Глава 1
Ангел-хранитель
Я лежал, откинувшись в кресле, и безучастно смотрел на убийственное сообщение на мониторе: «Сервер не найден».
– Когда-нибудь это должно было случиться. Окно в мир захлопнулось! Когда снова появятся деньги на Интернет – одному богу известно!
Интернет-провайдер нашей многоэтажки давал отсрочку за отсрочкой, и вот, похоже, его терпение лопнуло.
Поднимать трубку и молить об очередном кредите для их давнего клиента не было ни сил, ни желания.
«Не сдохнешь без своего Интернета!» – разозлился я на себя.
В заднем кармане завибрировал мобильник и начал приятно массировать затекшую ягодицу.
– Хоть что-то еще работает в этом доме!
Непродолжительный массаж закончился.
– Наверняка, это Сруль меня разыскивает. Больше в такой час некому! – Я оторвался от монитора и перевел взгляд к окну.
Сориентировавшись в далеких огнях Петродворца, я прикинул, где примерно находится контора Сруля. В памяти всплыла наша первая встреча. Взгляд непроизвольно устремился туда, где кончались огни отходящего ко сну царства фонтанов и начиналась полутьма Старого Петергофа. Именно там, в кафе биологического института, меня и подкараулил змей-искуситель, разрушивший мой розовый мир и ткнувший меня мордой в жестокую реальность.
– Привет, тезка! – подсел ко мне энергичный мужчина семитской наружности.
– Здесь занято!
– Ничего страшного! Пока ваши коллеги курят, мы таки успеем договориться!
– С чего вы взяли, что они курят?
Мужчина хитро подмигнул и положил передо мной визитку.
– Александр Львович Куперман, частный детектив, – вслух прочитал я.
– Чуточку потише, я вас умоляю! Если вы спросите, нужна ли мне реклама, так я отвечу, что нет! – он аккуратно отодвинул стул и, не садясь, протянул руку. – Можно просто Алекс.
– Приятно познакомиться, – я нарочито перешел на шепот, привстал и пожал ему руку. – Разрешите представиться – Александр Федотов, аспирант кафедры вирусологии, можно просто Босс.
– Солидно! С этого момента, Босс, для вас я просто Сруль!
– Да ладно! Я пошутил.
– Какие могут быть шутки, молодой человек! Так меня назвала ро́дная мама! А почему у русских Сруль стал Александром, даже не спрашивайте, сам не знаю! – Он наконец сел. – Будем считать, что этикет соблюден, теперь к делу, – собеседник понизил голос. – Надеюсь, вы еще работаете в лаборатории генной инженерии?
– Что значит еще?
– Значит, работаете! Славненько! – детектив оглянулся на стеклянную дверь кафе и нагнулся ближе. – У меня заказ от серьезных людей, и пока вы еще имеете доступ в лабораторию, я бы таки не преминул этим попользоваться!
– Что значит пока?! – разговор переставал мне нравиться.
– Так вы еще не в курсе? Тогда вот вам и первое задание. Разузнайте-ка для меня о своем будущем на кафедре. Гонорар десять тысяч. Звоните, когда все выясните.
В замешательстве я не знал, что сказать, и бездумно вертел в руках его визитку.
– И я вас умоляю! Никаких скандалов, а то вы лишите себя возможности прилично заработать, а меня – репутации и хорошего клиента! – он бодро встал. – Надеюсь на скорейшую встречу! Время, к сожалению, работает не на нас!
«Черт меня дернул тогда его послушаться и закрутить всю эту катавасию! Может быть, все бы и обошлось, и я бы не сидел сейчас, тупо пялясь в окно, размышляя, где взять денег на Интернет».
Телефон снова завибрировал. Я лениво вытащил мобильник.
– До утра не терпится?! – прошипел я в трубку, боясь разбудить мать и соседей по коммуналке.
– Дуй в ночной клуб «Фаг»! – отчеканил Сруль.
– Мне лениво. Давай завтра!
– Тебе это нужно больше, чем мне!
– Я могу не успеть на последнюю электричку.
– Лови частника.
– На какие шиши?
– Я здесь расплачу́сь! Но лучше электричкой, – связь тут же оборвалась.
«Конспиратор хренов!» – выругался я про себя.
Конечно, никакого ночного клуба «Фаг» не существовало. Сруль говорил о кабаке, где он впервые узнал мой ник в скайпе.
Я надел спортивный костюм и кроссовки. До платформы «Сосновая Поляна» придется совершить марш-бросок в три километра. Надежды на транспорт в такой час было мало, да и последнюю мелочь тратить не хотелось. Я сбежал с девятого этажа и, поэтично выражаясь, растворился в ночи.
