Глава 3
После сладкого перекуса Светлана вдруг почувствовала прилив творческих сил и направилась в мастерскую, я, разумеется, последовала за ней. Каждый раз принимаясь за новую работу, я мысленно ставила себя на место киллера, чтобы определить уязвимые места потенциальной жертвы. В данном случае мудрить особо было не надо, это здание подходило для ликвидации идеально. Охраны по сути здесь не было – бабушка-вахтерша, не отрывающая глаз от своего вязания, не в счет. Интерьеры были такими, будто в этом здании изначально планировалось покушение. За статуями в нишах аркадного коридора, да и за самими арками можно было притаиться, чтобы в нужный момент сделать свое черное дело, а потом спуститься вниз по одной из двух запасных лестниц, располагавшихся по краям здания.
Я все время старалась быть на полшага впереди своей клиентки, чтобы в случае опасности прикрыть Родионову, но при этом не забывала поглядывать назад, ведь угроза могла исходить отовсюду. Мы благополучно добрались до мастерской. Светлана вставила ключ в замок, повернула его и толкнула дверь.
– Погодите. – Я отстранила ее и первой вошла туда, где рождались шедевры. Оглядев взглядом довольно просторное помещение, я сказала: – Чисто! Можете заходить.
– Спасибо, Евгения! Здесь я чувствую себя в полной безопасности. Я всегда закрываюсь, когда работаю, чтобы мне никто не мешал, так что вы можете пока прогуляться по Центру, изучить все его помещения, а то и вовсе отлучиться отсюда часов до шести вечера. Раньше я не освобожусь, а если вдруг вдохновение меня покинет, я вам позвоню.
– Хорошо, я не буду нарушать ваших привычек, но сначала мне надо досконально все тут осмотреть.
– Женя, это лишнее, окна здесь зарешечены, ключи я на вахту не сдаю.
– И тем не менее. – Я закрыла дверь и направилась к ближайшему окну. Оно выходило во двор и на нем действительно была металлическая решетка, причем открывающаяся. Так что в случае чрезвычайной ситуации надо было лишь открыть замок висевшим рядом ключом, распахнуть решетку, затем окно и быстро покинуть помещение. Я справилась бы с этим заданием секунд за сорок, а вот неподготовленному человеку и десяти минут, пожалуй, будет мало. Тренировочку бы здесь устроить…
– Вот видите, Евгения, – Светлана прервала мои размышления, – тут мне ничто не угрожает.
– Надеюсь… – Увидев на полу впереди себя черную тень, я моментально развернулась и в прыжке поймала гипсовый бюст, падающий с верхней полки стеллажа.
Несколько секунд мы со Светой молча смотрели друг на друга. Потом я почувствовала тупую боль в груди. Поймав бюст, который весил не меньше десяти килограммов, я, вероятно, сломала ребро.
– Женя, вы были великолепны! Если бы вы только могли видеть себя со стороны! Какой изгиб тела! Какая мимика!
Реакция Родионовой меня удивила, причем настолько, что я продолжала держать тяжеленный бюст, вместо того чтобы поставить его на пол.
– То есть вы сейчас не испугались?
– Не успела, – призналась Светлана. – Все так быстро произошло. Но как вы поняли, что он падает, ведь вы уже повернулись к стеллажу спиной?
– Я увидела тень. – Я наклонилась, чтобы поставить гипсовую голову на пол. Меня пронзила резкая боль, но я сдержалась, чтобы не ойкнуть.
– Женя, вы не ушиблись? – запоздало поинтересовалась клиентка.
Неужели она всерьез думала, что можно поймать этот кусок гипса и ничего не почувствовать? Это же не баскетбольный мяч, хотя и от него на теле остаются синяки.
– Я в порядке. А вы, Светлана, по-прежнему будете утверждать, что вам здесь находиться безопасно?
– Я до сих пор думала, что так и есть, но теперь я в этом не уверена. – Родионова уставилась туда, откуда упал бюст. – Маяковский стоял там два года, это уменьшенная копия того бюста, который потом был отлит в бронзе. Почему он вдруг упал и именно сейчас?
