Глава 6
Сильвия Мартин, явно взволнованная, чуть не бегом пронеслась по коридору и постучала в дверь личного кабинета Селби.
Тот отвел защелку и впустил девушку.
– О Дуг, прости меня, – сказала она, – но я просто не могла ждать и прошла в кабинет, минуя приемную. Послушай, Дуг, я спешу… но обещай мне, обещай, что не скажешь «нет».
Он взглянул в горящие возбуждением золотисто-карие глаза и улыбнулся.
– Я не скажу «нет», но могу сразу сказать: то, чего ты хочешь, невозможно.
Сильвия сделала гримасу.
– Послушай, Дуг. Шериф позвонил непосредственно Крэнделлу и сказал, что хотел бы выяснить кое-что о миссис Берк. Крэнделл ответил, что ничего о ней не знает, кроме того, что ее зовут Тельма и что раньше она уже была замужем, только он не может вспомнить, как звали ее бывшего мужа. У него было ранчо где-то в Аризоне. А затем шериф спросил, не носил ли ее первый супруг имя Лейси. Крэнделл ответил, ему кажется, именно так его и звали.
– Все это очень неопределенно, Сильвия. Как ты понимаешь, Крэнделл мог легко ошибиться. Не забудь, он даже не сразу вспомнил имя.
– Я знаю, Дуг, но чувствую всем существом, что он не ошибается. Послушай, Дуг, ты ведь едешь туда. Дай мне шанс. Разреши поехать с тобой.
– Когда? – спросил он.
– Прямо сейчас. Мы можем договориться о самолете и добраться туда за три с половиной – четыре часа.
Селби сказал:
– Не думаю, что налогоплательщикам доставит особое удовольствие оплачивать мне самолет. Один из влиятельных налогоплательщиков только что предложил мне бросить расследование.
– Кто? Бинелл?
– Да.
– Напыщенное ничтожество! Какое ему дело до всего этого?
– Он платит налоги.
– Вздор! У него какая-то своя цель.
Селби улыбнулся:
– Ну да, его банк, по-видимому, получил восемь тысяч долларов по расписке, которая, скорее всего, не стоила и ста центов за доллар, – думаю, вот где зарыта собака.
– Нет, не то, Дуг. Здесь что-то большее. Ты это знаешь так же, как и я. «Ламбер компани» могла бы легко оплатить эту расписку. Бинелл двуличный, скользкий, он бы и пальцем не шевельнул, чтобы помочь вам.
– Лейси займутся власти Аризоны, – сказал Селби. – По нашей просьбе они с радостью зададут ему несколько вопросов.
– Дуг, ты не можешь просто перепоручить все это полиции Аризоны. Они ведь не знают, в чем дело, и, если Лейси действительно что-нибудь известно, он может легко втереть им очки. Тебе просто необходимо поехать туда самому, и быстрее. Что-то здесь происходит, кто-то пытается спрятать концы в воду и помешать тебе выяснить, в чем дело. Я знаю, моя газета готова оплатить часть расходов, если нужно.
– Ладно, ладно, посмотрим, – сказал Селби.
Она протянула ему еще сырую фотографию.
– Вот копия отпечатков пальцев умершего. Терри сделал снимки и классификацию еще до того, как ты вызвал его в Лас-Алидас. Он вернулся и уже телеграфировал в федеральную службу, чтобы узнать, не зарегистрированы ли у них эти отпечатки.
– Спасибо, – сказал Селби.
– Дуг, обещай, что ты поедешь в Туксон и возьмешь меня с собой.
– Хорошо, – сказал он, – я подумаю.
– Ладно, Дуг, когда ты даешь обещание, это уже кое-что. Послушай, я пустилась по следу за теми фотографиями погибшего. Через час они у меня будут. Если ты сейчас договоришься о самолете, мы можем уехать часов в пять. Возьмем с собой суп в термосе, бутерброды и пообедаем в самолете.
– Позвони мне через полчаса. Я дам тебе знать, – сдался в конце концов Селби, уступая ее натиску.
– Пока! – сказала она и повернулась к двери.
Он услышал, как она легко побежала по коридору.
