Производство по делам о банкротстве в арбитражном суде. Глава 1. Правовая природа и особенности арбитражного судопроизводства по делам о несостоятельности (банкротстве) (В. Ф. Попондопуло, 2004)

§ 1. Социально-экономические и материально-правовые предпосылки выделения арбитражного судопроизводства по делам о несостоятельности (банкротстве)

Определение правовой природы арбитражного судопроизводства по делам о банкротстве предполагает необходимость предварительного уяснения более общих вопросов: социально-экономических и материально-правовых предпосылок выделения такого судебного производства; соотношения этого производства с другими видами процессуальных производств и ряда других.

Появление и развитие правил о несостоятельности связано с объективными потребностями общества. При этом каждой ступени развития общества соответствуют правила, отражающие состояние общественных отношений на данном этапе.

Так, для древних обществ и соответствующих им правовых систем характерно то, что несостоятельный должник (физическое лицо) отвечал перед кредиторами не своим имуществом, а в первую очередь личными неимущественными правами (его могли убить, разделив тело между кредиторами, продать в рабство)[5].

Таким образом, древнему конкурсному праву присуще превентивное воздействие на торговый оборот путем установления жестких норм уголовного характера. Однако такой подход не мог предотвратить новых банкротств, причиной которых часто являлись объективные обстоятельства. Более того, должники, опасаясь уголовного наказания, продолжали коммерческую деятельность (скрывали состояние неплатежеспособности) и тем самым еще более ухудшали положение своих кредиторов.

Постепенно, с развитием общества, менялись формы ответственности должника, правила о банкротстве становились более гуманными по отношению к неудачливому члену торгового общества[6]. Это происходило путем увеличения правил гражданско-правового характера, предусматривающих в случае наступления несостоятельности, прежде всего, имущественную ответственность должника. А если в деяниях несостоятельного должника обнаруживались признаки мошенничества или обмана, к нему применялись уголовные наказания.

При этом сначала законодатель ставил своей целью ликвидацию имущества должника (обращение его имущества в наличные деньги) и соразмерное удовлетворение за его счет требований кредиторов (конкурсное производство). Использование такого механизма было вполне достаточным до тех пор (до конца XIX в.), пока субъектами несостоятельности выступали почти исключительно физические лица, занимавшиеся торговлей.

В тот период экономика государств разительно отличалась от современной, преобладало сельскохозяйственное производство, торговый обмен не имел глобального значения. Банкротства отдельных лиц, хотя и были болезненны для их кредиторов, но экономике государства большого ущерба не наносили, соответственно правила о несостоятельности этого периода предназначались для решения локальных правовых и микроэкономических проблем[7].

Со временем, наряду с физическими лицами, участниками торгового оборота все активнее становились юридические лица, которым в настоящее время принадлежит основная роль в коммерческом обороте. Деятельность многих организаций (градообразующих, финансовых, стратегических, субъектов естественных монополий, транснациональных и т. п.) влияет на экономические интересы не только определенных кредиторов, но также регионов, государства и мировой экономики в целом.

В этих условиях целью законодательства о банкротстве становится не только защита интересов кредиторов (конкурсное производство, безусловно, остается сердцевиной конкурсного права и процесса), но и решение макроэкономических задач, обеспечивающих жизнедеятельность человеческого общества[8]. Соответственно, в развитом законодательстве о банкротстве появилась новая тенденция – усиление роли и значения процедур, предназначенных не для ликвидации имущества должника, а для сохранения его предприятия, восстановления его платежеспособности, и на этой основе урегулирование долгов с кредиторами[9].

Таким образом, в современных системах правового регулирования несостоятельности основной процедурой банкротства остается конкурсное производство, в ходе которого за счет имущества должника соразмерно удовлетворяются требования кредиторов в предусмотренной законом очередности. Однако необходимо отметить, что теперь конкурсное производство является лишь одной из множества процедур[10], применяемых к несостоятельному должнику. И хотя большинство дел о несостоятельности по-прежнему завершается именно конкурсным производством, значительное место в судебной практике занимают восстановительные процедуры (в частности, финансовое оздоровление юридического лица – должника и внешнее управление имуществом юридического лица – должника в целях восстановления его платежеспособности)[11].

Следует сделать оговорку, что в отношении физических лиц процедуры, направленные на восстановление платежеспособности, не применяются. Это, на наш взгляд, объясняется хотя бы тем, что для признания гражданина несостоятельным необходимо установление признака превышения суммы обязательств гражданина над стоимостью принадлежащего ему имущества (п. 1 ст. 3 Закона о банкротстве). В этом случае невозможно применение восстановительных процедур (финансового оздоровления или внешнего управления имуществом должника-гражданина), суть которых сводится к осуществлению определенных организационных и экономических мероприятий в отношении действующего имущественного комплекса (предприятия) в целях его сохранения и восстановления платежеспособности юридического лица. Даже если продать все имущество несостоятельного гражданина, восстановление его платежеспособности не достигается. В то же время применение такой процедуры привело бы к подрыву самой платежеспособности гражданина как физического лица и его семьи[12].

Из множества процедур банкротства (наблюдение, финансовое оздоровление, внешнее управление, конкурсное производство, мировое соглашение, иные процедуры, предусмотренные Законом о банкротстве), применяемых в отношении юридических лиц – должников, в отношении несостоятельного должника – гражданина применяется только конкурсное производство, мировое соглашение и упрощенная процедура банкротства отсутствующего должника (п. 2 ст. 27 Закона о банкротстве).

Для рыночной экономики характерен постоянно возрастающий уровень потребления. Граждане-потребители нередко имеют значительный объем обязательств и, соответственно, многочисленных кредиторов. Для урегулирования таких долгов появляется необходимость в специальных (отличных от общих) правилах о несостоятельности граждан-потребителей[13] (институт потребительского, неторгового банкротства).

Социально-экономические предпосылки несостоятельности граждан и соответствующее процессуальное производство имеют свои особенности по сравнению с несостоятельностью юридических лиц. Это объясняется двумя, хотя и взаимосвязанными, но по сути различными сторонами рыночной экономики – коммерческой деятельностью, осуществляемой в целях извлечения прибыли (а в широком плане – систематической целевой деятельностью всякого юридического лица), и платежеспособным потребительским спросом.

Если несостоятельность коммерческой организации вызывается главным образом неэффективной коммерческой деятельностью, негативными последствиями коммерческого риска, то несостоятельность гражданина связывается с неблагоприятными последствиями потребительского риска.

Если правила о банкротстве юридических лиц необходимы для удаления из экономики неэффективных производств, в том числе посредством восстановления их платежеспособности, то правила о потребительском банкротстве необходимы для обеспечения поддержки потребительского кредита, возвращения потребителя к активной экономической жизни, в частности путем освобождения его от долгов[14].

Институт банкротства граждан является также весьма эффективным способом защиты добросовестных граждан, попавших в тяжелое материальное положение по объективным обстоятельствам, поскольку позволяет им освободиться от бремени долгов и начать все сначала. Благодаря специальным правилам о банкротстве граждан, гражданин, признанный банкротом, не будет вынужден нести пожизненное бремя удовлетворения требований своих кредиторов по исполнительным документам в соответствии с общими правилами исполнительного производства (ст. 212 Закона о банкротстве).

В настоящее время уровень жизни значительного числа россиян невысок. Поэтому введение в действие норм о банкротстве граждан, не являющихся предпринимателями[15], может показаться несвоевременным. Однако, если учесть благотворное значение института банкротства граждан для самих же должников, а в случаях, когда это богатые люди, – то и для их кредиторов, необходимость скорейшего введения в действие этих норм не вызывает сомнений.

К сожалению, действующее законодательство не является достаточно разработанным, что также служит препятствием для введения в действие положений о банкротстве граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, содержащимися в Закона о банкротстве. Речь идет о необходимости внесения изменений и дополнений во многие федеральные законы, включая Гражданский кодекс РФ, Кодекс об административных правонарушениях РФ, Уголовный кодекс РФ, Федеральный закон «Об исполнительном производстве», с целью создания единого, непротиворечивого механизма реализации института банкротства граждан (п. 2 ст. 231 Закона о банкротстве).

Появление института банкротства граждан имеет важное значение и для реализации многих уже существующих норм законодательства, в частности, норм гражданского (коммерческого) права, предусматривающих субсидиарную ответственность граждан – учредителей (участников) юридических лиц за доведение их до банкротства, а также руководителей и представителей юридических лиц, выступающих от их имени. Реализация подобных норм в принципе невозможна без предусмотренной законом возможности признания граждан несостоятельными, так как не исключена ситуация, когда размер ответственности гражданина больше, чем стоимость его имущества.

