Глава 1
В последнюю неделю сентября жизнь повернулась к Василисе темной стороной. Когда ты встречаешься с парнем более трех лет, и тебе уже давно перевалило за двадцать, то имеешь полное право надеяться на предложение руки и сердца. Только такого предложения все не поступало. В итоге она решила, что Вадим по неизвестным причинам робеет или стесняется, и ей нужно брать развитие отношений в свои руки. Вдруг в тот день мужчина сам начал разговор. Пару раз, нервно поправив воротник рубашки, затем смяв в руках полу пиджака, он обратился к девушке:
– Василиса, присядь, пожалуйста! Нам нужно серьезно поговорить.
Не чувствую подвоха, она села в кресло напротив, готовясь мысленно к исполнению давней мечты. Но слова прозвучали совершенно иные.
– Вась, прости, но нам нужно расстаться! – боязливо пробормотал он, пряча от девушки глаза. А затем с явным чувством облегчения, что все-таки собрался с духом и сказал это, развалился на кресле и уже более свободно продолжил. – Я встретил и полюбил другую!
– Как другую? А я? – растерялась Василиса, не веря, думая, что это чья-то злая шутка.
– Жизнь – штука сложная. Так вот произошло, – уже без грамма сожаления пожал плечами мужчина.
– Я же потратила на тебя три года жизни… Неужели это время ничего для тебя не значит?
– Почему не значит? Вместе нам было прикольно. Но я никогда не видел тебя в роли матери моих детей.
– Даже так?! – вспыхнула девушка, инстинктивно сжала в кулаке салфетницу и запустила ее в голову мужчины, а затем схватила сумочку и стремглав выбежала из кафе, в котором они сидели.
– Слава богу, чай еще не принесли! Не хотелось бы горячим по физиономии получить, – усмехнулся про себя мужчина, радуясь и тому факту, что бросок Василисы меткостью не отличался.
Василиса же бежала, веря, что он сейчас ее догонит и скажет, что пошутил. Она, конечно, подуется на него, разве чувствами шутят? Но потом обязательно простит. Когда же завернула за угол, поняла, что погони как не было, так и нет. Вадим остался сидеть за столиком в кафе. И лишь она одна летела по пустынным улицам ночного города.
Дом был далеко от центра. Дверь в квартиру девушка открыла примерно через час своей незапланированной прогулки. Зато холодный осенний воздух отрезвил и немного успокоил. Не найдя в себе силы умыться, прямо в одежде рухнула на кровать и, сраженная усталостью, мгновенно уснула. Слезы и осознание случившегося пришли лишь утром.
***
Утро началось с тревожного звонка будильника. Василиса всегда была засоней, ранние подъемы в любом возрасте давались ей с трудом. Поэтому мелодией звонка она выбрала первый концерт Чайковского. И это было не от большой любви к классической музыке, выбор пал исключительно из-за ее громкости. Девушка удивленно оглядела свое тело, распластавшееся на кровати прямо в брючном костюме, в котором была на работе, не в силах понять, почему она так и не разделась вчера. А затем в мозг ворвались воспоминания. В голове билось лишь одно желание: закутаться плотнее в теплый плед и плакать, плакать, плакать, жалея себя и сетуя на несправедливую судьбу. Он, оказывается, не видел ее матерью своих детей! И почему она об этом узнала лишь три года спустя?
Но сегодня была пятница, а, значит, нужно было подниматься, приводить себя в порядок и отправляться на службу. Она лишь месяц назад нашла это место и вполне законно считала, что с самого начала трудовой деятельности опаздывать негоже. Жизнь продолжалась. Перерывы в ней не предусмотрены. Сняв помявшуюся одежду, отправилась под бодрящие струи душа. Затем причесалась, небрежно скрутив длинные черные волосы в тугой узел, и прошлась по лицу пуховкой, пряча синяки под глазами. Посмотрела в зеркало и решила, что в таком виде готова появиться на работе. Готовы ли коллеги к такому ее виду, она не подумала. Работа в бухгалтерии подразумевала дружный женский серпентарий, сплетни процветали там по любому поводу. Василиса старалась их не замечать и не реагировать.
