Глава 3
Негромкий, но настойчивый стук призывал встать, накинуть шаль и пойти посмотреть, кому не спится с утра пораньше. Только вот беда, полусонным разумом Лиарена это понимала и даже как будто поднималась с постели, но глаза никак не открывались и тело упорно не желало вылезать из-под теплого одеяла.
– Лиарена! – раздался где-то далеко знакомый голос, и в нем так явственно послышалось вчерашнее рычание, что разум наконец поборол тяжелый сон, и девушка, нехотя отбросив одеяло, слезла с постели.
Потрясла головой, просыпаясь окончательно, оглянулась на мирно спящего ребенка, накинула на плечи шаль и, чуть пошатываясь, побрела к выходу. Но тут стук раздался совсем с другой стороны, и донна, с досадой вздохнув, повернула к входу в детскую.
Дверь распахнулась от яростного рывка, едва Лиарена успела щелкнуть засовом, и над ошеломленной такой бесцеремонностью девушкой навис встрепанный и злой Тайдир.
– Где мой сын? – проскрипел он, едва сдерживая гнев.
– Спит, – стараясь говорить спокойно, ответила донна и смело посмотрела ему в глаза. – Иди за мной, только тихонько… совсем недавно уснул.
– А ночью он почему не спал? – сердито осведомился дорин, и девушка почувствовала, что еще слово – и она не выдержит.
Или доходчиво объяснит бывшему зятю, какой он самодур, или выплеснет на него воду из стоящего у печи кувшина.
– Известно почему, – едко пробурчал вошедший следом за дорином Берт. – Занят был. Как все нормальные младенцы, пачкал и мочил пеленки, ел и плакал.
– А разве… – Тайдир рассмотрел малыша, сладко спящего в гнездышке из одеяла на одной половине кровати, потом рожок с молоком и кучу пеленок на столе, и хмуро закончил: – …нельзя было положить его в колыбель?
– И бегать туда каждые полчаса? – не унимался Берт. – Или донна должна была всю ночь сидеть в кресле?
– Берт! – расстроенно уставилась на старика Лиарена. – Прекрати, пожалуйста! Я вовсе не потому забрала Карика к себе… просто в детской нужно сначала хорошенько убрать. И его постельку выстирать и высушить… Оказывается, все тюфячки насквозь промокшие, так и почки застудить недолго.
– Вы можете на меня сколько угодно ругаться донна, – не сдался упрямый старик, – но я таких нападок терпеть не стану. Вы вчера целый день ехали в сырой повозке и за ночь даже пары часов подряд не поспали! А вам и с утра вздремнуть не дают!
– Я привел няню, – почти прорычал помрачневший дорин. – Отдай ей ребенка, Лиарена, и иди отдыхать. А в обед спустишься в столовую… я представлю тебя гостьям и слугам.
– Нет, нет и нет! – неожиданно даже для себя взорвалась донна и встала перед кроватью, уперев руки в бока, как прачка, и закрывая своим телом младенца.
– Что – нет? – опешил дорин.
– Всё – НЕТ! Не дам я ребенка никому из прислуги! До тех пор, пока не увижу своими глазами, насколько хорошо она умеет обращаться с детьми, эта нянька! И Карик не будет спать в детской, пока там не станет чисто и сухо и не поставят сундук для горячей воды. А в столовой мне и подавно делать нечего! Вот как выберешь невесту, тогда я с ней и познакомлюсь, а остальные меня не интересуют.
– Каринд – мой сын, и я сам могу решить, кто будет менять ему пеленки!
– И еще мой племянник. А заодно внук моих родителей! И ты сам предложил отцу прислать одну из дочерей в бонны для Карика. И согласился с моими условиями. Вот и не спорь.
– А ты не забыла про мои условия? – нахмурился дорин.
– Но они могут касаться только Карика и нас! Служить толпе твоих домочадцев и гостей подушечкой для иголок я не соглашалась! – непримиримо вздернула носик Лиарена.
Тайдир прожег ее возмущенным взглядом, резко развернулся и ринулся прочь.
