Глава 4
Была почти полночь, когда Кармен Фрилмен свернула на подъездную дорогу к ранчо. Большой трехэтажный особняк был еще ярко освещен. В просторном дворе стояло с полдюжины машин.
Кармен припарковала машину и легко взбежала по широким ступенькам веранды. Входная дверь распахнулась. Джилберт включил лампочку над крыльцом.
– Мне показалось, что подъехала машина. Я очень за тебя волновался.
– Не надо было меня дожидаться, дорогой. И волноваться не было оснований.
В холле он нетерпеливо и жадно привлек ее к себе, будто боялся, что и сейчас она может ускользнуть.
– Милая, все в порядке?
– Разумеется.
– Чего он хотел?
– Обычная история. Мистер Самый Главный желал, чтобы все знали, что он работает даже в День благодарения, «нигде не мог отыскать нужное письмо», и…
– А оно оказалось на месте?
– Конечно! Мне потребовалось всего тридцать секунд, чтобы его найти.
– А потом?
– Ну а потом, поскольку я уже была там… Давай не будем об этом говорить. Я устала от бизнеса. Пойдем-ка, присоединимся к остальным.
– Они все готовы придавить свои подушки, – усмехнулся Джилберт.
Стефен крикнул из общей комнаты:
– Кармен, не давай себя дурачить. Мы с Бернис только что говорили о том, что нужно поставить танцевальную пластинку, убрать ковры и начать веселиться… Я сам вернулся несколько минут назад.
Кармен прошла в гостиную, муж обнимал ее за плечи.
– Все занимался продажей земельных участков?
– Ну нет, – ответил Стефен. – Я уехал от Джилспая в семь часов, но по дороге понял, что нужно проверить еще несколько документов. Черт побери, как эти богачи не считаются с чужим временем! Ну, теперь все хорошо. Завтра сделка будет оформлена. Так что для нас сейчас лишь начало вечера.
Джилберт покачал головой:
– Сомневаюсь, чтобы Кармен захотелось танцевать после прогулки в Лос-Анджелес… Может быть, нам лучше чего-нибудь выпить?
Кармен посмотрела на ма Фрилмен, та откровенно боролась с дремотой.
– Я не хочу, чтобы ваша мать считала меня падшей женщиной, – сказала она, – но двойное шотландское с содовой в полном смысле слова изменит мои взгляды на жизнь.
Бернис приподняла наполовину наполненный бокал.
– Думаете, она не кутнула? Полчаса назад осушила целую бутылку имбирного эля, если хотите знать!
Ма Фрилмен с улыбкой сказала:
– И он прямиком ударил мне в голову. Вы, молодежь, продолжайте веселиться, а я ложусь спать. Как ты, папа?
Ее супруг осмотрел компанию блестящими глазами.
– Я еще не докурил сигару.
– Па, это только предлог. Просто тебе хочется задержаться подольше и повеселиться с молодежью. Пожалуйста, я не…
Во входную дверь позвонили.
Разговоры смолкли. Присутствующие обменялись недоумевающими взглядами. Миссис Фрилмен воскликнула:
– Чудеса! Что бы это могло значить? Обычно мы рано ложимся спать. Интересно, кто мог явиться среди ночи?
– Возможно, кому-то нужно узнать номер дома? – высказала предположение Кармен.
Эдвард рассмеялся:
– Сразу видно городскую жительницу! Неужели ты еще не уяснила, что здесь нет вашей тесноты и неразберихи? В наших краях соседи не живут на головах друг у друга. Наш дом отстоит на четверть мили от проезжей дороги, а номер написан на почтовом ящике, а не на доме.
Папаша Фрилмен поднялся и вышел в холл. Они слышали, как он отворил парадную дверь и громко воскликнул:
– Хэлло, шериф! Хэлло, Селби!
Раздался медлительный голос Брэндона:
– Мы бы не стали вас беспокоить, Фрилмен, но увидели, что дом освещен.
Эдвард расхохотался:
– Ну все, нас засекли шериф и окружной прокурор.