День тянулся бесконечно долго. Периодически она забывалась, погружаясь в мир цифр. Потом наплывали воспоминания, и приходилось сдерживать себя, чтобы не утопить весь отдел в слезах. Коллеги с удовольствием бы ее выслушали и даже посочувствовали, но затем минимум месяц перемывали бы кости девушке, ища ее промахи и недочеты, выискивая недостатки внешности и характера.
Вечером, вернувшись в квартиру, где еще так были свежи воспоминания о Вадике, решила, что оставаться здесь нет сил. Поэтому побросала вещи в сумку и поехала на выходные к родителям в небольшой поселок в 40 километрах от города. У них она не была уже довольно давно, стараясь все свободное время проводить с несостоявшимся женихом.
Родители очень удивились неожиданному приезду дочери, но при этом были рады. Словно почувствовав неладное, не стали спрашивать, почему девушка приехала одна, хотя последнее время без Вадика она у них не появлялась. Они решили, что девочка сама все объяснит, когда будет в состоянии.
Утром Василису разбудил запах свежесваренного кофе. Мама всегда варила его в джезве, не признавая современных кофе-машин. Напиток получался густым и очень ароматным. Василиса протерла глаза, и как была в пижаме и с вороньим гнездом на голове, так и уселась за стол на кухне. Такую вольность она позволяла себе лишь в родительском доме. Родительница тут же поставила перед ней кружку с напитком и тарелку с пирожками. Справедливо решив, что не так уж плоха жизнь, когда рядом есть преданные и любящие люди, девушка принялась завтракать.
Тут в комнату зашел уже полностью одетый отец.
– Аннушка, ты еще не готова? – спросил он хлопотавшую возле дочери маму.
– А вы куда-то собрались? – удивилась Василиса.
– Да сосед вот помер, проститься нужно бы сходить.
– Сосед? Который? – не переставая жевать пирог, спросила она.
– Сергей Ильич Пьянков, инфаркт, – ответила мама. – Совсем ведь молодой был! Ему еще и пятидесяти не исполнилось.
– Как Сергей Ильич? – застыла пораженная новостью девушка.– Я с вами иду. Мне тоже нужно с ним проститься.
***
Последняя суббота сентября выдалась на удивление погожей. С утра прошел дождик, но к десяти часам выглянуло солнце, одаривая всех последним осенним теплом. Гроб с телом покойного выставили у ворот дома. Пришедшие выстроились в очередь отдать свой последний долг усопшему.
Отношение Василисы к Пьянкову всегда было неоднозначным: он ее пугал и притягивал одновременно. Впервые она увидела мужчину, когда они переехали на эту улицу. Крупный мужчина с окладистой черной бородой, похожий на древнего русского богатыря и Карабаса-Барабаса одновременно, сидел в кабине гусеничного трактора и ровнял дорогу. Машина гудела и громыхала как страшное чудовище из детской сказки. А он сидел, словно гордый повелитель драконов, бросая беглые взгляды вниз, где стояла Василиска. Заметив девчушку, помахал ей рукой, чтобы она ушла с дороги и не мешала работать. Затем они встречались практически каждый день. Он работал кочегарам при школе и в любую погоду ездил туда на старом зеленом мотоцикле. Когда девочка явно опаздывала, Сергей бросал Васе короткое:
– Подвезти?
Она кивала головой и ловко запрыгивала в коляску. У школы так же ловко выпрыгивала, бросая на ходу: «Спасибо!». Дальше их знакомство не продвигалось. Мужчина был почти ровесником ее отцу и интереса в качестве объекта воздыханий не представлял.
Когда она уехала в город учиться в институте, их встречи стали совсем редкими. Но замечая мощную фигуру вдалеке, она всегда кивала головой в знак приветствия. Мужчина отвечал тем же, иногда махая ей рукой.
Жил Сергей вдвоем с матерью, шустренькой старушкой, которой явно уже перевалило за семьдесят. При этом она оставалась подвижной и приветливой. Тетя Шура, как ее звала вся улица, обожала гостей и зазывала Василису к себе по любому поводу и без. То предложит созревших помидоров необычной расцветки, то уговорит зайти попробовать гороховый суп, сваренный в русской печи.