Войдя в ритм монотонного бега, я с улыбкой вспомнил, как впервые вещал Сруль о фагах. Таким же вот поздним вечером мы встречались в новом привокзальном кабаке.
– По телефону теперь связываемся только в крайнем случае! – отхлебывал он пиво. – Все только через компьютер. Надеюсь, программа Скайп у тебя есть?
– Есть-то есть, да только на Интернет скоро хватать не будет.
– За это не переживай. Без заработка тебя не оставлю. Какое у тебя в скайпе имя?
– «Fag».
– Шутить изволите?!
– А что не так?
– Ты сколько лет терся с интуристами?
– Ну, лет шесть-семь.
– И никогда не слышал слова «фэг»?
– По-моему, я сказал «фаг».
– Сказать-то ты можешь что угодно, да только на английском это звучит как «фэг». Тебе непристойных предложений от мальчиков не поступало?
– С чего бы это?
– Надеюсь, ты не очень будешь огорчен, если я сообщу, что «фэг» – это сокращенная форма от «фэггот», что на сленге означает «голубой», причем самой низшей пробы?
Я замолчал, переваривая услышанное.
– Да какая мне на хрен разница! Для друзей я «фаг», а до остальных мне дела нет! Хоть горшком назови, только в печку не ставь!
– Здесь таки больше подойдет слово «вставь»! – расхохотался Сруль. – Ну ладно, «фаг» так «фаг». Интересненько, что ты имел в виду, выбирая это имя?
«Что имел, то и введу!» – захотелось ответить пошлостью на пошлость.
Видно, Сруль прочитал недовольство на моем лице и миролюбиво потрепал меня по плечу.
– Ну, секрет, так секрет. Мне надо бежать. – Он протянул мне конверт с гонораром за недавнее дело и соскользнул с барного стула.
– Никакого секрета нет, – взял я конверт. – Дай теперь мне блеснуть эрудицией!
Детектив глянул на часы.
– Давай, блещи! – он знал, что даже самая, казалось бы, никчемная информация лишней не бывает, а интернетное имя человека, да еще им самим выбранное, может рассказать о многом.
– В нашей среде, к твоему сведению, фаг – это не грязный педик, а разновидность вирусов. Я, например, занимался фагом, который заражает бактерии и потому зовется бактериофагом.
Видно, плохо скрываемая грусть в моем голосе заставила собеседника придвинуться поближе.
– Все еще образуется, – Сруль тронул меня за руку. – Я тебе обещаю! Чем смогу, помогу!
Я отнял руку и выдавил ехидную улыбку: «Однажды уже помог! До сих пор расхлебываю!»
А вслух продолжил:
– Бактериофаги никуда от меня не денутся! Дай срок! Как только эффективность антибиотиков пойдет на спад, я буду нарасхват!
– При чем тут антибиотики?
– При том, что по всему миру идет привыкание к антибиотикам! Бактерии приспосабливаются к новым препаратам и уже научились обмениваться генами, отвечающими за устойчивость к антибиотикам. Так что не далек тот час, когда современная медицина повернется к альтернативным средствам борьбы с инфекцией. Тогда-то я и буду на коне!
– И кто тебя на него усадит? Твои фаги-вирусы?
– Точно! У бактерии слабая защита от бактериофага, и он без особых проблем проникает внутрь микроба. Там он запускает процесс апоптоза, и дни инфекции сочтены!
– Что такое апоптоз?
– Ты сколько лет трешься в университетском городке?
– Лет пятнадцать.
– И никогда не слышал слова «апоптоз»? – расплатился я с ним той же монетой.
– Один-один! – добродушно расхохотался Сруль.
Он вообще был легким человеком, и, несмотря на все, что он натворил в моей жизни, он мне нравился.
– Почитаешь в Википедии! – упомянул я Интернет-энциклопедию. – Ты будешь приятно удивлен, как это близко к твоей профессии.
– Совсем как в том анекдоте!
– В каком?
– Я тебе анекдот, ты мне «апоптоз».
– Годится.
– Слушай. Знаешь, как держать идиота в догадках?
– Ну и как? – попался я на простой трюк.
– Я скажу тебе завтра!
На его хохот обернулись соседи по барной стойке. Я тоже повеселел: «Все-таки хорошо, что на свете есть такие люди, как Сруль!»
– Ну и что такое апоптоз? – Сруль взял бумажную салфетку и промокнул выступившие от смеха слезы.