«Хорошо, что уменьшенная», – подумала я, а потом спросила:
– У вас есть лестница, чтобы залезть наверх и проверить, нет ли там какого-то механизма, заставившего бюст упасть в нужное время.
– Да, здесь есть стремянка, – Светлана указала рукой в угол мастерской.
Я сходила за ней и полезла наверх. Каждое движение отдавалось болью в правом нижнем ребре, но боль была более или менее терпимой, что позволяло мне надеяться на то, что перелома все-таки нет. На полке, с которой свалилась гипсовая голова поэта-трибуна, не было ничего, что могло бы привести бюст в движение. Но поверить в случайность означало потерять бдительность. Я стала исходить в своих дальнейших размышлениях из того, что это была неудачная попытка покушения на мою клиентку. Возможно, кто-то сознательно переставил бюст на самый край, и он упал от сквозняка, возникшего при открывании двери.
– Женя, как вы думаете, почему Маяковский упал? Его ведь года два никто не трогал.
– Правда? А я не заметила пыли на полке.
– Выходит, кто-то специально передвинул бюст на самый край, рассчитывая на то, что он упадет, когда я сюда зайду? – Родионова высказала свое предположение, которое совпало с моим.
– Возможно, хотя вероятность того, что он упал бы именно на входящего человека, ничтожно мала. И потом, пыли не было на всей полке, а не только на пустом месте. Я провела рукой за бюстиком женщины, который соседствовал с Маяковским, там чисто.
– Это Марина Цветаева. Не видно ее характер, да? – Светлана смущенно потупила взгляд. – Мне и самой не понравилось то, что у меня получилось, поэтому я не стала его отливать. Возможно, я когда-нибудь вернусь к Цветаевой… Ой, как же я забыла! Серафима здесь недавно убиралась по моей просьбе.
– Кто такая Серафима?
– Это наша домработница. Пожалуй, она единственный человек, кому я могла доверить генеральную уборку здесь. Она такая аккуратистка! Вы скоро сами с ней познакомитесь.
– И когда она здесь убиралась?
– На прошлой неделе. Перед празднованием юбилея я нанимала клининговую службу, но сюда посторонних людей пустить не могла. Понимаете, я не люблю никому показывать свои незаконченные работы, – Света оглянулась назад, туда, где под чехлами стояли две ее незавершенные работы. – Серафима такой человек… – Родионова задумалась, подбирая подходящий эпитет, но так и не нашла слово, наиболее точно описывающее домработницу, поэтому стала рассуждать: – Если ей сказали не смотреть, что под чехлами, значит, она не будет этого делать. Если ее попросили ничего не менять местами, значит, она это выполнит.
– То есть здесь, кроме вас, была только ваша домработница?
– Нет, еще у меня есть два помощника, Петр и Макс. Но они не были тут с пятницы. Мы с Антоном были последними, кто уходил отсюда. Неужели тот, кто мне угрожает, каким-то образом проник сюда в выходные? – спросила Светлана, причем скорее себя, чем меня. Она уставилась в глубокой задумчивости на дверь. Меня снова посетила мысль, что Родионова знает, кто ей угрожает, и в данный момент прикидывает, мог ли он сюда каким-то образом попасть.
– Знаете, Света, при желании постороннему человеку проникнуть сюда не составит никаких проблем. Зайти в здание может любой, открыть эту дверь без родного ключа особой сложности тоже не представляет. Надо менять все двери, а также окна, особенно те, что выходят на улицу.
