Глава 2. Таверна Одинокого Путника
Шляпы из пальмовых листьев, глубоко надвинутые на глаза двух усталых путников, едва ли спасали от дождя, который лил, не переставая, от самого побережья. Едва волоча ноги и прилагая усилия, чтобы выдернуть их из разочарованно чавкающей грязи, Фэнг Лей и Кианг с упорством волов двигались к едва различимому сквозь пелену дождя далекому огоньку. Как два корабля, застигнутые штормом, они двигались к вожделенной цели, обещавшей им сытный ужин, сухую постель и крепкий сон. А дождь, то затихая, то вновь усиливаясь, хлестал их нещадно, будто испытывая на прочность в конце пути.
Последние метры до крыльца Таверны Одинокого Путника дались Фэнг Лею и его другу с огромным трудом. Позвонив в небольшой колокольчик рядом с дверью, они принялись приводить себя в порядок, счищая комья грязи с одежды и сапог. Через несколько минут раздался осторожный скрип отодвигаемого запора и на пороге возник взъерошенный старик, который высоко подняв ночной фонарь, с тревогой вгляделся в лица поздних гостей:
– Чем могу быть полезен, благородные господа? – спросил он, опасливо косясь на огромного воина и его торчащий из-за спины меч.
– Нам нужна комната, горячая вода и что-нибудь поесть, – мрачно произнес великан и, бесцеремонно подвинув плечом замешкавшегося от неожиданности старика, проследовал вглубь помещения.
Фенг Лей, виновато посмотрел на растерявшегося от такого напора хозяина:
– Прошу простить моего друга, но мы ужасно измотаны, голодны и нуждаемся в хорошем отдыхе.
– Конечно, конечно, – поспешно проговорил старик и, с неожиданным проворством для его возраста, засеменил вслед за великаном, который довольно урча, уже расположился у теплого очага, грея руки и источая пар от мокрой одежды. Старик тем временем, поднявшись по лестнице на второй этаж, где располагались комнаты для гостей, открыл дверь в маленькую каморку и крикнул жене, чтобы принесла ужин для дорогих господ. Фэнг Лей подошел к небольшому оконцу и, окинув взглядом дворовые постройки, покосившиеся и разбухшие от непрерывно льющихся потоков воды, заметил неясный силуэт, поспешно скрывшийся во тьме пустующего сарая. Видимо, кроме них, у стариков еще есть постояльцы. Из комнаты, где у очага грелся довольно ухмыляющийся Кианг, послышался его одобряющий рев. Войдя в обеденную залу, Фэнг Лей увидел, как огромный воин на глазах у изумленной супруги хозяина, безвкусно и густо нарумяненной женщины с остро торчащей, девичьей грудью, не свойственной ее возрасту, отправляет в рот огромные куски издающей одуряющие запахи рыбы, довольно чавкая и безумно вращая глазами. Видимо, кулинарное мастерство хозяйки было выше всяких похвал. Налив чашку ароматного чая с примесью неизвестных ему трав, он сделал глоток и, с улыбкой следя за жерновами, в которые превратились челюсти Кианга, сказал, обращаясь к хозяйке:
– Нам нужна горячая вода.
Та, с трудом оторвав восхищенный взгляд от самозабвенно жующего Кианга, поклонилась и, несколько неуклюже, пошла отдавать распоряжение мужу, путаясь в платье и вымученно улыбаясь. Фэнг Лей проводил ее взглядом, подмечая, что руки хозяйки, мозолистые, крепкие, без малейших следов маникюра больше подходят для рукояти алебарды, чем для манипуляций с домашней утварью. Через минуту к ним спустился хозяин, и, натужно улыбаясь, сообщил, что фурако уже готова, так как он, не ожидая столь поздних гостей, к моменту их прибытия уже приготовил ее для себя. Что поделать, старые кости требуют тепла… Но, он с радостью готов предоставить ее в распоряжение благородных воинов и для этого проводит их в специальный домик, располагающийся во дворе, рядом с кустами хризантем. Аромат цветов после дождя и горячая вода подарят воином столь желанное отдохновение от ратных трудов, очистив тело и успокоив душу.
Подобревший, сытый и изрядно испивший вина Кианг, встал и, ковыряясь в зубах, с довольной улыбкой подошел к хозяину, положив руку ему на плечо, развернул, и, шутливо подталкивая в спину, сказал, издавая довольное рыкание:
– Старик, если ванна будет столь же превосходна, как съеденная мной рыба, то, пожалуй, я останусь здесь еще на некоторое время. Давай, веди к своей фурако и хризантемам. А мой друг, тем временем, воздаст должное стряпне твоей женушки. Кстати, скажи ей, пусть принесет еще вина.
Старик, прихватив фонарь, кланяясь, открыл перед Киангом дверь и засеменил вслед за ним, боясь столкнуться с пошатывающимся громилой. Когда они вышли из таверны, Фэнг Лей, двинулся вдоль стены в противоположную сторону. Достигнув пристройки, у которой ему почудился силуэт, он загляну в небольшое окно. В маленькой комнатушке, низко склоняясь над столом, сидела женщина, время от времени смахивая платком слезы. Он попробовал слегка нажать на дверь, но она не поддавалась. Тогда ударом ноги он проломил несколько досок и, протянув руку, открыл дверь изнутри. Женщина, поначалу отпрянувшая в испуге к дальней стене комнаты, теперь сидела, закрывшись рукавом бирюзового платья и лишь ее миндалевидные глаза с длинными ресницами, подведенные черной краской, настороженно взирали на нежданного гостя. Он смотрел в них, как завороженный, чувствуя, что погружается все глубже и глубже в эту голубую бездну. Казалось, время остановилось. Но, внезапно, ее взгляд изменился и, увидев ужас в мгновенно расширившихся зрачках, Фэнг Лей, молниеносно выхватил меч из ножен. Резко развернувшись, он нанес удар, известный фехтовальщикам, как «монашеский плащ», на долю секунду опередив старика, который, предвкушая его смерть, с застывшей ухмылкой на лице, разламывался на двое, держа в руке бесполезный уже внушительный кинжал. Кровь из рассеченных артерий брызнула в разные стороны. Кровавые капли попали на лицо девушки и она, вскрикнув, потеряла сознание. Из пристройки, где в фурако беззаботно плескался Кианг, раздался крик боли и звук падающего в воду тела…