумчивого чтения

В широком значении под мышлением понимают все умственные процессы, происходящие в мозгу человека. В узком значении под мышлением подразумевается лишь познавательная и рассудочная часть умственной работы. Как значится в словарях, мышление – одно из высших проявлений процесса познавательной деятельности человека, характеризующейся обобщением и опосредованным отражением действительности. Мышление оперирует такими категориями, как понятие, суждение, умозаключение. Ему присущи определенные логические операции, среди которых анализ и синтез, сравнение, гипотеза, классификация и др. Если говорить о чтении, то на мышлении основываются, главным образом, понимание, интерпретация и оценка литературы. Важно заметить при этом, что мышление в области художественной литературы – это не узко предметное, а интегративное мышление, включающее в себя и психологическое, и социальное и философское. По характеру оно эстетическое, ибо осуществляется сквозь призму художественного образа. В целом это фундамент для осмысления реальной действительности, психологии людей и самосознания личности читателя, дающий основание библиотекарю поинтересоваться: с какими другими произведениями читатель мог бы сравнить прочитанную им книгу, как он оценивает произведение, какой вопрос он поставил бы и вынес на коллективное обсуждение.

В последние годы термин «вдумчивое чтение», понимаемое как глубокое, проникновенное, осмысленное и сосредоточенное восприятие текста, часто называют «смысловым», образованным от слова «мысль». В наиболее законченной форме смысловая стратегия чтения сформулирована Международной ассоциацией чтения, занимающейся распространением чтения и читательской грамотности среди населения всех стран мира. Она включает в себя пять следующих компонентов:

1. Выделение основного – главных мыслей, ключевых слов.

2. Суммирование информации.

3. Вынесение суждения, оценки и ее обоснование.

4. Умение задавать вопросы.

5. Управление вниманием.

Как видно из перечисленных составляющих, всем им присуще логическое и волевое начало, основанное на научном методе анализа и синтеза. Специфика художественных текстов в их эмоционально-образной природе в данной концепции не принимается в расчет. Не учитывается при этом и образная природа мышления ребенка, который, как известно, мыслит картинами, звуками, красками.

Перечисленные выше компоненты международного стандарта смыслового чтения во многом совпадают со школьной системой обучения детей чтению и развития восприятия литературных произведений. Смысловое чтение учитель рассматривает как инструмент рече-мыслительной деятельности школьника: литературный текст используется в качестве материала для интеллектуального обучающего тренинга. В него входит умение осмыслять прочитанное, анализировать его, черпать информацию, делать соответствующие выводы, выражать их в слове. Цель урока обуславливает соответствующий характер тестов, заданий, упражнений, побуждающий ребенка через лексический анализ текста к поиску его смысла и проверяющих внимание и запоминание.

Практика подготовки ответов на вопросы, исходящие от учителя-словесника, чаще всего связана с так называемым конвергентным мышлением, предполагающим, что на любой вопрос есть только один правильный ответ. На этом принципе строятся вопросы к викторинам, как и ЕГЭ по литературе. В отличие от конвергентного мышления, тяготеющего к стандарту, дивергентное – это творческое мышление, идущее от субъекта и не признающего догм. Оно предполагает множественность решения проблемы. Примером телевизионных передач такого типа может служить «Культурная революция» или игра «Что. Где. Когда?». В их основе – так называемый «мозговой штурм», когда собравшиеся вместе люди выдвигают всевозможные гипотезы о способах решения проблемы. Важно при этом, что ни одно предположение не подвергается критической оценке, чтобы не мешать свободному течению мыслительного процесса.

Но вернемся к смысловому чтению. В нем ведущее место занимает понимание прочитанного текста. От того, как понял человек то или иное произведение, зависит его интерпретация и оценка. Понимание – предмет науки герменевтики. Не вдаваясь в подробности этой науки, скажем лишь, опираясь на мнение Л. Выготского, что понимание заключается в том, чтобы ориентироваться в пространстве произведения. Оно состоит в отборе правильных элементов и соединении их в том или ином соотношении, в придании каждому из них определенной степени важности. Эту же мысль академик A. A. Леонтьев сформулировал так: понимание текста – это процесс перевода смысла текста в любую другую форму его закрепления, сжатую или развернутую. Понято то, что может быть иначе выражено. Исходя из того, что каждый читатель, имея определенную степень свободы, вычитывает из текста разное содержание, и понимание его у разных читателей часто бывает разным. Чтобы убедиться в этом, стоит разным читателям одной и той же книги задать вопрос: «Как вы думаете, какими соображениями руководствовался писатель, решив создать это произведение?»

