Глава 7
Утром я приготовил себе настоящий завтрак, ведь мне предстояло сражаться с демонами: взбитый омлет с сыром фета, нарезанными помидорами и шпинатом (с соусом «Табаско»), тост с апельсиновым джемом и чашка горячего натурального кофе, выращенного на затененных деревьями участках.
С утра мне стало очевидно, что проблему вакханок можно решить только одним способом – предоставить разобраться с ними кому-то другому. Это обойдется мне недешево – возможно, даже очень, – но мы с Грануаль переживем. Я подумал, что можно использовать против них деревянное оружие или бронзовое и стеклянное, но мне требовалось одержать победу в схватке с невероятно сильными женщинами; к тому же у меня не было никакой защиты против их безумия.
Пришло время поработать с телефоном. Сначала я позвонил Гуннару Магнуссону, альфа-самцу стаи Темпе и главе «Магнуссон и Хёук», юридической фирмы, которая меня представляла. На оборотней магия вакханок не действует. Он холодно выслушал меня и сразу категорически отказался.
– Моя Стая не станет ввязываться в твои вонючие схватки за территорию, – сказал он. – Если у тебя возникли юридические вопросы, обратись к Халу или Лейфу. Но тебе не стоит считать мою Стаю своей личной гвардией сверхъестественных наемников, к которой ты можешь обратиться всякий раз, когда попадаешь в беду.
Очевидно, он до сих пор не отошел после нашего сражения с Энгусом Огом и ковеном Малины. Два оборотня из его стаи погибли, пытаясь спасти Хала и Оберона. Не было никакого смысла спорить с Гуннаром, когда он находился в таком настроении, поэтому я сказал:
– Прошу прощения. И да пребудет с тобой гармония.
Похоже, мне предстояло многое исправить в отношениях со своими адвокатами. Звонок Лейфу также будет напрасным; во-первых, в такое время дня он прячется от солнца, во-вторых, потребует, чтобы я попытался убить Тора в обмен на его помощь с вакханками.
Мне совсем не хотелось этого делать, однако я набрал номер, который дала мне на прошлой неделе Грануаль, когда вернулась из своего путешествия. По нему я мог связаться с Лакшей Куласекаран, индийской ведьмой, которая теперь жила под именем Селаи Чамканни. Перемена имени была обязательной, потому что теперь душа Лакши поселилась в теле Селаи, иммигрантки-пуштунки из Пакистана, которая год лежала в коме после автомобильной катастрофы. Селаи несколько лет назад получила статус гражданки США и теперь обладала всеми необходимыми документами и банковскими счетами – и что еще важнее, не имела ни малейшего желания выходить из комы: Лакша перебралась из головы Грануаль в голову Селаи и в качестве дополнительных аксессуаров получила дом и мужа.
Когда я спросил, как она приспосабливается к новой жизни, Лакшу больше всего заботил муж.
– Его беспокоит, что я вышла из комы со странным акцентом и чувством независимости, но он испытывает глубокий трепет из-за того, что я избавилась от сексуальных комплексов, так что он готов не обращать внимания на мое неуважение.
– Мужчины так предсказуемы, верно? – сказал я и улыбнулся.
– По большей части. Однако тебе удалось меня удивить, – ответила она.
– Я бы хотел на короткое время пригласить тебя в Аризону.
– Вот видишь? Какая неожиданность.
– Убийство Родомилы и половины ее ковена привело к появлению вакуума власти в нашем регионе, и к нам устремились самые разные нежелательные существа. Мне бы не помешала твоя помощь, Селаи.
– Пожалуйста, пока мы вдвоем, называй меня Лакша. И с какими именно нежелательными существами ты столкнулся?
– Вакханки.
– Настоящие? – В ее голосе появилась жесткость. – Подлинные менады из Старого мира?
– Они прибудут сюда из Лас-Вегаса, но, да, речь о них.
– О, значит, твой меч тебе не поможет в схватке с ними.
– Верно, – согласился я. – Ты можешь сесть на самолет и прилететь сюда. Билет я оплачу.
– Ты заплатишь много больше, чем за билет, – сказала Лакша. – Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы до вакханок добралась их карма. С моей помощью, не так ли?