– Апоптоз – это программа самоуничтожения, и если эта программа запущена, то происходит не что иное, как самоубийство. Проникнув в бактерию, бактериофаг запускает апоптоз, и микроорганизм убивает сам себя. Такие вот дела! – Я подождал, пока сказанное осело у него в голове, и продолжил. – Слово лишь за нами. Синтезируй фаги и лечи любую инфекцию.
– Ты страшный человек! – не то пошутил, не то взаправду сказал посуровевший Сруль.
– Напился что ли?
– Напьешься тут! После твоих рассказов «фаг» звучит угрожающе! Залезает, куда ты его послал, убивает, кого ты ему указал. Прямо как наемные убийцы! Не зря Спиридон пытается тебя к себе в контору устроить. Кстати, как там твоя анкета продвигается по бюрократическим каналам – если не секрет, конечно?
– У Спиридона пока связи не налажены. Он своим бывшим отделом уже не командует, а в руководство новым только вступает. В ближайшие год-два ничего обещать не может!
Сруль имел в виду моего бывшего командира, капитана первого ранга медицинской службы Спиридонова Льва Вадимовича. Среди матросов он был просто Спиридоном. Сами подумайте, как можно по имени и отчеству называть человека, который после каждой увольнительной лезет к тебе в штаны и проверяет, не притащил ли ты на корабль какую-нибудь заразу? Однако, как я узнал, существует не только зараза от любви, но и любовь от заразы! Именно Лев Вадимович «заразил» меня любовью к вирусам и сейчас пытался помочь мне вернуться в вирусологию.
Дальний гудок электрички прервал воспоминания, нужно было ускоряться.
Отдышавшись в тамбуре, я вошел в полупустой вагон. Ноги приятно ныли, как после долгого перехода по лесу.
– Привал! – привычно скомандовал я и растянулся на все сиденье.
«Сейчас бы в поход от всей этой суеты! – размечтался я. – Поболтаться с Андрюхой по лесным озерам Карелии! Посидеть на утренней зорьке с удочкой!»
Наша любовь к рыбалке однажды переросла из хобби в работу. Тем летом на глухом озерце мы наткнулись на заблудившихся интуристов. Финны были так напуганы, что отказались выходить к шоссе по маршруту, который мы начертили на их карте, и протаскались за нами все выходные. Зато под конец подарили нам свои удочки, и мы на ломаном английском договорились встретиться в Выборге в следующие выходные.
Вот так сначала финские марки, а затем и евро зашевелились в наших с Андрюхой карманах. Клиентура росла. Спектр услуг тоже. Нам пришлось обучиться охоте, сначала на дичь, а потом и на зверье покрупнее. После службы в армии это особого труда не составило, и мы с Энди, как звали Андрюху клиенты, неделями пропадали в лесах.
– Граждане, готовим билеты! – ворвался в приятные воспоминаний визгливый голос контролерши.
«Вот ведь не спится сволочам!» – я вскочил, но тут же сделал скучное лицо и намеренно спокойно двинулся в противоположную голосу сторону.
«Оценим ситуацию! До Петродворца осталось две остановки – это хорошо. Контролеров трое, сквозь них не прорваться – это плохо. Следующая платформа «Красные Зори» – это еще хуже. Если высадят, то выбираться с этого полустанка придется снова бегом и не меньше часа. Сруль озвереет ждавши!»
Я неторопливо вышел в тамбур. Когда раздвижные двери за мной закрылись, я рванул в переход, соединяющий вагоны. «Пока контролеры дойдут до головы электрички, «Красные Зори» проедем, а там уже и Петродворец, пусть высаживают!»
«Неужели окружили!» – Кто-то из темноты перехода толкнул меня в грудь.
Толчок был несильный, я без труда преодолел сопротивление и захлопнул за собой дверь. В наступившей темноте кто-то тихо то ли ойкнул, то ли икнул, из-за стука колес было не разобрать. Не дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, я попытался протиснуться вперед и чуть не упал, зацепившись за что-то ногой. Щель между вагонами то сужалась, то расширялась, запуская сумеречный свет майской ночи. Подо мной на корточках сидела девушка. Ее лицо было спрятано в широко расставленных коленях. Электричку в очередной раз качнуло. Девушка отчаянно забалансировала, на мгновенье сверкнув оголенным задом. Ситуацию нужно было разряжать.
– По-моему, на этой двери было написано «М», а не «Ж», – как можно беззаботнее сказал я.
– У меня сейчас пузырь лопнет! – жалобно пролепетала она и мило икнула.
– Тебе не дадут здесь спокойно присесть, сюда идут контролеры! – склонился я над ней. – Побежали в следующий вагон!
– Я не донесу! – не поднимая глаз, прошептала она.