– А вы еще хотели, чтобы я уехал! – тихонько пробурчал Берт, поворачиваясь, чтобы последовать за ним.
– Да я давно уже не спорю, – огорченно вздохнула донна, недоумевая, ну зачем она начала перечить дорину?
Наверное, действительно переутомилась и недоспала… пойти, что ли, еще немного подремать?
Но тут она вспомнила слова Тайдира про няню, и весь сон как ветром сдуло. Лиарена плотнее запахнула шаль, большую, серую и пушистую, как зайчик, и решительно направилась вслед за возницей, размышляя по пути, кем бы его назначить, чтобы старик имел право жить в доме, а не в комнатке при конюшне.
Звуки перебранки донна расслышала, едва подойдя к двери в комнаты прислуги, которые вчера так и не успела рассмотреть, и сразу заторопилась. Берт за последний день уже не раз показал домочадцам Тайдира свою неуступчивость. А Лиарене так хотелось попробовать договориться с новой няней по-хорошему.
– Доброе утро, – мягко поздоровалась девушка, отворив створку. – Я донна Лиарена, воспитательница наследника Каринда.
– Я Джена, няня, – нехотя процедила сухопарая женщина в тщательно отглаженной одежде и накрахмаленном переднике, – и не буду жить рядом с конюхом.
– А где ты видишь конюха? – холодно осведомилась донна, успев рассмотреть общую столовую и распахнутые двери в две небольшие спальни для прислуги. – Это Берт, камердинер наследника.
Старик потрясенно вытаращил глаза, услыхав о таком повышении, но тотчас опомнился, приосанился и с превосходством уставился на няню.
– Но он не похож… – оскорбилась няня и, спохватившись, упрямо поджала губы. – И все равно я не могу жить рядом с мужчиной.
– Не волнуйся, – пренебрежительно фыркнул свежеиспеченный камердинер. – Такие женщины меня никогда не интересовали.
– Прекратите спор! – строго прикрикнула Лиарена. – Берт, иди переоденься. Потом выяснишь, во сколько тут приносят завтрак. А ты, Джена, начинай убирать детскую. О том, как вас разместить, я подумаю сама.
– Я няня, а не горничная, – мгновенно нашла повод показать характер Джена. – Мое дело – следить за наследником.
– Но ты же не собираешься следить за ним в том свинарнике, который развела прежняя няня? – начиная терять терпение, подозрительно кротко осведомилась донна. – Там негде даже перепеленать ребенка и нет ни одного чистого рожка. Или ты намерена сидеть и отдыхать, пока ребенок спит?
– Для этого есть другие служанки, – упрямо пробормотала Джена. – Няни не убирают и не стирают.
– А бонны не спорят с ленивыми слугами, – заключила Лиарена. – Так вот, отправляйся и ищи тех, кто должен тут убирать, стирать и мыть. А если не приведешь – я лично прослежу за тем, чтобы за эту луну ты получила вполовину меньшее жалованье.
– А ведь я надеялась договориться с ними по-хорошему! – вздыхала Лиарена, возвращаясь в свою комнату.
Но Тайдир, похоже, не держит в доме покладистых служанок. Или, наоборот, они слишком преданы своему господину? В таком случае им с Бертом придется намного труднее, чем казалось девушке оттуда, из такого родного и привычного дома.
Вот только выбора у нее не было уже тогда. Олирна на два года моложе, и кроме того, она родная дочь дорины Майрены. Было бы чересчур безжалостно отнять ее у матери, и без того слегшей на два дня после письма Тайдира, к которому была приложена прощальная записка Дильяны. Подлинная, в этом мать беглянки убедилась первым делом, сравнив все буквы и проверив лист шелковой бумаги семейным амулетом. Тем самым, который меньше года назад раскрыл Лиарене тайну ее приемных родителей.
Раздумывая над свалившимися на нее неразрешимыми задачками, девушка направилась в умывальню и обнаружила появление горячей воды. На радостях донна искупалась сама и помыла парочку рожков. В быстрый приход служанок ей не верилось, им и в обычные дни хватает своей работы, а сейчас, когда в замке гостит толпа невест дорина и их свиты, горничные небось с ног уже сбились.