Современное законодательство о банкротстве зарубежных стран также предусматривает возможность признания должника – физического лица банкротом[16]. При этом удельный вес дел, связанных с потребительским банкротством, составляет абсолютное большинство. Так, в США из ежегодно рассматриваемых судами по банкротству числа дел (800–900 тыс. в год) свыше 90 % составляют дела, связанные с потребительским банкротством[17].

По мере развития российской экономики, повышения уровня благосостояния и роста потребления российских граждан, безусловно, будут создаваться условия для широкого применения института банкротства граждан в России.

Различие социально-экономических предпосылок банкротства юридических лиц и граждан предопределяет, прежде всего, различие установленных законом признаков банкротства юридических лиц и граждан.

Легальные признаки понятия банкротства содержатся в ст. 25 и 65 ГК РФ, а также в ст. 2, 3, 6 Закона о банкротстве. В названных статьях ГК РФ несостоятельность (банкротство) определяется как признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам или исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, а также отмечается, что основание и порядок признания судом лица банкротом либо объявление им о своем банкротстве устанавливаются специальным законом о несостоятельности (банкротстве).

Кроме признаков, указанных в ст. 25, 65 ГК РФ и ст. 2 Закона о банкротстве, признаки банкротства также определены ст. 3 и 6 Закона о банкротстве. При этом для граждан и юридических лиц они определены по-разному.

Юридическое лицо считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежному обязательству и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены, и их размер составляет не менее 100 000 рублей, если иное не предусмотрено федеральным законом[18].

Гражданин считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены, их размер составляет не менее 10 000 рублей и превышает стоимость принадлежащего ему имущества.

При этом размер денежных обязательств по действующему Закону о банкротстве считается установленным, если соответствующие требования подтверждены вступившим в законную силу решением суда, арбитражного суда, третейского суда. Размер обязательных платежей считается установленным, если соответствующие требования подтверждены решением налогового органа, таможенного органа о взыскании задолженности за счет имущества должника (п. 3 ст. 6 Закона о банкротстве).

Состав и размер денежных требований и обязательных платежей определяются по правилам ст. 4 Закона о банкротстве на дату подачи в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом (для определения признаков банкротства должника) и на дату введения каждой процедуры банкротства (для определения числа голосов, принадлежащих кредиторам на собраниях кредиторов)¹⁹. В судебной практике нередко возникают трудности при определении состава и размера требований.

Так, по одному из дел Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, отменяя определение арбитражного суда, обратил внимание на следующее. Суд первой инстанции оставил без внимания то, что состав и размер денежных обязательств по требованиям кредиторов должны определяться на момент их обращения в арбитражный суд. Возможность пересмотра в дальнейшем требований, включенных в реестр требований кредиторов по первому заявлению кредитора, в том числе в связи с дополнительным начислением кредитором процентов на сумму долга, законодательством о банкротстве не предусмотрена.[19]

Для определения наличия признаков банкротства должника учитываются:

а) размер денежных обязательств, за исключением обязательств перед гражданами, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, обязательств по выплате выходных пособий и оплате труда лиц, работающих по трудовому договору, обязательств по выплате вознаграждения по авторским договорам, а также обязательств перед учредителями (участниками) должника, вытекающих из такого участия;

б) размер обязательных платежей без учета установленных законодательством штрафов (пеней) и иных финансовых санкций.

Подлежащие применению за нарушение обязательства неустойки (штрафы, пени), проценты за просрочку платежа, убытки, подлежащие возмещению за неисполнение обязательства, а также иные имущественные и (или) финансовые санкции, в том числе за неисполнение обязанности по уплате обязательных платежей, не учитываются при определении наличия признаков банкротства должника.

Так, по одному из дел судья арбитражного суда вынес определение об отказе в принятии заявления о признании должника банкротом, указав в нем, что в соответствии с Законом о банкротстве подлежащие уплате за нарушение денежного обязательства неустойки (штрафы, пени) не учитываются при определении размера денежных обязательств. Расходы по госпошлине не являются денежным обязательством. Таким образом, в данном случае отсутствует задолженность в размере, установленном Законом о банкротстве.[20]

Основное различие приведенных выше определений несостоятельности гражданина и юридического лица, помимо прочего (различия минимального размера задолженности как условия возбуждения арбитражным судом дела о банкротстве юридических лиц и граждан), сводится к тому, что для признания банкротом юридического лица необходимо установить его неплатежеспособность, т. е. неспособность к точному и своевременному удовлетворению предъявленных денежных требований (принцип неплатежеспособности), а для признания несостоятельным гражданина необходимо установление недостаточности его имущества для полного удовлетворения предъявленных денежных требований (принцип неоплатности)[21].

В дореволюционной литературе обращалось внимание на связь неоплатности и неплатежеспособности как оснований несостоятельности. Первая означает недостаточность имущества должника (установленный факт), вторая – предполагаемую недостаточность имущества должника (презумпция). «Не следует думать, – писал Г. Ф. Шершеневич, – что платежная неспособность является совершенно оторванной от неоплатности должника. Напротив, в большинстве случаев неспособность должника тесно связана с недостаточностью его имущества. Лицо, обладающее имуществом, достаточным для покрытия его долгов, всегда почти найдет возможность достать суммы, необходимые для покрытия предъявленных требований»[22], – взять взаймы, рассрочить или отсрочить долги и т. п.

Такого же взгляда придерживались и другие юристы[23]. Так, А. Н. Трайнин писал: «…невозможность платить (неоплатность) и неспособность платить (прекращение платежей) не только не противоречат друг другу, а, наоборот, находятся в теснейшей внутренней зависимости: именно те предприятия, у которых пассив превышает актив, чаще всего и вынуждаются прекращать платежи… В связи с этими, составляющими огромное большинство случаями замены неоплатности неспособностью платить, в сущности, не означает отказа от первого принципа в пользу второго: закон оперирует здесь с той же неоплатностью, но охваченной не во внутреннем и трудноуловимом соотношении актива и пассива, а в ее внешнем отчетливом проявлении – прекращении платежей»[24].

Различия в подходах к несостоятельности юридических лиц и граждан определяются самой сутью отношений, в которых они участвуют. Торговый оборот, активными участниками которого являются юридические лица, прежде всего коммерческие организации, предполагает процедуры, направленные на быстрое разрешение затруднений, отсутствие излишних формальностей[25], что соответствует интересам как кредиторов, так и должника.

Потребительский оборот, в отличие от коммерческого, характеризуется прямо противоположными качествами, вполне допускающими «неспешное» установление фактического состояния имущества должника-гражданина в целях признания (или отказа в признании) его несостоятельным арбитражным судом.

Известно, что Закон о банкротстве 1992 г.[26] в качестве критерия несостоятельности, в том числе юридических лиц, использовал принцип неоплатности, что затрудняло и затягивало рассмотрение дел в ущерб интересам кредиторов, лишало арбитражные суды и кредиторов возможности применять процедуры банкротства (в том числе и внешнее управление для восстановления платежеспособности должника) к неплатежеспособным должникам, у которых стоимость имущества формально превышала общую сумму кредиторской задолженности[27].

Невыполнение обязательств юридическими лицами может привести к краху также их контрагентов по цепочкам обязательств. Поэтому такую угрозу необходимо как можно скорее устранить (признать должника – юридическое лицо банкротом, ликвидировать его имущество и удовлетворить требования кредиторов). Следовательно, в основание банкротства должников – юридических лиц должна быть положена неплатежеспособность, до решения арбитражным судом вопроса о банкротстве – введение процедуры наблюдения, имеющей целью анализ финансового состояния должника и сохранение его имущества от растраты, возможно также введение процедур финансового оздоровления и внешнего управления в целях восстановления платежеспособности должника – юридического лица и включения его в нормальный коммерческий оборот.

Граждане – участники потребительского оборота не связаны длинными цепочками обязательств, характерными для юридических лиц как участников коммерческого оборота.

Этим, собственно, и предопределяется различие признаков и критериев банкротства должников – юридических лиц и граждан.

Признаки банкротства можно подразделить на сущностные, т. е. необходимые и достаточные для квалификации банкротства должника, и внешние, служащие основанием для подачи заявления о признании должника банкротом в арбитражный суд и возбуждения арбитражного судопроизводства по делу о банкротстве.

