Глава 5
В этот день донне так и не удалось погулять с племянником. Экономка прислала со слугами сундуки с одеждой Карика, но они оказались полупустыми, и Лиарена, посоветовавшись с Бертом и Устиной, вызвала Ниверта.
Все равно он ничем важным не занимался, а гулял вместе с дорином и толпой гостей по залитому солнцем саду, нещадно топча едва проклюнувшуюся травку. Впрочем, траву донна ничуть не жалела: едва болота согреются, некому будет полоть сорняки и ухаживать за садом.
Не хотелось щадить и Ниверта, которому, как оказалось, Тильда доводилась родной теткой по отцу. В таких больших домах всегда приходится чем-то поступаться: или любовью к родичам, или справедливостью. И теперь донна мужественно ждала разговора с советником, чтобы выяснить, что выберет он.
– Донна Лиарена? – едва стукнув в дверь, ворвался в комнату Ниверт, а следом за ним шагнул хмурый Тайдир. – У вас что-то случилось?
– Это у вас случилось, – мгновенно перехватил внимание хозяев дома Берт. – А у нас все в порядке. Донна Лиарена вам даже говорить ничего не желала, это я настоял. Дорин Симорн всегда нам говорил, что, если вовремя не вскрыть нарыв, может загнить целая нога.
– А ты кто такой? – холодно поднял бровь Тайдир, недоверчиво разглядывая преобразившегося возницу.
– Это Берт, преданный слуга моего отца, – кротко просветила дорина Лиарена. – Я назначила его камердинером Карика. А это Устина, новая няня наследника.
– Устину я знаю… а Берт как будто был постарше?
– Помолодел. От счастья, что получил повышение, – мгновенно нашелся бывший возница. – Так рассказывать, что я выяснил, или вам неинтересно?
– Говори, – мрачно разрешил дорин и устало опустился на стул.
Так и сидел с каменным лицом, пока новый камердинер его сына кратко, но с колкими пояснениями излагал историю поисков пропавшего детского приданого.
– Дело ведь не в пеленках, – вздохнула Лиарена, когда камердинер смолк. – Можно посадить белошвеек и наделать новых. Но дому Гардеро нанесено оскорбление. Мы всю зиму вышивали рубашечки и вязали носочки, вкладывая в них свою душу… Мне неприятно представлять, где они могли оказаться. В какой-нибудь лавке Лодера или в сундуках племянниц экономки. И еще неприятнее будет увидеть эти вещи на других детях. Все они помечены инициалами Каринда – мы ночь сидели, вышивая их, после того как родители получили известие о рождении внука и выборе ему имени.
– Я разберусь с ней немедленно. Ниверт, вызови Тильду в мой кабинет. Лиарена, ты желаешь присутствовать?
– Нет, – отрицательно помотала головой донна, – не хочу.
– А зря, – не согласился с решением хозяйки Берт. – Она ведь на вас все равно будет волком смотреть за племянницу, а если не пойдете, то про приданое наврет.
– Какую племянницу? – не понял Ниверт.
– Бывшую няню, Региту, – обстоятельно доложил Берт. – Вы должны ее знать. Ведь она и вам родная тетка, экономка эта.
– Какая тетка?.. – начал багроветь Ниверт, вскочил и бросился к двери. – Пойду найду ее.
– Лиарена правильно решила, – помолчав, твердо заявил Тайдир. – И я сам с этим разберусь. Но вот кормилицу Каринду найти пока никак не удается.
– А ее уже можно и не искать, – обреченно сообщила донна. – Карик теперь никого не примет. Детям достаточно один-два раза поесть из рожка, чтобы привыкли, а его так уже три дня кормят. Теперь важнее, чтобы нам молоко давали самое свежее, парное, оно самое полезное. Сейчас весна, начнут коровки телиться, их доить три раза будут, а там и козы окотятся, то молоко для малышей еще лучше. Берт будет сам ходить к молочнице.
– Я распоряжусь. – Дорин встал с места и направился к двери. – Но не забывай, что через пол-луны мы отправим вас в поместье, начинай заранее готовить нужные вещи. И еще… Не ходи в сад без охраны, в этом году потеплело рано, твари могут появиться в любой момент. Хотя иногда первые лезут в одиночку, но от этого они ничуть не безвреднее.
