1559 год
– Мой король, я настоятельно вам рекомендую избежать сегодняшнего боя в одиночном поединке. – умолял Генриха II личный астролог семьи Медичи и добрый друг самого короля, Лука Гуорико.
– Что вы пристали ко мне?! Что ты, что моя вечно беспокойная жена. Все будет хорошо, в турнирах мне нет равных, все это знают. – весело сказал он, предвкушая предстоящий бой. Мало того, что он обожал такие поединки, так еще в этот раз там будет восседать в центральной ложе дама его сердца. Его любовь и некоронованная королева, Диана де Пуатье.
Та самая Диана де Пуатье, из-за которой его жене Екатерине Медичи постоянно приходилось мириться со своим унижением и заставлять себя наступать на горло своей гордыне. Но она была умной и даже расположила к себе любовницу своего мужа, и строила из себя ее подругу.
Екатерина знала, что только благодаря Диане, король хоть и изредка, но посещал ее ложе. После чего она мучилась от ревности и собственного бессилия, осозновая, что она не может что-либо изменить и ей приходилось довольствоваться малым.
Народ ликовал. Все с восхищением смотрели на короля. Тот же, в свою очередь, с гордым видом и прямой спиной, на бравом коне мчался с копьем в руке на своего друга, молодого капитана Шотландской гвардии графа Габриэля де Монтгомери.
Внезапно глаза короля заслезились, в нос ударил сильный трупный запах. В надежде разглядеть через узкую щель в шлеме, что там впереди, он увидел лишь слабый, серый силуэт, словно летящий ему навстречу.
– Здравствуй брат, твой час настал! – прокричал до боли знакомый голос. И в следующую минуту деревянное копье графа Монтгомери ударило о шлем. При ударе король отчетливо видел, как чья-то рука хватает кусок дерева, отколовшегося от копья и втыкает ему в прорезь шлема, прямо в глаз.
Он чувствовал, как этот кусок все глубже проникал в мозг. Дальше темнота. Боль. Бессознание. Король ощущал, что жизнь уже покинула его, оставив лишь пустой сосуд под названием тело и ничтожную каплю души, которая тщетно старалась выжить.
Лучшие врачи королевства десять дней боролись за его жизнь. Генрих пытался все рассказать, но речь была бессвязной. Он плохо видел, но чувствовал, что тот, кто сделал с ним это, стоит рядом, этот запах он вряд ли, когда-нибудь смог бы забыть. И на последнем вздохе он все же сумел произнести лишь одно слово.
– Франциск.
Траур. Мрак. Черные, пасмурные дни захватили все королевство. Дожди омывали дороги, слезы застилали глаза безутешной вдовы. Радовало лишь одно, наконец-то она могла избавиться от той, что портила ей жизнь столько лет. Но улыбка от избавления от Дианы де Пуатье была недолгой, попытка пережить смиренно смерть любви всей ее жизни, давалась не легко.
Конец ознакомительного фрагмента.