Глава 7
Алессия
Сколько времени мы тратим на раздумья? Мне кажется, что целую вечность. Чем дольше я здесь нахожусь, тем мне спокойнее. Гармония постепенно уживается во мне. Я ей радушно позволяю это. Действительно, я слишком многое сейчас обдумываю и часто нахожусь одна. Мне так хочется. Я думаю о своем будущем, я его не боюсь больше, меня больше не одолевает тот страх, что у меня его нет. После смерти папы мне казалось, что мы с мамой и сестрами обречены на погибель. Я с ужасом каждый день закрывала глаза и боялась узнать на утро еще одно трагичное известие. Может я отпустила папу? Может я уже не та маленькая трусливая девочка? Колледж хорошо помог мне в этом, я отвлекалась от печальных мыслей, заставляла себя работать и улыбаться. Моя голова была забита бесконечными экономическими расчетами. Теперь стоит найти работу. Хотя зачем так торопиться?!
Мне сейчас спокойно на душе. Я в кругу своих самых близких людей на земле, я мирно закрываю глаза по ночам, не боясь завтрашнего дня. Только мама чем-то встревожена и я не могу понять чем. Эйприл и Даяна может и не замечают этого, но мне не забыть лица мамы, когда мы сидели в гостиной и болтали. Ее лицо было омрачено зловещей новостью, она будто снова хочет сказать как тогда: «Девочки, папочка больше не придет домой. Он умер». Я помню, как мама страдала, я помню, как мы все оплакивали свое горе. Но что на этот раз? Что может принести нам такую же боль? Эти темные мысли – единственное, что не впускает абсолютную гармонию в мой мир. Мне нужно поговорить с мамой об этом. Я пробовала начинать издалека, но она будто умная лиса, учуяв ловушку, обходит разговор стороной и меняет тему, или вспоминает про очень «важное» дело. И чаще всего это правда, насколько я знаю. Она работает в рекламном бизнесе главным менеджером по работе с клиентами, ей приходиться много времени терять на подготовку к презентациям и даже в воскресенье ее сейчас нет дома. Даяна с новыми подружками отправилась в торговый центр, Эйприл ни с того ни сего уехала в библиотеку. Когда ей так захотелось посещать такие места ранним утром в выходной? С этим я разберусь позже, но сначала мама. Ох, уж и семейка, что за секреты от своих близких?! Раньше такого не было.
Я не торопясь приготовила обед суп с грибами и нежный салат с фасолью и курицей. Мама запрещает нам готовить, она боится, что мы можем себя поранить. И ее страх оправдан. Всегда, когда я что-то режу, то обязательно смогу поранить сама себя, даже хоть малейшей царапиной. Мама старается готовить сама, поэтому она заранее нарезала продукты. Мне оставалось лишь приготовить заветное блюдо. Но даже это меня не спасло, мне показалось, что в супе мало грибов я нарезала еще парочку. Я очень внимательно следила за своими руками, но слегка порезалась… Увы… Нарезав «грибы с кровью», я отправила их в бульон.
Затем я отправилась в сад, мама велела посадить петуньи в лунки и обрызгать их водой с пульверизатора. От знойной жары земля нагрелась, словно пирог в духовке. Аккуратно цветок за цветком я давала петуньям новое место жительства. Все происходило на автомате. Я настолько увлеклась, что не заметила, как уже почти заканчила. Хотя цветков было штук 30, не меньше. Процесс довольно простой: цветок в лунку, аккуратно засыпаешь землей, и будь внимателен старайся не повредить нежные стебли, и также не открывая глаза, берешь пульверизатор и опрыскиваешь. Работа шла по проверенной же схеме, но вдруг в один прекрасный момент я не смогла ощупать пульверизатор. Несколько секунд я машинально рукой щупала пространство в правой стороне, не сводив глаз с петуньи. Куда он мог деться? Я обернулась и передо мной появилась морда большого золотистого лабрадора, а в его счастливой пасти был мой маленький красный бутылек. Хвост пса шустро вилял, а в глазах было написано: «Я готов поиграть с тобой, а ты?». Я попыталась встать, но собака резко дернулся в сторону соседнего дома.
– Стой!
