1. Библиотека
Как преодолеть отрицательные стереотипы восприятия библиотеки?
Стоит только начать размышлять на эту тему, как тут же понимаешь, что все мы живем в окружении стереотипов, отрицательных, положительных – разных. Мы мыслим стереотипами. Они управляют нашими поступками. Как учили в советской школе? «Идея, овладевшая массами, становится движущей силой истории» (Маркс – Ленин)
А стереотип – не что иное, как убеждение, овладевшее сознанием большинства или отдельного человека, которое на определённый период становится традиционным.
Друиды (жрецы у древних кельтских народов) считали, что у каждого человека есть три лица. Первое лицо такое, каким человек видит себя сам. Второе – то, каким его видят другие. Третье таково, каков человек есть на самом деле.
Так и у библиотеки есть три лица: она такая,
• какой её видим мы сами, библиотекари,
• какой её видят другие (реальные и потенциальные пользователи, а также СМИ, власти, благотворители и т. п.),
• какова она есть на самом деле.
Понятно, что мы, библиотекари, никогда не согласимся выстраивать библиотеку исключительно в соответствии с нуждами, потребностями, представлениями «других». Потому что у государственной библиотеки есть продиктованные её статусом социокультурные, гуманитарные задачи. Но игнорирование или недостаточный учёт мнения «внешнего мира» чреваты потерей для библиотеки самого главного – пользователей, ради которых, собственно говоря, мы и работаем. Итак, первое «лицо»: библиотека, какой её видим мы, библиотекари.
Это целый набор, как правило, позитивных стереотипов, которыми мы оперируем, называя их спецификой профессионального сознания и самооценки, взглядом на профессию изнутри.
Стереотипы эти бывают самые разные: идущие, можно сказать, из глубины веков, тянущиеся из недавнего прошлого, новые и совершенно «свежие»; стереотипы адекватные и ложные, полезные и вредные, навязанные и навязываемые…
Так, разговоры о высокой гуманистической миссии библиотеки, рассуждения о её кардинальной значимости для духовного развития общества, о значительной роли её в формировании личности – это неизменные во времени, исторически оправданные стереотипы восприятия библиотеки, прежде всего, самими библиотекарями и людьми, понимающими глубинную сущность библиотеки как социального института.
Библиотека вправе и в состоянии воспитывать пользователя, «делать человека человеком» (даже если он уже отец семейства), а библиотекарь, безусловно, знает, «что такое хорошо и что такое плохо» – это стереотип нашего профессионального сознания, перешедший из советского времени, суждения, с которыми пользователи, особенно молодые, вряд ли так уж согласны.
Сегодняшние профессиональные стереотипы – это зачастую наши не подкрепленные возможностями и адекватной практикой декларации о том, что библиотека – центр информации, общения, просвещения, открытое пространство, пространство равных возможностей; это самопрезентация, которая часто отражает исключительно наше желание быть и восприниматься таковыми.
«Третье место». Изначально таков был показатель соответствия организации неким «критериям качества», и когда «внешняя среда» называла библиотеку «третьим местом», это было предметом гордости. Но очень быстро определение вошло в повседневный библиотечный обиход. И уже всякая библиотека называет себя третьим местом. Исчез оттенок уникальности, возник новый профессиональный стереотип: библиотека – «третье место» после работы (учебы) и дома.
Безусловно, каждый имеет право на своё представление о библиотеке и её миссии. И если оно оформлено и «упаковано» в пространство, ресурсы, технологии, услуги, мероприятия таким образом, что пользователи предпочитают вашу библиотеку многим другим, то нет проблем.
Но порой создаётся впечатление, что эти библиотечные стереотипы – не что иное, как возвышающий душу, успокоительный самообман. Он примиряет нас со многими невзгодами, порождёнными, кстати говоря, именно тем, что «другие», от которых зависит судьба библиотеки, вовсе не разделяют наших взглядов на самих себя.