Став чуть взрослее, Василиса задалась вопросом, почему такой интересный мужчина живет без жены. Если он не хотел оставлять престарелую мать, то любая нормальная девушка прекрасно ужилась бы с Александрой Тимофеевной. Однажды, набравшись смелости, задала это вопрос своей матери. Та ничего вразумительного ответить не смогла, но пообещала расспросить свою подругу, которая знала все и обо всех. Через пару дней был получен ответ. Оказывается, мужчина в пору юности служил то ли на атомной подлодке, то ли на космодроме. В итоге произошедшей аварии стал несостоятельным как мужчина, и поэтому коротал свои дни холостяком. А Василиса стала смотреть на него чуть другими глазами. Ей вдруг стало его бесконечно жаль. Он был действительно очень красивым человеком. Мощные руки, широкий разворот плеч и окладистая борода прямо кричали о мужественности. И вдруг такой конфуз.
Сама не зная почему, девушка для себя решила, что если до сорока лет не выйдет замуж, пойдет соблазнять Сергея. По наивности она решила, что в таком «почтенном» возрасте мужчина в качестве сексуального объекта женщине не требуется, и они смогут составить идеальную пару. Возьмут на воспитание ребеночка из детдома, и вместе будут доживать свои дни.
Потом в жизни девушки появился Вадим. И все странные мечты были позабыты. И вдруг, потеряв в одночасье одного, она узнает, что и второй уже никогда не вернется.
Первой прощалась с сыном тетя Шура. На женщину было жалко смотреть. Очень непросто хоронить собственного ребенка. Она долго гладила его по голове и приговаривала:
– Смотри, Серёженька, сколько людей пришло с тобой проститься! Я тут тебе любимую кепочку положила, чтобы тебе там не холодно было. Серёженька, почему ты ушел вперед меня? Как бы я хотела отдать тебе свою жизнь, которая стала теперь бессмысленной и никому не нужной.
Другая соседка, тетя Маша оттащила подругу от гроба со словами:
– Тимофеевна, нельзя покойника слезами поливать! Ты ему только хуже делаешь!
Затем подошли прощаться все остальные. Когда Вася склонилась над гробом, чтобы поцеловать по обычаю мужчину в лоб, ее голову вдруг посетила шальная мысль. Она обратилась к мужчине с очень странными словами:
– Прощай, мой несостоявшийся жених!
А затем испуганно оглянулась, не услышал ли кто этого бреда, пронесшегося в ее голове. Мужики-копщики шустро вбили гвозди в крышку и отправили тело Пьянкова на вечный покой.
***
Домой девушка пришла с пустотой в душе. Почему-то смерть соседа потрясла ее намного больше, чем предательство человека, которого она считала самым близким. Ей пока никого не приходилось хоронить из родни. Бабушки и дедушки покинули этот мир еще до ее рождения, а родители, слава богу, были живы. Смерть Сергея оказалась первой в ее жизни потерей человека, который что-то значил в судьбе. До этого она даже и не задумывалось, какое место он занимал в сердце, какую призрачную, но все-таки надежду на будущее ей дарил.
Все в доме оставалось, как и прежде. На стене мерно тикали старинные часы с кукушкой, мамино наследство. Все цветы стояли на окнах, а книги лежали на полках в шкафу. Толстый кот Мурзик старательно вылизывался, лежа на кресле. И девушка в этот момент почему-то представила себе тетю Шуру. Вот она заходит в дом, снимает пальто, вешая его рядом с курткой сына. Ворчит, что он как всегда опять не поставил ботинки на полку, и понимает, что так больше он делать не будет. Ни-ког-да… А ведь это очень страшно.