– Хорошо, – кротко кивнула Лиарена, про весну и тварей она знала ничуть не хуже всех остальных.
Но был один маленький секрет, который не знал никто, кроме ее приемных родителей. От одного или даже нескольких монстров Лиарена вполне могла отбиться и сама.
Новости о расследовании дорина и Ниверта принесла Устина вместе с ужином. Она рассказывала виноватым шепотом, и донна мрачнела и морщилась, узнавая подробности, о которых начала догадываться, когда заметила возмущение советника.
Как выяснилось, никаких племянников, ни родных, ни двоюродных, у Тильды в замке и в помине не было, родственников в доранте имел только ее муж, погибший еще лет пятнадцать назад. И ради уважения к памяти о нем никто из домочадцев не спорил, если женщина называла их племянниками.
Впрочем, она и дело свое знала, вникала в каждую мелочь, держала под присмотром все комнаты и всю прислугу. Но страдала, как убедились дорин с советником, решившиеся обыскать ее комнату, сорочьей болезнью.
В недрах огромных сундуков и шкафов, которыми были заставлены ее комнаты и примыкающая к ним кладовая, они неожиданно для себя обнаружили не только пропавшие детские вещички, но и собственные, считавшиеся давно и безвозвратно исчезнувшими. И даже когда-то сгинувшие вещи гостей, за утерю которых были строго наказаны совершенно неповинные, как теперь стало ясно, слуги и домочадцы.
И вот именно это взбесило дорина сильнее всего. Обязанность судить провинившихся была его святым правом и долгом, и теперь под сомнением оказалась репутация самого Тайдира, слывшего строгим, но справедливым правителем. Он не кричал и даже слова упрека не проронил, просто шагнул к экономке и взмахнул кинжалом, срезая с ее пояса связку ключей. А потом бросил их Ниверту и приказал немедленно закладывать повозку для его тетушки. Ей требуется свежий деревенский воздух. Как и ее любимице Регите.
– Ох, боги, – удрученно вздохнула Лиарена. – А что говорят остальные слуги?
– Вслух ничего не говорят, затаились, – невесело усмехнулась Устина. – Как вы сами понимаете, донна, в доме невозможно долго заниматься такими делами и никому не попасться на глаза. Но все молчали, кто из осторожности, кто от страха. Я ведь тоже не сама оступилась, когда летела с лестницы. Еще повезло, только лодыжку сломала, а могла бы и шею. И даже не знаю, за что… Я незадолго до этого сказала пару едких слов одной избранной служанке да вступилась за подружку, ту обвинили в краже шали у старой донны Марифы, это единственная из тетушек Тайдира, оставшаяся в живых.
– Но почему ты мне ничего не сказала? – горько спросил от входа дорин, и все вздрогнули – дверь он открыл совершенно бесшумно.
А Тайдир подошел к столу, осмотрел мирно устроившуюся вокруг него компанию, стоящие перед ними тарелки с остывающим немудреным ужином и вдруг сел на свободный стул.
– Как он? – осведомился дорин неожиданно мягко, кивнув на стоящую чуть поодаль большую корзину с двумя ручками, в которой Лиарена устроила Карика. – Все никак не угадываю, чтобы застать его неспящим.
– Понравилось качать? – Чуть смущенно усмехнулась донна и, неведомым чутьем догадавшись, что хозяин еще не ужинал, открыла крышку жаровенки. – Жаркое будешь? Мы его на печи держали, нам сегодня кузнец поставил для воды.
– Давай, – кивнул Тайдир и невпопад спохватился: – А вы ели?
– Едим. Можем с тобой за компанию еще по кусочку съесть, – ловко раскладывая еду, предложила донна. – Держи. Хлеб под салфеткой.
Некоторое время все они дружно ели, потом Берт, отодвинув тарелку, решительно поднялся со стула:
– Пойду теплой воды налью в бадейку, скоро не будет.