Из названных признаков банкротства к сущностным относятся:

1) неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам или исполнить обязанность по уплате обязательных платежей;

2) превышение суммы обязательств должника-гражданина над стоимостью принадлежащего ему имущества? Эти признаки неочевидны, поэтому они могут быть установлены только арбитражным судом в ходе рассмотрения дела о банкротстве.

Дело о банкротстве может быть возбуждено и рассмотрено в целях установления (наличия или отсутствия) сущностных признаков банкротства при наличии внешних (очевидных) признаков банкротства, а именно:

1) приостановления должником платежей сроком не менее трех месяцев с момента наступления срока их исполнения;

2) величины требований кредиторов к должнику-гражданину не менее 10 000 рублей и к должнику – юридическому лицу не менее 100 000 рублей.

Наличие внешних признаков банкротства еще не означает собственно банкротства. Внешние признаки свидетельствуют лишь о неплатежеспособности должника и являются материально-правовым основанием для подачи в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом (процессуальное основание) и возбуждения производства по делу о банкротстве. И только в ходе судебного разбирательства можно установить природу неплатежеспособности должника, сопровождается ли она наличием сущностных признаков банкротства или нет[28].

Для возбуждения дела о банкротстве необходимо также соблюдение заявителем (конкурсным кредитором или уполномоченным органом) определенного предварительного порядка получения долга.

Так, конкурсный кредитор, а также уполномоченный орган по денежным обязательствам, прежде чем обратиться с заявлением о признании должника банкротом, должен попытаться взыскать долг в исковом порядке и в порядке исполнительного производства (п. 3 ст. 6, п. 2 ст. 7, ст. 39, 40 Закона о банкротстве). Отсутствие доказательств обращения с иском и возбуждения исполнительного производства является основанием для возвращения арбитражным судом заявления.

До обращения уполномоченного органа с заявлением о признании должника банкротом в связи с неисполнением им обязанности по уплате обязательных платежей налоговые и таможенные органы обязаны принять решение о взыскании недоимки за счет имущества должника. Отсутствие такого решения также является основанием для возвращения арбитражным судом заявления.

Помимо названных признаков (условий) несостоятельности законы многих стран признают необходимость еще одного условия несостоятельности – стечения кредиторов, т. е. наличия у неплатежеспособного должника нескольких кредиторов[29]. По мнению большинства ученых-юристов[30], необходимость наличия нескольких кредиторов, которые конкурировали бы в своих требованиях, лежит в самом понятии конкурса и должна быть сохранена как условие если не для возбуждения производства по делу о несостоятельности, то, во всяком случае, для открытия и осуществления конкурсного производства. Допустимость открытия конкурса при наличии одного кредитора находится в противоречии со здравым смыслом, а также с историческим развитием конкурсного процесса, которое показывает, что необходимость особого исполнительного процесса вызывалась именно случаями множественности кредиторов при недостаточности имущества должника для полного удовлетворения требований всех кредиторов.

Цель конкурсного процесса как раз и заключается в том, чтобы предупредить захват имущества неплатежеспособного должника со стороны одного или нескольких кредиторов в ущерб остальным, чтобы наиболее справедливо (т. е. в очередности, предусмотренной Законом о банкротстве, и в соответствии с иными его правилами) распределить это имущество между всеми кредиторами.

Конкурсное производство как особый порядок удовлетворения требований кредиторов рассчитано на случай стечения нескольких кредиторов. При отсутствии этого условия лишаются смысла многие положения законодательства о несостоятельности, как-то: о сроке предъявления требований кредиторами должнику; ведении реестра требований кредиторов; проведении собраний кредиторов и принятии ими согласованных решений; об очередности удовлетворения требований кредиторов и т. п. К чему применение всего этого сложного порядка, когда налицо один кредитор, который всегда может воспользоваться правилами обычного исполнительного производства.

Анализ действующего Закона о банкротстве позволяет сделать вывод о том, что российское законодательство по-прежнему (как и в законах о банкротстве 1992 и 1998 гг.) прямо не указывает на такое условие несостоятельности, как стечение кредиторов, хотя термин «кредиторы» используется по тексту в множественном числе.

Отсутствие условия стечения кредиторов не является препятствием для возбуждения производства по делу о несостоятельности. Однако решение о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства должно, на наш взгляд, приниматься арбитражным судом только при наличии у неплатежеспособного должника двух и более кредиторов (стечение кредиторов). Если же у должника к моменту рассмотрения дела о банкротстве окажется один кредитор, то конкурсное производство не должно открываться (очевидно, производство по делу о банкротстве должно быть прекращено), а принудительное взыскание должно осуществляться в рамках возобновленного исполнительного производства[31].

Таким образом, следует сделать вывод о том, что различия социально-экономического положения граждан и юридических лиц как субъектов несостоятельности определяют особенности юридических правил об их несостоятельности (специальных норм материального и процессуального права), а следовательно, и особенности производства по делам о банкротстве граждан по сравнению с производством по делам о банкротстве юридических лиц.

Особенностям банкротства граждан посвящена специальная глава Закона о банкротстве (гл. Х). В ст. 202 указанной главы Закона о банкротстве отмечается, что к отношениям, связанным с банкротством гражданина, применяются правила, установленные гл. I–VIII Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено гл. Х. Таким образом, отношения, связанные с банкротством гражданина, регулируются как общими нормами Закона о банкротстве (в частности, гл. III «Разбирательство дел о банкротстве в арбитражном суде»), так и специальными нормами (ст. 202–223).

Особенностям банкротства юридических лиц посвящены не только главы, закрепляющие правила о процедурах банкротства (наблюдении, финансовом оздоровлении, внешнем управлении), применяемых к должникам – юридическим лицам (гл. IV–VI Закона о банкротстве), но и главы, в которых регламентируются особенности банкротства отдельных категорий должников – юридических лиц (градообразующих, сельскохозяйственных, финансовых, стратегических организаций, субъектов естественных монополий – § 2–6 главы IХ Закона о банкротстве). При этом в ст. 168 Закона о банкротстве также отмечается, что к отношениям, связанным с банкротством градообразующих, сельскохозяйственных, финансовых, стратегических организаций и субъектов естественных монополий, применяются общие положения о банкротстве должников – юридических лиц (в частности, правила гл. III Закона о банкротстве «Разбирательство дел о банкротстве в арбитражном суде»), если иное не предусмотрено гл. IX Закона о банкротстве.

§ 2. Правовая природа отношений, регулируемых законодательством о несостоятельности (банкротстве)

Отношения, регулируемые законодательством о банкротстве, в силу комплексного характера этого законодательства регулируются нормами разных отраслей права, среди которых выделяются нормы материального (частного и публичного) и процессуального права.

Так, Г. Ф. Шершеневич, на наш взгляд, совершенно справедливо отмечал, что конкурсное право как совокупность положений, определяющих порядок равномерного распределения ценности, какую представляет имущество несостоятельного должника, между кредиторами ввиду вероятной его недостаточности для полного удовлетворения всех требований, по характеру своих норм разделяется на две части. Одна часть его положений обнимает материальное конкурсное право, или конкурсное право в узком значении слова, другая – формальное конкурсное право, или конкурсный процесс[32].

М. И. Кулагин, обращаясь к рассматриваемому вопросу, писал, что во Франции несостоятельность считается разделом частного права, а в Германии и Швейцарии она относится к процессуальному, т. е. публичному праву.[33] Такое утверждение, на наш взгляд, не проясняет вопроса о природе отношений, регулируемых законодательством о банкротстве, а, скорее, запутывает его. Если имеется в виду законодательство о банкротстве, то оно в равной мере может быть отнесено и к частному, и к публичному праву, так как является комплексным, т. е. состоящим как из норм частного права (норм, регулирующих материальные отношения между должником, не способным исполнить денежные обязательства, и кредиторами), так и из норм публичного права, включая нормы процессуального права (нормы, регламентирующие рассмотрение дел о банкротстве арбитражным судом).

Не вполне определенна и позиция Е. А. Васильева, который пишет, что «отношения, возникающие в результате и в связи с абсолютой неплатежеспособностью должников, регулируются целым комплексом норм материального и процессуального характера, образующих специфический институт гражданского и торгового права – несостоятельность или конкурсное право».[34] Из этого не ясно, что́ понимает автор под конкурсным правом: некий комплексный институт права, поскольку включает туда нормы разной отраслевой принадлежности, либо законодательство о банкротстве?