Внешняя среда, в свою очередь, на основании наших профессиональных споров, неосторожных заявлений зачастую формирует свои стереотипы, которые уж точно чреваты негативными последствиями для судеб и развития библиотек.
Так, профессиональные споры о соотношении библиотеки и интернета, печатной и электронной книги, вопреки нашему желанию часто закрепляют в сознании людей стереотипы отрицательного восприятия библиотеки. Слова, будто бы сказанные неким губернатором: «скоро всё будет оцифровано, и библиотеки будут не нужны» – это отрицательный стереотип, навязанный ему нашей же профессиональной средой.
Это напрямую связано со вторым «лицом» библиотеки – какой её видят «другие».
И здесь тоже можно говорить о целом море стереотипов. Самое забавное, что все они нам известны. Каждый назовёт с десяток стереотипов, добавив при этом, что они, конечно же, не соответствуют истинному образу сегодняшней библиотеки. «Просто вы давно не были в библиотеке», – отвечаем мы нашим «критикам».
Я спросила своих молодых коллег, работающих в РГБМ: какие стереотипы связаны у них с понятием «библиотека». Ни секунды не задумываясь, они выдали не менее 20, по сути, отрицательных суждений, которые поселились в их головах ещё до прихода в эту библиотеку: множество запретов; тихо и скучно; нельзя поесть-попить; долго ждать книги и ответа на запрос; хорошие книги не выдают на дом; одни женщины работают; неудобная мебель; слабые компьютеры и старые книги; вход только по билетам и паспортам; нужно преодолевать много препятствий; здесь исключительно выдают книги; библиотекарь – тётка с пучком и старая дева; библиотекари строгие и всё время шикают; потерял книгу – ругать будут, страх перед библиотекарем; в библиотеках только ботаны, не с кем познакомиться; нужно сдавать сумки, нельзя со своими материалами. Библиотека – это не для отдыха, это серьёзный труд… Данный стереотип, отражающий особенности нашего восприятия библиотеки, произносится «другими» с негативным оттенком. И среди всего только один «дружелюбный» стереотип: библиотека – место, где знакомятся.
Недавно пришла к нам устраиваться на работу девушка, свежеиспеченный молодой киновед: в длинной коричневой юбке, сером свитере и пиджаке, который взяла у подружки, волосы собраны в пучок. Прошло три дня работы – на ней джинсы, волосы распущены… Просто она полагала, что в библиотеку нужно приходить именно в таком сверхскромном наряде. А кто вложил в уста журналистов, впервые переступающих порог РГБМ, стандартную реплику: «А мы думали, неужели в библиотеку ещё кто-то ходит?!» И почему постоянно журналисты называют библиотеку «книгохранилищем»?
Стереотипы страшно живучи, потому что закреплены в литературе, фильмах, спектаклях, анекдотах. Вспомним образы библиотекарш из фильмов «У озера», «Влюблён по собственному желанию», «Живёт такой парень», «Бубен, барабан».
Есть недавно сформировавшиеся стереотипы: зачем идти в библиотеку, если можно купить книгу в магазине; зачем идти в библиотеку за книгой, если всё есть в интернете и, наоборот, в интернете всё не проверено и недостоверно.
В посте «Без соплей по книге», посвящённом РГБМ, который весной 2011 года разместил в «Живом Журнале» известный блогер Сергей Мухамедов (ottenki_serogo), обнаружились неожиданные стереотипы – с оттенком безнадёжности: «жаль, что в скором времени таких библиотек больше не будет»; «сразу даже не верится, что такое в России возможно»; «интересно, сколько пройдет лет, прежде чем хотя бы 10 проц. библиотек страны станут такими»… Но, что любопытно, прошло несколько лет, и неунывающая молодёжь, столкнувшись с хорошей библиотекой, с готовностью меняет свою точку зрения, провоцируя появление нового, позитивного, обобщения: «Я наконец-то записалась в библиотеку! Ура! Была в шоке от продвинутости современных библиотек!».
