Глава вторая. Охранники обоза
Пришёл в себя я от холода. Открыл глаза… и ничего не понял. Вокруг был полумрак, я лежал на невысокой деревянной кровати, накрытый колючим шерстяным одеялом. Кровать была слишком короткой, и мои согнутые в коленях ноги сильно затекли. Я присел и обнаружил, что спал голым. Осмотрелся по сторонам – маленькая комнатка без окон, из всей мебели только кровать и низкий круглый столик. Слабый свет исходил от стоящей в углу кадки с какими-то белыми грибами на тоненьких ножках. Светились сами грибы.
Дверь в комнату была слегка приоткрыта, из щели пробивался яркий свет и слышался невнятный шум. Завернувшись в одеяло, я на цыпочках подошёл к двери. Мне удалось разобрать несколько хриплых мужских голосов, а потом голос Ленки, которая что-то ответила, после чего раздался дружный хохот. Затем я услышал Петьку, который рассказывал про огромную змею на болоте. «Он же выдаст нас!» – испугался я и приоткрыл дверь.
Яркий свет резанул глаза. Теплая комната, в которой горит очаг, а в котле булькает вкусно пахнущая похлёбка. За столами сидят… самые настоящие дварфы – бородатые, коренастые, рыжие и темноволосые. Их более двух десятков. Все головы дружно повернулись в мою сторону.
– А вот и наш утопленник, пришёл в себя! – весело сообщил дварф с половником в руке.
Раздался дружный хохот. Со всех сторон послышались возгласы: «И как водичка – купаться можно? Рыбы много наловил? Да он сам наживкой решил стать!» Ко мне подошли друзья.
– Как ты себя чувствуешь? Что болит? – заботливо спросила Фея.
– Ну и напугал же ты нас! – поспешил ко мне Петька. – Фея тебя еле откачала…
Петька снял мою одежду с решётки у огня и передал мне. Я вернулся в темную комнатку и надел теплую и сухую одежду. Потом друзья рассказали мне, что произошло.
Во время нашей схватки с волками Фея осторожно по ступенькам спустилась в расширяющийся книзу колодец и оказалась на берегу быстрой подземной реки. Она заметила вдали смутные очертания поселка, когда сверху шумно рухнули в воду мы с Пузырём. Петька сразу выплыл на поверхность и смог вылезти на берег, а меня бурным потоком затянуло в каменную трубу. Пузырь побежал по берегу к видневшемуся вдали выходу из трубы, а Фея прыгнула за мной. Именно она проплыла сквозь подводный туннель, подхватила моё тело и вытащила на берег. И долго откачивала, пока мои легкие не очистились от воды.
К ребятам подбежали местные жители и помогли перенести меня в свободную комнату в таверне. Нашу мокрую одежду развесили сушиться у огня, дав взамен по тёплому пледу. Мы сразу оказались в центре внимания всего посёлка – всё-таки в поселении дварфов редко появлялись новые лица. Пока я лежал без сознания, ребята рассказали местным жителям, что мы идем из дальней деревушки в Холфорд, но сбились с пути и наткнулись на стаю волков, вынуждены были спрятаться в пещере, но волки нас преследовали. Мы отбивались, как могли, но ничего не оставалось, как нырнуть в колодец.
Дварфы удивлялись, как мы вообще смогли выжить в такой передряге, и восхищались нашей храбростью. Один из местных жителей даже решил проверить наши слова – а вдруг эти человеческие дети соврали и просто удирали, испугавшись волков? Он слазил по лестнице на место боя и подтвердил, что нашел двух убитых хищников. Разведчик также принес брошенную мною палатку.
Мы перекусили в таверне. Корчмарь готов был накормить нас бесплатно грибным супом, но, когда мы сказали, что можем заплатить, очень обрадовался и выложил вдобавок и мясо, и хлеба, и ещё пива.
Перекусив, мы решили осмотреться. Быстро обошли всю громадную пещеру и ближайшие подземные туннели, но в большинство коридоров дварфы нас не пустили, сославшись на возможные обвалы. Мы не спорили и не стали расспрашивать, что в действительности прячут жители в этих тёмных коридорах. Из рассказов Илоны мы помнили, что дварфы очень трепетно хранили свои секреты и уважали чужие.
Посёлок состоял из восьми домов, под которые были приспособлены вырытые вручную норы в большой пещере на самом берегу подземной речки. Ее течение крутило лопасти единственной мельницы и приводило в действие многие технические устройства подземного народа. Дварфы жили уединенно, добывали в подземных рудниках и плавили руду, где-то в глубине туннелей в маленьких кузницах в очень небольшом количестве ковали оружие и доспехи. Наше вооружение тоже заинтересовало местных кузнецов.
Тесак и топор Пузыря вызвали лишь насмешки подземных мастеров, которые советовали выкинуть поскорее эту дрянь. Кинжалы, которые захватила из сундука Фея, особого интереса не вызвали – это было знакомое им добротное оружие без всяких изысков, выкованное лет тридцать назад покойным отцом нынешнего хозяина таверны. Этим кузнецом, впрочем, была выкована и кольчуга Пузыря. Дварфы вспомнили, что эти кинжалы и кольчугу купил около пятнадцати лет назад один из местных охотников-людей.