– Не нужно, – остановил его дорин. – Я приказал, чтобы котел немного протапливали и ночью. Просто не догадался раньше.
– Хотел бы я знать, как они ребенка-то по ночам обмывали, – сварливо проворчал Берт, оглянулся на помрачневших сотрапезниц и снова сел на свое место. – А вы до чего додумались?
– Видимо, холодной и мыли, – нехотя вздохнула Лиарена. Ей очень не хотелось докладывать дорину обо всех своих догадках, но как отец он имел право знать все. – Оттого-то малыш теперь так боится воды. А потом, чтобы не плакал, поили отваром мака… вот Дили и считала няню такой умелой, самой ей наверняка не удавалось его быстро успокоить.
– Не будем про нее, – буркнул Тайдир.
– Не будем, – согласился вместо донны Берт. – Но предупреждаю: при мне донну Дильяну лучше не хаять. Как бы она ни поступила, я ей не судья. Хотя думаю, у нее была веская причина.
– Очень веская, – отодвинул пустую тарелку дорин, решительно встал из-за стола и едко добавил: – Фунтов полтораста, не менее.
И поспешно вышел прочь.
– Хотела бы я знать, на что он намекает, – огорченно вздохнула Лиарена и уставилась на смущенно засопевшую няню. – Устина? А что говорят у вас… вернее, у нас на кухне?
– В ту ночь разыгрался ураган, я такого никогда не видела, – неохотно начала рассказ Устина, потом поднялась, прошла к двери и заперла засов. А вернувшись к столу, негромко продолжила: – Дождь хлестал с такой силой, что окна не выдерживали. На улицу выйти было невозможно, там все летело и трещало. Утром оказалось, с конюшни сорвана железная крыша, а в саду переломано с десяток старых деревьев. Про сенники и загоны для скота я и не говорю… все было разметано в клочья, испуганные животные жались по углам. Дорин всю ночь метался по замку, заставил всех перейти на нижний этаж и устроиться во внутренних залах и переходах. Огня не жгли и печи не топили, опасаясь пожара, но в буфетной, где дорин устроил жену с младенцем и кормилицей, было теплее всего, там поставили по всем углам котлы с горячей водой. Дорина Дильяна была спокойна, но очень бледна, это потом припомнили, и ходила одетой в теплую накидку и меховые сапожки. Впрочем, мы все в ту ночь натянули на себя все самое теплое, боялись, как бы не рухнула крыша. Несколько раз хозяйка ходила в умывальню… и никто не заметил, когда она не вернулась в комнату. Сочли ее спящей… и только к обеду следующего дня обнаружилось, что, уходя в последний раз, донна оставила на постели сверток из одеял, прикрытый одной из ее накидок. Кормилица как раз дремала и ничего не заметила. А потом никто не решился подходить будить… большинство не прочь было поспать подольше после такой-то ночки. Обнаружил пропажу дорин – нашел у себя в кабинете запечатанное письмо от нее. Дорина все продумала до мелочей. Разумеется, хозяин хотел отыскать жену, начались расспросы, и, как оказалось, кто-то видел перед ураганом остановившихся в ближнем леске путников. Но сразу дорину не сообщили, а потом не до того было. Дорин собрал отряд, помчался туда… и вернулся ни с чем. Там сыскались только конские отпечатки – и никаких следов урагана. А на одном кустике, на самом виду, висел платочек хозяйки, и в нем ее брачный браслет. Еще была маленькая записка, но хозяин никому не дал ее прочесть.
– Спасибо, Устина, – кротко поблагодарила донна и поднялась с места. – А теперь иди отдыхать. Сначала Карик поспит возле меня… Берт, отнеси тихонько корзину в кресло, я подвинула его к кровати.
Под утро пришлось топить поставленную кузнецом печуру, так как у младенца разболелся животик, и Лиарена, посовещавшись с няней, решила сделать новый отвар.
– Наверное, молоко ему жирновато, – задумчиво вздыхала она, бродя с ребенком на руках вокруг стола. – Мы же не знаем, насколько они разводили.
