Просодия. Сатирическая повесть. Арлен Колотушкин и Ведмедь (О. Г. Карагодина)

Арлен Колотушкин и Ведмедь

Став продюсером Савва начал вкушать не только лавры, но и собирать шишки. С каждым артистом приходилось работать в отдельном порядке.

Однажды на один из сборных концертов исполнитель русского шансона Арлен Колотушкин, работающий в мирской жизни охранником, пригласил своего друга в качестве группы поддержки. Он собирался выступить сам и уговорить Савву выпустить на сцену его друга.

Поначалу Савва заартачился, но Арлен стоял за друга горой и даже приплатил за него. Они давно были знакомы, так как жили в соседних квартирах.

Савва хорошо знал увлечения соседа. Арлен любил охоту, держал здоровенную псину и занимался музыкой. Сочинял песни на стареньком синтезаторе. К тому же его знали и уважали все жители подъезда, благодаря истории связанной с задержанием наркомана. История переходила из уст в уста, обрастая всё новыми выдумками. А дело было так.

Арлен всей душой ненавидел братию нариков, да надо же такому случиться, на ловца и зверь бежит.

Работа у него была сидячая, просиживал штаны охранником офиса, двигался мало, старался после работы ходить пешком. В один из вечеров возвращаясь домой, Арлен поднимался по лестнице на четвертый этаж. Он уже предвкушал горячий ужин, дымившийся на столе, когда заметил в пролете между третьим и четвертым этажами, тёмную фигуру. Молодой паренёк африканской наружности держал в руках маленький пакетик. Негритёнок заметил поднимающегося мужчину, сверкнул белками глаз на тёмном лице, подмигнул Арлену и показал раскрытую ладонь, на которой лежал пакетик с белым порошком.

От увиденного у Арлена подскочило давление, зашумело в ушах, в голову ударила кровь. Не говоря ни слова, подскочил к парню, схватил его за тёмно-серую куртяшку с капюшоном и поволок вниз. Курчавый дурачок не подозревал, с кем он связался. У Арлена была бульдожья хватка. Он взвыл, что-то залепетал, но Арлен его не слушал. Доволок до двери и выкинул на улицу.

На следующий день около подъезда его поджидали двое. Один мужик чуть мельче Арлена, но довольно крепкий, другой худенький и пониже. Тот, что пониже достал какую-то книжицу и ткнул ему в нос.

– Попрошу остановиться и пройти к нашей машине.

– А вы кто такие? Документики имеются? – осведомился он.

– Сейчас узнаешь, падла, – прошипел мелкий мужичок, ткнув ему в нос удостоверение ФСБ. – Ответишь за хулиганство.

– Ну-ка дай, почитаю, – начал наливаться злостью Арлен, – какая там написана фамилия? Свищев? Что-то я таких фамилий в районном отделе не знаю, – и на всякий случай прихватил руку мужичка повыше локтя. Тот испуганно забился.

В бой вступил товарищ Свищева. Он схватил Арлена за вторую руку и попытался загнуть её за спину.

Изумившийся Арлен расхохотался, выпустил мелкого нападающего и сцепил руки перед собой: «Давайте орлы! Расцепите ручки.»

Мужики повисли на его руках, как пиявки. Тот, что был выше ростом, прохрипел:

– Валера, доставай наручники.

При слове наручники, Арлен побагровел, расцепил руки и, сделав стряхивающее движение, откинул нападавших, мгновенно перехватив обоих за воротники курток.

Марина ждала мужа. Он задерживался, она нервничала, поглядывая на часы. На обеденном столе остывала жареная оленина, добытая мужем на охоте.

Неожиданно за дверью послышалась возня и она узнала голос мужа:

– Марин, открывай. Руки заняты. Зови Дарли.

Распахнула дверь, пропустив вперёд собаку.

На пороге стоял красный, аки поздняя рябина Арлен, в его руках карасями барахтались два мужика. Один из них практически висел над полом. Арлен втолкнул их в квартиру, не выпуская из рук, и громко скомандовал собаке:

– Дарли! Охранять.

Огромный чёрный ротвейлер, грозно рыча сел перед хозяином. Мужики притихли. Арлен скомандовал жене.

– Быстро набирай Василича и поднеси мне трубку к уху. Возьми из кармана этого червя, – потряс в воздухе мелким мужичком, – удостоверение подполковника ФСБ. Проверим что за птица.

Марина с расширенными от ужаса глазами, начала нервно шарить по нагрудному карману молча взбрыкивающего псевдо фсбэшника. Тот лягался ногами, но молчал. Достала книжицу развернула, прочитала: «Начальник управления Центрального округа подполковник Свищев».