Корлисс погрозила пальцем:
– Можно не сомневаться, кто-то из вас, городских жителей, слишком шумно себя вел и потревожил соседей.
Как бы подчиняясь чьему-то приказу, все разом громко заговорили, посыпались шуточки, остроты, насмешки, которые полностью заглушили голоса в холле.
Перекрывая шум, раздался голос папаши Фрилмена:
– Кармен, выйди на минутку. Тебя хочет видеть шериф.
Стефен шутливо заметил:
– Сейчас вы ответите за то, что наехали на пешехода, Кармен. В нашем округе вам не отделаться горючими слезами!
Корлисс Дитмер подхватила:
– Особенно когда от вас попахивает спиртным и…
И тут же осеклась, увидев выражение лица Кармен.
Кармен поднялась бледная, подавленная. Сделав над собой видимое усилие, сказала:
– Джилберт, прошу тебя, оставайся на месте. Я узнаю, что им нужно.
Джилберт было поднялся, но тут же снова сел. Было что-то необычайно трогательное в том, как он старался придать происходящему будничный вид, вынуждая остальных «не обращать внимания».
– Ну что же, – сказал он, – коль мы решили заняться танцами, выбирайте пластинки. И нужно убрать ковры.
Никто не сдвинулся с места. Сам Джилберт сидел очень тихо, стараясь не прислушиваться к негромким голосам в холле.
Внезапно Кармен появилась в дверях и улыбнулась:
– Шериф просит, чтобы я на кого-то посмотрела с целью опознания. Я поеду. Это займет максимум десять-пятнадцать минут.
Корлисс спросила:
– Не хотите, чтобы я съездила с вами за компанию?
Но Джилберт уже поднялся с места:
– Милая, я еду с тобой. Мы возьмем нашу машину.
– Не глупи. Это обычная рутина…
На этот раз никто и не старался притворяться, будто ничего не происходит. Все сидели настороженные, ожидая реакции шерифа; казалось, что прошла вечность, прежде чем он протянул:
– Мы хотим опознать человека, который, вероятно, забрался в чужой дом. Мы предполагаем, что ваша жена могла где-нибудь видеть этого типа.
Стефен усмехнулся:
– Следите за ней повнимательнее, шериф. Она носит оружие.
Все дружно засмеялись, стараясь скрыть беспокойство.
Вот раздались шаги на крыльце, заурчал мотор, и машина неслышно скользнула в темноту ночи.
Брэндон предупредил:
– Возможно, вы будете поражены, миссис Фрилмен. Мне очень не хотелось вас тревожить, но приходится.
Гарри Перкинс прикрикнул:
– Сидеть, Фидо. Сидеть!
Черная собачонка послушалась.
– Черт возьми, какой сообразительный! – пришел в восторг Перкинс. – Он понимает буквально каждое слово.
– Миссис Фрилмен, это мистер Перкинс, – представил Брэндон.
Перкинс на минуту отвел глаза от собаки.
– Счастлив знакомству. Вашего супруга знал еще в школе. Я руководил кружком внешней политики, а он принимал деятельное, я бы сказал, участие. Хэлло, Джилберт! Как дела?
Джилберт пожал всем руки.
– Что за история? – спросил он.
Селби, не отвечая на вопрос, предложил:
– Пошли, друзья. Это вроде холодного душа. Крайне неприятно, но полезно для здоровья… Если не возражаете, миссис Фрилмен, то вот по этому коридору, до конца.
– Постойте, – запротестовал Джилберт, – там же…
Он не договорил.
Селби твердо сказал:
– Да, там труп.
– Я не хочу, чтобы Кармен…
– К чему лишние разговоры? – сказала Кармен. – Покойников мне приходилось видеть… Шериф, а почему вы думаете, что я знаю этого человека?
– Мы хотим, чтобы вы взглянули на его ботинки, только и всего… Если вы внушите себе, что это лишь неприятная обязанность, про которую сразу можно будет забыть…
Перкинс откинул простыню. С минуту царила мертвая тишина, затем Джилберт, тихонько охнув, воскликнул:
– Великий боже, да это же Десмонд Биллмейер!
– Вы уверены? – быстро спросил Брэндон.