Мыслительную деятельность читателя активизируют так называемые проблемные или проблемно-поисковые вопросы. Они создают ситуацию интеллектуального затруднения и направляют мысль читателя к поиску ответов и соответствующих доказательств. В свою очередь, это побуждает читателя к анализу текста, к выявлению смысла прочитанного. Читатель становится в некотором роде следопытом. По разрозненным фактам он должен восстановить не только цепь событий, но и причины, вызывающие эти события и следствия, вытекающие из них. Умные вопросы ведут читателя к сути событий или фактов, заставляют всматриваться и искать, делать определенные выводы. Одно дело спросить ребенка: «Где и сколько лет жили старик со старухой, чем они занимались, какое у них было жилище?» Совсем другое: «Почему старуха осталась у разбитого корыта?» Если первый вопрос предполагает лишь воспроизведение фактов, то второй целиком основан на глубоком проникновении в смысл сказки Пушкина. Готового ответа в тексте на этот вопрос ребенок не найдет, он должен сформулировать ответ сам.

Жизнь показывает: какой бы важной стороной восприятия художественного произведения ни считалось понимание, не им определяется влияние книги, и не оно одно способно регулировать внутренний мир и поведение читателя. Надо согласиться с мнением А. Н. Леонтьева: «Подлинным и мощным регулятором является не значение. Не понимание. Можно понимать, владеть значением, знать значение, но оно будет недостаточно регулировать, управлять жизненными процессами: самый сильный регулятор есть то, что я обозначил термином „личностный смысл“». Понять художественное произведение, тем более ребенку, это значит, прежде всего, проникнуться им, войти в его мир, пережить, прочувствовать и уже на этой основе поразмыслить над ним.

Говоря о мыслительной деятельности читателя, нельзя не коснуться еще одного элемента: рождение философского умонастроения. Открытие «умственных наслаждений» характерно для многих подростков. «Как будто на широких, сильных крыльях я поднимался на воздух и уверенно полетел ввысь», – писал Вересаев, вспоминая о характере своего мышления при чтении «умных» книг. Ответ на мучивший его вопрос «Зачем, зачем мне жизнь дана?» он нашел у Писарева, открывшего ему горизонты умственной жизни, указавшего ему путь к счастью, которое не получают от благодетеля, а вырабатывают в себе сами. К философскому умонастроению читателей особенно подталкивала отечественная литература, о которой философ В. Асмус сказал: «Редкая литература в кругу литератур мирового значения представляет пример такой тяги к философскому осознанию жизни, искусства, творческого труда, какой характеризуется именно русская литература».

И еще об одном качестве чтения художественной литературы надо сказать – это обогащение опыта за счет опыта автора и его персонажей. Читая, человек опосредованно проживает чужие жизни, получает возможность побывать в разных жизненных обстоятельствах, продумывает поведение разных по характеру людей. Выносит отсюда определенный жизненный урок. Человек могущественно ощущает свою связь с прошлым, настоящим и будущим. «Гений писателя, – говорил опытный читатель, филолог А. И. Смирнов-Черкезов, – стократно приумножал мой жизненный опыт. Я был графом и безлошадным крестьянином, был влюбленной девушкой и старой бабушкой, был бродягой, картежным игроком, сумасшедшим, убийцей, был даже лошадью и собакой. Много раз рождался и умирал. Жил в древней Элладе и гитлеровской Германии, побывал в аду и раю, сражался с Наполеоном и ветряными мельницами. Я испытал все искушения и страсти, поднимался на вершину человеческого духа и низко падал. Каждый день я живу своей и чьей-то еще жизнью и низко кланяюсь писателю, когда эта чужая жизнь становится моей». Исследуя ранние этапы читательского развития, психолог Е. Л. Гончарова отнесла приращение закодированного в тексте авторского опыта в личный, смысловой, познавательный, эмоциональный и творческий к базисной структуре читательской деятельности. В этом она видит главный итог полноценного чтения. Если приращения опыта не происходит, формируется стереотип бездумного механического чтения. Такой ребенок на всем протяжении учебы и дальнейшей жизни будет испытывать огромные трудности в понимании прочитанного. Плохие навыки чтения ученика значительно повышают вероятность его неудач в учёбе. Психическое и интеллектуальное развитие его затормозится, интересы станут примитивными и, как можно предположить, нормальная взрослая личность не будет сформирована полноценно.

Перечисленные свойства сознания, обеспечивающие личностное развитие читателя, проявляются в той или иной степени у каждого, кто вышел за рамки механического, бездумного чтения. Освоившие технику чтения дети нуждаются в обучении вдумчивому восприятию. В том, чтобы их научили осмысленно читать, возбудили фантазию в ответ на слово, зажгли эмоционально, помогли в тексте увидеть живую жизнь и включиться в нее всем своим существом. Эта задача и лежит на библиотекаре-педагоге, поставившем цель растить средствами книги не просто читателя, а Человека. Указанная направленность действий идет в русле естественного процесса восприятия, углубляя и обогащая его. Она исключает навязывание восприятию ребенка черт, не свойственных органике этого процесса, идущих от надуманных теорий и технологий, являющихся одной из причин отторжения детей от чтения.