По сложившимся издревле правилам объединенных пределов, вдовец или холостяк не должен долго править своим дорантом в одиночку, а брошенный муж всегда приравнивался к вдовцу. Оттого-то правители окрестных дорантов и выразили желание прислать в гости к Тайдиру своих дочерей, надеясь породниться с богатым дорином. И вовсе не случайно теперь все внимание прислуги направлено на этих невест, ведь какая-то из юных донн станет новой хозяйкой замка Варгейз и дориной могущественного доранта.
Вернувшись в спальню, Лиарена проверила сладко спящего Карика, переоделась в темное платье и, заколов волосы в простой, скромный узел, отправилась в столовую, оставив двери раскрытыми настежь, чтобы не прозевать пробуждение племянника.
Однако не успела она дойти до стола с остатками вчерашнего ужина, как в дверь уверенно постучали.
– Донна Лиарена? – раздался мужской голос, и воспитательница сразу опознала Ниверта.
– Доброе утро, – приветствовала мужчину Лиарена, отпирая засов и впуская раннего гостя в столовую.
Свое раздражение, вызванное излишне частым появлением советника, девушка постаралась скрыть. Возможно, Берт ошибается, и Тайдир вовсе не желает навечно привязать ее к своему дому подобным образом.
– Я пришел узнать, есть ли у донны какие-то вопросы, требующие моего срочного вмешательства, – деловито заявил Ниверт, проходя к столу.
– Берите бумагу и перо, – так же серьезно кивнула девушка. – Этих вопросов у меня целая куча.
– Вас не устраивает спальня или плохо кормят? – заботливо поинтересовался советник, но Лиарене почудилось, будто в его голосе проскользнула едва заметная усмешка.
– Меня все устраивает… кроме отношения слуг к наследнику, – почти грубо огрызнулась донна. – Если в ваших силах это изменить, то пишите список, если нет – не занимайте мое время.
– Вы же знаете, слуги всегда переносят отношение к неверной женщине на ее детей, – строго сообщил Ниверт. – И с этим мы ничего поделать не сможем. Они слишком преданы Тайдиру и потому за него переживают… Как можно наказать людей за чрезмерную преданность?!
– Тогда нужно было подумать об этом заранее, – устало вздохнула Лиарена, признавая справедливость его доводов. – Я взяла бы служанку из дома родителей. Впрочем, я отправлю матери послание немедленно. Но во всех случаях молча смотреть, как страдает невинное дитя, не стану, даже не надейтесь.
– Вы можете жаловаться дорине Майрене… – помолчав, пожал Ниверт плечами, и в его голосе снова скользнуло нечто неуловимое, то ли досада, то ли огорчение, – а пока давайте вернемся к вашим просьбам. Какие именно вещи вам нужны прямо сейчас?
– Чтобы вы встали и проследовали за мной, – поднялась со стула Лиарена и направилась в детскую, кусая губы, чтобы не залиться слезами от вскипевшей в сердце обиды. И только принятое еще дома твердое решение ни перед кем здесь не плакать и ни у кого ничего не просить, помогло сдержаться.
– Вот постель наследника, – сухо процедила донна, выхватывая из колыбели промокшие подстилки и вручая их Ниверту. – Потрогайте, не стесняйтесь, ведь это тюфячки вашего будущего дорина. Чувствуете, какие они ледяные? На такой постели ребенок застудит легкие либо почки и будет мочить кровать до пятнадцати лет. Вам не жаль юношу? А вот этой грязной посуде, в которой скоро черви заведутся, по-вашему, место в детской комнате? О том, что малыш спит в неглаженых пеленках и те скоро кончатся, а стирать никто не собирается, я и вспоминать не хочу. Как только их не станет, я просто принесу Карика в вашу спальню и заверну в белье из вашего сундука.
– Буду ждать, – расплылся в хитрой ухмылке Ниверт, но рассвирепевшая донна подарила ему уничтожающий взгляд.