Такого же рода противоречивость позиции по вопросу о природе отношений, регулируемых законодательством о банкротстве, характерна и для других современных авторов. Так, авторы учебнопрактического пособия «Правовые основы несостоятельности (банкротства)» пишут, с одной стороны, что «именно на стыке публичного и частного права, регулирующего отношения в этой сфере, формируется и развивается законодательство о несостоятельности (банкротстве), которое носит комплексный характер», а с другой – «банкротство является комплексным институтом в системе российского права, сочетающим нормы различных отраслей права».[35] Однако необходимо различать понятия института права и института законодательства.

Приведенная позиция, по существу, поддержана М. В. Телюкиной, которая, кроме того, полагает, что «попытки разделить публичные и частные аспекты конкурсного права являются сложной и неблагодарной работой, ибо в силу самой сути конкурсных отношений публичные и частные конкурсные элементы весьма сильно переплетены»[36]. Естественно, возникает вопрос, откуда автору стала известна «суть конкурсных отношений», если даже попыток к ее выявлению он не предпринимал.

На наш взгляд, законодательство вообще, коммерческое законодательство и законодательство о банкротстве, в частности[37], как совокупность комплексных нормативных правовых актов, не следует смешивать с правом, включая конкурсное право, как совокупностью норм, регулирующих определенного рода общественные отношения присущими им методами.

Материальные отношения, регулируемые законодательством о банкротстве, выступают предметами регулирования разных отраслей права.

Во-первых, это отношения, входящие в структуру предмета гражданско-правового регулирования, т. е. имущественные и связанные с ними неимущественные отношения с участием граждан и юридических лиц, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников (п. 1 ст. 2 ГК РФ). Действительно, отношения между должником и кредиторами, возникающие из неисполнения денежных обязательств, по поводу соразмерного удовлетворения требований кредиторов за счет имущества должника – отношения частноправового характера. Это определяется правовым положением субъектов данных правоотношений (должник – кредиторы), их юридическим содержанием (обязанность неплатежеспособного должника – права кредиторов) и объектом (действия должника или восполняющих его гражданскую правоспособность арбитражных управляющих по соразмерному удовлетворению требований кредиторов из стоимости имущества должника в очередности, предусмотренной законом).

К группе частноправовых следует отнести также иные материальные отношения, регулируемые законодательством о банкротстве, как-то: отношения по удовлетворению требований граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью; отношения, связанные с расчетами по выплате выходных пособий и оплате труда с лицами, работающими по трудовому договору, и выплате вознаграждений по авторским договорам; отношения по удовлетворению требований о взыскании алиментов; некоторые другие отношения, например, по компенсации морального вреда.

Во-вторых, это отношения, входящие в структуру предмета материального публичного права, т. е. организационно-управленческие отношения, возникающие между частными лицами и государством в лице публичных органов, основанные на власти и подчинении. В данном случае – отношения между должником и уполномоченными органами, вытекающие из неисполнения обязанности по уплате обязательных платежей в бюджеты и государственные внебюджетные фонды. Это определяется правовым положением субъектов указанных правоотношений (налогоплательщик или иное обязанное лицо по платежам в бюджеты и государственные внебюджетные фонды – государство в лице уполномоченных органов), их юридическим содержанием (публичные обязанности должника – полномочия соответствующих публичных органов) и объектом (действия должника или восполняющих его публичную правоспособность арбитражных управляющих по соразмерному удовлетворению требований уполномоченных органов из стоимости имущества должника в очередности, предусмотренной законом).

Существенной особенностью метода правового регулирования всех названных видов материальных отношений, регулируемых законодательством о банкротстве, казалось бы, разных по правовой природе, состоит в том, что их различие в полной мере проявляет себя только до момента приобретения должником статуса должника в деле о банкротстве. С этого момента, т. е. с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом, требования к должнику со стороны кого бы то ни было (кредиторов, конкурсных кредиторов, уполномоченных органов) преобразуются из индивидуальных в совокупное требование всех кредиторов данного должника, независимо от оснований их возникновения и природы, в целях соразмерного их удовлетворения в очередности, предусмотренной законодательством о банкротстве.

Следует подчеркнуть, что преобразование индивидуальных требований к должнику в совокупное требование связано с фактом возбуждения производства по делу о банкротстве. С этого момента, по существу, только возникает правоотношение несостоятельности, которое характеризуется качественно иными чертами как материально-правового свойства, так и процессуально-правового характера[38]. Рассмотрим подробнее материально-правовую и процессуально-правовую формы отношений, регулируемых зконодательством о банкротстве.

Правоотношение несостоятельности, на наш взгляд, представляет собой охранительное обязательство с активной множественностью лиц[39] (материально-правовая форма), реализуемое в арбитражно-процессуальной форме, характеризуемой как один из видов процессуального соучастия в арбитражном процессе (процессуально-правовая форма). Рассмотрим сначала материально-правовую форму правоотношения несостоятельности, которое с этой точки зрения представляет собой охранительное обязательство с активной множественностью лиц.

1. В теории права под охранительным правоотношением понимается такое правоотношение, при помощи которого осуществляются меры юридической ответственности и другие санкции. При этом подчеркивается, что охранительное правоотношение возникает как результат неправомерного поведения и призвано к обеспечению охраны того отношения, в котором его участники состояли до правонарушения.

Действительно, под влиянием правонарушения во всяком правоотношении происходит внутреннее развитие. Если до правонарушения правоотношение возникает и осуществляется в соответствии с нормой права и юридическими фактами, лежащими в его основании, и эта стадия может быть охарактеризована как нормальная фаза его существования, то после правонарушения наступает аномальная стадия развития правоотношения, оно преобразуется из регулятивного в правоохранительное[40].

Охранительное правоотношение как результат неправомерного поведения выражает собой аномальную стадию динамики регулятивного правоотношения и является материально-правовой формой реализации известных последствий правонарушения, как-то: остаточные элементы содержания нарушенного регулятивного правоотношения (например, последствия по реальному исполнению обязательства передать вещь, выполнить работу, уплатить деньги), меры ответственности и иные санкции, обеспечивающие надлежащее исполнение регулятивного правоотношения[41].

Цель охранительного правоотношения – принудительное осуществление содержания нарушенного регулятивного правоотношения – предопределяет зависимость охранительного правоотношения по всем его элементам (субъектам, содержанию, объекту) от нарушенного регулятивного правоотношения[42]. Правоотношение несостоятельности также является охранительным правоотношением, поскольку связано с неисполнением должником своих обязанностей по денежному обязательству или по уплате обязательных платежей в бюджеты и государственные внебюджетные фонды (ст. 2 Закона о банкротстве). Однако охранительные правоотношения различаются по видам, выделяемым в зависимости от различных критериев, тогда как правоотношение несостоятельности является охранительным обязательством. Рассмотрим этот аспект подробнее, для чего проведем классификацию охранительных правоотношений.

2. Выделение видов охранительных правоотношений имеет непосредственное значение для понимания правоотношения несостоятельности, содержанием которого выступают требования кредиторов, вытекающие из различных по природе оснований: гражданско-правовых, налоговых, трудовых и других. В соответствии со ст. 2 Закона о банкротстве кредиторы – это лица, имеющие по отношению к должнику права требования по денежным и иным обязательствам, об уплате обязательных платежей, о выплате выходных пособий и об оплате труда лиц, работающих по трудовым договорам, и другие.

Определяющим критерием выделения видов охранительных правоотношений является их производность от нарушенных регулятивных правоотношений. Эта черта охранительных правоотношений позволяет правильно определить их отраслевую принадлежность, а в ее рамках провести и более дробную градацию: по видам нарушенных регулятивных правоотношений данной материальной отрасли права; видам санкций данной отрасли права, подлежащих реализации в рамках охранительных правоотношений; видам правонарушений и иных обстоятельств, влекущих возникновение охранительных правоотношений.

В зависимости от нарушенных регулятивных првоотношений можно выделить гражданско-правовые охранительные правоотношения, включая охранительные обязательства, административные охранительные правоотношения, включая охранительные налоговые правоотношения, трудовые и иные охранительные правоотношения.[43] Рассмотрим подробнее основные черты охранительных правоотношений, возникающих из нарушения частных и публичных правоотношений, поскольку и те, и другие могут оказаться правоотношениями несостоятельности при наличии оснований для обращения в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом (ст. 3, 6, 7 Закона о банкротстве).

Выделение видов охранительных частных правоотношений также зависит от множества критериев и, прежде всего, от вида нарушенного регулятивного частного правоотношения. В целом их система может быть представлена в следующем виде: а) охранительные обязательства, возникающие из нарушения регулятивных обязательств (например, купли-продажи, подряда, перевозки и др.), а также вещных и личных прав; б) охранительные вещные правоотношения, возникающие из нарушения вещных прав (права собственности, права хозяйственного ведения, права оперативного управления); в) охранительные личные правоотношения, возникающие из нарушения личных прав.