В середине XX века появилось новое направление в психологии, получившее название «когнитивный процесс». Это направление разрабатывают лингвисты и нейропсихологи. Это интегративная наука о разуме человека, главным образом, о мышлении, памяти, восприятии, внимании. Её задача – активизировать работу мозговых клеток, развить творческий потенциал личности. Термин «когнитивное познание» сегодня широко используется в образовательном процессе. Он имеет отношение и к библиотечной работе с детьми. Не случайно Международный конгресс школьных библиотекарей (ИАСЛ-2014), который прошёл в Москве, своим девизом взял слова «Школьная библиотека в обществе знаний: используем когнитивные технологии, формируем креативную личность».

Влияние интернета на восприятие литературы

Исследования последних десятилетий показали, что поколение Next, приученное с малых лет к Интернету, страдает многими дефектами читательского восприятия… Экспериментально-психологическое исследование читательского развития младших школьников, проведенное в РГДБ в 2012 году под руководством О. Л. Кабачек (см. её статью: «Библиотечное дело». 2014, № 2, С. 2–6), показало, что многие нынешние школьники страдают рассеянным вниманием. Многим из них присуще так называемое бездумное чтение. Исследование подтвердило наличие клипового сознания у детей – читателей художественной литературы. Виртуальное бытие в сети Интернет ведет к росту эгоистического сознания и нехватке живых коммуникаций, для которых свойственны эмоциональные проявления: человек видит, как краснеет собеседник, нервничает или спокоен, отводит глаза, смотрит по сторонам или прямо. Не видя всего этого при онлайновом общении, человек теряет эмоциональный интеллект, он «дичает». Письменный sms-ный ускоренный диалог с графическими изображениями приучил подростков к строю речи, отличному от языка литературы. Умственная деятельность так называемых «кузнечиков», приученных перескакивать с одного предмета на другой, привыкших к рваной письменной речи, при восприятии художественного текста оказалась способна схватывать лишь поверхностную информацию и неспособна выделять в тексте существенное. Экспериментальная работа над предложенным текстом показала, что у тех детей, кто воспитан на классическом чтении, и тех, кто на ускоренном диалоге, разные стратегии чтения. И лишь при вдумчивом перечитывании художественного текста клиповое сознание на время отступает и приобретает характер традиционного восприятия литературного текста.

• Как объяснить противоречие: восприятие, с одной стороны, шире объекта, а с другой, уже объекта?

• В каком случае чтение и восприятие расходятся между собой?

• Какова роль воображения при чтении художественного произведения?

• Чем объяснить угасание воображения у нынешних детей?

• Почему художественную литературу называют катализатором воображения?

• Какова роль эмоций в структуре восприятия?

• Каким образом чтение влияет на культуру чувств?

• Что такое идентификация и какое отношение она имеет к восприятию читателя?

• Как память связана с восприятием читателя?

• Какова связь между вдумчивым чтением и мышлением?

• Какое отношение к восприятию литературы имеют конвергентное и дивергентное мышление?

• Назовите компоненты смыслового восприятия.

• Как соотносятся между собой личностный смысл и понимание читаемого текста?

• Что вкладывается в понятие «вдумчивое чтение»? Какое отношение к этому имеет когнитивное мышление?

• Как Интернет влияет на восприятие печатного текста?

1. Выготский Л. Воображение и творчество в детском возрасте. – М.: Просвещение, 1991. – 92 с.

2. Жукова Т. Д. Когнитивная миссия школьной библиотеки // Информация и научное мировоззрение. Сб. статей М.: РШБА, 2013, С. 61–78

3. Зинченко Т. П. Психология памяти: учеб. пособие. / Т. П. Зинченко, В. П. Зинченко – М.: Дубна, 2002. – 179 с.

4. Матюгин И. Ю. Как развивать внимание и память вашего ребенка. – М.: Эйдос, 1994. – 114 с.

5. Родари Д. Грамматика фантазии. – М.: Прогресс, 1978. – 207 с.

6. Соколова Ю. Воображение. – М.: ЭКСМО, 2003. – 48 с.

7. Тататров Н. Язык чувств. – М., СПб: Питер, 2003. – 190 с.

8. Тихомирова И. И. Учить языку высоких чувств // Читающая Россия. Мифы и реальность. – М.: Либерея, 1997.-С. 131-135.