– Да, – признал я. – Мой старый архидруид сказал бы: «Хорошая вакханка – это мертвая вакханка».
– Но, совершив такой поступок, я ухудшу свою карму, а она у меня и так отвратительная. Твой долг ко мне будет очень большим.
– Я могу заплатить тебе значительную сумму денег.
– Я говорю не о деньгах. Мне потребуется твоя услуга в обмен на мою.
– Какого рода услуга?
– То, что ты можешь сделать, а я – нет. Как только мой самолет приземлится в аэропорту, я тебе позвоню и все объясню. Это будет во второй половине дня, возможно, ближе к вечеру.
– Хорошо. Я с нетерпением жду встречи с тобой.
Я попытался представить, какую услугу может потребовать от меня жуткая похитительница тел, но через несколько секунд отбросил эту мысль как бесполезную – у меня были дела поважнее. Я позвонил своей ученице и дал ей утренние указания.
– Аттикус? Ты в порядке? – спросила она, подняв трубку. – Вчера ты меня встревожил.
– Сожалею, – смущенно ответил я и покраснел – оставалось радоваться, что Грануаль меня не видела. – Я был не в себе после нападения демона. Теперь я собираюсь убить другого – он очень большой – вместе с Койотом, но после ленча должен вернуться. У меня есть для тебя пара поручений. Бери ручку.
Грануаль записала имя и адрес Малины для доставки тысячелистника.
– И не нужно туда ходить самой, отправь курьера. – Я не хотел, чтобы моя ученица, сама того не подозревая, оставила волос во флаконе у Малины. – И пусть потом Перри покажет тебе, где мы храним заявления желающих поступить к нам на работу – мне нужно нанять дополнительных помощников. Просмотри их, сделай несколько звонков и подготовь людей для собеседования сегодня днем. Если они все еще не нашли работу, то могут прийти.
– Тебе и в самом деле нужны помощники? В последнее время у нас совсем мало покупателей.
– Теперь меня чаще не будет на месте. Пустошь у Хижины Тони будет требовать моего внимания. Если я этим не займусь, уйдут столетия, прежде чем земля оживет.
Энгус Ог убил несколько квадратных миль земли, открыв портал для демонов ада, он сам будет целую вечность расплачиваться за это, сгорая в огне, а земля осталась бесплодной и нуждалась в помощи.
– О, да, обязательно. Но разве тебе не потребуется машина?
– Нет. Тебе придется возить меня туда, поэтому и тебя часто не будет в магазине.
– Ладно, я поняла.
– Именно для этого и нужен сенсей. А пока меня не будет, воспользуйся отсутствием покупателей и поработай над своей латынью при помощи программы, которую я для тебя приобрел.
Закончив разговор с Грануаль, я отправился в гараж, чтобы кое-что отыскать. Вместо машины там имелось множество разных вещей – сюрикены, сай, пара щитов, рыболовные снасти и множество садовых инструментов. Именно в гараже я хранил свой современный составной лук с невероятно сильным натяжением. Если бы я не пользовался магией, то не сумел бы с ним справиться. Пожалуй, демону будет из-за чего переживать. Кроме того, я нашел колчан, полный стрел из углеродистой стали, и поставил его рядом с луком у входной двери.
До появления Койота оставался час, и я решил пробежаться с Обероном до Рузвельт-стрит, навестить вдову Макдонаг и привести в порядок ее лужайку.
Было всего девять часов утра, но она уже устроилась в кресле на крыльце и потягивала «Таламор дью» со льдом и читала крутой детектив. Как только она увидела нас с Обероном, на ее морщинистом лице появилась широкая улыбка.
– О, Аттикус, мой дорогой мальчик! – воскликнула она, откладывая книгу, но только не стакан. – Ты настоящее цветение весны на фоне облачного осеннего дня, и это чистая правда.
Я рассмеялся, услышав ее поэтическое приветствие.
– Доброе утро, миссис Макдонаг. Вы способны тронуть сердце одинокого мужчины с расстояния в пятьдесят миль.
– Ш-ш-ш! Мне следовало бы испечь для тебя шоколадное пирожное с орехами за твою лесть. Такие вещи полезны для сердца. Подойди ко мне, давай обнимемся.