Виды охранительных обязательств различны. Так, в зависимости от их содержания можно выделить: 1) охранительные обязательства, опосредующие реализацию нарушенного регулятивного обязательства в натуре и уплату сумм санкций (ст. 396 ГК РФ); 2) охранительные обязательства, опосредующие реализацию только нарушенного обязательства в натуре, если взыскание санкций по каким-то причинам невозможно; 3) охранительные обязательства, опосредующие реализацию только санкций, если исполнение нарушенного регулятивного обязательства в натуре невозможно.

В зависимости от характера правонарушения и видов применяемых санкций можно выделить: 1) охранительные обязательства, опосредующие взыскание причиненных убытков (реального ущерба, упущенной выгоды) – ст. 15 ГК РФ; 2) охранительные обязательства, опосредующие взыскание неустойки – ст. 330 ГК РФ; 3) охранительные обязательства, опосредующие взыскание причиненных убытков и неустойки – ст. 394 ГК РФ.

К этой же группе относятся охранительные обязательства, опосредующие возмещение вреда, причиненного имуществу, жизни или здоровью (деликтные обязательства) – гл. 59 ГК РФ, а также охранительные обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения (кондикционные обязательства) – гл. 60 ГК РФ.

К охранительным вещным правоотношениям относятся: 1) правоотношения, опосредующие истребование имущества из чужого незаконного владения (виндикационные правоотношения) – ст. 301 ГК РФ; 2) правоотношения, опосредующие защиту прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения (негаторные правоотношения) – ст. 304 ГК РФ. И те, и другие олицетворяют собой вещно-правовые формы защиты. Требования о возмещении убытков, которые могут быть причинены нарушением вещных прав, реализуются в рамках охранительных обязательств.

К охранительным личным правоотношениям относятся, например: 1) правоотношения, связанные с требованием обладателя права на фирму прекращения пользования тождественной или сходной фирмой со стороны других лиц (п. 11 Положения о фирме[44]); 2) правоотношения, связанные с требованием владельца товарного знака прекращения незаконного использования товарного знака (ст. 4 Федерального закона «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров»). Требования о прекращении незаконного пользования личным благом, препятствующего правообладателю свободно осуществлять его, реализуется в рамках охранительного личного правоотношения, сконструированного по типу негаторного[45]. Требования о возмещении убытков, которые могут быть причинены нарушением личных прав, реализуются в рамках охранительных обязательств.

В целом основные черты охранительных гражданских правоотношений сводятся к следующему: 1) основанием их возникновения является наличие регулятивного гражданского правоотношения, факта его нарушения, обеспечивающей его имущественной санкции; 2) субъектами этих правоотношений выступают субъекты нарушенного регулятивного гражданского правоотношения; 3) содержание названных правоотношений составляют права и обязанности нарушенного регулятивного правоотношения, а также права и обязанности, связанные с реализацией мер ответственности и иных санкций, обеспечивающих надлежащее исполнение регулятивных гражданских правоотношений.

Анализ охранительных гражданских правоотношений показывает, что не все они могут являться правоотношениями несостоятельности, поскольку последние связаны только с неспособностью должника удовлетворить денежные обязательства кредиторов (ст. 25, 65 ГК РФ, ст. 2 Закона о банкротстве). Рассмотрим, как обстоит дело с другой группой материальных охранительных правоотношений – охранительных публичных правоотношений.

Охранительные публичные правоотношения возникают в результате нарушения регулятивных публичных правоотношений. Так, в соответствии со ст. 36 Федерального закона «О техническом регулировании»[46] в случае нарушения требований технических регламентов изготовитель (исполнитель, продавец) несет ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации, в том числе административную – в форме штрафа, сопряженного с конфискацией товаров (ст. 14.4 КоАП РФ). Полномочия контролирующих органов по наложению штрафа и конфискации товаров, являясь следствием нарушения предпринимателем своей регулятивной обязанности по производству (реализации) товаров надлежащего качества, реализуется в рамках охранительного административного правоотношения.

Неисполнение административной обязанности по уплате налога является основанием для применения мер принудительного исполнения обязанности по уплате налога, предусмотренных Налоговым кодексом РФ, включая меры ответственности (п. 4 ст. 45, п. 1 ст. 107 НК РФ). Взыскание недоимок по налогам и реализация мер налоговой ответственности опосредуются охранительными административными правоотношениями. Виды последних могут быть самыми различными, что зависит, прежде всего, от вида нарушенного регулятивного публичного правоотношения, а также от вида обеспечивающих их санкций и характера правонарушения.

В целом основные черты охранительных публичных правоотношений сводятся к следующему: 1) основанием их возникновения является наличие регулятивного публичного правоотношения, факта его нарушения, которое всегда предполагает существование определенного правового акта, специально предусматривающего за такое деяние применение меры административного воздействия; 2) субъектами охранительного публичного правоотношения выступают субъекты нарушенного регулятивного публичного правоотношения; 3) содержание охранительного публичного правоотношения составляют права и обязанности субъектов по поводу действий (объект правоотношения), связанных с реализацией мер административно-правового воздействия.

Анализ охранительных публичных правоотношений также показывает, что не все они могут являться правоотношениями несостоятельности. Таковыми могут быть только охранительные публичные правоотношения, связанные с неисполнением должником обязанности по уплате обязательных платежей в бюджет и государственные внебюджетные фонды (ст. 25, 65 ГК РФ, ст. 2 Закона о банкротстве), которые, так же как и охранительные денежные обязательства, приобретают форму охранительного обязательства с активной множественностью лиц с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. Как уже отмечалось, с этого момента требования к должнику со стороны кого бы то ни было (кредиторов, конкурсных кредиторов, уполномоченных органов) преобразуются из индивидуальных в совокупное требование всех кредиторов данного должника, независимо от оснований их возникновения и отраслевой природы, в целях соразмерного их удовлетворения в очередности, предусмотренной Законом о банкротстве.

3. Вывод о том, что правоотношение несостоятельности с материально-правовой точки зрения представляет собой единое охранительное обязательство с активной множественностью лиц, на наш взгляд, следует также из ряда иных положений Закона о банкротстве. По существу с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом кредиторы не вправе обращаться к должнику в целях удовлетворения своих требований в индивидуальном порядке. Так, в соответствии с п. 1 ст. 63, п. 1 ст. 81 Закона о банкротстве с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения или финансового оздоровления требования кредиторов по денежным обязательствам и об уплате обязательных платежей, срок исполнения которых наступил на дату введения соответствующей процедуры, могут быть предъявлены к должнику только с соблюдением порядка предъявления требований к должнику, установленного Законом о банкротстве. Интересы всех кредиторов в деле о банкротстве представляет собрание (комитет) кредиторов.

Здесь уместно отметить особенность обязательства с активной множественностью лиц в конкурсном праве (вид), выделяющую его из обязательства с активной множественностью лиц вообще (род). Оно исполняется особым образом, по специальным правилам о соразмерном удовлетворении требований кредиторов в очередности, предусмотренной законом (ст. 25, 65 ГК РФ, ст. 134 Закона о банкротстве), тогда как обычное обязательство с множественностью лиц исполняется по долевому или солидарному принципу (ст. 321, 326 ГК РФ).

Как долевое, так и солидарное исполнение обязательства между должником, в отношении которого возбуждено производство по делу о банкротстве, и кредиторами исключается. Наряду с долевым и солидарным исполнением обязательства с множественностью лиц, ГК РФ предусматривает и иное исполнение обязательства с множественностью лиц, если это вытекает из закона, иных правовых актов или условий обязательства (ст. 321, п. 2 ст. 322 ГК РФ). На наш взгляд, соразмерное удовлетворение требований кредиторов в очередности, предусмотренной законом, – есть то самое «иное исполнение», предусмотренное ст. 25, 65 ГК РФ и Законом о банкротстве.