Я побежала за ним, оставив петуньи в полном одиночестве. Лабрадор для своих размеров очень шустрый. Он пробегал через газон, оставляя следы массивных лап. Его явно забавляла эта игра. Что за хозяева обучили его такой плохой привычке? Он собака, это он должен приносить вещи по команде, а не я должна бегать за ним! Из него вышел бы отличный карманник, с милым добрым видом и быстрыми лапами. Через газон он направился прямиком в дверь соседнего дома. Не очень хорошо позволять собаке такое поведение. И скорее всего от хозяев я услышу: «Он еще игривый щенок, он не понимает». «Этот щенок мне по пояс!» – я заранее приготовила ответ. Эта колкая фраза залетела ко мне в голову вместе со встречным ветром, пока я бежала за золотистым хвостом. Дверь была открыта, лабрадор смело забежал внутрь. Я остановилась около порога. И вдруг в дверях появился хозяин строптивого пса. Высокий брюнет с накаченным телом и в светло-голубой поло. Он смотрел на меня удивленными глазами. Глазами, на которых сияло голубое небо через призму кристаллов.
– Простите – он опешил – Я могу вам чем-то помочь?
– Ваша… – я показал куда-то внутрь коридора, но не отрывала глаз от его идеально лица – …собака украла мой распылитель.
Он повернулся и посреди коридора сидел его лабрадор с навостренными ушами. Моего распылителя в его пасти уже не было. Пес смотрел на нас, будто не понимает, в чем его обвиняют, если он все время сидел здесь.
– Он, наверное, уволок его в гараж, я сейчас… – он очень красив, словно ангелы рисовали его портрет, и даже легкая щетина не портила его идеал. Наоборот предавала ему мужества, как и милая ямочка на подбородке – Вы не стойте в пороге, проходите!
Я послушно вошла внутрь как под гипнозом. Под гипнозом его кристальных глаз. В них можно было утонуть. Это вечный омут. Будто небо раскололи на кусочки и посыпали кристальной стружкой. Такие глаза покоряют не одно женское сердце. Я наблюдала, как мощная мужская спина удаляется в сторону заднего двора, а за ним дружно следует «воришка с золотистым хвостом». Его дом не отличается от нашего, по конструкции он такой же. На удивление, у него дома очень чисто и прибрано. Может быть он женат? И я зря распустила слюни? Приятный дизайн, все просто и со вкусом. Мягкая мебель в постельных тонах, винтажные торшеры, масляная картина на стене возле лестницы на второй этаж. Ничего яркого и броского. Надеюсь, что это не женская рука, а строгий мужской стиль. И вот мой «Аполлон» возвращается, а в его крепких руках мой похищенный пульверизатор.
– Вот ваш распылитель, это же он? Верно?
«Конечно, мой герой» – хотелось прощебетать мне.
– Да, он мой.
– Прошу прощения, Вилли не хотел вас обидеть. Он несносный пес, большего такого не повторится, я вам обещаю! – он протянул мне заветный бутыль.
Наши пальцы соприкоснулись, и нас укусило небольшим зарядом тока.
– Простите… – он улыбнулся и отдернул руку.
– Ничего страшного – я улыбнулась в ответ.
Даже в своей улыбке он совершенство. На щеках появились симпатичные ямочки.
– Я Генри! – после обоюдного смеха, он галантно представился мне.
– Алессия! – я протянула руку.
– Эм, надеюсь, она не под напряжением?
Мы оба снова рассмеялись, Вилли смотрел на нас и вилял хвостом. Он тоже чувствовал безмятежное веселье в воздухе и никакого напряжения. Генри пожал мою руку в ответ, и я ощутила, сколько силы в нем. Мне захотелось просыпаться в этих руках.
– Очень приятно, Генри!
– Мне тоже, Алессия. Я тут подумал, может, зайдешь на чай? Мне просто неловко за своего пса! Я буду очень рад, если ты согласишься!
– Думаю, что это весьма неплохая идея!
Если он меня приглашает, то можно с уверенностью сказать, что жены у него нет. Мы прошли на кухню, Генри поставил чайник, пока я элегантно уселась за стол.
– Надеюсь, ты пьешь зеленый чай?
– Конечно! – я ответила его могучей спине.
– Прости, я заработался, совсем не успеваю съездить в магазин и прикупить продуктов, сам удивляюсь, как на Вилли у меня времени хватает?! – он достал из верхней полки печенье и сахар.