Селби закрыл дверь и стал пристально рассматривать отпечатки пальцев. Какие тайны они скрывали? Умер какой-то человек. Его тело кремировали, но остались эти отпечатки, неопровержимое свидетельство его личности, линии, нанесенные природой на кожу человека. Станут ли эти линии ловушкой для убийцы?
Селби потянулся за трубкой, набил ее и принялся всматриваться в отпечатки, пытаясь использовать их как отправной момент для построения версии происшедшего.
Он старался найти объяснение действиям таинственного бродяги, когда Аморетт скользнула в дверь и доложила:
– Инес Стэплтон просит узнать, не можете ли вы принять ее на несколько минут.
– Инес Стэплтон! – воскликнул он. – Я не видел ее целую вечность. Она в приемной?
– Да.
– Попросите ее войти… нет, подождите минутку. Аморетт, сегодня вечером мне нужен самолет до Туксона. Я хочу, чтобы никто не знал, куда я отправляюсь. Зайдите к шерифу Брэндону и спросите его, не желает ли он присоединиться. Скажите ему: со мной летит Сильвия Мартин. Затем позвоните в Лос-Анджелес, в аэропорт, и закажите хороший, быстрый самолет. Мы уже делали такие заказы, поэтому они знают, что нам нужно.
Аморетт кивнула.
– И попросите Инес войти… Нет, не надо… Я сам.
Селби отодвинул кресло и вышел в приемную.
– Привет, путешественница, – сказал он, увидев изящную брюнетку, которая подошла и грациозным движением протянула ему руку. Она выдержала его взгляд спокойно и твердо, но предательская голубая жилка быстро забилась у нее на шее.
– Где ты пропадала? – спросил Селби.
– Там, где я и собиралась быть восемнадцать месяцев назад, – ответила она.
– Ты имеешь в виду…
– Да, – подтвердила она, – изучала право. И я действительно его изучала, а не просто играла в изучение.
– Ну и как успехи? – спросил Селби.
Она улыбнулась:
– Я прошла трехлетний курс обучения. Занималась во время летних каникул и сократила его до семнадцати месяцев, одной недели и трех дней. Перед вами, господин окружной прокурор, Инес Стэплтон – адвокат, официально допущенный к работе в судах штата Калифорния.
– Инес! – радостно воскликнул он, схватив ее руку. – Это чудесно, просто чудесно!
– Ты пригласишь меня войти, – спросила она, – или мне придется войти без приглашения?
Он засмеялся и пропустил ее в открытую дверь. Усадив девушку в большое кресло по другую сторону своего стола, он заметил, как она изменилась – возмужала, стала более уверенной в себе, однако в ее глазах таилась какая-то напряженность. Когда она расслаблялась, то выглядела усталой – трудности, через которые ей пришлось пройти, оставили на ее лице свой след. Но когда она говорила или улыбалась, оживление и блеск глаз скрывали усталость.
– Много было зубрежки? – спросил Селби.
– Не хочу вспоминать об этом, – сказал Инес с легким смехом. – Все позади. Ты знаешь, моя работа в адвокатской коллегии была лишь подготовкой к профессии юриста, ты помнишь… или уже забыл, Дуг?
– Помню, – не очень уверенно ответил он.
– Ты знаешь, Дуг, когда я уехала отсюда год тому назад, я сходила с ума…
– Знаю, – сказал он, – ничего нельзя было сделать. Я просто должен был выполнить долг…
Она щелкнула пальцами.
– Забудь, – сказала она, – мне наплевать на прошлое… Джордж был замешан в деле о наезде, пытался скрыться и избежать ответственности. Он любил пускать пыль в глаза, а отец просто губил его своей щедростью и заступничеством. Это был ужасный удар для всех нас, особенно для папы. Наша семейная гордость была уязвлена, но все обернулось к лучшему.
Судья в Сан-Диего оказался очень гуманным человеком. Он дал Джорджу испытательный срок с условием, что тот вернется в школу, в течение двух лет не будет водить автомобиль, пять лет не возьмет в рот спиртного, пять дней в неделю будет ложиться спать в десять часов и через определенные промежутки времени будет докладывать о себе инспектору, наблюдающему за отпущенными на поруки, – как лично, так и в письменном виде. Это было чудесное решение для Джорджа.