Говорят, что если выплакать горе, то становится легче. Девушка решила последовать совету и все рассказать маме. Анна Сергеевна любила дочку и всегда была готова прийти на помощь. Василиса делилась с ней всем, начиная от первой юношеской любви до серьезных планов на будущее вместе с Вадимом. Они вместе поплакали над предательством бывшего. Мама нашла подходящие слова, чтобы успокоить свою кровиночку. Но вот поделиться потерей после смерти соседа девочка так и не рискнула. Она просто побоялась, что мать не поймет эту странную тягу к взрослому мужчине. В итоге эта заноза таки осталась кровоточить в ее сердце.
***
Выходные прошли быстро. Нужно было возвращаться на работу. Как всегда, еле встав под мощные аккорды, Вася собралась и побежала в офис.
На пороге конторы на девушку вдруг накатила дурнота. Там тоже все осталось, как и прежде. Женщины уже были на своих местах. Утро начиналось стандартно с проглядывания новостей в интернете, промывания косточек мужикам из IT– отдела и обсуждения событий, произошедших в мире и личной жизни за выходные. А она чувствовала себя вырванной из этого мира, не зная, где же теперь ее место. Как ни странно, Васька сегодня была не последней. Отсутствовала главная сплетница Людочка. Женщины даже начали тревожиться, не заболела ли Людмила Семеновна, как та, запыхавшись и опоздав на 10 минут, влетела в офис.
– Бабоньки, там такой мужик в приемной и генерального сидит, закачаешься! Мне Надежда Михайловна по секрету сообщила, что это новый психолог, которого принимают на полставки в нашу фирму. Он будет проводить тренинги по сплачиванию коллектива!
Женщины тут же зашумели, обсасывая новость с разных сторон. На коллективном совете было решено, что перед обедом Ирина сходит в отдел кадров, так как главная кадровичка Анастасия была ее подругой, и узнает всю подноготную нового психолога. Но операцию под названием «Мистер Х» проводить не пришлось. В 10-00, как раз когда дамы собирались провести законный технический перерыв, или как они сами говорили «попить водички», на пороге бухгалтерии появился импозантный мужчина в темно-синем костюме, белоснежной рубашке, ворот которой удавкой обхватывал голубой галстук в серую полоску. Коротко подстриженная аккуратная бородка и прилизанные волосы отливали цветом меди.
– Доброе утро, дамы! Разрешите представиться: Олег Генрихович Левингстоун, ваш новый психолог и социолог. Чтобы не дразнить любопытство сразу сообщаю интересующую вас информацию: 42 года, женат, разводиться не собираюсь, имею двух дочерей. Материально обеспечен хорошо. Вопрос о наличии любовницы обсуждаю в индивидуальном порядке!
Мужчина сильно картавил, но горошинка, перекатывающаяся во рту, не делала его речь отталкивающей или непонятной, а очень даже интересной, придавая дополнительный шарм. Еще некоторые звуки отличались от тех, которые мы произносим. Иногда вместо звука «в», в его разговоре проскальзывало английское «W». То есть, как мы не можем полностью перевести на русский имя знаменитого писателя Шекспира, величая его то Уильямом, то Вильямом, так и мужчина иногда терялся и не произносил правильно обычный звук, превращая его в «ув».
Дамы тут же загалдели, засыпая Олега Генриховича вопросами различной тематики, явно с психологией не связанными. А Васька сначала решила, что он, похоже, иностранец и родной язык у него не наш, а потом ее просто передернуло от отвращения:
– Вот же козел, – подумала девушка. – Сразу сообщает про жену и дочерей, и тут же заводит речь про любовниц. Слава богу, что с Вадиком рассталась. Он, вероятно, превратился же в такого же копытного со временем.
А мужчина, ответив на вопросы любопытствующих сотрудниц отдела финансирования и бухгалтерского учета, интерес которых не пропал даже после факта наличия жены, подвел итог беседы:
– Дамы, для улучшения микроклимата в нашем коллективе, я буду проводить собеседование с каждой из вас индивидуально. Завтра вам выдадут график таких бесед. Прошу всех являться в строго указанное время, чтобы не заставлять ждать других и не тратить мое и ваше время зря.