И всё-таки, как преодолеть отрицательные стереотипы восприятия библиотеки пользователями? В статье «Современной молодёжи – современную библиотеку, или Как научиться слышать друг друга», опубликованной в первом номере нашей газеты, мы привели пример того, как общались студенты (реальные и потенциальные пользователи) и библиотекари. Одни говорили о том, что хотели бы видеть в библиотеке. Другие аргументированно обосновывали, почему не могут этого предложить.
Они друг друга не поняли. Потому что разговаривали на разных языках. Пользователи говорили на языке своих потребностей, поверенных знанием того, как выглядят библиотеки мира, а библиотекари – на языке своего представления о миссии библиотеки и своих реальных возможностей. Обе стороны остались недовольны друг другом. Но в данной ситуации степень взаимной заинтересованности у них была разной.
Молодые люди просто не пришли в такую библиотеку – они имели возможность удовлетворить свои потребности в альтернативных местах и иными способами, чем предлагала нынешняя, не интересная им библиотека. Библиотека пострадала больше: ибо не получила пользователей, без которых она, действительно (и тут правы журналисты), лишь книгохранилище или архив.
Отсюда незатейливые выводы:
• не стоит пытаться следовать только своим положительным стереотипам, которые возвышают нас в собственных глазах, а нужно сопрягать их, поверять теми, что различным образом сформированы и устойчиво бытуют в сознании «других», прежде всего наших пользователей и тех, от кого зависит наше существование и развитие;
• нужно следить за тем, чтобы наши профессиональные споры, неосторожные заявления не сформировали у этих «других» отрицательные стереотипы, ложные или просто вредные для развития библиотек;
• бессмысленно бороться с отрицательными стереотипами методами их простого отрицания, «жизнеутверждающих» флешмобов и пафосных заявлений в СМИ и, не дай бог, обижаться на тех, кто высказывает негативное суждение о библиотеке;
• стоит внимательно и ответственно слушать и слышать, прежде всего, своих пользователей (реальных и потенциальных); при формировании пространства, ресурсов, технологий, услуг, мероприятий обязательно учитывать их позитивные потребности и воспринимать отрицательные стереотипы исключительно как «руководство к действию» по модернизации библиотеки;
• можно сформулировать (или найти в Сети) некие позитивные суждения о библиотеке, которые хотелось бы услышать от своих пользователей, и продвигаться навстречу им, реально меняя библиотеку (ведь стереотип, как всякое убеждение, – это «субъективное восприятие объективной реальности»).
Наш опыт подсказывает, что молодые пользователи с готовностью придут в библиотеку, если она будет ассоциироваться у них с местом, «где умнеешь», «где тебя понимают», «где встречаются и находятся друзья», «где можно быть самим собой», «где тебя покидают тревоги», «где безопасно», «где ощущаешь душевный и физический комфорт».
Вот несколько высказываний в Сети, которые можно определить как «первые ласточки» формирующихся позитивных стереотипов восприятия библиотеки пользователями: «Посещение библиотеки – это стиль жизни», «Библиотека – это образ жизни», «Библиотека – место, где хочется поселиться», «Библиотека – это стильно», «Библиотека – место, где уважают тебя и твое мнение», «Долой Старбакс! Идем в библиотеку».
Но сверхзадача наша должна быть ещё круче – добиться того, чтобы у человека сформировался новый стереотип поведения: когда из всех возможных вариантов мест, куда пойти по любому поводу, он выберет библиотеку.
И есть надежда, что этот новый стереотип поведения определит третье «лицо» библиотеки – какова она есть на самом деле.
Библиотеки и книжные магазины: партнёры или конкуренты?
Ответ очевиден: и партнёры, и конкуренты. Потому что в разных ситуациях магазины и библиотеки выступают по отношению друг к другу в тех или иных рыночных ролях: продавца, покупателя, посредника, партнёра… Существуя на принципах полной самоокупаемости («Как потопаешь, так и полопаешь»), книжные магазины более, нежели библиотеки, мобильны, наступательны и гибки.