В это мгновение тот, что повыше попытался вывернуться и достать Арлена ногой в пах. Это он сделал зря. Если бы только знал, что собака была чемпионом Москвы по кусачке. Собака попыталась броситься, но хозяин остановил её и в ответ двинул злоумышленнику ногой под зад.

– Не трепыхайся, карась!

Дотащив обоих до дивана, кинул подполковника на подушки, второго же зажав покрепче, повалил на пол, и сел на него верхом заломив руки за спину.

Марина прибежала с телефоном и поднесла трубку к уху мужа.

– Алло. Василич привет. Пробей-ка по базе, есть у вас в управлении некий подполковник Свищев? Что случилось? Потом расскажу. На охоту через неделю? Конечно, поедем. Песни под гитару? Будут. Не торопись, я подожду. Чего пыхчу? Кабанчика завалил.

Тем временем Свищев вовсе не собирался дожидаться окончания разговора. Попытался вскочить с дивана и кинуться со спины на Арлена. Тут его и накрыло. В лицо злоумышленника ударила струя нервно паралитического газа, это не выдержали нервы у Марины, которая решила сама постоять за мужа и собаку. Не растерялась и Дарли, крепко взявшая добычу за ногу. Аккуратно, ровно так чтобы удержать, но не прокусить, как учили в кинологической школе. Глаза злодея заслезились, его горло сдавило, он зашёлся кашлем. Враг был повержен. Дарли скосила глаза в сторону хозяина. Тот одобрительно крякнул, восхищаясь своими девочками.

– Дарли, плюнь его! – и крикнул в трубку. – Ну что там? Нет такого? Я так и думал. Василич приезжай на оленину. Сейчас. Пару мальчиков возьми. На меня совершено нападение. Чего ржёшь? Кто осмелился? Нашлись два дурака.

Через семь минут Марина, до сих пор держащая в руках баллончик, открыла дверь. На пороге стоял Олег Васильевич. Начальник отдела Юго-Восточного округа по борьбе с преступностью и террористической деятельностью. За ним трое молодых парней. Двое с автоматами и один в штатском. Василич с интересом рассматривал удостоверение, когда услышал надсадный кашель.

– Кто это у вас так о кашляет? Кого Дарлюша взяла за горло?

– А-а, – махнула рукой Марина, – это я его спрыснула. Он мешал Арлену держать крупную птицу.

Разберемся, – улыбнулся Василич, махнув мальчикам. – Взять!

После этого случая Арлена наградили за доблесть и честное служение Родине, а по району поползли слухи о его героическом поступке.

Савва уважал и чтил соседа, и пригласил его в свою команду одним из первых. Вот и сейчас не смог ему отказать. На сцену поднялся Евгений Ведмедь. Как нередко бывает, фамилия солиста соответствовала образу. Огромный мужик с выправкой особиста в тёмно-коричневом вельветовом костюме, с густой седой шевелюрой и громогласным голосом.

Евгений пел с детства. Он громко орал в яслях, голосил в детском саду, с удовольствием ходил на все уроки пения в школе. Пение давалось ему гораздо лучше, чем остальные школьные предметы. Частенько, придя домой, он вынужден был давать дневник отцу на подпись. Далее следовала словесная расправа над нерадивым учеником: «Русский – два, математика – два, физика – два… Физкультура, это уж ни в какие рамки… забыл форму – два! Растяпа! О! Пение – пятёрка… Господи! Этот дeбил ещё и поёт!»

Сегодня Евгений Петрович выступал в клубе в поддержку друга Арлена. Песню он взял хорошую, не какую-нибудь чукотскую народную «Что вижу – то пою».

А любимую с детства. «Чуть помедленнее кони» Владимира Семеновича Высоцкого. Этого исполнителя Женя почитал и уважал за умные, сердцем пропетые песни, близкие каждому неравнодушному российскому человеку. Но самое главное, у них были схожи голоса. Евгений Петрович пел с хрипотцой, тщательно подражая своему кумиру. К выступлению готовился заранее и основательно. Не доверяя всяким звукооператорам, привёз чемодан собственной аппаратуры, микрофон, усилитель. Установил оборудование на сцене, и сел на первый ряд рядом со своей женой, ждать приглашения на сцену, с тоской глядя на выступающих, в отличие от жены. Люся была совершенно счастлива, что её вывели в свет. Она радостно хлопала каждому исполнителю и кричала «браво».

Отпел заунывным голосом какой-то мужичок с взъерошенной шевелюрой, в потёртом джемпере в шашечку, белёсых джинсиках и кроссовках, судя по манерам из грузчиков, которые в свободное от работы время поют под гитару песенки собственного сочинения.

