Часть 2
Фойе малого зала дворца Республики оказалось большим, помпезным и неуютным. На мягких скамейках, вдоль светлых в блёстку стен сидели совсем молоденькие девушки и парни. Цвет и стиль одежды, которых, выдавал в них принадлежность к легиону любителей альтернативной «Русскому радио» музыке. Вернее, легион, более-менее обретал контуры на фоне этих белых стен, так как в городе, растворялся в потоках людей, придавая этим потокам серый оттенок.
«Может нарисовать им радугу? И девочки симпатичные. Голубого цвета может быть, не только моя норковая шубка, да и джинсы со стразами совсем не дорогие уже. Черный вельвет – это мило конечно, но высокая талия!….Так о чём он мне говорит?».
– Они не живут двойной жизнью. Мне это симпатично.
Лия уловила свои контуры в его зрачках.
«Умничает. Туалетная вода приятная. Найду с ним контакт, обязательно спрошу, что за она. Про двойную жизнь – это он о себе?…. Если это намёк, то очень откровенно для пятиминутного знакомства».
– Извини. Вопрос, который меня всегда интересует последних 15 лет. На что они живут?
– Не представляю! Но, знаешь, они не производят впечатления людей, придавленных этим вопросом.
– Думаю, «придавленные» – это их нормальное состояние. Этим они тебя и ввели в заблуждение.
– Пошли, покурим? Ты вообще – куришь?
«Не стоит доставать его, я же не на утреннем совещании выступаю. Нет бы, разговор поддержать…. Пойдём, покурим… заодно и поцелуемся!»
Побродив по всем закуткам холла, пришли к выводу, что курит здесь только охрана и только ночью. Курить в туалете строго воспрещалось, за тем и были приставлены администраторы обоих полов, в костюмах а-ля БелЖД.
– Пойдём на улицу. Заодно и померзнем – Вова взял за руку Лию и повёл за собой к гардеробу.
«Он сказал – заодно? Или мне померещилось?».
Места в зале оказались самые удачные – у выхода.
Концерт был в самом разгаре. Заполнить небольшую паузу вышло трио ребят в странных кепках. Начали распевать, как определила для себя Лия, считалки, на незнакомом для нее языке.
– Не могу понять, к какому музыкальному течению они относятся – шепотом на ушко, нечаянно дотронувшись губами до этого самого ушка, произнёс Вова.
– Так это же евреи! – громко, дрогнув всем телом от Вовиного соприкосновения, произнесла Лия.
– Неужели? Тоже, своего рода фольк. Тсс! Не кричи! – прошептал Вова.
– Ты случайно не еврей? – не то испуганно, не то с извиняющейся интонацией, уже тихо спросила Лия.
– Нет.
Зал хором подхватил считалку. Лия крутила головой по сторонам, пытаясь уловить суть происходящего.
– Ты не обижайся, что я так… с вопросом. Ничего не имею, против своих детей. У меня бывший муж и начальник – евреи. Одного ненавижу, другого боюсь – на ухо Вове, уже громко сказала Лия. Трио на сцене сменили рок-малолетки и зал стонал от выдаваемых ими невнятных децибелов.
– Кого любишь, кого ненавидишь из них?
Лия немного поникла.
– Извини и не отвечай. Меня занесло…. Я знаю ответ.
Лия почувствовала, как Вова положил на её руку свою.
«Господи! Я ему всё про себя рассказала. Зачем? Неосмотрительно и глупо….. Но, я рада, что он славянин. Иначе, всё – межнациональный конфликт! Теперь же, есть возможность на мажорной ноте закончить сегодняшний вечер, а не содрогаться от мысли, что я дура, а он не в чём не повинный потомок древних иудеев… Пожалуй, можно спросить, что у него за туалетная вода».