Зато мой арбалет заинтересовал кузнецов и долго передавался из рук в руки. Вердикт мастера вынесли следующий: забавная игрушка, удобная в руке, лёгкая, надёжная, мягкая на спуске. Но всё же именно игрушка, а не оружие, способное помочь в серьёзном деле.
Я рассказал мастерам, что болт из арбалета не смог пробить череп лесного вепря, и спросил, можно ли усилить выстрел, не утяжеляя оружие, так как мне и так трудно его держать в руке. Между кузнецами завязался яростный спор. Наконец, один из мастеров вернул мне оружие и заверил, что сможет это сделать: за три дня он выплавит новую упругую, очень тугую для сгибания дужку для арбалета. Стоить его труд будет всего пятьдесят цехинов, и он возьмётся за дело исключительно для того, чтобы доказать скептикам, что он умеет плавить металл не хуже Тумика Тяжёлого.
Тумик Тяжёлый был крупным темноволосым дварфом, лучшим кузнецом поселка, по мнению большинства мастеров. Он хмыкнул при этих словах и сообщил, что за три дня он сможет собрать два новых арбалета, которые будут легче, удобнее и мощнее моего. Но не возьмётся за работу меньше чем за три тысячи монет золотом, так как дешевле он своё имя не продаёт.
Я отправился вслед за ворчащим себе под нос кузнецом в один из боковых коридоров, куда раньше дварфы нас не пускали. Мы оказались в небольшой складе металлических чушек и угля, за которым располагалась кузница. Мастер осмотрел ещё раз мой арбалет и вздохнул:
– Да, ввязался я с тобой в историю. Но хода назад уже нет, это теперь дело принципа. Меня зовут Ярик Тяжёлый, я самый младший из восьми братьев в семье. Тумик запрещает мне ставить семейное клеймо мастера на мои изделия и вообще считает, что я гожусь лишь болванки ковать для старших братьев. Но я уже давно вырос, а эти слепцы просто не замечают моего мастерства! Я обязан справиться с задачей, иначе… иначе ещё лет десять у меня не будет ни малейшего шанса на признание в семье.
Ярик был настроен решительно. Он сразу замерил длину моей руки, потом попросил приподнять металлическую чушку и продержать в вытянутой вперед руке максимально долго. Результат его огорчил: руки у меня, по его мнению, были очень слабые. Дварф взял авансом двадцать цехинов и попросил не беспокоить его, пока он сам не позовёт.
Мы поселились в единственной комнате в таверне. Плату за неё с нас не требовали, лишь за еду хозяин брал по две серебряные монеты в день. Кровать была всего одна, поэтому досталась Ленке, а мы с Петькой спали на полу на матрацах. Дварфы сообщили, что через одну руку, то есть через пять дней, они посылают первый в этом году обоз в Холфорд, и предложили нам сопровождать их.
Как жители определяли время суток, для меня осталось загадкой: в подземелье стоял постоянный сумрак, рассеиваемый лишь колониями слабосветящихся грибов, да кое-где на стенах в коридорах висели масляные лампы. Никаких часов – ни песочных, ни водяных, ни механических. Однако дварфы как-то время определяли – вставали утром, собирались все вместе в таверне завтракать, затем расходились по своим забоям и кузницам. В посёлке оставались лишь хозяин таверны по имени Анвар Тяжёлый и его молчаливый помощник, имени которого я так и не выяснил. Обычно один из них убирался в помещении, а второй уходил в нижние туннели собирать подземные грибы. Грибы у дварфов росли повсюду и служили им основной пищей, за них Анвар денег вообще не брал. Ещё подземные жители в огромных количествах пили пиво. Как правило, начинали они сразу после возвращения с работы, продолжали за ужином, потом просто сидели за разговорами и пили до глубокой ночи, пока хозяин не закрывал таверну.
Уже на второй день мы не знали, чем себя занять со скуки: работы нам никакой не поручали, разрешенные для посещения туннели мы обошли в первый же день. Кроме того, мои друзья в подземных потемках не могли нормально ориентироваться и старались держаться возле освещённых фонарями жилых помещений.
Ещё одной досадной помехой стал постоянный холод. Дварфы, прожившие всю жизнь в этих условиях, совершенно не обращали на него внимания и были одеты довольно легко, мы же постоянно мёрзли и кутались в тёплые куртки. Лишь в таверне было натоплено, и поэтому там мы и коротали время.