Нос щекотнул слабый запах алкоголя.
– Ну, как знаешь! – заторопился я, услышав шум раздвигаемых дверей в тамбур.
Я в последний раз взглянул на девушку и пробалансировал мимо по шатающемуся переходу. Как назло, именно в этот момент машинист решил прибавить «газу» – или что там у них добавляют в электричке? В тамбуре матернулся визгливый голос. Я чуть не сел на голову своей случайной попутчице. Она закрылась руками и тихо всхлипнула.
«Тебе что, больше всех надо!?» – молча прикрикнул я на себя, а правая рука уже хваталась за ручку двери, но не той, что вела в голову электрички.
Крепко вцепившись в ручку, я присел на корточки и подпер ее снизу плечом. Не прошло и секунды, как ручка задергалась.
– Мать твою! – взвизгнул знакомый голос. – Что за день сегодня! Кто там хулиганит! Немедленно откройте!
Я покосился на девушку. От ругани за дверью она вся сжалась, плечи ее затряслись.
«Побольше поплачешь, поменьше пописаешь!» – вспомнилась присказка моей воспитательницы в детском саду.
Я отвернулся и прошептал:
– Расслабься! До следующей остановки полно времени! Делай свои дела, я не смотрю.
Не знаю, послушалась ли она. Из-за стука колес не было слышно, но когда подъехали к остановке, она все еще сидела. Зашипели двери. Потянуло свежим воздухом, а давление на ручку не ослабевало.
– Черт! Кто-то из контролеров заходит с твоей стороны! – прошептал я девушке.
В подтверждение моих слов за противоположной дверью раздался знакомый голос. У запыхавшейся от короткой перебежки по платформе женщины визгливые нотки куда-то исчезли.
– Давай, Коля, посмотрим, кто там прячется!
Девушка впервые подняла глаза и с ужасом посмотрела сначала на меня, потом на дверь. Красота ее огромных глаз заворожила меня. Нужно было действовать, а я сидел в наступившей тишине, глядя на вполне обычный профиль девушки с чуть вздернутым носиком. Но ее глаза! Влажно поблескивая в полумраке, они манили к себе. Решение пришло само собой: «Совместим приятное с полезным!»
Я бросил дверную ручку, поднялся и, схватив девушку под мышки, рывком поставил на ноги. И вовремя!
Обе двери распахнулись одновременно. На контролера, который остался в заднем вагоне, смотрела спина парня, одетого в спортивный костюм. И если бы не тонкие девичьи руки, вцепившиеся в эту самую спину, ничего примечательного в переходе между вагонами не наблюдалось бы.
Совсем другую картину увидели Коля с визгливой контролершей. Их взгляды уперлись в спину девушки, которую поддерживала мужская рука с часами. Другая же рука нагло уходила под задранную юбку. Завершали непристойную картину спущенные белые трусики, живописно растянутые стройными бедрами девушки. Пара была слита воедино и покачивалась, как будто электричку все еще болтало на стыках.
Повешенная на дверную ручку сумочка соскользнула и упала под ноги опешившей контролерше. Та очнулась и машинально просипела:
– Ваши билетики?
В этот момент я переместил руку под юбкой, пытаясь согреть новый участок нежной кожи.
– Не дави, – уткнулась мне в шею девушка.
– У тебя билет есть? – прошептал я, ослабляя объятия.
– В кошельке.
Неожиданно дверь захлопнулась, оставляя лишь щель от прищемленной сумочки. Раздалось шипение закрывающихся дверей.
Из динамиков донеслось: «Следующая остановка Петродворец».
«Первый психологический удар достиг цели! – внутренне улыбнулся я. – Не зря я так откровенно лез под юбку!»
Электричка резко тронулась, послышался тупой удар о дверь, в сумочке что-то хрустнуло, контролерша снова матернулась.
Какое-то время мы продолжали стоять, прижавшись друг к другу. Потом девушка чуть отстранилась. Держась за меня одной рукой, она изящно изогнулась и потянулась вниз.
«Пытается натянуть трусики!» – мое сердце, которое и так молотилось как бешеное, захотело выскочить из груди.
Я тряхнул головой и обернулся к контролеру, что стоял сзади:
– Дверь закрой!
Вокруг нас снова стало темно. Моя рука мешала девушке закончить процесс одевания. Я уже хотел отпустить ее прелести, как наши руки встретились. Ее горячая ладонь задержалась на моих пальцах. Мне показалось, что она даже погладила их, но, может, это только показалось. Рука девушки лежала на моей и едва подрагивала. Она даже не попыталась отодрать наглую ладонь незнакомого парня. Я отважился и решился погладить ее дрожащие пальцы. Девушка не отдернула руки, более того, она даже шевельнула пальцами в ответ. Мое сердце передумало выскакивать и решило куда-то провалиться. Позабыв о ее просьбе, я снова прижал девушку к себе.