– А может, просто привык к маковому отвару, – осторожно предположила Устина и подложила дров. – Когда пьешь отвар, ни боли, ни неудобства не испытываешь… а теперь он все чувствует. Ой, я забыла сказать – вечером, когда вы уже спали, слуги принесли несколько корзин с детскими вещами. Все новенькое и уложенное в мешочки с лавандой. А развернутое отдали прачкам, чтобы переполоскали. И еще… Они нашли там целый сундук серебряных вещей… посуда, подсвечники, столовые приборы… и даже старинный стульчак для младенцев. К нему положены бархатные подстилки, их сейчас тоже стирают. А стульчак, кувшины и тазики принесли нам. Пока можно застилать его свернутой пеленкой и ставить неподалеку от печи, чтобы не остывал.
– Это замечательно, покажи мне его, – обрадовалась донна, рассматривая устойчивый стульчик на изящных гнутых ножках. – Вот это? Очень удобная вещица. Вот сейчас и опробуем, как напоим Карика отваром.
Стульчак и в самом деле оказался очень удобен, малыш, как в люльке, полулежал на сильно откинутой назад вогнутой спинке, а его ножки покоились на застеленной пеленкой подножке. Пока донна с няней дружно уговаривали воспитанника опробовать это приспособление, проснулся Берт. Вышел из своей комнатки, посмотрел на возящихся с малышом женщин и поставил на печурку чайник:
– Пойду схожу за пирожками… Раз уж все так рано встали, то можно перекусить. Мне дорина Майрена велела присматривать, чтобы вы не забывали кушать.
– А вот лгать нехорошо, – фыркнула донна. – Откуда бы матушка знала, что я соглашусь тебя оставить?
– Так она же мне и приказала, – лукаво ухмыляясь, неожиданно признался возница. – И даже письмо дала – на крайний случай, если вы не поверите.
– Письмо отдай… а не поверить такому мошеннику очень трудно, – улыбнулась донна. – Но в последний раз прошу, не поминай при хозяине Дили. Не люблю, когда человека за живое задевают, хотя сама сестру не сужу и никому другому не позволю. Не верю я, что она поступила бы так, будь у нее другой выход.
Ровные, некрупные, как бисеринки, буковки, нанизанные в недлинные фразы, были узнаваемы, как вкус пирогов с орехами, коронное праздничное печево матушки. На глаза Лиарены даже слезинки пробились, пока она читала письмо дорины Майрены и словно слышала ее мягкий, проникнутый солнечной добротой голос. Жаль, оно было очень маленьким, это письмо, зато было, и донна намеревалась спрятать его в шкатулку, а позже перечесть, да еще и не раз.
Напившись отвара, Карик наконец успокоился и даже обновил свою новую мебель. Завернув малыша, Устина принялась его укачивать, Берт пошел в умывальню сполоснуть выдвижной горшок, а Лиарена отправилась в свою комнату спрятать письмо матушки.
Холодком потянуло по ногам еще в тот момент, когда девушка распахнула дверь из детской в свою спальню, и донна озадаченно нахмурилась: все окна в ее покоях были накрепко заперты, с вечера на небе начали собираться тучи.
Лиарена встревоженно перевела взгляд на окно и неожиданно рассмотрела темную фигуру, осторожно и бесшумно переносящую ногу через высокий подоконник.
Отталкивающий, резкий жест, втайне проверенный на подушках, а потом и на чурбаках, получился у донны совершенно непроизвольно, словно кто-то властный отдал резкую, непререкаемую команду. Незнакомец тихо рыкнул, пытаясь удержаться, но девушка усилила давление невидимого огромного кулака, каким она представляла живущую в ней силу. И грабитель с ним не справился, сорвался с карниза и исчез. Скорее всего, улетел вниз, в густо росшие под окном кусты сирени, но проверять Лиарена не стала.
Опрометью выскочила из комнаты и бросилась на поиски Берта. Однако, сделав всего несколько шагов, сообразила, как глупо поступит, если расскажет камердинеру всю правду.
– Донна Лиарена? С вами все в порядке? – встревожилась Устина, и Берт, собиравший со стола посуду, мгновенно оставил свое занятие и шагнул в комнату, испытующе вглядываясь в взволнованное лицо девушки.