***
Настроение у девушки все эти дни было в состоянии, которое можно описать расхожей фразой «ниже плинтуса». Все резко, словно снежная лавина, нахлынуло на нее: и предательство Вадика, и смерть Пьянкова, и неприятности на работе. Никак не шел квартальный отчет. И тут еще над головой висело ожидание собеседования от нового психолога. Оно вроде бы ничего плохого не предвещало, но почему-то вызывало в душе тревогу. В итоге она уже несколько ночей спала плохо, что не преминуло отразиться на ее внешнем виде. Лицо резко осунулось, а под глазами залегли синие круги.
Очередь на собеседование дошла до Василисы лишь через два дня. О чем беседовал с работниками Олег Генрихович, никто не знал. Прошедшие его только загадочно улыбались, остальные были просто не в курсе.
В назначенный час Вася подошла к двери, на которой красовалась новенькая щеголеватая вывеска: «Левингстоун О.Г. Психолог. Социолог». Девушка постучалась и зашла, не дожидаясь ответа. Где-то давно она читала, что это жест решительных людей. Вот и придумала показать себя решительной особой. Но в следующую секунду уже пожалела об этом. В кабинете кроме Левингстоуна была Людмила Семеновна. Она стояла непозволительно близко к мужчине и кокетливо крутила пуговичку на его пиджаке. Щеки знаменитой сплетницы заливал яркий румянец.
– Простите, я, кажется, не во время! – тут же решила ретироваться Василиса.
– Нет, нет! Сейчас как раз ваше время! Людмила Семеновна уже уходит! – тут же отозвался мужчина. Девушке показалось, что его голос даже зазвучал радостно.
Когда она вышла за дверь, Олег Генрихович продолжил:
– Присаживайтесь! А на Людмилу Семеновну не обращайте внимание. Она неверно истолковала мои слова про любовниц.
– И как их можно было неверно истолковать? – усаживаясь в кресло и удивленно приподняв брови, задала вопрос Василиса. Она постаралась расслабиться, но ее фигурка все равно выглядела напряженной.
Хозяин же кабинета наоборот тут же уселся в кресло и расслаблено на нем развалился, но после вопроса девушки вновь собрался.
– Она решила, что я в индивидуальном порядке приглашаю женщин стать моей любовницей! – возмущенно произнес он.
– А разве нет? – еще больше удивилась посетительница.
– И вы туда же? Я просто имел в виду, что интересующимся объясню в индивидуальном порядке, почему не завожу любовниц и не изменяю жене.
– Извините, но из ваших уст слова прозвучали именно как приглашение!
– Надеюсь, вы на эту роль не метили?
– Естественно, нет, – возмущенно фыркнула Василиса.
– Вот и замечательно! – тут же вновь расслабился мужчина. – Видите ли, русский язык мне не родной. И я, вероятно, не всегда правильно на нем строю фразы. А ваше знаменитое «да нет, наверное» вообще не переводится ни на один язык мира.
Девушка тоже заметно успокоилась. Психолог оказался более порядочным человеком, чем она о нем подумала. Хоть что-то хорошее в эти пасмурные дни.
– А почему у вас такой невеселый вид и тени под глазами? – поинтересовался Левингстоун.
– Личные неприятности, – отмахнулась она от него рукой. – Поверьте, к работе это отношение не имеет и на ее качестве не сказывается.
– Зря вы так думаете. На работу может влиять любой пустяк, которому вы даже не придаете значения. Я же все-таки психолог и могу помочь вам разрешить эту проблему. Отнеситесь ко мне как к попутчику в поезде, расскажите и сами удивитесь, как легко станет на душе.
При этом он хитро улыбнулся в свою рыжую бороденку и пригладил и так идеально лежащие волосы. «Точно психолог! Они все такие скользкие!» – подумала про себя девушка, но вслух ничего не сказала.
– Я жду вашего рассказа, – не унимался мужчина.
– А что там рассказывать?– пожала плечами Василиса. – Если вам так угодно, то, пожалуйста. Меня неделю назад бросил парень, с которым мы пробыли вместе три года. Больно было лишь первые три дня, а потом я успокоилась и решила, что это даже к лучшему. Слава богу, что он так поступил сейчас, а не когда я вышла бы за него замуж и нарожала детей.