– Не так сильно! – прошептала она сквозь стон и, чуть отступив назад, скрестила ноги.
«Значит, все-таки постеснялась! – решил я. – Выходит, не настолько она пьяна!»
– Как тебя зовут, красавица?
В этот момент дверь по ходу движения электрички снова распахнулась.
Контролерша уже пришла в себя, и голос к ней, похоже, тоже вернулся:
– На разврат мы уже посмотрели! Теперь хотелось бы увидеть билетики! – и глубоко вдохнув, проорала. – Гена! Ну где ты там!
Дверь за моей спиной открылась, и мужик, на которого я давеча гаркнул, вытолкал нас в тамбур к свирепой контролерше. Девушка, имя которой мне так бесцеремонно помешали узнать, закусила губу и попробовала нагнуться за сумочкой. Я опередил ее. Она с благодарностью смотрела на меня. На свету ее глаза были еще прекрасней. Я так увлекся их созерцанием, что чуть не забыл о втором психологическом ударе.
– Любимая, покажи им скорее билетики и вернемся в нашу темную берложку!
При этом я обнял девушку одной рукой, а другую засунул в сумочку, делая вид, что помогаю искать билеты.
– Не спеши! – прошептал я ей на ухо и запечатлел долгий поцелуй на ее тонкой шее.
Она даже не смутилась. Похоже, что после случившегося с нами в переходе порог стеснительности был пройден.
– Вот! Один нашла! Где же другой?! – нетерпение в ее голосе было неподдельным.
В дополнение ко всему вагон тряхнуло сильнее обычного, и девушка простонала, машинально схватившись за низ живота.
– И не говори! – повторил я ее жест и поправил выступающее сквозь трико хозяйство.
Контролерша все поняла как надо.
– Вы бы хоть людей постеснялись! Пошли, оглоеды! – это уже своим сопровождающим.
Когда раздвижные двери за ними закрылись, вместо привычного: «Граждане, готовим билетики!» донеслось негромкое: «Вам бы только водку жрать, импотенты хреновы!»
Гена с Колей забурчали что-то в свое оправдание.
Кураж прошел. Я прислонился лбом к прохладному стеклу дверей. Мне было неловко.
– Ира.
– Что? – не понял я.
– Ты же спрашивал, как меня зовут.
– А-а-а, ну да.
– А тебя?
Без шепота ее голос оказался на удивление глубоким. Но это ее ничуть не портило. Наоборот. Мягкие грудные нотки успокаивали, звали прилечь на ее груди, как на пушистой перине, и плыть в неведомые дали.
Меня как обычно куда-то понесло.
«Вот так всегда! Побахвалюсь, языком намелю, типа самый крутой, а потом куда все девается?»
Я стоял и боялся поднять глаза.
– Рик, – наконец выдавил я.
– Интересное имя, – она тоже смотрела в пол.
«Ну что? Так и будешь стоять пионером, даром что с улицы Пионерстроя?» – подхлестывал я себя, но мне нужно было время, чтобы собраться.
– Иди, я покараулю, – кивнул я на дверь, откуда нас только что вытурили.
– Да нет уж! Один раз попробовала! Хватит!
И тут она так мило улыбнулась, что мою робость как рукой сняло.
Электричка замедлила ход.
– Ты выходишь? – с надеждой спросил я.
– Нет. Мне на следующей.
– Слушай, давай со мной! У меня тут в привокзальном кабачке короткая встреча, а потом я тебя провожу! И в дамскую комнату заодно сходишь.
– Это же последняя электричка! Меня отец убьет! Он, наверняка, и так уже торчит на платформе!
Мы подъезжали к Петродворцу. Она стояла в нерешительности и смотрела в темноту надвигающейся ночи. Двери с шипением открылись.
– Время истекло! – крикнул я и схватил ее за руку.
К моему удивлению, она совсем не сопротивлялась, и мы вылетели на платформу, чуть не грохнувшись.
У дверей кабака стояли подвыпившие курильщики и что-то шумно обсуждали. Моя спутница чуть притормозила.
– Не бойся! Здесь все свои.
В подтверждение моих слов кто-то крикнул:
– Хэй Рик! Сколько лет, сколько зим! Присоединяйся!
– Потом, потом! – отмахнулся я. – Не видишь, я занят!
– Видим-видим! – Вовка, по-моему, это был он, улыбнулся.