– В моей спальне окно открыто, – едва успела пролепетать донна, а камердинер уже метнулся к очагу, подхватил увесистую кочергу и бросился мимо женщин к двери, сделав им знак стоять на месте.
Вернулся верный слуга минут через десять, на его лице явственно читалось облегчение. И легкое разочарование.
– Задвижка там слабовата, а на улице ветер поднимается. Вполне могло порывом открыть. Но больше не откроет, я задвинул ставни и закрепил запор. А заодно проверил все шкафы и комнаты, даже в умывальню заглянул, вы уж меня простите.
– Не за что, – облегченно вздохнула Лиарена и оглянулась на Устину. – Давай мне Карика, все равно я теперь не смогу уже уснуть… перетряслась.
Она и правда не уснула, лежала, рассматривая в бледном свете ночника личико сладко сопящего племянника, и пыталась вычислить, кому и зачем понадобилось лезть в ее спальню. Мысли о грабителе отпали первыми: никто не знает, сколько украшений и денег привезла с собой родственница сбежавшей дорины, да и привезла ли вообще. В эти дни, когда в замке гостит куча невест и все они весело проводят вечера в гостиной первого этажа, откуда порывы ветра порой доносят до комнат донны звуки музыки, умному грабителю было бы гораздо проще пробраться в спальню одной из них.
И оставалось всего два предположения: это либо убийца, либо настойчивый жених. Крепкому мужчине ничего не стоит совладать с юной девушкой, особенно если он догадается прихватить одно из тех мощных зелий, какие исподтишка продают травницы и дикие колдуны. А потом, пригрозив позором, заставить жертву взять его брачный браслет. И это был наиболее вероятный вариант.
Хотя незнакомец вполне мог быть и убийцей, если допустить, что у Региты или экономки остался в замке преданный сообщник. Ведь кто-то же столкнул с лестницы Устину и исподтишка расправлялся с другими, слишком догадливыми или честными слугами?
Донна твердо решила за завтраком поподробнее расспросить обо всех подобных случаях няню, а также принять собственные меры предосторожности. Как выясняется, здесь ее ожидали не совсем те трудности, к которым девушка готовилась загодя.
Однако планы имеют обыкновение рушиться, иногда даже не начав осуществляться. Вместе с поваренком, притащившим няне и камердинеру корзину с едой, в покоях наследника появился Ниверт с приглашением донне Лиарене от дорина на завтрак. Посмотрел на насторожившегося Берта и веско добавил, что хозяин желает обсудить с названой матерью своего сына вопросы воспитания Каринда.
Лиарена спрятала досаду и отправилась надевать фартук и платок – отныне гулять по замку она желала только в таком виде.
– Это недалеко, – рассмотрев ее наряд, буркнул Ниверт. – Напротив, третья дверь.
Однако донна только выше задрала носик – предупредить мог бы и заранее. А раз уж она надела фартук, то снимать не станет, незачем.
Дорин Тайдир стоял у окна, посматривая в сад, окружающий это крыло, и медленно обернулся, заслышав кроткое приветствие Лиарены. А девушка, едва глянув на его лицо, потрясенно приоткрыла рот и замерла, боясь поверить своей догадке. Через правую щеку дорина пролегла свежая, рваная царапина.
– Но зачем… – Голос донны дрогнул, и она смолкла, пытаясь понять, ради чего он так поступил?!
– Что… зачем? – понаблюдав за девушкой, недобро осведомился дорин.
– Зачем ты полез в окно? – пролепетала донна, начиная понимать, что говорят они о разных вещах.
– Значит, для мужчин у тебя по ночам открыты двери? – желчно проскрежетал хозяин замка.
– Для каких еще мужчин? – не поняла Лиарена и нахмурилась. – Мы говорим про тебя! Ты отец Карика и мог бы в любую минуту проверить, как за ним ухаживают! Незачем было по-воровски лезть через окно!
– А с чего ты взяла, что это был я? – едко осведомился Тайдир, но в его голосе донна расслышала горечь.