Сделанный вывод о материально-правовой природе правоотношения несостоятельности и особенностях материально-правовой формы его реализации в полной мере относится и к тем правоотношениям несостоятельности, которые возникли из нарушения публичной обязанности по уплате обязательных платежей в бюджеты и государственные внебюджетные фонды. К таким правоотношениям после их преобразования из индивидуальных (являющихся публичными) в совокупное (являющееся частным) подлежат применению специальные нормы гражданского права (п. 3 ст. 2, ст. 25, 65 ГК РФ, а также нормы гражданского права, содержащиеся в Законе о банкротстве).[47]

Подводя итог исследованию материально-правовой формы отношений, регулируемых законодательством о банкротстве, следует отметить, что правоотношение несостоятельности – это правоотношение, возникающее между неплатежеспособным должником, в отношении которого возбуждено производство по делу о банкротстве, по неисполненным им денежным обязательствам или обязательным платежам и кредиторами по поводу соразмерного удовлетворения их требований, из нарушения каких бы отношений эти требования ни возникли, за счет имущества должника в очередности, предусмотренной законом. Правоотношение несостоятельности возникает с момента приобретения должником статуса должника в деле о банкротстве (принятия арбитражным судом соответствующего заявления) и является гражданско-правовым охранительным обязательством с активной множественностью лиц.

Однако этот вывод был бы не вполне обоснованным, если не учитывать имманентно присущую правоотношениям несостоятельности процессуальную правовую форму их реализации.

С процессуально-правовой точки зрения правоотношение несостоятельности – не менее интересный феномен, поскольку возникает на основе не только материально-правовых (нарушение регулятивного правоотношения), но и процессуально-правовых (принятие арбитражным судом заявления о признании должника банкротом) фактов и реализуется исключительно в процессуально-правовой форме.[48] Кроме того, правоотношение несостоятельности как охранительное обязательство с активной множественностью лиц с процессуально-правовой точки зрения представляется как определенный вид процессуального соучастия в арбитражном процессе. Рассмотрим подробнее отмеченные аспекты.

1. Прежде всего определим соотношение охранительного обязательства (материально-правовой формы отношений, регулируемых законодательством о банкротстве) и процессуального правоотношения (процессуально-правовой формы отношений, регулируемых законодательством о банкротстве).[49] Несмотря на сходство сравниваемых правоотношений, выражающееся в том, что процессуальное правоотношение всегда предполагает охранительное (спорное) материальное правоотношение, они различаются по всем существенным признакам: основаниям возникновения и составу (субъектам, объектам и содержанию).

Основанием возникновения охранительного обязательства является нарушение регулятивного правоотношения, например, неуплата денег по договору поставки. Очевидно, что до обращения поставщика в арбитражный суд возникшее охранительное правоотношение не приобретает форму процессуального. Действие по возбуждению арбитражного процесса и есть тот факт, который вызывает возникновение процессуального правоотношения. А поскольку обращение поставщика в арбитражный суд преследует цель привлечения получателя продукции к ответу, то такое действие связано с существованием охранительного материального правоотношения (в данном случае – охранительного обязательства), которое существует самостоятельно, не сливаясь с процессуальным, и выступает, по существу, материально-правовой предпосылкой дела о взыскании суммы задолженности за поставленный товар.

Особенности возникновения процессуального правоотношения несостоятельности связаны со специальными материально-правовыми и процессуально-правовыми предпосылками, предусмотренными Законом о банкротстве, являющимся специальным законом как по отношению к ГК РФ (ст. 25, 65), так и по отношению к АПК РФ (ст. 223). К материально-правовым предпосылкам относятся: неспособность должника удовлетворить требования кредиторов в течение трех месяцев с наступления даты их исполнения при величине требований к гражданину-должнику не менее 10 000 рублей, к юридическому лицу – должнику – не менее 100 000 рублей (ст. 3, 6 Закона о банкротстве). Процессуально-правовой предпосылкой возбуждения и рассмотрения дел о банкротстве является принятие арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, поданного лицом, имеющим право на обращение в арбитражный суд с таким заявлением (ст. 7 Закона о банкротстве).

Характеризуя основания возникновения правоотношения несостоятельности важно обратить внимание на то, что правоотношение несостоятельности проходит в своем развитии несколько стадий (процедур банкротства). Первая стадия начинается с принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом (в отношении должника – юридического лица вводится процедура наблюдения). Вторая стадия начинается с момента введения в отношении должника – юридического лица процедуры финансового оздоровления (эта стадия может отсутствовать). Третья стадия начинается с момента введения в отношении должника – юридического лица процедуры внешнего управления (эта стадия может отсутствовать). Четвертая стадия начинается с момента признания арбитражным судом должника банкротом и введения процедуры конкурсного производства.

Если должник не признан банкротом (арбитражным судом вынесено решение об отказе в признании должника банкротом), то происходит поворот в правоотношении несостоятельности, оно преобразуется (распадается) из совокупного охранительного обязательства с активной множественностью лиц в отдельные, самостоятельные охранительные обязательства, принудительная реализация которых осуществляется не по правилам Закона о банкротстве (в частности, конкурсного производства), а согласно общему законодательству об исполнительном производстве.

Следует также отметить, что с переходом правоотношения несостоятельности от одной стадии к другой меняется его состав (субъекты, объект, содержание). Поэтому момент, с которым связано возникновение каждой стадии правоотношения несостоятельности, имеет существенное значение. К этому моменту Закон о банкротстве приурочивает выявление состава правоотношения несостоятельности: круга лиц, участвующих в деле (прежде всего, кредиторов и уполномоченных органов); имущественной массы, которая в процедуре конкурсного производства формируется как конкурсная масса; прав и обязанностей участников правоотношения несостоятельности.

Важное значение имеет также место, с которым связывается возникновение правоотношения несостоятельности: место исполнения охранительного обязательства с активной множественностью лиц (материально-правовой аспект), подсудность дел о банкротстве (процессуально-правовой аспект). Таким местом является место жительства гражданина-должника или место нахождения юридического лица – должника (ст. 33 Закона о банкротстве). Практическое значение обстоятельства места определяется тем, что в этом месте возбуждается и рассматривается дело о банкротстве, принимаются меры к охране имущества должника, принимаются и удовлетворяются требования кредиторов и т. п.

Что касается субъектного состава, то субъектами охранительного обязательства являются субъекты нарушенного регулятивного правоотношения (в нашем примере – поставщик и покупатель товара, не уплативший за него обусловленную сумму). Процессуальное же правоотношение складывается не между субъектами охранительного материального правоотношения, а между арбитражным судом и лицами, участвующими в деле (поставщиком, покупателем товара).

Особенности субъектного состава отношений, регулируемых законодательством о банкротстве, определяются как материально-правовыми, так и процессуально-правовыми нормами Закона о банкротстве. С материально-правовой стороны, как уже отмечалось, правоотношение несостоятельности – охранительное обязательство с активной множественностью лиц. С процессуально-правовой точки зрения, это определенный вид процессуального соучастия в арбитражном процессе.[50]

Субъектный состав правоотношения несостоятельности меняется по мере его движения от одной стадии к другой: появляются новые кредиторы, меняются состав и размер их требований; меняется объем правоспособности должника (ограничиваются или прекращаются полномочия органов управления должника); правоспособность должника восполняется действиями арбитражных управляющих (временного управляющего, административного управляющего, внешнего управляющего, конкурсного управляющего), полномочия, права и обязанности которых от процедуры к процедуре изменяются.

Перейдем к характеристике объектов отношений, регулируемых законодательством о банкротстве. Поскольку охранительное обязательство и процессуальное правоотношение – это формы реализации заинтересованными лицами разных по природе субъективных прав – материального права на защиту и процессуального права на обращение в суд за защитой, то и объектами их выступают соответственно поведение субъектов охранительного обязательства (прежде всего, действия правонарушителя по удовлетворению требований потерпевшего) и поведение субъектов процессуального правоотношения (процессуальные действия лиц, участвующих в деле, и суда).

Специфика правоотношения несостоятельности наиболее связана с его материальным объектом, т. е. имущественной массой (конкурсной массой, формируемой в рамках конкурсного производства), которую образуют активы должника, подлежащие реализации в целях соразмерного удовлетворения требований кредиторов в очередности, предусмотренной Законом о банкротстве. Закон о банкротстве содержит детальные правила по формированию конкурсной массы, порядку реализации имущества должника и удовлетворению требований кредиторов.

Следует учитывать, что правовой режим имущества должника меняется по мере перехода правоотношения несостоятельности от одной стадии к другой. Например, в рамках процедуры наблюдения правовой режим имущества должника предопределяется стремлением сохранить это имущество в целях будущего удовлетворения требований кредиторов (процедура наблюдения, по существу, является специальной мерой обеспечения требований кредиторов). В рамках процедуры конкурсного производства правовой режим имущества должника предопределяется тем, что формируется конкурсная масса, реализуются натурально-вещественные и иные активы, вырученные денежные средства направляются на удовлетворение требований кредиторов.