– Зря радуетесь, отныне я буду ходить по этому дому только в сопровождении камердинера Каринда.
– А это еще кто такой? – непонимающе нахмурился советник.
– Это я, Берт, дон Ниверт, – с достоинством поклонился камердинер, входя в детскую из комнаты кормилицы, и замер перед донной, делая вид, будто не замечает ее округлившихся от удивления глаз.
– Берт?! – ошарашенно переспросил советник и стиснул зубы, начиная понимать, какое неподдельное удовольствие доставляет собеседнице своим изумлением.
– Именно он, – подтвердила Лиарена, успевшая нацепить на лицо маску невозмутимости.
Хотя на самом деле возница, где-то потерявший за последние полчаса не только усы и бороду, но и часть седой гривы и переодетый в строгий темный колет и свежую рубашку с серебряным кружевом, помолодел лет на двадцать. И теперь его не сразу узнали бы даже домочадцы доранта Гардеро.
Говорить же об обитателях замка Тайдира и вовсе не приходилось, и бывший возница доказал это очень наглядно, вытащив из-за спины за руку худенькую женщину в цветастом переднике, какие обычно носят кухарки.
– Донна Лиарена, я нашел вам горничную. Устина все умеет, но немного прихрамывает… за это ее и отправили на кухню.
– А ей тут не трудно будет? – осведомился помрачневший советник.
– Я буду помогать, – уверенно пообещал свежеиспеченный камердинер. – И белье к прачке буду носить, и еду на кухне сам буду забирать… их проверять нужно, так и норовят подсунуть вчерашние объедки.
– По-моему, утка вовсе не была вчерашними объедками, – сухо заметил Ниверт, явно рассмотрев в столовой остатки ужина.
– Так я и взял ее не на кухне, – блеснув хитрой усмешкой, признался Берт, – а отобрал у подавальщика возле парадной столовой. Сказал, что мне дорин Тайдир приказал.
– Как ты мог, Берт?! – возмутилась Лиарена. – Не хватало еще, чтобы нас тут лжецами считали!
– А это вовсе не ложь, – упрямо поджал губы камердинер. – Просто я не хотел отвлекать дорина от хорошеньких девушек. Но если бы я рассказал ему, что вы целый день доедали холодные припасы, выданные в дорогу вашей матушкой, и получили в его доме всего три чашки горячего чая, он разрешил бы мне взять не только утку. Ведь, кроме вас, его сын не нужен тут больше никому!
– Берт! – едва не зарычала от досады донна. – Прекрати рассуждать и отправляйся в прачечную! Иначе нам придется идти за чистым бельем к дону Ниверту.
– Буду рад, – не преминул съехидничать советник. – А сейчас мне пора идти. Не забудьте, донна Лиарена, про приглашение дорина Тайдира на обед. Впрочем, я сам за вами зайду.
Лиарена открыла было рот, чтобы вежливо отказаться, не до обедов ей, когда здесь столько дел, а помощников всего двое, старый упрямец да растерянная хромоножка, которая, похоже, пока и сама не понимает, зачем она сюда пришла.
Но Ниверт шагал к двери с непреклонностью человека, не намеренного слушать никаких возражений, и не успела донна придумать слова, какими можно было бы остановить уверенного в своих действиях советника, как он исчез, вежливо, но твердо хлопнув на прощанье дверью. Девушке ничего не оставалось, как выдохнуть досаду и принять как нечто непреложное посещение этого неуместного торжества. Ну не бегать же по дому в поисках дорина, чтобы сообщить о своем отказе?
– Донна Лиарена, мы принесли завтрак, – явно обрадовался уходу Ниверта камердинер. – Вам накрыть в вашей гостиной или вместе с нами позавтракаете?
Вопрос был с подвохом, донна сразу это раскусила. Она и сама задумывалась, пока добиралась до постоялого двора, как вести себя с будущими помощницами в доме Тайдира.
И решила держаться от слуг на некотором расстоянии, как и подобает донне, хотя взаимоотношения с домочадцами и слугами в доме матери у нее были самые дружеские. Впрочем, как и у всех остальных. Никто из семьи не считал зазорным забежать на кухню попить чаю или перекусить.