– Так вот же доказательство! У тебя на щеке! – возмутилась Лиарена. – Я, конечно, рассмотреть тебя не успела… но когда сбросила вниз, ты непременно должен был поцарапаться. Я как раз собиралась искать наглеца по царапинам. А ты о чем подумал?!
До нее внезапно начало доходить, как неправильно она поняла весь разговор, и Лиарена стремительно побледнела.
Оглянулась на Ниверта проверить свои предположения, рассмотрела досадливо-виноватую усмешку и рассвирепела:
– Ах, так вот о чем вы волнуетесь! – Ярость бушевала в душе девушки, как весенний поток в ущелье. – Тогда запомните: пусть отныне все ваши кузены и родичи держатся от меня подальше! Иначе…
Донна резко смолкла, развернулась и бросилась прочь, пытаясь сдержать душившие ее слезы обиды.
– Лиарена! – тигром ринулся за ней дорин. – Мы не договорили!
– Не о чем… мне с тобой разговаривать, – не оглядываясь, сквозь зубы процедила донна и захлопнула перед его носом дверь.
Однако не успела еще девушка дойти до своей комнаты, как ее нагнал быстрый перестук подковок, сильные руки схватили за плечи и развернули в обратную сторону лицом. Прямо под серые глаза дорина, прожигавшие ее лицо разгневанным взглядом.
И Лиарена не выдержала: губы некрасиво искривились и задрожали, а из глаз сами покатились упрямые и злые слезинки. Однако донна продолжала молча смотреть прямо перед собой, словно не замечая, как вдруг устало опустились плечи дорина и погас его взгляд.
– Прости, я не хотел тебя обижать. Просто ходил на рассвете проверять караулы и случайно заметил незакрытые ставни на твоих окнах. А потом вдруг рассмотрел, как он уверенно идет по карнизу… словно не в первый раз. И едва дошел до окна – оно распахнулось. Я побежал в дом, но не успел добраться до крыльца, как стража закричала, что он уже спрыгнул… Он тебя испугал?
– А откуда у тебя царапина? – еще злясь на Тайдира за глупые подозрения, тихо буркнула девушка.
– Облазил со стражниками все кусты, случайно задел ветку боярышника. Но негодяй как сквозь землю провалился. Ты ничего не рассмотрела?
– Я же со света вошла, – нехотя пробормотала Лиарена, просто ненавидевшая перед кем-либо оправдываться. И если бы не понимание, что это происшествие может оказаться чем-то более серьезным, чем выходка самоуверенного ухажера, никогда и никому не стала бы ничего рассказывать. – Мы Карика укачивали. Сначала почувствовала холод, потом заметила в окне темный силуэт. Я и бросила кружку… у меня в руках была. Грабитель пропал, наверное, не удержался, а я побежала звать Берта. Но он никого не нашел, а окно запер.
Лгать Тайдиру донне было неимоверно противно, однако и сказать правду она не могла. Магов в их мире очень мало, и потому обитель тщательно выискивала тех, в ком после совершеннолетия просыпались хоть малейшие способности.
А у Лиарены дар пробудился еще год назад, незадолго до свадьбы Дильяны, и матушка усердно прятала дочь, когда в замок словно ненароком заглянул один из звездных плащей. Он прогостил в замке несколько дней и уезжал очень неохотно, однако Лиарену так и не нашел.
И теперь донна должна была свято хранить эту тайну, чтобы крошечное беззащитное существо не лишилось и второй своей матери.
– Я обещал тебе завтрак, – осторожно потянул девушку за собой Тайдир, но она уперлась:
– Не хочу… мы утром уже пили чай.
– Как хочешь, – мгновенно отступился дорин и, отвернувшись, зашагал в свою столовую, нарочито твердо стуча подковками.
Лиарена хмуро посмотрела ему вслед, подавила огорченный вздох и побрела в другую сторону, по пути пытаясь решить непростой вопрос, каким образом избежать вопросов камердинера о неудавшемся завтраке. Теперь донна больше не сомневалась, ради чего матушка отправила с ней именно внимательного и пройдошливого Берта. Наоборот, она была абсолютно уверена, что новоявленный камердинер имеет надежные способы посылать ее приемным родителям подробные отчеты.