На третий день ко мне подошёл Ярик Тяжёлый и попросил пройти с ним в мастерскую. Фею и Пузыря он не приглашал, а когда они попытались увязаться следом, вежливо, но твёрдо настоял на их возвращении обратно в посёлок. Мастер дал мне переделанный арбалет с новой чёрной матовой дугой, попросил прицелиться точно в центр мишени на стене и несколько раз с разного расстояния выстрелить. Заряжать стало труднее, мне приходилось со всей силы отводить рычаг. Болты ложились кучно, но значительно ниже центра мишени. Ярик был заметно расстроен результатом стрельб, но пообещал мне, что всё будет нормально к завтрашнему дню.
Вечером того же дня Ярик в таверне подошёл к своему старшему брату и долго его о чём-то упрашивал, пока Тумик Тяжёлый не согласился. Я осторожно поинтересовался у Анвара, о чём шёл разговор между мастерами. Трактирщик рассказал, что Ярик завтра представит переделанный арбалет всем собравшимся и просит, чтобы брат разрешил своей жене с утра пойти с ним в мастерскую и зачаровать оружие.
Как оказалось, некоторые женщины дварфов умеют заговаривать металл – оружие после этого не ржавеет, не тупится, не теряется, наносит больший урон. Плохое оружие не принято заговаривать, и, если кузнец просит наложить чары, значит, уверен, что выковал шедевр, который прославит весь клан. Заговор металла – дело для женщины трудное, и муж знахарки вполне может отказать просящему кузнецу. Вот Тумик и отказывался, так как не был уверен, что его младший брат способен сделать качественное оружие. Но в итоге согласился, при условии что завтра вечером он лично будет принимать его работу со всей строгостью и придирчивостью опытного мастера.
Фея, услышав наш разговор, очень захотела познакомиться со знахаркой, тем более что за три дня в подземном поселке мы пока не видели ни одной женщины-дварфа. Анвар посоветовал подождать один денёк, так как сейчас Тумик Тяжёлый не в духе, а только он может разрешить кому-либо увидеть свою жену.
Трактирщик нам объяснил, что жена для дварфа – величайшее сокровище в его жизни. Женщин среди дварфов очень мало, одна девочка рождается на пять – семь мальчиков, и большинство мужчин остаются холостыми. Жениться удается только прославившимся своей храбростью или мастерством. Поэтому среди дварфов так много скитальцев, искателей приключений, которые решают оставить свой клан в поисках славы.
Женатый же дварф становится очень ревнивым и суеверным, свою жену он оберегает от всех возможных и невозможных несчастий. Среди дварфов существует поверье, что завистливый мужской взгляд может причинить женщине вред. Поэтому жёны сидят дома, растят детей, занимаются хозяйством, и лишь с согласия мужа женщину может увидеть другой мужчина.
Тумик женился совсем недавно на девушке из клана Железный Кулак – одного из крупнейших кланов, насчитывающего тысячи дварфов. Тумик выплатил отцу невесты очень солидный выкуп, а затем более десяти лет доказывал свою состоятельность как кузнечный мастер, способный содержать семью, прежде чем строгий родитель дал своё согласие.
Следующим утром в таверну набилось полно дварфов. Они давно позавтракали, но не расходились по своим штольням, а сидели за столами. Анвар пояснил, что об этом попросил Тумик. Прошло ещё часа два, прежде чем в дверь таверны вошёл Тумик Тяжелый и, оглядев присутствующих, на всеобщем языке поблагодарил за ожидание и пригласил поприсутствовать на испытании перекованного его братом оружия.
Все вышли из таверны. Ярик Тяжёлый, ожидавший неподалеку со свёртком в руке, подошёл к Тумику, низко поклонился и торжественно протянул ему свёрток. Тумик развернул ткань. Я едва узнал свой арбалет – матовая дужка была изукрашена причудливым узором, новая ручка для взвода в виде лапы хищной птицы оказалась длиннее прежней, прицельная планка выполнена в виде головы ворона. Это было произведение искусства, а не просто оружие. Тумик минут пять молча внимательно осматривал работу брата, потом подозвал троих самых старых и опытных дварфов и передал им арбалет, указав пальцем на вытравленный на металле рисунок. Мастера придирчиво изучали оружие ещё несколько минут, о чём-то советовались с Тумиком, а потом вернули арбалет Ярику. Старший брат произнёс нарочито громко:
– Оружие выглядит очень красиво. Но не в ущерб ли меткости и мощи? Пусть хозяин оружия, именуемый друзьями Серый Ворон, сам испытает его. Пусть выстрелит по тем грибам, – Тумик указал на колонию грибов на противоположной стороне подземной реки, до которых было около сорока метров. Ярик передал мне арбалет:
– Я сделал его легче и мощнее, Серый Ворон. Ты еще растёшь, поэтому ложе рассчитано на руку чуть длиннее твоей. Уже сейчас оружие должно быть удобным, но идеально подходить тебе будет через пару лет.
Не сразу я сообразил, почему дварфы стали меня называть Серым Вороном. Просто Фея и Пузырь в разговоре звали меня то Серый, то Воронин. Новое прозвище мне понравилось.