– Нет-нет! Это здание является классическим образцом архитектуры середины прошлого века. Когда мы взяли его в аренду, оно мало чем отличалось от соседних зданий, но мы постепенно реставрируем его, стараясь не нарушать стиль. Вы предлагаете мне поменять эту дверь на типовую металлическую? Ни за что! Я нашла ее, можно сказать, на свалке и привезла сюда на своей машине. Орнамент по периметру ручной работы. Он был поврежден. Я лично его восстановила, хотя резьба по дереву – это не мой конек. Эта дверь – моя гордость! Евгения, я для того вас и наняла, чтобы ничего кардинально не менять вокруг себя. Вот меня сегодня назвали Роденовой, но мы с великим скульптором совершенно разные. Он говорил, что никакого вдохновения в принципе не существует, нужно только терпение. Это не про меня. Я могу творить только по вдохновению, а потому никогда не принимаюсь за новую работу с заранее обдуманными планами. Все происходит спонтанно, для меня важно поймать идею и воплотить ее в скульптуре, причем так, чтобы она была понятна людям. Пока я не буду чувствовать себя в безопасности, вдохновение ко мне не вернется, – произнесла Родионова, глядя на гипсовую голову Маяковского, потом резко повернулась ко мне: – Женя, вы можете обеспечить мою безопасность? Я понимаю, это непросто. Если вы сомневаетесь, то я буду искать того, кто сможет это сделать.
Вот и проявилась звездная болезнь! Неспроста ее называют за глаза Роденовой, неспроста! Я только что, не жалея себя, бросилась ловить кусок гипса, который она называет Маяковским. Я, конечно, с Владимиром Владимировичем не встречалась, но на фотографиях, которые я видела, он выглядит гораздо симпатичнее, да и дружелюбнее. Убить ее, конечно, Маяковский не убил бы, но вот поранить осколками мог. Так что я, возможно, ценой своего сломанного ребра спасла ее от ссадин, а она недовольна. В моих советах по усилению безопасности она не нуждается! Дверь со свалки, видите ли, ей очень дорога! Ничего, я это уже проходила. Когда совсем припрет, она по-другому заговорит.
– Женя, вы меня простите, я не должна была повышать на вас голос, – опомнилась Родионова. – Просто эта дверь, она мне действительно дорога… Давайте вместе подумаем, как сделать так, чтобы никто посторонний не мог сюда проникнуть.
– Можно заключить договор с охранной фирмой.
– У нас договор с вневедомственной охраной, именно она выиграла тендер, но вся охрана заключается в наличии у вахтера тревожной кнопки. Еще нас заверили, что по ночам сюда несколько раз приезжает патрульная машина, охранники осматривают здание снаружи. Пока ни разу ничего подозрительного они не заметили.
– Надо бы проверить, действительно ли они это делают.
– Но как?
– Да очень просто. Надо оставить в одном из кабинетов свет на ночь включенным. Что они должны делать в этом случае?
– Позвонить на вахту, вахтеры круглосуточно дежурят, а если не дозвонятся, то – Антону.
– Ясно, вот и посмотрим, как они несут свою вахту. Еще я поменяла бы замки и оклеила бы некоторые окна светоотражающей пленкой.
– Только не здесь! Мне просто необходимо естественное освещение мастерской.
– Здесь и не требуется этого делать. Окна тут располагаются высоко, прохожие в них не заглядывают, а напротив железобетонный забор.
– Да, за ним скоро начнется строительство жилого дома.
– Может, там сваи вбивают, поэтому от вибраций бюст потихоньку двигался к краю? – предположила я, хотя эта версия была так себе. Если бы это здание сотрясалось от вколачивания свай или каких-то других вибраций, то перемещались бы все предметы. Но «ноги приделаны» были только Маяковскому.
– Не слышала, по-моему, там еще даже котлован не вырыли. Женя, пожалуй, я соглашусь поменять здесь замок. Сейчас можно найти в продаже замки под старину, пожалуй, это будет выглядеть аутентично. Я попрошу Антона, и он займется этим вопросом. Нет, сегодня точно поработать не удастся. – Светлана уставилась на бюст. – Подумать только, он мог свалиться прямо на меня!
– Вряд ли, но осколки до вас долететь могли. Еще необходимо установить видеонаблюдение, хотя бы в коридорах.