Однако всё в большей степени книжные магазины нуждаются в партнёрских отношениях с государственными библиотеками, постоянно демонстрируя обществу свою лояльность к ним и готовность к совместным проектам во благо читателя и книги. Житейская логика подсказывает: если ты работаешь с одним и тем же продуктом (книгой) и, по сути, с одним и тем же целевым потребителем, то лучше объединить свои достоинства и помогать друг другу. Сейчас это часто так и происходит – примеров партнёрства библиотек и книжных магазинов немало.
Ведь у каждого есть масса достоинств, но и не меньше слабостей. В борьбе за внимание потребителя против библиотек (но в пользу магазинов) работает их устаревший «товарный ассортимент» (отсутствие новинок, книг актуальной тематики), плохо организованное библиотечное пространство, заформализованность публичных форм работы и т. п. Против магазинов (но в пользу библиотек) работают высокие розничные цены на книги и потребность экономии личных средств – особенно у бедных людей, особенно в кризис, особенно если есть иная, более привлекательная или важная альтернатива для их траты.
Магазины чутко реагируют на это. Вот как описывает один из блогеров посещение лондонского книжного магазина: «В Waterstones можно прийти на целый день, устроиться поудобнее в кресле и читать в своё удовольствие любую книгу из обширного ассортимента, и покупать ничего не нужно. Вероятно, расчёт больше на тех, у кого времени сидеть в магазине нет, если хотите взять книжку домой – придётся её купить. Или менеджмент пытается создать уютную атмосферу читального клуба, куда хочется возвращаться вновь и вновь, а там, глядишь, и купится что-нибудь». Многие российские магазины идут по тому же пути.
Активно используя и творчески развивая библиотечные (выставочные и публичные) формы работы с пользователями (покупателями), правильно организуя пространство и оформляя интерьеры, добавляя важные сервисы (типа кафе), магазины становятся реальными конкурентами библиотеки «в борьбе» за внимание читателя – и как общественные пространства, и как места «встречи» с книгой. Актуальность, новизна их «товарного» ассортимента часто побеждает даже нежелание людей расставаться с деньгами.
И сегодня для библиотекарей хорошие книжные магазины порой выступают, как говорят маркетологи, в роли «дойных коров» идей:
• мы заходим туда, чтобы посмотреть-полистать новинки, включаем их потом в списки на конкурсные торги (которые, правда, отыгрывают другие фирмы-оптовики);
• мы наблюдаем за тем, как организуются тематические выставки, анонсируются новинки (и надо сказать, там есть, чему поучиться);
• мы наблюдаем за поведением покупателей, их предпочтениями, одновременно отмечая, как магазины подстраиваются под их потребности, внедряя дополнительные сервисы;
• мы просматриваем афиши с мероприятиями, которые имеют чёткую прагматическую задачу – «спровоцировать» человека на покупку (тем более, в отличие от библиотеки, экземпляров книг на всех хватит);
• мы временами обращаемся в книжные магазины, в частности иностранной литературы, чтобы нам помогли составить перечень книг, в которых мы заинтересованы.
Да, книжной торговле сейчас трудно не только у нас, но и во всём мире. О том, что книгу неправомерно приравнивать к товарам народного потребления и что у книжных магазинов велика социокультурная составляющая, говорилось и писалось неоднократно.
В свете вышесказанного вполне закономерна инициатива депутатов Государственной Думы, предложивших внести в ст. 17.1 Федерального закона «О защите конкуренции» ряд изменений, которые бы позволили чуть облегчить непростое существование тех организаций, которые занимаются «розничной торговлей книгами, журналами, газетами, литературными, учебными и тому подобными изданиями на технических носителях». Речь идёт о праве книготорговцев на заключение договоров аренды с организациями культуры без проведения конкурсов и аукционов. Обязательным условием при этом является проведение книготорговыми организациями «культурно-просветительских и развлекательных мероприятий и организация досуга, направленного на продвижение книжной продукции и популяризацию чтения».