– Твой отец, – сказал Селби, – не мог понять. Он…
– Чепуха! Отец отлично все понимал. Просто страдала его гордость, вот и все. Он ликвидировал здесь свое сахарное дело и уехал. Думаю, это был лучший вариант как для него, так и для Джорджа… А что поделывал ты, Дуг?
– Обычная рутина, – ответил он. – Лучше скажи, что ты намерена теперь делать? Собираешься практиковать?
Она взглянула ему в глаза и кивнула.
– Что ж, – сказал он, усмехнувшись, – возможно, когда-нибудь мы встретимся с тобой в суде и ты будешь защищать противную сторону.
– Возможно, – серьезно ответила она.
– Станешь охотиться за моим скальпом, а? – сказал он, смеясь.
– Нет, – сдержанно ответила она. – Понимаешь, Дуг, ты перерос меня. А я тебе это позволила. Когда ты был свободным юристом, мы, бывало, чудесно проводили время: теннис, походы, плавание, неожиданные поездки в другой город и прочие забавы. Потом тебя избрали на официальный пост, и ты начал серьезно смотреть на вещи. Я полагаю, что папины деньги мешали мне видеть жизнь в надлежащей перспективе. Я не понимала… А, да ладно, не будем об этом.
Селби через стол дотянулся до ее руки.
– Мне было больно, когда ты уехала, Инес. Я думал, возможно, ты рассердилась и хотела мне отомстить и… Короче, я много думал о тебе, хотел даже отыскать, но потом, хорошо зная твой характер, понял, что, если ты действительно считаешь меня виноватым, никакие объяснения не изменят твоего мнения.
– Я так не считала, – сказал она. – Просто решила заставить тебя уважать меня в той области, которая так тебя увлекла.
Смущенный ее спокойной откровенностью и силой, таящейся в твердом взгляде темных глаз, он неловко попытался переменить тему:
– Как ты находишь наш старый город?
– Совершенно не изменился. И наши две газеты все так же сражаются друг с другом?
– Да.
– «Блейд» – против тебя, а «Кларион» – за?
Он кивнул.
– И Сэм Роупер, бывший окружной прокурор, все еще старается достать тебя?
– Не так сильно, как раньше, – рассмеялся Селби. – Он несколько растерял свое влияние, а заодно, я думаю, и часть своей обиды. Занялся частной практикой.
– А та девушка, мисс Мартин? – спросила Инес. – Как ее звали, Сильвия? Ты часто ее видишь?
Он сказал с улыбкой:
– Всякий раз, когда у меня начинается расследование, оказывается, что она как раз им и занимается. У нее нюх на тайны, как у гончей на спрятавшегося кролика.
– Во всяком случае, – заметила Инес, – теперь вы будете видеть и меня, господин окружной прокурор… и довольно часто.
– Теннис? – спросил он.
Она покачала головой:
– Больше никакого тенниса. Ты вырос из этого. И я тоже. Теперь мы перенесем свои битвы в зал суда. И я намерена заставить тебя поработать, как когда-то на теннисном корте.
– У тебя была плохая подача, – он испытующе смотрел на нее, – и ловкий ответный удар.
– Подожди, пока мы не встретимся в суде, – пригрозила она со смехом, который, казалось, подчеркивал значение ее слов. – А как насчет обеда сегодня вечером, Дуг? Мы можем забраться в мою машину и улизнуть в Лос-Анджелес. Я знаю место, где…
Она остановилась, заметив выражение его глаз.
– Встреча? – спросила Инес.
– Занят, – сообщил ей Селби, – еду в Аризону по одному делу.
– Поездом?
– Нет, самолетом.
Она хотела было что-то сказать, но остановилась.
– Понимаю, – только и произнесла она. – Полагаю, будет представлена пресса?
Селби встретил ее взгляд и коротко ответил:
– Да.
Теперь была ее очередь переменить тему. Она посмотрела на фотографию отпечатков пальцев на его письменном столе.