Сопоставим, наконец, содержание охранительного обязательства и процессуального правоотношения. Содержанием охранительного обязательства являются права требования потерпевшего и соответствующие им обязанности правонарушителя. Содержание процессуального правоотношения составляют процессуальные права и обязанности лиц, участвующих в деле, и соответствующие полномочия и обязанности суда.

Охранительное обязательство может быть, но может и не быть предметом судебной деятельности. Во многих случаях охранительное обязательство не приобретает процессуальную форму и реализуется без посредства суда, например, при добровольной уплате покупателем суммы задолженности за поставленный и принятый товар. Охранительное обязательство может существовать до передачи спора в суд и быть реализовано независимо от действий суда, т. е. вне рамок процессуальных правоотношений, тогда как существование последних немыслимо без наличия охранительных правоотношений. Обращение заинтересованного лица в суд лишь «переносит» охранительное правоотношение (материально-правовой спор) на судебное рассмотрение, делая его объектом процессуального правоотношения (предметом судебной деятельности) и облекая в форму гражданского дела.[51]

Таким образом, если охранительное обязательство является материально-правовой формой нарушенного регулятивного правоотношения, то процессуальное правоотношение, имеющее своим объектом охранительное обязательство, является формой последнего. В конечном счете все указанные правовые формы (регулятивная, охранительная, процессуальная) опосредуют движение своего социального содержания, т. е. самих общественных отношений, и им определяются.[52] Каждая последующая стадия развития правовой формы (охранительная, процессуальная) возможна, но не обязательна. Она возникает на основе соответствующих юридических фактов (противоправных, процессуальных) и имеет своим объектом предыдущую стадию развития правовой формы.[53]

Процессуально-правовая форма является наиболее широкой и включает в себя все предшествующие стадии развития правоотношения с целью выяснения судом фактических обстоятельств дела, установления истины по нему, разрешения спора и вынесения решения по существу спора.

Особенности содержания отношений, регулируемых законодательством о банкротстве, также определяются Законом о банкротстве. Содержание охранительного обязательства с активной множественностью лиц выражается в правах требований кредиторов и соответствующей обязанности должника. Реализация прав требований кредиторов отличается особым порядком как с материально-правовой (соразмерность и очередность удовлетворения), так и с процессуально-правовой точки зрения (особенности процессуальных прав и обязанностей лиц, участвующих в деле, и полномочий и обязанностей арбитражного суда).

При этом следует также учитывать внутреннюю динамику правоотношения несостоятельности, изменения его содержания по мере перехода от одной процедуры банкротства к другой. Материальные права и обязанности кредиторов и должника (а в известных случаях и арбитражных управляющих, восполняющих правоспособность должника), процессуальные права и обязанности лиц, участвующих в деле о банкротстве, полномочия арбитражного суда в рамках процедур банкротства (наблюдении, финансовом оздоровлении, внешнем управлении, конкурсном производстве) весьма различны и требуют отдельного анализа.

2. С процессуально-правовой точки зрения правоотношение несостоятельности как охранительное обязательство с активной множественностью лиц – это определенный вид процессуального соучастия в арбитражном процессе. Рассмотрим особенности этого вида процессуального соучастия.

Процессуальное соучастие, как отмечается в литературе, в самом общем виде представляет собой множественность заинтересованных по делу лиц, образующих по своему процессуально-правовому положению однородную группу субъектов, каждый из которых защищает в процессе свое субъективное право и охраняемый законом интерес.[54] Сложность процессуального соучастия заключается в многообразии особенностей, проявляющихся в различных процессуальных ситуациях, которые складываются по отдельным делам, в частности по делам о банкротстве.

Правовые нормы о процессуальном соучастии содержатся как в ГПК РФ (ст. 40), так и в АПК РФ (ст. 46). В ст. 46 АПК РФ не отражены особенности процессуального соучастия в деле о банкротстве. Закон о банкротстве соответствующих норм также не содержит, если не считать положения п. 5 ст. 39, по которой конкурсные кредиторы вправе объединить свои требования к должнику и обратиться в суд с одним заявлением кредитора. В то же время процессуальное соучастие в деле о банкротстве является имманентно присущим такому делу. Оно, на наш взгляд, характеризуется следующими основными чертами.

Во-первых, в классификации процессуального соучастия на активное, пассивное и смешанное, что, по существу, отражает виды обязательств с множественностью лиц, процессуальное соучастие в деле о банкротстве является активным. Естественно, что множественность лиц влечет необходимость четкой регламентации их правового положения в процессе, определение порядка совершения каждым из них процессуальных действий. В деле о банкротстве особенность активного процессуального соучастия проявляется в том, что интересы всех кредиторов представляет собрание (комитет) кредиторов. Закон о банкротстве детально регламентирует порядок созыва и проведения собрания кредиторов, формирования и деятельности комитета кредиторов.

Во-вторых, процессуальное соучастие в деле о банкротстве может не проявлять себя на стадии возбуждения производства по делу, поскольку заявление о признании должника банкротом подается одним заявителем, тем более самим должником. Но, как уже отмечалось, на стадии возбуждения производства по делу о банкротстве заявление о признании должника банкротом может быть подано несколькими конкурсными кредиторами, объединившими свои требования к должнику (п. 5 ст. 39 Закона о банкротстве). Следовательно, в таком случае процессуальное соучастие проявляет себя сразу, с момента возникновения процессуального правоотношения.

Обычно процессуальное соучастие в деле о банкротстве возникает с момента вступления в арбитражный процесс (т. е. после возбуждения производства по делу) других кредиторов должника (конкурсных кредиторов и уполномоченных органов). Вступившие в арбитражный процесс кредиторы участвуют на условиях, предусмотренных Законом о банкротстве, в конкурсе на имущество должника. С этого момента процессуально-правовое положение всех кредиторов, включая кредиторов-заявителей, в известном смысле уравнивается – они становятся процессуальными соучастниками;

В-третьих, дела о банкротстве – особая категория дел, на наш взгляд, это дела особого производства. Существует ошибочное мнение, что поскольку в делах особого производства нет сторон, то не может быть и соучастия.[55] В делах особого производства нередко участвует несколько заинтересованных лиц, образуя одну группу субъектов гражданского (арбитражного) процессуального права, например, несколько родственников, обратившихся с заявлением в суд об установлении факта родственных отношений с умершим в целях получения наследства.

В делах о банкротстве одним из условий несостоятельности должника выступает стечение кредиторов.[56] Наличие нескольких кредиторов, которые конкурировали бы в своих требованиях, лежит в самом понятии конкурсного производства. Необходимость особого исполнительного процесса, каким является конкурсное производство, вызвана именно случаями множественности кредиторов при недостаточности имущества должника для полного удовлетворения требований всех кредиторов.

Таким образом, в делах о банкротстве всегда возникает процессуальное соучастие кредиторов, имеющих общую цель обращения к арбитражному суду – признание должника банкротом и получение удовлетворения за счет имущества должника соразмерно требованиям и в очередности, предусмотренной Законом о банкротстве.

В-четвертых, с точки зрения степени обязательности привлечения к участию в деле всех кредиторов процессуальное соучастие в деле о банкротстве является факультативным (необязательным), так как кредиторы сами решают, вступать им в арбитражный процесс или не вступать. Закон о банкротстве содержит лишь правила об обязательности их уведомления о возбуждении и движении производства по делу о банкротстве. Процессуальное соучастие в деле о банкротстве является добровольным, кредиторы не могут быть привлечены в арбитражный процесс помимо их воли.

В-пятых, следует учитывать также подразделение процессуального соучастия на виды в зависимости от стадий производства по делу о банкротстве: стадия возбуждения дела, стадия подготовки дела к судебному разбирательству, стадия судебного разбирательства дела, стадия пересмотра принятых арбитражным судом судебных актов, стадия исполнения принятых арбитражным судом судебных актов. На каждой из этих стадий имеются особенности в основаниях возникновения процессуального соучастия и в объеме процессуальных прав и обязанностей соучастников.

Итак, подводя итог исследованию правовой природы отношений, регулируемых законодательством о банкротстве, следует подчеркнуть ее двуединство, характеризуемое тем, что это охранительное обязательство с активной множественностью лиц, реализуемое в процессуально-правовой форме, представляет собой определенный вид процессуального соучастия в арбитражном процессе.