Ко мне как к директору Российской государственной библиотеки для молодёжи обратилась редакция журнала «Книжная индустрия» за небольшим комментарием, который я и дала.
С моей точки зрения, «такие условия, конечно, пойдут на пользу книжной торговле и, надеюсь, покупателям – уменьшатся расходы магазинов, и это даст возможность снизить цены на книги. Вполне логично открывать такие магазины в тех организациях культуры, для которых работа с книгой не является профильной – в домах культуры, клубах, музеях, выставочных залах, кинотеатрах. Для них торговля книгами может стать хорошим дополнением. Хотя, безусловно, принятие решения организациями должно быть добровольным и обосновано целесообразностью.
Что касается размещения книжных магазинов в библиотеках, то здесь не всё столь однозначно. Ведь и библиотеки, и магазины имеют дело с одним и тем же базовым продуктом – книгой – и используют однотипные формы работы (выставки, встречи, клубы, литературные вечера и конкурсы). Здесь может быть столкновение интересов. А может и не быть – всё будет зависеть от того, насколько обе стороны будут способны выстроить партнёрские отношения, выгодные и тем, и другим. Как говорится, «чтобы объединиться, надо сначала размежеваться». Но в любом случае: будет ли книжный магазин или киоск находиться в структуре самой библиотеки или существовать самостоятельно на арендованной площади, наличие его на территории библиотеки можно только приветствовать».
А что же библиотеки? Каковы перспективы у них? По данным представителей книготоргового сообщества, сейчас примерно 75 % книжного рынка это – магазины, 10 – интернет-магазины и 12 – библиотеки. Пока эти 75 % приходятся, как утверждается, всего на одну тысячу магазинов. Если их число будет увеличиваться (и это можно только приветствовать – особенно для небольших городов и сельских районов), то, хотелось бы надеяться, не за счёт той небольшой доли книжного рынка, которая приходится на почти 40 тысяч общедоступных библиотек.
Иначе случится (сохранится?) ситуация, описанная несколько лет назад в одной статье из журнала, который издавал известный московский торговый дом. Смысл её сводился к тому, что между книжным магазином и библиотекой есть существенная разница, позволяющая им мирно сосуществовать. Книжный магазин продаёт всегда новую, актуальную (скажем так, «первой свежести») литературу, она там находится год-два, потом непроданная уходит с прилавков, чтобы уступить место более новой. А в библиотеке, резонно отмечал автор, наоборот, хранится литература, изданная в предшествующие годы, та, которой уже нет в магазине (т. е. «второй свежести»). Хочет человек почитать новинки – придёт в магазин, а за изданиями предыдущих лет придёт в библиотеку.
Таким образом магазин и библиотека формируют общее книжное пространство. Ну что ж, вполне убедительно.
Однако сегодня библиотека вовсе не расположена иметь дело только с литературой, вышедшей или выходящей из активного читательского оборота. Она ищет способы – как максимально сократить сроки приобретения и обработки книг, чтобы те появлялись на библиотечных полках если не одновременно с магазином, то хотя бы через 1–2–3 месяца.
И если обществу и государству действительно нужно, чтобы к людям вернулась изначальная потребность в чтении, библиотеки должны иметь серьёзную финансовую поддержку, чтобы своевременно пополнять свой фонд.
Ведь купленную в магазине книгу прочитают один или несколько человек, а библиотечную – множество.
«Коммерциализация» библиотек – угроза или «новая реальность»?
В «Стратегии государственной культурной политики до 2030 года» (утв. распоряжением Правительства РФ от 29.02.2016 г. № 326-р) приведены две любопытные цифры: 98 % и 0,6 %. Первая – доля в общем объёме финансовых поступлений в библиотеки бюджетного финансирования (самая большая относительно других учреждений культуры), вторая – доля в нём благотворительных пожертвований и спонсорских средств (самая маленькая из всех).