Она встала с кресла-качалки со стаканом в руке и открыла мне объятия. На ней было белое платье из хлопка с голубым цветочным орнаментом, на плечи она набросила темно-синюю шаль; в Темпе, наконец, пришел холод, и складывалось впечатление, что скоро пойдет студеный дождь, чтобы обновить жизнь в пустыне. Вдова похлопала меня по спине, и мы быстро обнялись.
– Я не могу представить, чтобы такой красивый парень оставался одиноким, но, видит Бог, я всегда рада тебя видеть… О, привет, Оберон! Какой у тебя чудесный наряд. – Она почесала его за ушами, и хвост Оберона застучал по перилам крыльца. – О, ты ведь хороший пес, верно?
«Скажи ей, что я Собак Мира, но считаю, что ее кошки находятся в союзе с людьми. И я готов с ними сотрудничать».
– Хочешь, я принесу тебе выпить чего-нибудь холодненького, Аттикус? Быть может, глоток ирландского?
– О, нет, благодарю. Мне нужно скоро уходить, чтобы сразиться с порождением ада, и я не могу допустить даже малейшей слабости.
Вдова неожиданно узнала, что я друид, а вскоре после этого она выяснила, что оборотни бывают настоящими. Когда большинство людей сталкивается со столь кардинальным изменением своих представлений о мире, их коробка передач сгорает, и им требуется замена всей системы. Однако вдова даже не стала притормаживать, все приняла на веру и пожалела меня, когда я показал ей свое изуродованное ухо. И дала мне вонючую мазь из «Уолгринс», не подозревая, что я могу сделать кое-что получше из любых ингредиентов.
– Значит, снова собираешься сразиться с демонами? Ну, отец Говард будет рад это слышать, верно? – Она рассмеялась и жестом пригласила меня сесть в кресло рядом с ней.
– Отец Говард? – Я нахмурился. – Вы сказали вашему священнику, что я друид?
– Ш-ш-ш, я не такая глупая, мой мальчик. И даже если бы сказала, он бы не проверил. Для него я не более чем дерзкая Кейти Макдонаг, которая каждое воскресенье приходит на мессу навеселе; он не станет обращать внимание на то, что я говорю.
«Она ходит в церковь пьяной – ну, я хотел сказать, навеселе – это превосходно. Если бы волшебный автобус пришел сюда сейчас, могу спорить, она сразу в него запрыгнула бы».
– Вы хотите сказать, что отец Говард относится к вам скептически или принимает вас как данность?
– О, перестань. Конечно, нет, какая данность?
– Ладно, извините, я должен был спросить.
Взгляд вдовы упал на лужайку, и она помрачнела.
– Ну, может быть, немного. – Потом она быстро повернулась ко мне и погрозила пальцем. – Но имей в виду, только совсем немного!
– В каком смысле?
– Ну, ты же знаешь, я здесь самая старая прихожанка. А он еще совсем молоденький, и ему нужно привести в порядок ребятишек из колледжа. Я вдова, чья душа уже не подвергается искушению, поэтому обо мне не стоит особо беспокоиться, ведь так? Ему со мной все ясно. Возможно, сейчас говорит мое тщеславие, но было бы замечательно, если бы меня не принимали как данность.
– Конечно. Вы заслуживаете, чтобы вас ценили.
– В особенности если я помогаю вселенной существовать, верно? Разве не в этом состоял смысл того, что ты мне сказал перед тем, как убежать туда, – она махнула рукой в сторону гор Сьюпестишен, – и тебе откусили половину уха?
– Извините. – Я потряс головой, пытаясь сообразить, что означали ее последние слова. – Я не совсем вас понимаю. Напомните мне, что я сказал.
– Ты сказал, что боги действительно существуют, и они живые. И все они чудовища.
– Ну, да. Они все живые, за исключением тех, что мертвы.
«Я думаю, тебе следует представить эту фразу на конкурс очевидностей – и ты получишь Нобелевскую премию», – заявил Оберон.
– Насколько я поняла, они живы из-за того, что мы в них верим?
– Хм-м-м. С множеством разных примечаний да.
– Значит, в некотором смысле наша вера порождает богов, а не боги нас. И если это так, то вселенную создали мы.