– Нет, вы не договариваете всей правды. Ваши жесты свидетельствуют о том, что у вас на душе неспокойно. На вас так действует квартальный отчет или что-то есть еще?
Сказать про отчет? Василиса задумалась. Вдруг это скажется на дальнейшей работе? Поэтому решила рассказать о действительной причине своего угнетенного состояния. К работе она не имела никакого отношения.
– А еще у меня умер сосед. Я всегда к нему очень хорошо относилась, и смерть стала полной неожиданностью. Мы с ним никогда не были особо близки, но сейчас я поняла, что его мне не хватает. Он давал мне какое-то чувство уверенности в завтрашнем дне.
Слушавший до этого в пол уха психолог вдруг резко выпрямился и посмотрел прямо в девичьи глаза:
– А вот это уже интересненько! Скажите, милая барышня, а не приходили в вашу головку странные мысли, когда вы прощались с покойным?
Васька тут же покраснела до корней волос. Откуда он знает? Она же эту фразу произнесла мысленно и никто ее слышать не мог? Или она ошибается, и ее сейчас увезут к психиатру?
– Видите ли, этот мужчина не был женат. Говорили, что у него проблемы, сами понимаете с чем. И я для себя решила, что если до сорока лет не выйду замуж, то сойдусь с ним. Мы возьмем из детского дома ребеночка и будем вместе коротать старость. Это были глупые девичьи мысли. И вдруг он умирает… Разрушилась не то что мечта, а какая-то моя опора в жизни. И да, там, на кладбище я ему сказала: «Прощай, мой несостоявшийся жених!», – Вася испуганно замолчала, удивляясь факту, что выложила Левингстоуну все как на духу. – Надеюсь, это глупость не отразиться на моей должности?
– Нет, что вы! Я благодарен вам за откровенность! Это наоборот будет способствовать вашему повышению! – с еще большим интересом разглядывая девушку, ответил психолог. – У меня к вам есть одно очень заманчивое предложение, но я бы не хотел говорить на эту тему на рабочем месте. Не могли бы вы после работы встретиться со мной, скажем, в кафе?
– Олег Генрихович! – Василиса снова начала закипать. Нашел дурочку!
– Василиса Аркадьевна, вы опять меня неправильно поняли! – правильно уловив ее мысли, пресек возмущение мужчина. – Это просто для того, чтобы рядом не было лишних ушей! Выгляните за дверь. Я более чем на 100% уверен, что в то момент мимо будет проходить Людмила Семеновна! Предложите ваш вариант, где мы можем поговорить. Я заранее согласен.
Василиса быстро встала и резко распахнула двери. От них с визгом отлетела Людочка.
– Аккуратнее нельзя! – возмутилась дама. – Я тут мимо за водой проходила, а вы меня чуть не пришибли!
Василиса молча затворила дверь и развернулась к мужчине, который еле сдерживался, чтобы не захохотать в голос. Васька постаралась сделать серьезное лицо, но не смогла. Улыбка непроизвольно вылезла на ее лице.
– Ваша взяла! – признала девушка свое поражение. – Назначайте место и время!
– Ответьте мне еще на один вопрос, пожалуйста! – попросил мужчина.– О чем вы сожалеете и чего уже нельзя вернуть?
Василиса на мгновение и задумалась, а затем, медленно растягивая слова проговорила:
– Я не помню, какого цвета у него были глаза… И теперь уже точно никогда об этом не узнаю!
– Во сколько вы заканчиваете работу? – резко сменил психолог тему.
– В 18-00.
– Я буду вас ждать в фойе.
Ровно в назначенное время Василиса спустилась к выходу. Олег Генрихович уже стоял там. Мужчина просто кивнул ей головой и молча пошел следом. Девушка была благодарна за то, что он не стал привлекать лишнего внимания к их совместному походу в кафе. Через пятнадцать минут они сидели в углу полутемного зала. На каждом столике стояла толстая свеча, создававшая дополнительный уют и придававшая таинственности атмосфере. И в этом полумраке Левингстоун уже не казался лощеным хлыщем. В его внешности появилось что-то хищное и потустороннее. Она с любопытством разглядывала мужчину, пока он увлеченно изучал меню. Через пару минут подошла официантка и приняла заказ. А еще через пять минут на их столе появилась бутылка киндзмараули. Васька внутренне поморщилась выбору компаньона. Она пару раз пила этот напиток и ничего не запомнила кроме ярко выраженного вкуса жженой резины.