Это значит, что на сегодня библиотеки – самые затратные для государства и самые непривлекательные для спонсоров и меценатов. Можно и нужно ли менять ситуацию? И если да, то как?
Для начала могу успокоить: в «Стратегии государственной культурной политики» доли бюджетного финансирования в общем объёме финансовых поступлений отечественных учреждений культуры и искусства (включая наши 98 %) приведены в констатирующем порядке. Общим же фоном служит тот факт, что Россия (со значением подушевых расходов на культуру в размере 57 евро на человека в год) отстаёт от Норвегии почти в восемь раз (447 евро), Франции – более чем в четыре раза (252 евро), Германии – в 2,5 раза (145 евро).
Хотелось бы ещё быть уверенными в том, что государство понимает: библиотеки должны иметь самую большую долю бюджетного финансирования по одной простой причине, которую трудно оспорить. Именно они способны и должны обеспечить людям свободный доступ к совокупному знанию и информации, заложенным в их фондах, предоставить пространства и условия для коммуникаций на основе и в связи с этими знаниями и информацией.
Это способствует формированию интеллектуального человеческого капитала, который является основой экономического потенциала страны и залогом её успешного развития. Именно так понимают миссию, назначение публичных библиотек большинство стран, добившихся экономического успеха.
Поэтому давайте трезво оценим ситуацию, посмотрим, что сегодня предлагает государство, как оно пытается решить проблему увеличения финансирования культуры, познакомимся с тем, как в разных странах библиотеки «зарабатывают» дополнительные средства.
Вопрос в «Стратегии» ставится таким образом: как увеличить «уровень подушевого финансирования» культуры (и, надо думать, библиотек), чтобы встать вровень, а лучше опередить (!) в этом европейские страны – иными словами, сделать финансирование адекватным интеллектуальным и культурным потребностям налогоплательщиков.
Вряд ли все внимательно вчитались в текст «Стратегии» в части многоканальной (инновационной) системы финансирования. А это весьма любопытно и выглядит вполне реализуемым.
По замыслу разработчиков, новая система финансирования сферы культуры может включать в себя целый ряд новых элементов – дополнительных к существующим.
Попробуем рассмотреть их с учётом интересов библиотек.
Они в различных странах устанавливают минимальные доли расходов на библиотеки в бюджетах всех уровней для обеспечения, прежде всего, гарантий доступности для широких слоёв населения культурных (в том числе библиотечных) услуг.
Значит, чем выше будет «уровень подушевого финансирования» культуры, тем больше может быть объём бюджетных средств, выделяемых библиотекам, при сохранении самой высокой по сравнению с другими учреждениями культуры (и на этом надо настаивать) доли в общем объёме финансовых поступлений в них (98 %).
За рубежом это один из чрезвычайно распространённых механизмов привлечения в сферу культуры дополнительных негосударственных средств. Отчисления от лотереи позволяют реализовывать разнообразные проекты в сфере культуры.
Если это получится, то библиотеки, конечно же, помогут эти лотерейные билеты распространить, не надеясь получить от этого прямых доходов, но рассчитывая на появление в стране серьёзных библиотечных проектов и программ.
В мире она держится на системе налоговых преференций в отношении физических лиц, государственных и негосударственных организаций культуры, коммерческих организаций, занимающихся благотворительностью в сфере культуры.
В самом начале мы упоминали, что у библиотек самая маленькая доля благотворительных пожертвований и спонсорских средств в общем объёме финансовых поступлений – 0,6 %. Ведь, в отличие от Эрмитажа и Мариинского театра, библиотеки не имеют таких эффектных проектов и мероприятий, спектаклей и выставок, которые богатые меценаты готовы финансово поддержать. Этого мало и в Европе. Даже в США, где практика благотворительности и спонсорства развита более всего, библиотеки тоже будут в конце «меценатского» списка. (Хотя определённые возможности для библиотек всё-таки есть – но об этом позже.)