Я внимательно осмотрел переделанное оружие. Если раньше мой арбалет мне просто очень нравился, то сейчас он меня восхищал. Взяв болт, я зарядил оружие сквозь распахнутый клюв металлической птицы. Зарядка не требовала больших усилий. Прицел стал другим – теперь метиться надо было через глаза металлической птицы, мне ещё предстояло к этому привыкнуть. Я предупредил всех, что мне нужен один пристрелочный выстрел, и выстрелил в одиночный гриб на тонкой ножке в двадцати шагах от меня. Сорванная шляпка покатилась по камням.
Перезарядил оружие и навскидку выстрелил по указанной Тумиком цели, попав в самый центр грибной колонии. Затем ещё раз зарядил и попросил разрешения выстрелить по самой удалённой в этой пещере мишени – к примеру, разбить самый дальний фонарь у входа в туннель, если никто не возражает.
Никто не возражал, более того, все начали спорить друг с другом и делать ставки. До выбранной мной цели было не меньше двух сотен шагов. Я перевёл прицельную планку на два зубчика повыше, тщательно прицелился, выровнял дыхание и выстрелил. Болт не попал в мишень, а ударил на ладонь выше, зацепив металлический крючок, на котором висел фонарь. В результате фонарь слетел с крюка, упал на каменный пол и разбился. Раздались довольные возгласы тех дварфов, кто ставил на то, что я смогу погасить фонарь. Кажется, никто и не заметил, что попал я не совсем туда, куда целился.
– Так, с точностью понятно, – вынес вердикт Тумик. – А как насчёт мощи? Пробивает ли оружие доспехи?
Мгновенно откуда-то появился старый шлем и тяжёлый исцарапанный щит в рост дварфа. Ярик достал из сумки и дал мне бронебойный болт. Я выстрелил в шлем с тридцати метров и пробил его насквозь. Раздались одобрительные возгласы собравшихся. Ярик, замешкавшись на пару секунд, протянул мне второй болт. В щит я также попал, бронебойный болт глубоко вонзился, но не пробил препятствие. Довольный Тумик подошёл к брату и торжественно произнес:
– Брат, ты доказал, что умеешь делать прекрасное оружие. Скажу больше, кое в чём ты превзошёл даже меня. Пробить тяжёлый щит из лёгкого арбалета невозможно, но тебе почти удалось этого добиться. А потому ты достоин ставить клеймо мастера на свои изделия! Но, чего я никак не пойму, почему ты поставил на оружие не клеймо нашего клана Тяжёлых, а другой знак?
Все дварфы молча уставились на Ярика. Тот склонил голову перед братом и ответил:
– Кузнецу всегда приятно получить похвалу от более опытного мастера. Я сам чувствую, что повзрослел и усвоил многие из ваших уроков, братья. Но ещё я понял, что я достиг предела своего мастерства. Некоторые ваши шедевры я не смогу повторить, оставайся я здесь хоть двести лет. Поэтому я принял решение покинуть клан и странствовать по Пангее, набираясь опыта и знаний. Хочу посетить Камень-на-Реке и упросить наших сородичей-дварфов из клана Водных Мастеров обучить меня тонкостям холодной закалки и внутреннего рисунка на металле. Хочу дойти до Медных Гор и уговорить мастеров клана Железной Руки раскрыть секреты работы с магической рудой. Хочу спуститься в катакомбы тёмных дварфов, пусть даже это и будет стоить мне жизни, и узнать хитрости производства их смертоносных клинков. Если мне удастся осуществить эти планы, то я вернусь к вам, братья. Если же мои будущие учителя посчитают меня недостаточно способным, я не хочу позорить славное имя нашего клана Тяжёлых, поэтому и решил взять псевдоним Ярик Пытливый, который изобразил на оружии.
Повисло долгое молчание. Потом вперёд выступил один из убелённых сединами дварфов и произнёс:
– Древний закон гласит, что нельзя мешать сородичам, собирающимся искать новые знания. Если таков твой выбор – мы поможем тебе всем, чем сможем. Я уверен, что ты не замараешь имя нашего клана. Надеюсь, мои собратья со мной согласятся, если я от лица всех нас попрошу тебя и дальше считать себя членом нашего клана и не отказываться от имени Ярик Тяжёлый. Носи, как и прежде, это имя с честью и прославляй наш клан во всех уголках великой Пангеи!
После этих слов Ярик ещё раз поклонился всем и поблагодарил за доверие, сообщив, что он так и поступит, а в дорогу отправится вместе с обозом через день. Дварфы по очереди стали подходить к Ярику, поздравлять с признанием мастерства и желать успехов в странствиях. Фея тем временем воспользовалась моментом и попросила Тумика разрешения увидеться с его женой. Тумик растерялся, не зная, что и ответить. Он явно обдумывал вескую причину для отказа, но Фея настаивала:
– Один встреченный нами друид утверждал, что у меня есть способности к волшебству, советовал идти в Холфорд и поступить в школу магии. Я поверила, убедила своих родителей отпустить меня, я бросила всё и даже уговорила своих друзей пойти со мной. Но, к сожалению, я так и не почувствовала никаких способностей. Может, это всё неправда? Мне очень нужно поговорить с кем-то, кто разбирается в чарах.