– Я думаю, что это серьезный шаг в комнату солипсизма, лишенную окон. Но я понимаю ваш довод, миссис Макдонаг. Такого человека, как вы, с настолько сильной верой не следует игнорировать. Верующие по всему миру способны совершать чудеса.
– Неужели? И как они это делают?
– Вы слышали о людях, которые утверждают, будто они видели Деву Марию?
– Конечно, много раз.
– Их видения созданы верой. Весьма возможно, что и вы на такое способны.
– Одна, без посторонней помощи?
Я кивнул.
– Вне всяких сомнений. Миссис Макдонаг, когда вы думаете о Марии, какой она вам представляется? Вы можете подробно ее описать?
– Ну конечно. Я была бы не самой лучшей католичкой, если бы не могла, верно?
– Если Марии суждено появиться на нашей земле сейчас, как, по вашему мнению, она бы выглядела?
Казалось, вдове понравилось, что ей задали такой вопрос.
– В ее глазах я вижу бесконечное терпение, а в улыбке – блаженство. Она одета в соответствии с требованиями современного мира – ну, чтобы не выделяться, например, что-то из хлопка, темно-синее.
– Почему темно-синее?
– Я не знаю, просто этот цвет у меня ассоциируется с ней. Она не станет носить яркие, вызывающие цвета вроде бирюзы, ведь так?
– Ладно, продолжайте. Какие у нее туфли?
– Практичные. Но очень высокого качества, не дешевые теннисные тапки, сделанные бедными азиатскими девчонками на конвейере.
– А как насчет особого одеяния и головного убора, какие надевают в церковь?
– Думаю, нет. Это уже вышло из моды. Простая белая лента, чтобы волосы не попадали в глаза – ничего больше.
– Если она придет сюда, в Темпе, как вы считаете, чем она захочет заняться?
– Такая святая женщина? Скорее всего, она отправится на бульвар Апачей, чтобы помогать бездомным, шлюхам и наркоманам… слушай, как их называют на сленге?
– Торчки.
– Правильно. Да, она станет помогать торчкам с бульвара Апачей.
«А ты не замечал, что бульвар Апачей похож на Мос-Айсли?[24] Ты вряд ли найдешь где-нибудь больше подлецов и отбросов общества»[25].
Когда Оберон говорит такие вещи, мне приходится напрягать всю мою волю, чтобы не нырнуть во вселенную фанатиков «Звездных войн»; я решительно его проигнорировал, потому что мне следовало создать у вдовы надлежащее настроение.
– Замечательно, миссис Макдонаг. Она наверняка сделает очень много хорошего на бульваре Апачей. Более того, если она там окажется, то сможет благословить мое оружие, чтобы мне удалось прикончить демона ада.
– Да, верно, ей такое по силам. Разве это не божественно?
Мы с Обероном посмотрели на вдову и обнаружили едва заметную улыбку на ее лице, приятную, но загадочную.
«А она понимает, что у нее получилась игра слов?» – спросил Оберон.
«Не знаю, не уверен».
«Чувак. Она с нами шутит. Она уже в автобусе».
– Миссис Макдонаг, я хочу, чтобы вы сосредоточились или даже погрузились в медитацию – нет, мне нужно, чтобы вы помолились, сегодня, прямо сейчас, вложите в молитву всю свою веру в способность Марии к чудесному исцелению и другим добрым делам, которые она сможет свершить для наркоманов с бульвара Апачей. Постарайтесь представить ее как можно четче.
– И ты думаешь, что, если я так сделаю, Мария спустится с небес и пройдется по бульвару, исцеляя людей от наркомании и убеждая их больше не грешить?
– Вполне возможно. Тут все зависит от того, как она сегодня себя чувствует.
– Ну, конечно, она чувствует себя чудесно! – Вдова с укором посмотрела на меня. – Она ведь мать Бога, ради всего святого!
– Да, но Мария обладает свободой воли, не так ли? Она не может стать рабыней ваших молитв и сама решает, стоит ей появиться на бульваре, как вы ее просите, или нет. Разве молитвы произносятся не с таким смыслом?
– Ну, наверное. Но так думать… как-то странно. Все получается наоборот.
– Это лишь незначительное изменение причинно-следственной связи. Вера – основа всего. Ничто не работает без вашей веры. Никакая религия. Как язычник, присоединившийся совсем к другому пантеону, я никогда не сумею убедить Деву Марию здесь появиться.