– Конечно. У него работает Кармен. – Он повернулся к жене и обнял ее за талию. – Это и правда шок. Ведь это Биллмейер, да, дорогая?
Кармен открыла рот, пытаясь ответить, но дрожащие губы отказывались ей повиноваться. Она жалобно посмотрела на мужа.
– Милая, все хорошо, – сказал он. – Это же…
Колени у нее подогнулись, и она упала прямо на пол, выскользнув у мужа из рук. Не ожидая такого финала, Джилберт подхватил ее лишь в самый последний момент.
– Возьмите ее за ноги, – попросил он, – ее надо унести отсюда. Кармен вообще не следовало приводить сюда.
Кармен Фрилмен, лежавшая на кушетке в кабинете коронера, выглядела худенькой и слабой. На бледном лице косметика, лишенная естественного фона, производила неприятное впечатление.
Джилберт продолжал так же сердито:
– Вы не имели права подвергать ее такому испытанию!
Брэндон возразил с достоинством:
– Для нас крайне важно было установить личность этого человека.
– Меня совершенно не интересуют ваши соображения. И не воображайте, что я разрешу вам ее расспрашивать, когда она придет в себя. С нее довольно.
– Но это действительно Биллмейер?
– Еще бы! Я видел его неоднократно.
– Когда вы видели его в последний раз?
– С неделю назад.
– А ваша жена?
– Сегодня днем она ездила в контору. Биллмейер вообразил, что она потеряла какое-то письмо. Ну и вызвал по телефону. Это была лишь поза, стремление показать, какой он ревностный работник, даже в День благодарения не отдыхает.
– Ваша жена отыскала пропажу? – спросил Селби.
– Письмо и не пропадало. Он ее заставил примчаться в Голливуд только для того, чтобы выдвинуть ящик стола и достать бумагу. Это преисполнило его сознанием собственного величия.
– Сразу видно, что вы его не любите! – заметил Селби.
– Да, не люблю. Вернее, не любил. Да и кому понравится такое высокомерие и зазнайство?
Кармен пошевелилась, тихо вздохнула, ее ресницы затрепетали.
Джилберт Фрилмен повернулся к шерифу:
– Вы понимаете, что сейчас ее нельзя расспрашивать? Она так переволновалась!
– Послушайте, Джилберт…
– Я говорю совершенно серьезно, – горячился Фрилмен. – Вы не представляете, чего ей стоил сегодняшний день. Она в первый раз была на семейном празднике, и ей страшно хотелось произвести хорошее впечатление на моих родных, хотя обстановка нашего дома ей чужда. Так что сегодняшний день и без биллмейеровского приказа явиться в контору ради поддержания его престижа ей показался мучительным. А потом еще и это!
– Джилберт! – позвала Кармен слабым, дрожащим голосом.
– Я здесь, милая.
– Ох… как все это случилось?
– Автомобильная катастрофа.
– Где?
– Не думай об этом… Мы сейчас поедем домой, если ты, конечно, в состоянии.
Вмешался Селби:
– Послушайте, Фрилмен, мы не станем сейчас задавать вопросов, но обещайте, что миссис Фрилмен утром придет сюда.
Джилберт колебался.
Кармен жалобно сказала:
– Пожалуйста, не будем ни о чем говорить. Мне очень хочется закрыть глаза и забыть… обо всем!
Джилберт приподнял ее за плечи.
– Поднимайся, дорогая. Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, мы пойдем к машине.
Селби заметил:
– Эй, так ничего не получится. Давайте я возьму ее под руку с другой стороны.
– И никаких вопросов! – предупредил Джилберт.
Селби улыбнулся:
– Никаких вопросов.
Они помогли Кармен сойти по ступенькам и усадили ее в машину Джилберта, стоявшую у входа.
Кармен тепло улыбнулась Селби:
– Не считайте меня невыносимой плаксой, просто у меня выдался нелегкий день, и нервы сдали.
Селби приподнял шляпу.
– Итак, в десять часов утра в моем кабинете, – напомнил он Джилберту.
Джилберт кивнул, сел за руль и завел машину.