Тумик подумал ещё немного и уступил:
– Хорошо, можешь общаться с моей женой сколько хочешь. Тем более, она сама интересовалась тобой и уже замучила меня своими расспросами. Так что можешь идти к ней, но только одна, без друзей.
Весь остаток дня Фея отсутствовала. Пришла она глубокой ночью и, игнорируя все наши расспросы, пожелала нам спокойной ночи и легла спать. Когда я проснулся утром, Ленки уже не было. Трактирщик сказал, что она давно встала, быстро позавтракала и направилась в дом Тумика.
Я же сходил в мастерскую к Ярику и заплатил остаток суммы за арбалет. Мастер выглядел рассеянным и невыспавшимся. Он готовился к странствиям, укладывал необходимые вещи. Я рассказал мастеру, что при выстреле по дальнему фонарю промахнулся, и фонарь разбился по счастливой случайности. На это Ярик усмехнулся и заметил, что бог дварфов Тор благоволит мне и ему, после чего взял у меня оружие и за пару минут откорректировал напильником прицельную планку. Потом достал из-под верстака тяжёлую сумку:
– Я ведь заготовил для тебя и набор болтов для это го арбалета. Тут половина – утяжелённые бронебойные, они пробивают панцирь. Обычные латы прошивают навылет. Щит, может, и не всякий пробьют, но вчерашний щит такой болт пробил бы легко, – Ярик показал на стоящий в углу мастерской изрешеченный щит. – Я тебе нарочно дал вчера другой болт, чтобы не задеть самолюбие Тумика. Но думаю, после моего ухода он зайдет ко мне в мастерскую, увидит пробитый щит и сразу всё поймёт. Ещё есть и другие болты – охотничьи широкие и гарпунные зазубренные, есть с кольцом для крепления верёвки, есть свистящая сигнальная стрела, есть с камерой для горящей смеси. Это всё – мой подарок тебе. Я рад, что твой заказ дал мне шанс утереть носы старшим братьям. А когда на испытаниях я понял, что ты ещё и отличный стрелок, я просто пел про себя от радости.
Ярик ещё раз залез под верстак и вынул топорик из чернёной стали:
– Это для твоего друга. Чехла, к сожалению, нет. Выковал я его давно, опыта у меня тогда маловато было, но всё равно этот топор намного лучше его оружия. Забрать с собой я его всё равно не могу, пусть лучше твоему другу достанется, чем будет валяться здесь без дела.
Я спросил мастера о его дальнейших планах. Он устало вздохнул и ответил, что сам пока не знает. Ни Водные Мастера, ни дварфы Медной Горы, ни тем более чёрные дварфы просто так не возьмут его в ученики. Сейчас же он хочет лишь как можно скорее покинуть поселок, пока его решимость не угасла, а братья не успели уговорить его остаться. Поэтому Ярик собирался дойти с обозом до первого же поселения и там покинуть остальных.
Напоследок я поинтересовался, какие именно заклинания жена Тумика наложила на мой арбалет. Ярик пожал плечами – он только просил сделать оружие нержавеющим и более смертоносным, но, что ещё могла наколдовать женщина, мастер не знал.
Пузыря я нашёл на берегу подземной речки. Мой друг сидел возле самой воды и кидал в бурный поток камешки.
– Проснулся, никого из вас нет, все про меня забыли. Ты постоянно у кузнеца пропадаешь, Ленка вообще второй день не появляется. Скучно, хоть бы работу какую мне дали. Но сколько ни спрашивал – никому помощь не нужна. Шарахаются даже от таких предложений.
Я присел рядом и, пересыпав в руке камешки, тоже бросил один из них в воду.
– Это дварфы секреты свои оберегают. У них ведь каждая тонкость в кузнечном или горном ремесле добывается годами упорной работы и жизнями сородичей.
– Понятно, – протянул приятель. – Считал, что это характер у дварфов такой скверный, и поэтому никто не хочет со мной общаться. Но почему тогда с тобой дварфы разговаривают? Да и в мастерскую тебя несколько раз пускали.
Я улыбнулся и изложил очевидную, на мой взгляд, версию:
– Просто они не видят во мне конкурента. Для них я худющий, слабый, по их меркам, человеческий ребёнок, который никогда не сможет ни в кузнице работать, ни добывать руду в шахте. А для одного из них я заказчик, пусть не богатый, но всё же покупатель. А теперь посмотри на себя и представь: дварфы видят сильного, мускулистого молодого парня, который на две головы выше их ростом. Они замечают твои накачанные мышцы и думают: а вдруг ты сын кузнеца и с детства помогаешь отцу в его ремесле? И, выведав их секретные наработки, вы с отцом сможете ковать более качественные инструменты и оружие, а они лишатся покупателей. Вот и отказываются от твоей помощи.
Петька слегка усмехнулся и повеселел:
– А ведь верно!