– Значит, кроме Вилли у тебя никого нет? – невзначай спросила я. Вышло немного грубо, но это был единственный удобный случай. А если бы я задала прямой вопрос, то он сразу бы все понял. Не нужно попадать к пауку в сети, зная, что паук ждет тебя, нужно заставить его захотеть, чтобы ты попала туда.
– Да, я совсем один… – Генри повернулся ко мне свои прекрасным анфасом – Родители давно умерли, 5 лет назад и я единственный сын.
– Мне жаль… – я опустила взгляд на отполированный стол.
– Ничего страшного – я услышала легкую нотку грусти в его голосе.
– Я тоже потеряла отца – он кивнул мне в знак сожаления.
– А ты здесь одна? – к нему снова вернулся прежний, непринужденный позитив. Он, как настоящий мужчина, взял инициативу в свои руки и сменил тему.
– Я здесь недавно, моя семья переехала сюда из Синтела, мама и 2 младшие сестрички.
– Это прекрасно! – он уселся рядом со мной – А что насчет кавалера твоего сердца? – легкий румянец покрыл его щеки, он явно не ожидал такого от самого себя.
– У меня его нет – я поддержала его, показав, что меня не смутил его вопрос в лоб.
– Это тоже прекрасно!
И опять мы вместе громко рассмеялись. Я даже не подозревала, что такой альфа-самец рядом со мной будет робеть как четырнадцатилетний подросток. Чайник засвистел и на мгновение разлучил меня с Генри. Генри налил свежего зеленого чая, терпкий аромат витал в воздухе и нежно коснулся моего носа. Вилли улегся на кухонном коврике, и слегка заскулил. Он будто устал от нашей банальной романтики и требовал хоть какой-то интриги. Наше чаепитие, казалось, тянется целую вечность. Я узнала, что Генри работает в крупной фирме главный директором. Его офис находиться в самом центре Кенвилля, в одном из громадных небоскребов. Родители погибли в авиакатастрофе, и ему пришлось переехать из центра в спальный район, чтобы сохранить родительский дом и память о них. Дом и Вилли – это все, что осталось от них. Перед злосчастным полетом они просили его присмотреть за еще щенком Вилли. И было это далеких 5 лет назад. Он принял и отпустил свое горе, но если бы не Вилли, он бы точно скатился с катушек.
– Это тяжело… – продолжал он – В один день просто потерять тех единственных кого ты любишь всем сердцем. Алессия, это словно как оторвать часть тебя – ох, Генри, если бы ты знал как я тебя понимаю – Как можно быть готовым к такому? Я не ожидал, и никто не мог. Я был уверен они никогда… что они… – он убрал руки с кружки и грустно взглянул на Вилли.
– Что они не оставят тебя… – он резко поднял взгляд на меня. Наши глаза встретились полные пустотой от пережитого – Ты был уверен, что мир не рухнет так резко. Что это случиться со временем, но не сейчас, не вот так… – я уже говорила это не Генри, а самой себе – И когда это все-таки произошло, ты думаешь, что твой мир теперь просто пыль, которая вот-вот развеется на ветру. И ты больше никогда не вдохнешь полной грудью.
Я чувствовала, как слеза предательски прорезает себе путь. Стоит мне моргнуть, и она прольется, обжигая мне щеку.
– Эй… – он прошептал – Алессия, теперь все в порядке…
Он взял меня за руку так нежно, как только могут его сильные руки. Мне больше не хотелось плакать. Старая боль растворялась в его глазах, цвета небесных кристаллов. Гармония снова потихоньку греет мне душу. Еще секунду и мы сольемся в поцелуе. Сердце стучит как бешеное. Я глубоко вдохнула. Внезапно послышался звук, будто кто-то ударил коротким хлыстом. Все четыре конфорки его газовой плиты вспыхнули и загорелись алым пламенем, будто четыре спящих вулкана проснулись в ярости. Вилли начал испуганно лаять. Генри, сетуя на то, что якобы забыл выключить плиту, перекрыл газ и потушил все конфорки. Несколько секунд мы стояли в полном шоке. Я не знала, что и думать. Огонь до сих пор стоял у меня в груди. Я чувствовала его. Мне почему-то показалось, что к этому причастна я. Вот тебе и интрига, Вилли. После случившегося, я начинаю догадываться, о чем же хочет поговорить с нами мама. Вот только, и мне тоже будет что сказать.
Конец ознакомительного фрагмента.