– Кто этот мошенник? – спросила она.
– Мы не знаем, – сказал Селби и, немного помолчав, добавил: – Пока.
– Не возражаешь, если я взгляну?
– Нет, конечно. – Он подтолкнул снимок через стол.
– Кто делал классификацию? – спросила она.
– Боб Терри.
– О, он теперь на службе у шерифа?
– Да, стал дактилоскопистом.
– Я не уверена, что могу согласиться с этой классификацией, – холодно сказала Инес.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Селби.
– Я думаю, то, что он классифицировал как завиток в своем знаменателе, в действительности скрытая дуга.
Селби воскликнул:
– Бог ты мой, Инес, не говори мне, что ты не только адвокат, но и специалист по дактилоскопии.
– Нет, я не специалист, – улыбнулась она, – но изучала криминологию и знаю кое-что об отпечатках пальцев.
– А для чего тебе криминология? – спросил он.
– Она ведь имеет отношение к юриспруденции. Я хотела увереннее чувствовать себя в своем деле, а в нем без криминологии не обойтись.
– Мои познания в дактилоскопии довольно поверхностны. Так что давай объясни, в чем дело, – попросил Селби.
Она начала:
– В классификации пальцы делятся на пары и каждый палец имеет числовое обозначение. Первый – это шестнадцать, второй – восемь, третий – четыре, следующие – два и один. Первый палец пары идет в знаменатель, второй – в числитель, затем прибавляется единица, но только в том случае, если на этом пальце есть завиток. Например, в этой классификации пять над тридцатью двумя, это означает, что имеется один завиток в числителе третьей пары и что все знаменатели классифицируются как завитки.
Селби спросил:
– А в чем различие между завитком и дугой?
– При дуге гребни поднимаются выше в центре и не закругляются вновь, тогда как в завитке гребни образуют ряд кругов или спиралей вокруг стержня или оси. Возьми увеличительное стекло, Дуг, и посмотри на этот отпечаток, я покажу тебе, что имею в виду.
– А я думал, что при классификации подсчитывают гребни, – сказал Селби, доставая из ящика стола лупу.
– Так у вас и сделано, ваша предварительная классификация определяется гребнями… Смотри, видишь, что я имею в виду?
Селби держал увеличительное стекло над снимком, а Инес водила по линиям.
– Понимаю, – заметил он, сосредоточенно разглядывая отпечаток пальца.
Зазвонил телефон.
Селби извинился и поднял трубку.
– Дуг, Боб Терри только что сказал мне, что изменил свою классификацию отпечатков, – произнес шериф Брэндон.
– Благодарю, – произнес Селби и добавил: – А то я подумал, что он классифицировал скрытую дугу как гребень.
В голосе шерифа прозвучало удивление:
– Ты что, разбираешься в отпечатках пальцев, Дуг?
– Нет, – рассмеялся Селби, – просто кое-что слышал. Ну как наша поездка в Аризону, Рекс?
– Мы улетаем ровно в пять тридцать. С местного аэродрома. Сильвия говорит, что возьмет пару термосов, сандвичи и устроит нам воздушный ужин.
– Хорошо, буду вовремя, – сказал Селби, – вместе со своим аппетитом.
Он опустил трубку и встретил насмешливый взгляд Инес Стэплтон, в глубине которого затаилась тоска.
– Как всегда, весь в работе, – заметила она.
– Меня это увлекает, Инес.
– На днях я тоже нырну в работу, – сказала она. – И тогда попробуй только пригласить меня пообедать!
– Кстати, об обедах, – произнес Селби. – Когда я закончу с этим делом, давай устроим грандиозную пирушку?
– А когда ты закончишь с этим делом, Дуг?
– Не знаю. Надеюсь, довольно скоро… Не пропадай, Инес.
– Благодарю. Мне еще нужно заглянуть в сотню мест и переделать уйму дел. Я зашла к тебе, чтобы поздороваться… И если ты не знаешь, когда освободишься, лучше подожди, не делай необдуманных приглашений. Пока, и желаю удачи.
Она улыбнулась и выскользнула в коридор. Но в ее глазах улыбки не было.