– Но, Аттикус, как может моя жалкая молитва…
– Вера, миссис Макдонаг! Вера! Если вы хотите получить научное обоснование, я не могу вам его дать. Наука не в состоянии сомкнуть кулак разума на чуде сознания, как я не могу превратить мой клинок в световой меч.
«А было бы круто! Ты мог бы нарядиться в коричневые одеяния и обмениваться пресными диалогами со своим падаваном, Грануаль».
«Не сейчас, Оберон».
«Признайся. Ты слегка разочарован, что она называет тебя сенсей. Втайне ты мечтаешь, чтобы она обращалась к тебе Мастер».
«Боги Преисподней, отправляйся в дом и погоняй кошек!»
– Прошу прощения, – сказал я вдове, – вы не против, если Оберон войдет в дом ненадолго?
– Что? Нет, конечно, мой мальчик, вовсе нет. Это будет полезной гимнастикой для моих кисок. Они хорошие, собакобоязненные кошки.
«Мне нравится, когда они на меня шипят и у них изо рта выпадают комочки шерсти».
«Только ничего там не разбей».
«Если что-то разбивается, всегда виноваты кошки».
Я открыл для него входную дверь и сразу же услышал его радостный лай и мяуканье испуганных до ужаса кошек. Мы с вдовой немного посмеялись, потом я снова уселся с ней рядом, а она сделала очередной глоток виски.
– Так вы сможете помолиться об этом для меня? – спросил я, когда шум в доме немного стих.
– Дева Мария на бульваре Апачей? Конечно, могу, если это порадует твое сердце.
– Порадует, – сказал я. – И не забудьте упомянуть, что она может помочь мне убить демона, сбежавшего из ада. Молитесь изо всех сил, если такое возможно, и сосредоточьтесь на том, как она выглядит, и тогда это произойдет – то есть в течение ближайших двух часов. А я пока подстригу траву на вашей лужайке.
– Хороший мальчик, – сказала она с блаженной улыбкой, когда я встал и сбежал с крыльца, чтобы отыскать газонокосилку.
Я обнаружил ее в гараже и вытащил наружу, чтобы быстро проверить, как она работает. Вдова закрыла глаза и принялась тихонько раскачиваться в кресле.
Я не знал, сработает ли моя идея, но надежда оставалась. Мария была склонна чаще посещать землю, чем остальные христианские святые и ангелы. Я встречался с ней около дюжины раз, и всегда в результате молитв о заступничестве, которые кто-то возносил от имени группы людей.
Если ничего не получится, я не стану переживать; просто отнесу стрелы в католическую церковь и попрошу священника их благословить. Сильная христианская вера всегда помогает против демонов, но личное благословение Марии будет большой удачей, если стрелы ее удостоятся.
Закончив подстригать лужайку, я поставил газонокосилку на место и вернулся к вдове. Она на мгновение открыла глаза, и я увидел, что они полны слез.
– О, Аттикус, я очень надеюсь, что она меня услышала и спустится к нам, как ты говорил. Я знаю, что она присматривает за моим Шоном, да упокоится он с миром. – Она перекрестилась при упоминании умершего мужа. – Не думаю, что он будет против, если Дева Мария немного отвлечется, чтобы помочь заблудшим душам, у которых наступили плохие времена. Это стало бы могущественным благословением, я уверена. И неважно, придет она или нет, мое сердце радуется, когда я думаю, что такое возможно и для несчастных еще есть надежда найти бога и доброту ее улыбки. Спасибо тебе за то, что надоумил меня ей помолиться.
Я взял маленькую, покрытую пятнышками руку вдовы и быстро ее пожал. Мы немного посидели рядом, глядя на клубящиеся на востоке грозовые тучи, пока не пришло время моей встречи с Койотом.
– А теперь иди, – сказала вдова, когда я попрощался с ней и попросил Оберона заканчивать развлекаться с кошками. – Передай Марии, что я ее люблю, если увидишь. И вот еще что, Аттикус, мой мальчик.
– Да, миссис Макдонаг?
– Быть может, на этот раз тебе следует надеть шлем, – пошутила она, – на случай, если демон захочет отгрызть тебе нос или еще что-нибудь.