– Ты о дварфах не думай плохо. Вот у меня от них даже подарок специально для тебя есть, – я передал своему другу топор на длинной деревянной ручке.
Пузырь обрадовался, как ребёнок, получивший новую игрушку. Он вертел топор в руках, а потом принялся испытывать его в работе. К нам подошёл хозяин таверны, который направлялся к речке за водой. Он долго наблюдал за движениями Пузыря, потом остановил моего друга:
– Ты где такие замахи топором видел, у дровосеков, что ли? Да так ты себе ногу оттяпаешь в первом же бою! – Анвар взял топор и принялся показывать движения, вращая в руках и перекидывая тяжёлое оружие, словно лёгкую тростинку.
Я посидел ещё немного, наблюдая за уроком, потом наполнил водой вёдра и отнёс их в таверну. Вскоре вслед за мной вбежал разгорячённый потный Пузырь, снял со стены старый щит и убежал обратно. Лишь спустя несколько часов измотанный Петька вполз в таверну, заказал себе тарелку грибного супа и кружку тёмного пива. На левом плече у него красовался огромный синяк, но Пузырь был счастлив.
К середине дня дварфы начали приносить из своих мастерских свёртки и тяжёлые мешки. К вечеру возле всех хижин возвышались штабеля металлических брусков и горы мешков. Тумик, хозяин таверны и ещё несколько жителей куда-то ушли и вернулись уже ночью на трёх повозках, каждая из которых была запряжена двумя сильными волами.
Сразу же началась погрузка. Тумик ходил между повозками и скрупулезно записывал – кто, что и куда положил. Мы с Пузырём тоже сложили свои и Ленкины вещи, закупили на все оставшиеся монеты хлеба, соли и сушёных грибов, набрали воды из речки. Фея всё никак не появлялась из дома Тумика, мы даже стали беспокоиться, что обоз уйдёт без неё. Но Ярик успокоил нас, что отправление назначено только на следующее утро.
Фея вернулась уже глубокой ночью. Она была во влажной одежде и с мокрыми волосами. На наши удивленные вопросы Ленка ответила, что ушла подальше от посёлка, выкупалась в речке перед дальним походом и перестирала всю свою одежду. И вообще, она просто счастлива, что мы оказались у дварфов, так как здесь она научилась колдовать!
Рано утром нас разбудил хозяин таверны. Мы быстро позавтракали и вышли во двор. Посёлок ещё спал, лишь два тяжеловооруженных дварфа сторожили нагруженные до предела открытые повозки, и в нескольких домах-норах горел свет. Вскоре из этих домов появились ещё несколько вооружённых дварфов.
Командовал обозом трёхсотлетний седой дварф Суртак Тяжёлый, родной дядька Тумика и Ярика. Про него мне много рассказывал хозяин таверны. Суртак Тяжёлый был ветераном пяти кровавых войн между дварфами и орками за Медные Горы, служил наёмником у людей во время затяжной гражданской войны, участвовал когда-то в осаде Холфорда, был одним из немногих выживших участников карательного похода против тёмных эльфов. Последние лет восемьдесят Суртак работал простым кузнецом и обычно дважды в год водил обозы с металлом в Холфорд, пользуясь огромным уважением и доверием среди своих сородичей за честность и справедливость.
Суртак Тяжёлый обошёл повозки, проверил вооружение шести идущих с обозом дварфов, дал последние наставления и, наконец, приказал трогаться в путь. Обоз свернул в тёмный туннель и медленно двинулся во тьму.
Волы флегматично двигались в полной темноте. Сопровождающие обоз дварфы шли пешком рядом с гружёными повозками, ведя на поводу волов. Мы тоже отправились в путь на своих двоих. Мои друзья почти ничего не видели и держались руками за борта телег. А я разглядел распахнутые ворота, которые беззвучно закрылись, как только обоз миновал их.
Вскоре вдали забрезжил слабый свет, и мы выехали на дорогу среди скал. Была ночь, только-только забрезжило утро. Небо хмурилось, шёл мелкий дождь, где-то вдали протяжно выли волки. Дорога причудливо петляла между скал, постепенно забираясь все выше. Спустя какое-то время мы оказались в плотном холодном тумане облаков, настолько густом, что силуэты впереди идущих я видел только благодаря своему обостренному зрению как размытые тени. Когда совсем рассвело, мы вышли на вершину горного перевала, оказавшись даже выше облаков.
Только тут я смог более-менее сориентироваться и указал друзьям на группу рыжих скал вдалеке, возле которых мы пять дней назад встретили белого волка. Фея тут же достала блокнот и сделала в нем пометку. Бдительный Суртак Тяжёлый сразу же поинтересовался, что это мы записываем? Фея честно ответила, что записывает приметы дороги, по которой мы движемся, чтобы мы могли вернуться домой. Я показал дварфу группу скал вдали, где нас атаковали волки, вынудив спрыгнуть в подземелье. Суртак Тяжёлый что-то прикинул в уме и вспомнил, что именно там находится один старый вход, которым сами дварфы давно не пользуются. Он объяснил нам, как быстро добраться до того места по поверхности. Кажется, он обрадовался, что на обратном пути мы не планируем проходить через их подземный посёлок. После этого Суртак повеселел и даже разрешил Фее сесть в повозку.