Потом обернулся к своим приятелям и что-то сказал. Все дружно заржали, расступаясь и пропуская нас к полуподвальному входу.
– Туалеты направо, – открыл я перед девушкой дверь.
– Джентльмен, твою мать! – донесся очередной взрыв хохота сзади.
Я вошел следом и взял Иру за плечи.
– Когда вернешься, мы незнакомы! Можешь сесть рядом, но ты меня не знаешь! – я набрался смелости и, зарывшись в ее волосы, поцеловал в шею.
– А я тебя действительно не знаю! – обернулась она и мило склонила голову набок.
– Это дело поправимое! – подмигнул я. – Давай-давай! Смотри не растряси!
Я легонько подтолкнул ее в сторону туалетов и нырнул в зал.
Сруль был на своем излюбленном месте, в самом конце барной стойки, где редко кто сидел и можно было общаться без лишних ушей. Прислонившись спиной к стене, он смотрел на танцующих в другом конце бара. Кассетник бармена был повернут в сторону пятачка для танцев и что было сил надрывал свои небольшие динамики. Громкая музыка Сруля не донимала. Наоборот, он любил вести беседы в шумных местах.
Старый лис сразу же меня заметил. По мере того как я к нему приближался, его лицо мягчело на глазах, и вскоре от сводящего скулы напряжения не осталось и следа.
– Молодец, что приехал! – с облегчением сказал он. – Не пожалеешь!
Он снял неизменный портфель с соседнего барного стула: «Прошу!»
– Я закажу за твой счет? – полуутвердительно спросил я.
– Валяй! Но, похоже, что скоро я буду заказывать за твой!
– Неужто твое детективное агентство разоряется?
– Типун тебе на язык! Это ты скоро конкретно приподнимешься!
– «Кровавую Мэри» и черные сухарики! – крикнул я бармену, сел и приготовился слушать.
– В твою сторону плывут серьезные бабки!
– Голые или в купальниках?
– В евральниках! Клиент платит валютой!
– Я весь во внимании!
– Мы говорим о шестизначных цифрах, на рубли, конечно же! К тому же ты будешь на полном обеспечении. Твоя напарница все берет на себя.
– Напарница? С этого и надо было начинать! – недвусмысленно протянул я.
– Тут бы я не обольщался! – ухмыльнулся Сруль. – Она из тех, ну, в общем, не этих. Короче, ты меня понял.
– Не совсем. Чего-то я сегодня туповат.
– Поговорку слышал: «Попробуешь пальчика и не надо мальчика?»
– Ну-у-у, и что я буду с ней делать?
– Смотри, чтобы она с тобой что-нибудь не сделала! Девица из эстонской полиции. Будешь просто ее легендой и при случае прикрывать ее задницу.
– После твоих слов меня ее задница больше не интересует! В кои-то веки отправляешь на дело с девицей, а у нее оказывается кобура в штанах!
– Шутки в сторону! Дело серьезное. Две подозрительные смерти подряд! Ты, конечно, можешь отказаться, но мимо таких денег не проходят!
– Давай по порядку, – я нетерпеливо глянул на бармена.
– Где-то в глуши, – начал Сруль, – где, не скажу, пока не согласишься, но в глуши-глуши осуществляется международный проект. Проект химико-биологический! – он сделал ударение на «биологический» и по-отечески положил мне руку на плечо. – В общем, есть шанс поработать по специальности.
– По какой из них? – съязвил я, но голос предательски дрогнул.
Хорошо, что в этот момент принесли мой заказ. Пока Сруль расплачивался, я оглядел зал. Ирины еще не было.
– Так вот, – детектив убрал портмоне, – сынок одного таллинского миллионера работал там химиком. Что там случилось, не знаю, но сынок напился технического спирта и окочурился. Причем заметь, с роду не брал в рот хмельного и имел неограниченный доступ к чистейшему медицинскому спирту! Дальше – хуже! Папаша послал туда лучшего детектива Таллина, кстати, партнера той девицы, которую ты будешь прикрывать.
– Минуточку! Что значит «ты»? Во-первых, я еще не дал согласия, а во-вторых, ты сказал, что она не такая, тогда откуда взялся партнер?
– Ну, во-первых, это не тот партнер, что партнер, а тот, что по работе. А во-вторых, он уже две недели как в мире ином!
– То есть это наша вторая подозрительная смерть?
– Точно! Но, во-первых, не наша, поскольку ты еще не согласился, а во-вторых, на мой взгляд, не такая уж и подозрительная! Хотя Мишель считает по-другому.
– Кто такая Мишель?
– Та, что летит с тобой.