Потом выплыла престарелая опереточная певица, вынужденная от безысходности пробовать себя в шансоне. Гремя объёмным ожерельем и браслетами, она напоминала рождественскую ёлку. Закатив глаза, вероятно, думая, что выглядит театрально, дама напомнила ему деревенскую курицу, собирающуюся снести яйцо. Странно было слышать тоненький голосок, вылетающий из недр объёмной фигуры. Глядя на неё, он совсем было зачах, но «толстая пискля» довольно быстро отголосила и объявила в микрофон его выход.

Евгений Петрович встал, посмотрел на жену взглядом полководца перед сражением, расправил пиджак, подтянул штаны и вышел на сцену. Там включил свою аппаратуру, взял микрофон и запел.

Зал охнул. Из недр аппарата раздалась фонограмма с оригинальной аранжировкой. Настолько необычной, что слушатели не сразу поняли, что это? То ли марш, то ли реквием.

Пропустив вступление песни, Женя громко запел, не попадая в собственную фонограмму. По залу разнесся рёв медведя-шатуна потревоженного охотниками в зимней берлоге:

– Чу-у-ть, пом-м-м-медлен-н-нее кони-и… Чу-у-у-у-ть помедленнее..

Раздался раздражённый выкрик:

– Чуть побыстрее! Пойте быстрее.

Но Евгений Петрович никого не слушал. Что они понимают в пении!? Главное, петь громко и доходчиво. Со всей душой. А что пугаются молодые девицы – это хорошо.

Две девушки, сидящие за столом недалеко от сцены, громко зашептались.

– Ты не знаешь, кто его привёл? Это же ужас, как он поёт! Рычит, как недобитый кабан.

– Было бы у меня ружьё, я бы его пристрелила, чтобы не мучился, – громко зашептала вторая.

– Видимо своим пением он убивает время, – зашептала первая.

– Он выбрал страшное оружие, – отозвалась вторая.

Евгений грозно сверкнул глазами на девиц и окончательно отстал от фонограммы. Теперь он пел сам по себе. Акапелла. Фонограмма закончилась, а Евгений Петрович ещё только допевал куплет, поэтому припев у него получился без музыки.

Закончив выступление посмотрел в зал с видом рыцаря, одержавшего победу на турнире. Жена встала во весь рост и восторженно начала хлопать супругу. Евгений Петрович слегка поклонился залу.

О чём-то шептавшиеся девицы, громко захлопали в ладоши и радостно выкрикнули хором «браво».

– Курицы довольны, – удовлетворённо подумал Евгений, расправил грудь и выдохнул:

– А сейчас я спою ещё одну песню.

Девицы аж рты ладошками прикрыли и вновь яростно зашептались между собой:

– Что он нам собирается спеть? Прошляпин хренов, – но тут же смолкли, наткнувшись на испепеляющий взгляд жены Евгения Петровича.

Певец же басовито затянул безо всякой музыки.

Неожиданно в зале раздался треск, потом громкий стук падающего стула, а следом и звук плюхнувшегося тела. Один из зрителей, тучный юморист, слегка расслабившийся в буфете, развлекавший зрителей анекдотами до начала концерта, в попытке подпеть исполнителю активно заёрзал на стуле, и тот развалился.

Савва выронил из рук программку, не выдержал и «турманом» взметнулся на сцену, вырвав микрофон у медведя-ревуна:

– Дамы и господа! Перерыв десять минут. Проветритесь, покурите и …мы рады видеть вас снова!

Во втором отделении концерта Савва уже не радовал публику своей широкой улыбкой, да и певец куда-то исчез.

Савва брал в гардеробе пальто, тщательно прикрывая подбитый глаз. Певец мыл в туалете холодной водой распухающий кулак.

Евгений Петрович был доволен сегодняшним концертом. Он ведь, как певцом стал? Где – в скулу, где – по макушке, а теперь поёт себе и поёт, прокладывая путь на эстраду силовыми методами. Пусть по одной песне, ну и что? Умные администраторы не пристают, а дуракам всё неймётся «Зачем вы поёте под фонограмму?».

– Тьфу! Я под водочку и сплясать могу! – усмехнулся сам себе. – Талантливый продюсер умеет выбрать «жертву» по своим силам. И вообще не важно, можешь ли ты петь? Важно хотеть петь!

В тот день Савва вернулся домой с красивым фингалом под глазом и Санька, впервые, попыталась уговорить бросить его это неблагодарное занятие. В душе она продолжала подозревать мужа в изменах: «Наверняка получил в глаз от чьего-то разъяренного мужа».

Но Савва её не слушал. Прикладывая к фингалу ватный тампон, смоченный свинцовой водой, звонил Арлену:

– Больше ни одного медведя. Ты меня понял? – и положил трубку.