Наш обоз преодолел перевал и стал медленно спускаться вниз на заросшую густым лесом большую равнину. В полдень дварфы на ходу достали из сумок хлебные лепёшки и быстро перекусили всухомятку, продолжая настороженными взглядами обшаривать придорожные кусты и особенно приближающийся лес.
Я прошёл чуть вперёд и поинтересовался у Суртака, чего нам стоит опасаться и откуда может исходить угроза. По словам дварфа, на холмах ничего нам не грозило, но вот в лесу угроза могла исходить и от диких зверей, и от разбойников. Вскоре обоз пройдёт через участок леса, в котором пару лет назад дварфы наткнулись на крупного василиска. При этом старый воин усмехнулся и указал на свои сапоги из кожи крупной рептилии.
Проблем с разбойниками по дороге в Холфорд Суртак не слишком опасался – продать три телеги металла в маленьких окрестных посёлках будет затруднительно, в столицу же с краденым товаром разбойники не рискнут сунуться. Другое дело на обратном пути – вот тогда действительно обоз могут попытаться ограбить. Но всё равно дварф советовал не терять бдительности. По его словам, главное – успеть до заката дойти до посёлка людей Старая Застава, там можно будет переночевать в безопасности.
Мы вошли в лес. Дварфы вели себя чуть более настороженно, но схватки не ожидали – некоторые из них от жары даже сняли кольчуги и шлемы. Несколько раз дорога раздваивалась, но у каждой развилки непременно стояли указатели с надписями, выполненными причудливыми и непонятными рунами. Фея аккуратно зарисовывала надписи в блокнот, а я поинтересовался у Суртака, что написано на указателях. Ответ сразил меня наповал. Оказывается, дварф вообще не умел читать и просто вёл обоз знакомой дорогой. Более того, читать не умел никто из дварфов в обозе. Вообще, в подземном лагере один только Тумик Тяжёлый умел писать и читать на двух языках, чему научился во время странствий.
Дорога была безлюдной, лишь один раз навстречу нам быстро проскакал на коне вооруженный мечом юноша в богатых одеждах. Лес жил своей жизнью – вовсю пели птицы, в ветвях деревьев мелькали зверьки вроде куниц, однажды дорогу нам перебежал олень с красивыми ветвистыми рогами. Дварфы не задерживались ни на минуту и целеустремленно шли вперёд. Под вечер у меня уже еле передвигались ноги, Пузырь тоже устал, скинул тяжёлую кольчугу и ненавистные сапоги. Но на дварфов, казалось, усталость не действовала, и они неторопливо, но планомерно двигались вперёд.
Наконец, за очередным поворотом дороги мы увидели деревянный частокол внешней стены, а ещё через пять минут Суртак уже стучался в окованные металлическими полосами деревянные ворота. Над забором показалась белобрысая голова мальчишки. Он осмотрел нас, а потом начал громко звать отца.
Через минуту ворота приоткрылись, и бородатый мужик в помятом шлеме поинтересовался целью нашего приезда, как будто это и так не было ясно. Я переживал по поводу возможной пошлины за вход, так как денег у меня вообще не осталось. Но нас пропустили без всяких сборов – было видно, что местный люд не избалован торговыми караванами и искренне рад появлению нашего обоза. Дварфы вкатили телеги на маленькую площадь в центре посёлка, и вокруг сразу же собралось едва ли не всё местное население – почти сорок человек.
Тут же завязалась торговля. Народ покупал ножи, наконечники для стрел, ножницы, гвозди, недорогие брошки, кольца и всякую другую мелочь – в этом маленьком поселении не было своего кузнеца. Явился в сопровождении пары ополченцев и местный староста – худющий лысый мужик со страшным косым шрамом через левую щёку. После недолгой торговли он приобрел три открытых шлема и два треугольных щита.
Я издалека наблюдал за душевными терзаниями Ярика Тяжёлого – тот собирался отделиться от обоза в первом же посёлке, но явно ожидал, что это будет населенный пункт покрупнее. В конце концов Ярик решился и окликнул удаляющегося старосту. Тот с недовольным видом обернулся, но после первых же слов дварфа расцвёл в улыбке и пригласил к себе в дом. Через несколько минут Ярик вышел из дома, быстро попрощался с родственниками, снял свои сумки с телеги и в сопровождении старосты направился к одному из дальних домов.
Постепенно торговля стихла, а товаров на телегах почти не убавилось. Вечерело, ополченцы закрыли ворота на засов, зажгли факелы. Постоялого двора тут не имелось, лишь небольшой кабак без комнат для ночлега.