А теперь все планы девушки рухнули, так и не начав осуществляться, и, кроме верного Берта, никому здесь, похоже, нет дела до ее бед. Лиарене просто неудобно предложить ему обедать и ужинать поврозь, после того как преданный возница взял на свои мужские плечи самые хлопотные дела. Да и скучно сидеть за столом одной, когда привыкла обедать и ужинать в шумной и веселой компании.
– Конечно, с вами, – после секундного раздумья решила Лиарена. – Служанок и так не хватает, зачем же нам накрывать два стола. Да и привычнее мне так… ты же знаешь.
– Я-то знаю, – с довольной усмешкой произнес Берт. – А вот Устина сомневалась… Говорит, донна Дильяна никогда не ела вместе со слугами.
– Так Дили же всегда стеснялась! – расстроилась Лиарена. – Вспомни, у нее один зубик был кривой… поэтому с чужими за стол и не садилась. Когда ей шестнадцать минуло, отец отвез Дили в Лодер, там ей маги зуб выправили… а привычка так и осталась.
– Но мы же не знали, – непонятно почему огорчилась Устина и сразу же бросилась к столу, захлопотала, собирая грязную посуду и снимая несвежую скатерть.
– Берт, а молоко для ребенка и кипяток вы принесли? – забеспокоилась Лиарена, прикидывая, когда Карик захочет есть. – Лучше все приготовить заранее, он и так от плача совсем ослаб.
– Регита ему маковый отвар делала, – обернувшись, тихо произнесла бывшая кухарка, и у донны от потрясения едва не выпала из рук чашка, которую она доставала из корзинки.
– Но это же…
– Я случайно увидела, – украдкой оглянувшись на дверь, виновато шепнула Устина. – Но говорить никому не стала – за два дня отвар не повредит… а я его потихоньку разбавляла. И теперь нарочно вызвалась сюда служанкой… а как только вы подберете кого-нибудь покрепче, вернусь назад.
– Я беру тебя няней, – мгновенно решила Лиарена, взглянув на сконфуженное лицо Берта, – и ты можешь оставаться тут столько, сколько захочешь сама. За малышом будем смотреть вдвоем, а потом ты мне подскажешь, кого взять служанкой. А теперь накрывай на стол, Карик вот-вот проснется, не до еды нам будет.
Однако к тому моменту, как проснулся малыш, они успели не только позавтракать, но и немного убрать в детской. Первым делом собрали грязное белье и тюфячки, и пока Берт с Устиной ходили в прачечную, Лиарена приготовила для племянника рожок с молоком. Донну порадовала сообразительность новой няни, догадавшейся принести для малыша прокипяченное снятое молоко. С таким можно не опасаться расстроить младенцу желудок, и хранилось оно дольше. А к вечеру Устина пообещала договориться с молочницей и брать у нее только парное молоко, с тем чтобы сразу кипятить.
На приход кормилицы новая няня советовала бонне не надеяться, и Лиарена была с ней полностью согласна.
Простым людям трудно понять, отчего Дильяна бросила такого завидного мужа. Небось уже вьются на кухнях и в конюшнях злые шепотки про паршивую овцу и про волка, который смотрит в лес. Да и не могли домочадцы не догадываться, какой костью станет юный наследник в горле у новой жены Тайдира, если ей доведется родить Карику братика. Поучительных историй на эту тему каждый может припомнить не один десяток, вот и не хочется ни одному осмотрительному селянину, чтобы его семью как-то связывали с именем предательницы или ее сына. Разумеется, в открытую против него пока никто не пойдет: вполне возможно, их дорин приживет со второй женой только дочерей и наследник станет когда-нибудь над ними правителем.
Родители Лиарены предложили забрать внука к себе, чтобы он вырос в любви и холе, но Тайдир на это не согласился. Он желал, чтобы сын рос под его присмотром. В конце концов договорились, что в дом дорина на несколько лет приедет одна из родственниц Дильяны и поможет Тайдиру заботиться о Карике, пока он немного не подрастет.