Институт бюджетных назначений также позволяет привлечь в сферу культуры (и, надеемся, в библиотеки) дополнительные финансы через законодательное предоставление права каждому налогоплательщику по его выбору направлять часть подоходного налога (13 % от заработной платы) на поддержку культуры (один-два процента).
Открытым остаётся вопрос: будет ли указываться при этом объект поддержки, в каковом качестве может выступать и библиотека. К примеру, население американских городов всегда в курсе, куда и на что идёт тот или иной процент налогов, которые оно платит. Так, население Джексона (штат Мичиган) поддержало заявление директора окружной библиотеки о том, что повышение налога на доход с недвижимости всего на 0,04 цента (что составит 20 долларов в год) позволит сохранить в действии 13 филиалов библиотеки. Но бывает иначе. В графстве Нетрона (Вайоминг) электорат не набрал необходимого большинства, предлагая увеличить на 6 центов налог с оборота на 27 месяцев, что позволило бы получить 43,25 миллиона долларов на нужды местной библиотеки.
Введение маркированных налогов предусматривает прямое направление в сферу культуры части отчислений от конкретных видов налогов и сборов, перечень которых устанавливается законодательством Российской Федерации. Это могут быть акцизы на алкогольную и табачную продукцию, доходы от тотализаторов и букмекерских контор и др.
Здесь интерес библиотек лишь косвенный: всегда ЗА! Хотя, понятно, что на доходы от акцизов претендуют вся социальная и иные сферы.
Создание фондов целевого капитала является перспективным направлением аккумулирования финансовых средств в целях долгосрочной поддержки сферы культуры (как правило, это поступления от института бюджетных назначений и маркированных налогов).
Таким образом, государством делается определённая попытка использовать мировой опыт привлечения дополнительных средств в культуру. Каковы будут результаты и насколько в них будут учтены интересы библиотек, зависит, в том числе, от нас самих.
Теперь поговорим о так называемой коммерциализации библиотек, одна мысль о которой одних настораживает, других пугает, третьих просто приводит в исступление. В «Стратегии» справедливо отмечается, что «возможности для роста внебюджетных доходов организаций культуры имеют свои ограничения (вместительность и пропускная способность организаций ограничены, рост цен может привести к сокращению доступности культурных ценностей для широких слоёв населения). Кроме того, велика вероятность нивелирования ценностной составляющей культурной деятельности в стремлении добиться максимальных внебюджетных доходов непосредственно от сети учреждений культуры».
Иными словами, установка на увеличение доли внебюджетных средств будет сохраняться, но внимание предлагается сосредоточить не столько на платных услугах и работах, сколько на поиске благотворительных пожертвований и спонсорских средств.
Посмотрим, как сегодня библиотеки реализуют задачу привлечения внебюджетных средств. Тем более что у многих из них государственное (муниципальное) финансирование не позволяет нормально существовать и тем более развиваться.
Каждому библиотекарю известно, что, согласно Федеральному закону «О библиотечном деле», гражданину гарантировано бесплатное получение лишь нескольких базовых услуг.
Он может получать: (а) информацию о наличии в библиотечных фондах конкретного документа; (б) полную информацию о составе библиотечных фондов через систему каталогов и другие формы библиотечного информирования; (в) консультационную помощь в поиске и выборе источников информации; (г) во временное пользование любой документ из библиотечных фондов; (д) документы или их копии по межбиблиотечному абонементу из других библиотек.
И это все бесплатные услуги, на которые с полным правом может претендовать «честный налогоплательщик». Но он об этом не догадывается и пытается мотивировку «я плачу налоги и имею право на всё» озвучивать в библиотеках почти по любому поводу. И если библиотека – при нормальном бюджетном финансировании – располагает качественными ресурсами и технологиями, комфортными пространствами и умными, дружелюбными сотрудниками, то людям вполне хватает этих базовых бесплатных услуг, чтобы получать от библиотеки и интеллектуальную, и эмоциональную отдачу.
Конец ознакомительного фрагмента.