Мы с ребятами разбили палатку возле телег, разожгли костёр и вскипятили чаю, перекусив едой из своих запасов. Дварфы палаток не ставили, они накормили волов, а потом все, кроме одного дежурного, улеглись под телегами и захрапели. Мы с ребятами также решили дежурить по очереди – первой дежурит Ленка, потом Петька, потом я.
Когда Пузырь разбудил меня глубокой ночью и лёг спать, я обнаружил, что во всём посёлке не сплю только я один – даже дежурный дварф задремал. У меня появилось настолько необычное желание что-нибудь… украсть, что я испугался. В этот момент я впервые подумал, что Илона серьёзно ошиблась, и мне предназначен вовсе не путь следопыта.
Красть я ничего не стал, наоборот, подошёл и растолкал спящего дежурного. Тот спросонок пообещал прибить меня своим двуручным молотом, но потом, окончательно проснувшись, поблагодарил и попросил не говорить ничего Суртаку.
Мы с дварфом просидели до утра у костра, он научил меня нескольким видам игры в кости и даже успел проиграть мне горсть медяков и пару серебряных монет. При первых признаках рассвета дварф принялся будить своих товарищей – путь до следующей стоянки предстоял неблизкий.
День ожидался солнечный и жаркий, но дварфы все как один надели кольчуги и шлемы и держали наготове топоры и арбалеты. Увидев их приготовления, Петька также надел кольчугу и достал свой топор.
– Нам сегодня предстоит переправа через реку, это довольно опасное место, – пояснил Суртак Тяжёлый. – Речной паром перевозит только по одной повозке за раз, а на любом берегу может быть засада. Семь лет назад на этой переправе я потерял убитыми трёх бойцов, которые должны были переправляться последними. И одну телегу у нас увели разбойники.
– Мы с Пузырём можем проверить лес вокруг, – предложил я.
– А я могу с помощью магии поискать жизнь в лесу, – неожиданно предложила Фея.
Раньше Ленка отказывалась рассказать, чему её научила жена Турика, ссылаясь на то, что ей нужно ещё тренироваться. Сейчас же наша подруга впервые решила продемонстрировать свои новые навыки. Ленка встала, поправила чёлку, подняла руки вверх, ладонями вместе, и начала бормотать какое-то заклинание. Её голос становился всё громче, и под конец фразы Фея почти кричала: «…Нэугар вифинас уморто! Перенас асорман гаррор уморто!»
И… ничего не произошло.
– Ну что, сработало или нет? – спросил заинтригованный Петька.
Фея молчала и сосредоточенно смотрела мимо нас на стену ближайшего дома.
– Получилось! – в конце концов выдохнула она. – В этом доме спят трое взрослых и, похоже, ребенок. А в том сарае напротив никого живого нет. У меня ещё не всегда срабатывает, да и недолго вижу, но это заклинание у меня получается.
– А какие ещё заклинания ты знаешь? – спросил Пузырь.
– Пока только это получается, – призналась Фея. – Я пробовала ещё три, вызубрила уже наизусть слова, но пользоваться ими не получается пока. Не знаю почему.
– И какие заклинания ты еще пробовала? – настала моя очередь задавать вопросы.
– Свет, отражающий щит, и… не скажу, – смутилась почему-то Фея.
Мы не стали у неё выпытывать – бесполезно, всё равно наша подруга ничего не скажет. Поселковый стражник снял тяжёлый брус на воротах и раскрыл створки. Фея опять забралась в одну из телег, а мы пошли рядом.
Раскисшая глиняная дорога огибала поселение и поднималась довольно круто вверх на высокий холм. Тяжёлые телеги еле ползли по грязи, волов пришлось подгонять. Дварфы сами начали помогать животным тянуть нагруженные телеги. Ленка спрыгнула на землю и медленно брела позади обоза. Мы же с Пузырём прошли далеко вперёд и остановились на гребне холма. Отсюда дорога спускалась полого вниз к самой реке, окруженная с двух сторон высоким непроглядным лесом с густым подлеском.
– Пойдём через лес вместе или разойдемся по разным сторонам дороги? – спросил меня Пузырь.
– Давай ты справа, я слева, двигаемся очень тихо метрах в сорока от тракта. У реки встречаемся.
Приятель кивнул и, перехватив поудобнее топор, скрылся в густой листве. Я достал арбалет, зарядил стрелой с бронебойным наконечником и перешел на другую сторону дороги. За сплошным валом густых кустов рос вполне проходимый лес с изумрудным ковром мха и множеством грибов неизвестных мне видов. Я бесшумно шагал по мягкому мху, осторожно перемещаясь от дерева к дереву. Встревоженные моим появлением птицы в кронах деревьев вскоре успокоились и не обращали на меня никакого внимания. Наверное, лесные эльфы презрительно кривились бы от моего навыка скрытности, но сам я просто упивался своей незаметностью – вот полосатая ящерица грелась на солнце и не видела меня с двух шагов, вот яркая осторожная птица не обращала на меня внимания, вот мелкий зверёк-грызун спокойно чистился на расстоянии вытянутой руки.
Конец ознакомительного фрагмента.