Глава пятая. Цветы и Скворцы
Ёлка неудержимо тянулась вверх, выкидывая всё новые ветки, а тень под нею становилась всё гуще и плотнее. И однажды она услышала шёпот Фиалок:
– Ах, как жаль… Мы, конечно, теневыносливые, но ведь не до такой же степени!
Й-Ола глянула вниз и спросила:
– А что, собственно, вам не нравится?
– Мы скоро отцветём, – грустно сказали Фиалки, – и в твоей тени больше не будет цветов… Здесь даже неприхотливая Ромашка не сможет выжить… Мы уже не говорим о Землянике!
Й-Ола задумалась. Знания ёлочного этикета у неё были самые поверхностные – грамотная Цапцарапиха так и не сумела ей вдолбить, как должна вести себя порядочная ёлка. Поэтому Й-Ола решила действовать на свой страх и риск – ведь кроме неё ёлок в этой части Ботанического сада не было, и некому было критиковать, если что не так.
Она немножко попробовала пошевелить иголками, потом ветками, и, наконец, развернула их так, что вместо плотной тяжелой тени получилась лёгкая и прозрачная.
– Такая вас устроит? – спросила она Фиалки.
– Спасибо, – прошептали они, – в самый раз! Другим цветам тоже понравится.
Пока Й-Ола переговаривалась с Фиалками, на горизонте появилась стая Скворцов. Стая с возбужденным чириканьем расселась на Берёзах, и только одна парочка продолжала летать возле Й-Олы, с возрастающим интересом посматривая на скворечник.
– Добро пожаловать, – гостеприимно сказала Й-Ола, – жильё для вас приготовлено!
И пара Скворцов уселась на услужливо протянутую ветку.
– Какой миленький домик, – сказала Скворчиха, – я хочу поселиться здесь!
– Тут может быть опасно, – возразил Скворец, – тут могут быть Белки!
– Не могут быть, а есть, – буркнула Белка, высунув любопытный нос из-за ствола Й-Олы, – только нам ваших птенцов трогать запрещается. Заповедник тут, понимаешь, скворцовый, – и она недовольно фыркнула, потому что Й-Ола деликатно тронула веткой её хвост, – Да ладно, ладно, помню я всё, не пихайся!
Остальные Белки в прения предпочли не вступать и тихонько переговаривались между собой.
Скворчиха огляделась по сторонам и спросила:
– А чем бы тут перекусить? Хочу жучка! Или личинку!
– Короедов не держим! – хором сказали Белки.
– Я вам что, Дятел что ли? – обиделась Скворчиха, – у меня клюв не железный!
Дятел, задумчиво ковыряющий Берёзу, с гордостью скосил глаза на свой клюв. Белки захихикали.
Скворец мигом сорвался с ветки, куда-то слетал и принес подруге червяка. Скворчиха скептически посмотрела на него, однако от угощения не отказалась. Умяв червяка, она капризно сказала:
– Фу, всё мясо да мясо… Я фруктов хочу! Вот когда мы были в Африке… Чего там только не было!!! Ах, какие там были ананасы…
– Дорогая, – чирикнул Скворец, для фруктов ещё не сезон! Потерпи немного, я тут неподалеку видел кусты вишни, смородины… Они уже скоро зацветут!
Скворчиха топнула лапкой:
– А я сейчас хочу!!!
Й-Ола подумала: «Почему бы и нет?» и превратила в ананас одну из своих шишек.
– Такой? – спросила она, – Угощайся, пожалуйста!
Скворчиха клюнула ананас, потом ещё и ещё раз…
– У него ужасно плотная кожура, – пожаловалась она, – нельзя ли потоньше?
Кожура ананаса стала тонкой до полупрозрачности, и Скворчиха, обнаружив под ней сочную золотистую мякоть, наконец-то вдоволь наклевалась.
– Нда, весьма недурно, – сказала она, – а манго, манго можешь?
– Запросто, – хмыкнула Й-Ола и превратила другую шишку в спелый плод манго, – кстати, ты тоже присоединяйся, сказала она Скворцу, неуверенно топтавшемуся в сторонке.
Скворец, благодарно кивнув, принялся клевать манго. У бедолаги пересохло в клюве после долгой дороги.
– Как тебе манго? – поинтересовалась у Скворчихи Й-Ола.
– Неплохо, – жеманно ответила та, – Только ёлкой попахивает.
– Дорогая, не дури, – сказал Скворец с набитым клювом, – манго всегда пахнет ёлкой! Сама же в Африке говорила, что родину напоминает!
– Как ты только терпишь такую капризулю? – возмутилась Белка.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул Скворец, чистя клюв о ветку, – приходится потакать будущей мамочке…
– А ты?! – обратилась Белка к Й-Оле, – ты-то почему свои родные шишки превращаешь невесть во что? Тоже ради этой будущей мамочки?!!
– Ради будущего папочки, – ответила Й-Ола и легонько щёлкнула Белку по носу, – а то она его своими капризами насмерть загоняет!
Скворчиха, услыхав эти разговоры, немножко смутилась и сказала:
– Ну ладно, мне пора уже гнездо обустраивать… Дорогой, не задерживайся долго!
И юркнула в скворечник. Скворец, приободрившись, расправил пёрышки и издал душераздирающий вопль.
– Это песня влюблённого павлина, в Африке научился, – пояснил он Белкам, которые чуть было не попадали с веток от неожиданности.
– Ну ты артист! – уважительно сказала Й-Ола, – А ещё что-нибудь можешь?
– Для тебя – всё, что угодно, – галантно расшаркался Скворец, – хоть Соловья могу изобразить, хоть Лягушку, хоть вопли Носорога или даже жужжание африканской мухи Це-це! Однако действительно надо бы домом заняться, а то в голых стенах как-то детишкам неуютно будет…
– Лети уж, – добродушно сказала Й-Ола, и вырастила на своей ветке комок пуха, – это тебе для гнезда.
Скворец благодарно кивнул, схватил пух и нырнул в скворечник.
Птицы занялись обустройством гнезда, а самая нахальная Белка принялась прыгать на ветке, привлекая внимание Й-Олы.
– А ты чего суетишься? – спросила та.
– Кушать хочется, – насупилась Белка, – со жратвой весной туго, ни тебе орехов, ни ягод, ни грибов. А яйца и птенчиков ты есть не разрешаешь! Всяким там туристам залётным – так пожалуйста, и ананасы, и манго… а нам, аборигенам, фигушки… Шишки-то зелёные ещё!
Й-Ола немного поразмыслила. «Голодные Белки – не лучшие соседи для Скворцов. А Скворец такой забавный, с ним не соскучишься…» – подумала она и на всякий случай превратила часть своих зелёных шишек в спелые кедровые.
– Это для вас, – сказала она Белкам, – только чтоб ни одного гнезда не трогали! И чур не драться! На всех хватит!
Белки, действительно собиравшиеся было немножко подраться, разбежались по веткам и вскоре из кроны Й-Олы слышались только звуки разгрызаемой скорлупы и возня в скворечнике.