– Я согласна! – мотнула головой Светлана. – Пойдемте наверх! Я лучше поработаю с документами.
– Давайте поступим так, вы останетесь на какое-то время здесь, а я возьму в машине пленку и оклею ею некоторые окна. Еще я позвоню в одну фирму и попрошу сегодня же приехать и установить WEB-камеры.
– Женя, не бросайте меня здесь одну! Можно, я пойду с вами?
– Нежелательно. Я сейчас осмотрю тут каждый угол, удостоверюсь, что никто нигде не прячется, а потом вы меня выпустите и закроетесь на ключ.
– Но вы же сами сказали, что замок ненадежный.
– Вы взяли электрошокер, который купил ваш муж?
– Нет, вы же видели, что я пришла сюда с пустыми руками, точнее, с телефоном.
– Позвоните супругу, – предложила я.
– Возможно, он отъехал по делам, – сказала Родионова, тем не менее стала звонить мужу: – Антон! Ты где? Хорошо, что здесь. Антоша, бери электрошокер и срочно спускайся к нам в мастерскую! Да, Евгения со мной, но ей надо отлучиться… Это по делу. Приходи сюда и все узнаешь.
– Света, а вы действительно не догадываетесь, кто устраивает вам эту нервотрепку? – поинтересовалась я, едва моя клиентка отняла смартфон от уха.
Ее глаза забегали, а лицо покрылось румянцем. Мне стало ясно – что бы она сейчас мне ни ответила, это будет неправдой.
– Нет, я даже приблизительно не знаю, кому это надо и зачем, – произнесла Родионова, зайдя за стремянку. Она явно что-то мне недоговаривала.
Сколько раз я слышала подобные заверения от своих клиентов! Некоторые пытались прикрывать дверцы шкафов, из которых уже наполовину вываливались скелеты, наивно полагая, что я ничего не вижу и не слышу вокруг себя. Меня многому научили в Ворошиловке, в том числе читать людей как открытую книгу. Светлана отгораживалась от меня всеми доступными средствами. В кабинете она поставила между нами настольную лампу, а сейчас между нами была стремянка. У Родионовой в шкафу определенно хоть один скелет, да был. И пусть он еще не вываливался наружу, но внутри костяшки уже тихонько постукивали.
Почему-то клиенты считают нормальным скрывать от телохранителя информацию о том, от кого исходит угроза. Но как бы там ни было, я не имела права на антипатии или симпатии к тем, кого охраняла, ведь от меня напрямую зависела их жизнь. Я должна была быть беспристрастной.
Антон примчался в мастерскую через две или три минуты.
– Что у вас тут случилось? – спросил он, когда я впустила его к нам, предварительно проверив, нет ли с ним кого-то еще.
Светлана махнула рукой в сторону бюста, пояснив:
– Маяковский едва меня не раздавил. Если бы Женя его не поймала, от меня бы осталось мокрое место.
– Если бы Евгения попыталась поймать Маяковского, падающего с такой-то высоты, то не только он, но и она была бы в гипсе. Девчонки, хватит меня разыгрывать! Вы бы хоть лестницу от стеллажа оттащили! Света, я уже согласился на то, чтобы Женя находилась при тебе круглосуточно, пока ты не избавишься от своих кошмаров, так что не надо…
Я ткнула пальцем в свою футболку, продемонстрировав Антону свидетельство того, что получила неслабый удар по грудной клетке. Не в моих правилах было жаловаться на боль, травмы и какие бы то ни было тяготы своей работы, но сейчас был другой случай. Мне нужно было не сочувствие, а понимание того, что угроза жизни его супруги существует, поэтому надо вводить режим ЧС.
– Евгения, вам нужна медицинская помощь? – спросил Родионов, проникнувшись всей серьезностью ситуации.
– Нет, это всего лишь легкий ушиб. Побудьте, пожалуйста, со Светланой, а я займусь превращением этого Центра изящных искусств в крепость.
Антон больше не стал возражать, он подошел к жене и обнял ее за плечи.