– Еще не со мной! А чем там химики занимаются?
– То есть, что случилось с партнером Мишель, тебя не интересует?! Вот это правильно! Наш план в действии! Ты занимаешься химией, она расследованием!
– И-и-и? – я ждал ответа на свой вопрос.
– Да не морочьте мне голову своими химиками! – подпустил Сруль одесского говорка. – Они таки работают по программе уничтожения химического оружия!
«Очередные грешки советской военщины! – подумал я, вспомнив мать. – Она у меня всю жизнь паяла микросхемы на военном предприятии. Всю жизнь дышала парами олова, из-за которых заработала кучу болячек. И чем государство отплатило? Мизерной пенсией, которая вся уходит на лечение этих самых болячек!»
«Не лез бы ты в это дело!» – как будто услышал я ее голос.
Но тут на горизонте появилась моя попутчица, и грустные мысли разом испарились.
После дамской комнаты ее было не узнать. Стеснительная сутулость куда-то исчезла, плечи распрямились, и ее на первый взгляд небольшая грудь оказалась не такой уж маленькой. Ее появление не осталось незамеченным.
– Девушка, присоединяйтесь к нам! – окликнули ее со столика возле танцевального пятачка.
Она безразлично глянула в сторону раскрасневшегося от алкоголя молодняка и продолжила поиск свободного места. В процессе она с той же безразличностью скользнула взглядом по нам со Срулем и, вопреки инструкциям, направилась в нашу сторону.
– Чем угощаете, милейший? – обратилась она к бармену, плюхаясь на барный стул недалеко от нас.
– Глянь, какая глазастая! Как думаешь, она «такая»? – нагнулся я к Срулю. – Слушай, у тебя аванс с собой?
Тот с готовностью полез во внутренний карман пиджака. Я перебрался через два стула, разделявших нас с Ириной.
– Как вас зовут, милая девушка?
– Таня.
Мое смущение было таким натуральным, что начавший уже что-то подозревать Сруль тут же успокоился.
«Как Таня? Неужели обознался? – вертелось в голове. – Да нет же! Такие глаза ни за что не спутаешь! Только вот куда подевались те растерянность и испуг?»
На меня с интересом смотрела готовая к прыжку пантера, и лишь едва заметные разводы туши выдавали недавние слезы.
– Ну что, безымянный кавалер, так и будем знакомиться всухую?
– Будь другом, обслужи девушку за мой счет! – поспешил я позвать бармена. – Александр, – протянул я Ирине-Татьяне руку.
Теперь настала очередь удивиться ей.
– При заказе не скромничайте. Я сейчас закончу с делами и присоединюсь к вам, если вы, конечно, не против, – тронул я ее за плечо и нежно провел пальцем по шее.
Пантера тут же превратилась в мягкую кошечку и кротко кивнула.
Когда я вернулся к Срулю, о делах говорить не хотелось.
– Здесь пятьдесят, – протянул он мне конверт. – Завтра с утра, – Сруль посмотрел на часы, – уже сегодня, принесешь фотографии для загранпаспорта, я позвоню и скажу куда. Тогда и договорим, – он слез с барного стула. – Смотри, не спусти весь аванс! – кивнул он на девушку и распрощался.
– Тут и захочешь, не спустишь! – я тоже посмотрел на свою попутчицу.
Перед девушкой стоял одинокий молочный коктейль. Она пила его через соломинку, оставляя на ней следы свежей помады. Сруль притормозил и выудил из своего портмоне сотню.
– Ты вот что, авансом не свети, – он положил деньги на барную стойку и кивнул бармену на девушку.
Уже окончательно распрощавшись, я вернулся к заскучавшей попутчице.
– Так как нас все-таки зовут? – я приобнял ее сзади за талию. – Потанцуем?
Пока мы пробирались в другой конец бара, как по заказу, заиграла медленная музыка.
– Теперь-то я могу прижать вас покрепче, милая девушка?
– Можете, таинственный незнакомец! Как там вас на самом деле, Рик или Александр?
– Между прочим, насчет имени я спросил первый!
– Таня! – с вызовом произнесла она. – Но я не люблю свое имя! Поэтому случайным людям называюсь Ирой.
– Значит, из разряда случайных людей я уже переведен! – улыбнулся я и покрепче обхватил ее за талию.
Она не противилась.
– Теперь ты.
– По паспорту я Александр, с самого детства Шурик, а с легкой руки финских подопечных, которые не в ладах с шипящими, просто Рик.
– Ты что, переводчик?
– Ага, переводчик через границу!
– Ты шутишь?! – она откинулась и посмотрела мне в лицо. – У меня отец пограничник!
