Глава восьмая
– Отменили? – удивленно переспросил я. – Но почему?
– Слышала, Годфри полчаса назад позвонил ректору и сказал, что плохо себя чувствует. Питер сообщил мне, а я сразу набрала тебя.
– Спасибо. Но еще недавно Годфри казался вполне здоровым.
– Странно все это, – заметила Мельба, и я был вынужден с ней согласиться.
– Ладно, Мельба, мне нужно идти: Дизель проголодался, – я знал, какой довод обязательно на нее подействует. – Завтра увидимся. Пока.
Я повесил трубку и посмотрел на кота, который уже начал задремывать на кровати. Почувствовав мой взгляд, он моргнул и протяжно зевнул.
Что же случилось с Годфри?
Он обожал находиться в центре внимания, так что причина для отмены праздника в его честь должна быть крайне серьезной.
Неужели это как-то связано с Джастином?
Я поспешил на третий этаж. Может, мальчик пришел, пока я был в душе? Дизель бежал впереди меня, и когда я поднялся, кот уже сидел у Джастина под дверью.
На мой стук никто не ответил. Осторожно заглянул в комнату – та была по-прежнему пуста.
– Пойдем, дружище, – позвал я Дизеля, закрывая дверь. – Его здесь нет.
Кот обогнал меня и потрусил вниз по лестнице. Я пошел на кухню, на ходу соображая, что бы приготовить на ужин. Но подспудная тревога за Джастина не давала мне покоя. Я не мог избавиться от чувства, что произошло что-то нехорошее. Почему Годфри отменил собственную вечеринку? И куда делся Джастин?
Даже если всему этому имелось простое объяснение, я не собирался сидеть дома и ждать новостей.
«А кто обещал себе не лезть не в свое дело?» – ехидно поинтересовался мой внутренний голос, но родительские инстинкты живо его заткнули.
Дизель побежал за мной к задней двери, но я сказал, что ему придется остаться дома. На морде кота появилось такое выражение, будто я собирался бросить его навсегда.
– Скоро вернусь! – заверил я Дизеля, едва слышно добавив: – Надеюсь.
Я направлялся в «Фаррингтон Хаус», самый роскошный отель в Афинах. Годфри, несомненно, остановился там, причем в самом дорогом номере. Отель занимал половину квартала в центре города, в десяти минутах езды от моего дома. На улице уже стемнело, так что я включил фары и задом вырулил из гаража.
Мне очень хотелось верить, что с Джастином все хорошо. Возможно, он просто сидит в отеле и общается со своим биологическим отцом.
Свободных мест на парковке у «Фаррингтон Хауса» не нашлось, и я оставил машину на другой стороне улицы, перед площадью. Заглушив двигатель, уже собрался вылезать из авто, когда вдруг заметил кого-то в темной беседке метрах в десяти от меня.
Человек пошевелился, и я узнал Джастина. Вечер выдался прохладный, а парень уехал с Годфри в рубашке с короткими рукавами. Я подошел к беседке, присел рядом с ним на каменную скамейку и почувствовал, что Джастин дрожит. Неудивительно – мрамор холодил кожу даже через шерстяные штаны.
– Ты почему тут сидишь? – ненавязчиво спросил я. – Не замерз?
– Есть немного, – ответил Джастин, стуча зубами. – Я не могу вернуться туда.
– В отель? – уточнил я. – Почему?
– Просто не могу.
Отчаяние в голосе Джастина встревожило меня не на шутку. Я положил руку ему на плечо, пытаясь немного приободрить.
– Что случилось? Ты можешь мне рассказать, – попросил я в самой мягкой отеческой манере.
– Нет, это слишком ужасно. – Мальчик снова задрожал, но теперь я уже не был уверен, от холода ли.
– Что-то случилось с Годфри? – ровным голосом произнес я.
Джастин кивнул, не поднимая головы.
– Ему нужен врач? – Я встал. – Давай-ка пойдем и посмотрим, что с ним.
– Лучше не надо, – едва слышно прошептал Джастин.
– Почему?
– Просто потому что.
Мне стало окончательно не по себе.
– Ты звонил на 911?
Джастин покачал головой. Кажется, он плохо соображал от шока.
Я вытащил телефон, набрал службу спасения и сообщил, что человеку стало плохо.
– В каком он номере? – окликнул я Джастина.
Тот пожал плечами.
– Вроде бы комната Ли.
Я повторил это оператору и повесил трубку прежде, чем она попыталась удержать меня на линии.
– Пойдем. – Я аккуратно взял мальчика за руку и потянул вверх. – Вдруг мы можем чем-то ему помочь.
Откровенно говоря, я боялся, что уже слишком поздно, но бездействовать не собирался.
Ожидал, что Джастин будет сопротивляться, но он послушно встал и поплелся к отелю. Хотя я продолжал его расспрашивать, он упорно молчал.
В ярком свете гостиничного холла мне сразу бросилась в глаза непривычная бледность Джастина. Что бы ни случилось в номере, это потрясло мальчика до глубины души. Я понял, что нужно торопиться. Может, у Годфри случился сердечный приступ?
– Он дал мне ключ, – сказал Джастин, когда я кинулся к стойке администратора.
– Отлично. – Я резко изменил направление и зашагал к лифту, все еще крепко держа Джастина за руку. Когда мы зашли в кабину, он нажал кнопку четвертого – последнего – этажа, где располагались пять больших номеров, названных в честь генералов Конфедерации. Когда двери лифта раздвинулись, Джастин повернул к самому (что я говорил?) роскошному, носящему гордое имя Роберта Э. Ли, и замер у порога.
Я забрал у него ключ-карту и вставил в замок. Дверь открылась, и Джастин побледнел еще сильнее, если это было возможно. Он без сил привалился к стене, а мне в нос ударила странная смесь запахов. Шагнув в комнату, я каким-то шестым чувством ощутил, что передо мной место преступления. Старался двигаться осторожно, чтобы не потревожить возможные улики. Но мне нужно было увидеть Годфри.
Когда я вошел, в гостиной номера зажегся свет. Запах усилился. Приближаясь к дивану, уже представлял, что там увижу. Еще три шага – и я заглянул за спинку.
Годфри лежал, распростершись на полу. Его затылок превратился в кровавое месиво.
Медный запах крови смешивался с ужасной вонью: после смерти Годфри кишечник опорожнился.
Мне показалось, что я услышал слабый стон, но, как зачарованный, продолжал смотреть на тело.
С такой раной Годфри не мог не умереть, но я обязан был в этом убедиться. На деревянных ногах я подошел к нему, наклонился и взялся за левое запястье, в надежде услышать пульс. И хотя держал его, кажется, целую вечность, под пальцами так и не ощутил ни малейшего толчка.
Осторожно опустив руку на ковер, краем глаза заметил отблеск: что-то выглядывало из-под тела. Я не сразу понял, что именно – был слишком занят тем, чтобы не расстаться с содержимым желудка.
Конец ознакомительного фрагмента.