– Спи, маленькое солнышко, – нежно шептала Лиарена племяннику, когда он, высосав все молоко, снова начал сонно зевать. – А после обеда мы пойдем гулять… Дядя Берт пошел искать большую корзину, чтобы ты немного полежал на свежем воздухе.
– Донна Лиарена, – заглянула в спальню Устина, – давайте я с ним посижу… К вам пришла экономка.
– Держи, – с сожалением отдала малыша воспитательница и, оправив перед зеркалом волосы, вышла в гостиную.
Здесь уже не осталось никаких следов вчерашнего ужина, Устина успела унести посуду и сменить скатерть.
«Нужно будет сказать няне, чтобы шла отдыхать, когда уложит ребенка», – решила Лиарена и устремила взгляд на немолодую крупную женщину в темном платье с белоснежным воротником.
У пояса экономки, так же молча и упорно изучавшей новую обитательницу замка Варгейз, символом незыблемой власти висела внушительная связка ключей.
– Вы хотели меня видеть? – вежливо осведомилась донна, не дождавшись никакого обращения и начиная подозревать, что недругов у нее в этом доме значительно больше, чем она могла себе вообразить, выезжая за ворота родного поместья Гардеро.
– Я Тильда, – сухо процедила экономка. – По приказу дорина Тайдира вся прислуга в доме подчиняется мне.
– Очень хорошо, – «обрадовалась» Лиарена и свирепо прищурилась: – Тогда ты-то мне и нужна. Значит, это по твоей вине у наследника до сих пор нет кормилицы?! А няня, вместо того чтобы ухаживать за сыном дорина, поит его маковым отваром?! Оказывается, ребенок мешал ей спокойно дрыхнуть! Кроме того, ты почему-то не озаботилась тем, чтобы приставить мне горничную и приказать приносить ужин и завтрак!
– Ваш кучер самовольно берет еду на кухне, – возмущенно проскрипела в ответ Тильда, – а утром и кухарку увел! А там некому чистить овощи!
– Отправь ту няню, Джену, которая уже три часа ищет детское белье, мне такая нерасторопная помощница не нужна, – холодно посоветовала Лиарена. – А кучером Берт был только на время моего путешествия. Теперь он камердинер наследника, а Устину я взяла няней, и это мое окончательное решение. А для тебя у меня есть самое важное поручение – выясни, где хранится одежда Карика. А также пеленки, одеяльца и все прочее. Только моя матушка, дорина Майрена, отправила сюда перед его рождением три полных сундука и несколько тюков, да и Дильяна сама вышивала рубашечки. А сейчас я даже запасных тюфячков не могу найти. И поторопись, иначе я попрошу Ниверта заняться этим вопросом.
Экономка, едко кривившая губы во время отповеди и явно собиравшаяся буркнуть в ответ какую-то дерзость, при имени советника сразу поджала губы и раздумала разговаривать. Просто развернулась и величественно выплыла из комнаты, хотя донна не сомневалась, что это была всего лишь попытка сохранить лицо.
Значит, и слуги считают Ниверта возможным претендентом на руку бонны, сообразила Лиарена, провожая взглядом незваную гостью. В таком случае ей придется тщательно следить за каждым своим шагом и не допускать в отношении себя ни малейших намеков на вольности. Оставаться здесь заложницей своего благородства девушка была не намерена.
Да и идти на обед, который приближался с неумолимостью судьбы, ей тоже не хотелось. Однако Лиарена уже начала осознавать, насколько легче ей будет разговаривать с той же экономкой, если дорин представит ее ближайшей родственницей и законной воспитательницей своего сына. И потому, поколебавшись, решилась все же отправиться на этот праздник.
Но не прислугой в обыденном темном платье, а законной дочерью своих родителей, с гордо поднятой головой. Незачем донне прятать взгляд и отвечать кротко, словно она виновна в странном поступке сестры. Как выясняется, это не самый лучший способ разбудить в душах домочадцев уважение к себе и сострадание к младенцу.