Олег Генрихович подождал, пока официантка разольет вино по бокалам, и, отсалютовав девушке, с широкой улыбкой произнес:
– Надеюсь, за наше плодотворное сотрудничество?
Василиса немного замялась, а затем криво усмехнулась одной половиной губ:
– Олег Генрихович, вам не кажется, что немного опережаете события? Обычно сначала заключают договор, а потом его обмывают. У нас с вами как-то нарушена последовательность.
– Я уверен, что вы мне не откажите. Но сначала испробуйте вина. Думаю, что такого напитка вам пить не доводилось!
Девушка осторожно пригубила темно-гранатовую с фиолетовым отливом жидкость и замерла от удивления: жженой резиной там не пахло, зато очень ярко проявлялись нотки черешни и ежевики.
– Вкусно? – поинтересовался с коварной улыбкой психолог.
– Очень! – честно призналась Вася.
– Просто это настоящее киндзмараули. В обычных магазинах его не встретишь. Говорят, что его даже на грузин в Грузии не хватает. Не зря же это был любимый напиток вашего Сталина. Просто хозяин этого кафе мой хороший знакомый, и для меня тут всегда приготовлена бутылочка из его личных запасов. Но перейдем к делу.
Мужчина откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел в девичьи глаза. У Василисы даже мурашки по спине побежали. Ей показалось, что его глаза видят ее насквозь.
– Я хотел бы предложить вам работу. И учитывая ваше тревожно-депрессивное состояние, очень бы рекомендовал на нее согласиться.
– Трудотерапия? Я читала, что у психиатров она в почете, – тревожно-депрессивное создание вновь наградило собеседника кривой ухмылкой. Но потом она сама себя одернула, вспомнив, что все-таки девушка и так хамовато улыбаться не стоит.
– Нет, путешествие и приятное времяпрепровождения. И за это вы получите более чем достойное вознаграждение.
– Но я в этом году уже отпуск отгуляла, – возразила Василиса.
– Еще раз повторяю, что это не отпуск, а работа. Длительная командировка, если вам так будет угодно, на полгода.
– И куда придется ехать и, главное, зачем?
– Я вас хочу пригласить поучаствовать в шоу «Холостяк». Слышали о таком?
– Не только слышала, но и одно время смотрела. В моем состоянии, наверное, это действительно будет хорошей терапией. Только сразу появляется два вопроса: как меня отпустят с работы и кто там будет главным героем?
– С работой проблем не возникнет. Я уже взял смелость на себя договориться с вашим руководством. Вам дадут отпуск без содержания. Дело в том, я уже говорил, что шоу продлиться полгода. Но вам хорошо заплатят за участие. А вот имя главного героя вам все равно ничего не скажет. Шоу будет проходить не в России, а в другом государстве. Или если быть еще более точным, в другом мире.
– Как в другом мире? – растерялась Василиса.
– Ну, вы же слышали про параллельные миры? – с хитринкой во взгляде поинтересовался Левингстоун. А когда получил утверждающий кивок, продолжил. – Так вот, мы с вами отправимся в такой параллельный мир. Государство называется Иллария.
– Вы шутите?
– Нет, я как никогда серьезен. Вы согласны?
– Надеюсь, это не тест на наличие психических заболеваний, – тяжело вздохнула девушка. – Не хотелось бы мне там оказаться.
– Это всего лишь конкурс. И наш мир очень похож на ваш, разве только небольшие нюансы отличают один от другого.
С этими словами мужчина достал небольшую стопку бумаг и протянул ее Василисе.
– Это договор участницы конкурса. Прочтите на досуге, а завтра дадите мне ответ, надеюсь, что положительный.