– Здорово! Создадим семейный подряд!
– Слава богу, шутишь, – она вновь прильнула ко мне. – Откуда тебя тут знают? Ты что, здесь завсегдатай?
– Ты думаешь, тот, кто ездит зайцем на электричке, может позволить себе регулярно посещать такие места?
– Люди разные бывают.
Мне нравилась ее рассудительность и то, что она ничего не принимает на веру.
– Просто частенько бывал в этих краях, – успокоил я ее.
– Тогда ты должен знать Тимяшкино.
– Конечно, знаю! Поселок на краю университетского городка. У меня там сокурсник жил.
Она снова откинулась назад и изучающе посмотрела на меня.
– Я чуть тебя не уронил! Ты бы предупредила, что мы танцуем танго!
– Кто?
– Мы, кто же еще? – я уже держал ее за талию двумя руками. – По-моему, здесь такие выгибоны больше никто не устраивает!
– Кто был твоим однокурсником?
– А-а-а, ты об этом? Петька Дмитриев.
В ее глазах мелькнул радостный огонек, но тут же погас. Она без энтузиазма вернулась в вертикальное положение.
– Теперь я знаю, почему ты остался со мной там, в переходе между вагонами! – она смотрела в сторону. – Это профессиональное – помогать страждущим, ведь так?
– Вовсе нет! Я уже давно сменил профессию, – я нежно погладил ее по щеке и повернул к себе ее погрустневшее личико. – Ты меня просто приворожила!
– Чем? Голой задницей?!
– Вовсе нет! В тот момент я ничего не видел, кроме твоих прекрасных глаз!
Она неожиданно положила мне голову на плечо.
– Даже если ты врешь, мне все равно приятно! – горячо прошептала она и, как будто испугавшись своего откровения, быстро добавила: – А Петька Дмитриев живет на соседней от нас улице.
– Мир тесен! – потерся я о ее щеку и тут же вспомнил, что два дня не брился. – «Кто бы знал! А с другой стороны, это как на рыбалке: возьмешь с собой ведро под рыбу – улова не видать!»
Я посмотрел на потенциальный улов, дремлющий на моем плече.
– Танюшка, где же ты так наклюкалась? – пощекотал я ее ушко губами.
– У подруги на свадьбе, – она немного помолчала, – а толстая Люська выхватила у меня букет невесты из самых рук! – пожаловалась она, не открывая глаз.
«Жизнь – странная штука! Еще два часа назад я сидел в своей коммуналке и проклинал все на свете. А сейчас – в руках прекрасная незнакомка, в кармане – куча денег. Ну, для кого-то, может, и не куча, а для бывшего аспиранта так целое состояние!»
– Поехали ко мне! – с жаром предложил я.
Я чувствовал, что мне нужно срочно привезти свалившееся на меня счастье в нашу квартиру, чтобы оно там поселилось и, по возможности, надолго!
– Я бы с удовольствием, но папа! – она немного помолчала. – И потом, не обижайся, но я действительно тебя совсем не знаю.
– Ты не бойся! У меня мама дома и соседи.
– Я и не боюсь! Да тебя и нельзя бояться, ты добрый, с тобой легко!
Включилась следующая медленная песня. Мы плавно покачивались в такт музыке. Ее талия была удивительно гибкой, и я изо всех сил пытался двигать свой торс в унисон с ее стройным телом. Она заметила это, озорно улыбнулась и начала изгибаться еще сильнее. Со стороны мы, наверное, напоминали перевернутые часы с маятником. Мы даже двигались по часовой стрелке. И каждый раз, когда поворачивались лицом к залу, Танюшка задерживала взгляд на столиках с бумажными цветами.
На очередном повороте она с досадой хлопнула меня по плечу:
– Эх! Если бы я поймала букет невесты!
«Вот же Люська жиртрест!» – выругался я про себя и мягко повернул партнершу к себе.
– Давай взглянем на это с другой стороны! Ведь у тебя есть парень, потенциальный жених?
Она остановилась и посмотрела на меня с удивлением, даже с испугом.
– У такой красавицы не может не быть жениха! – улыбнулся я. – Так пусть Люська твоего жениха и забирает, а судьба приготовила тебе подарок получше! – я выпятил грудь, упер руки в боки и покрасовался перед ней.
Танюшка расхохоталась и прильнула ко мне:
– Ты хороший! – прошептала она.
– Не переживай, все, что ни делается, к лучшему! – я нежно погладил ее по спине.
Странно, но я не нашел там крыльев, хотя должен был, потому что ей суждено было стать моим ангелом-хранителем!