§ 3. Виды процессуального производства и арбитражное судопроизводство по делам о несостоятельности (банкротстве)

Понятие процессуального производства в юридической литературе рассматривается неоднозначно. Так, В. М. Горшенев и П. Е. Недбайло характеризуют его, исходя из понятия «процессуальная форма». При этом «процессуальная форма имеет место не только в юрисдикционной (правоохранительной) сфере применения норм права, но и в других сферах, в которых правовые нормы регулируют положительные действия субъектов общественной жизни»[57]. Иначе говоря, понятие процессуальной формы подходит в одинаковой мере для характеристики процессуальной деятельности всех органов государства, а не только органов правосудия, применительно к которым традиционно используется категория «процессуальная форма».

Авторы другой известной монографии, определяя процессуальное производство, также исходят из того, что юридический процесс как комплексная система охватывает всю совокупность правовых форм деятельности органов государства, а не только юрисдикции[58].

Не вдаваясь в дискуссию об узком и широком понимании юридического процесса и процессуальной формы, следует согласиться с критикой вышеприведенных точек зрения. Объединение юридических процедур деятельности всех государственных органов под рубрикой «процесс» обескровливает, выхолащивает это богатое и содержательное понятие. «Не всякая урегулированная правом процедура совершения юридических действий может быть признана процессом в том специальном юридическом смысле, который исторически сложился и принят в законодательстве, на практике, в науке»[59].

По мнению Н. А. Чечиной и Д. М. Чечота, «множественность государственных органов и значительные особенности в характере различных видов государственной деятельности не позволяют говорить о существовании единого порядка их деятельности (единой процессуальной формы). Видимо, единой процессуальной формы нет, как нет единого процессуального права, которое охватывало бы регулирование всех правовых процедурных вопросов»[60].

В науке гражданского процесса процессуальное производство (гражданское судопроизводство, гражданский процесс) понимается как предусмотренный нормами гражданского процессуального права порядок возникновения и развития гражданских процессуальных правоотношений, установленный для правильного и быстрого рассмотрения и разрешения судом гражданских дел, порядок осуществления правосудия по гражданским делам[61].

К ведению суда в порядке гражданского судопроизводства отнесены разнообразные дела. Это исковые дела, возникающие из гражданско-правовых споров, дела, возникающие из публичных правоотношений, дела особого производства и ряд других (ч. 1 ст. 22 ГПК РФ). Столь разнообразный материально-правовой характер гражданских дел не может не обусловливать различий в процедуре их рассмотрения. Одни дела рассматриваются путем разрешения спора о праве, другие – путем проверки законности актов государственных органов, третьи – посредством установления фактов, имеющих юридическое значение, хотя порядок рассмотрения всех гражданских дел подчинен общим правилам гражданского судопроизводства[62]. Например, дела особого производства рассматриваются и разрешаются судом по общим правилам искового производства с особенностями, установленными гл. 27–38 ГПК РФ (ч. 1 ст. 263 ГПК РФ).

Как отмечает Д. М. Чечот, общим для гражданских дел является их гражданский (в отличие от уголовного) характер, а особенным – их материально-правовая и процессуальная природа, вытекающая как из содержания материально-правового спора, так и из специфики интереса лиц, обращающихся к суду. На первичность материально-правовой природы дел для определения способа их производства указывается в большинстве работ, затрагивающих проблемы процессуальных производств[63].

Таким образом, выделение видов гражданского судопроизводства, по которым распределяются гражданские дела, рассматриваемые судом, обусловливается предметом судебной деятельности.

Что же следует понимать под видом гражданского судопроизводства? Определение этого понятия, широко употребляемого (в разных контекстах) в законодательстве и науке, практически не встречается в юридической литературе. Это объясняется тем, что долгое время (почти до середины XX в.) гражданский процесс не был дифференцирован на виды судопроизводства и излагался почти исключительно применительно к исковым делам. Постепенное выделение дел в особые производства, хотя и комментировалось в специальной литературе, но критерии такого выделения никак теоретически не обосновывались[64].

Впервые развернутое определение понятия вида гражданского судопроизводства дал Д. М. Чечот, определивший его как порядок рассмотрения предусмотренных в законе и соединенных в определенные группы гражданских дел в суде первой инстанции, который обусловливается материально-правовой природой дел, входящих в группу, и характеризуется самостоятельными средствами и способами защиты прав и интересов, а также вытекающими из этого особенностями судебной процедуры[65].

От вида гражданского судопроизводства в вышеозначенном смысле следует отличать часто употребляемые, в том числе в законодательстве, выражения, обозначающие производства по конкретным делам (например, производство по делам о выселении, производство по делам о возмещении убытков и т. п.), либо производства в определенных инстанциях (например, производство в суде первой инстанции и т. д.), либо производства в определенных стадиях (например, производство в стадии исполнения судебного акта).

Безусловно, материально-правовые особенности тех дел, которые поступают на рассмотрение суда в порядке гражданского судопроизводства, не могут не оказывать влияния на сам его порядок. Возникают определенные процессуальные особенности рассмотрения отдельных категорий гражданских дел. Они могут касаться подсудности, судебных расходов, сроков рассмотрения, обращения решения к исполнению и т. д. Однако, несмотря на отдельные особенности рассмотрения этих категорий дел, общий порядок судопроизводства по ним остается единым, поскольку они входят в одну группу исковых дел, – дел, рассматриваемых в порядке искового производства.

В отличие от видов производств (искового, административного, особого), которые регулируются специальными разделами гражданско-процессуального законодательства, процессуальные особенности рассмотрения отдельных категорий гражданских дел являются особыми процедурами, которые могут быть растворены в общей процессуальной материи без большого ущерба для правового регулирования. Как будет показано далее, производство по делам о банкротстве не является самостоятельным видом гражданского судопроизводства. Это лишь категория дел, входящих, на наш взгляд, в группу дел особого производства.

Не являются видом гражданского судопроизводства в собственном смысле также производства в той или иной инстанции или на той или иной стадии процесса. В данном случае термин «производство» употребляется для характеристики отдельных этапов движения гражданского дела. Так, первые три стадии движения гражданского дела (предъявление иска, подготовка дела, судебное разбирательство) охватываются понятием производства в суде первой инстанции. В судах, рассматривающих дела по жалобам и протестам, осуществляется производство в соответствующих инстанциях, в стадии исполнения – исполнительное производство и т. д. Разграничение между этими производствами никакого отношения к материально-правовому содержанию дел не имеет. Любое дело должно пройти через суд первой инстанции, а в случае необходимости может пройти и через другие инстанции и стадии процесса.

Из определения вида гражданского судопроизводства, данного Д. М. Чечотом, также вытекает, что каждый вид судопроизводства (исковое, административное, особое) характеризуется самостоятельными средствами защиты права (иск, жалоба, заявление), что, в свою очередь, влечет применение специфических способов защиты и построение особой процедуры.

В исковом производстве защита прав и интересов производится путем разрешения судом спора по существу (признания права, присуждения к исполнению обязанности в натуре, возмещения убытков и т. д. – ст. 12 ГК РФ). Исковое производство характеризуется следующими основными признаками: иском как средством защиты гражданского права, спором о праве гражданском как предметом производства, разрешением спора по существу как способом зашиты права, гражданской процессуальной судебной исковой формой.

В производстве, возникающем из административных правоотношений, защита прав производится судом путем признания действительным или недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления. Хотя суд и разрешает в данном случае административно-правовой спор, но это спор о действительности или недействительности уже принятого акта, а не по существу отношений между сторонами, т. е. не спор о том, какой акт должен быть принят[66]. Это производство характеризуется особым средством правовой защиты – жалобой, специфическим предметом судебной деятельности – спором об административном праве, а также особенностями способов защиты и процессуальной формы.

Дела, рассматриваемые в порядке особого производства, в отличие от дел искового производства и дел, возникающих из административных правоотношений, характеризуются защитой «охраняемого законом интереса», а не субъективного права[67]. Заявитель по делу особого производства обращается не с материально-правовым притязанием к ответчику (исковое производство) или к иному обязанному лицу (производство по делам, возникающим из административных правоотношений), а с требованием об установлении существования определенного юридического факта (события, действия, состояния). В этом состоит охраняемый законом интерес заявителя.

Установление юридического факта необходимо заинтересованному лицу для последующего осуществления субъективных прав, вытекающих из установленного факта. Однако в ходе самого особого производства субъективное материальное право, как правило, не защищается[68]. Например, для того чтобы получить наследство, в определенных случаях необходимо доказать наличие определенных фактов – родственных отношений, иждивения и т. д., дающих право на наследство. Юридический интерес наследников в этих случаях состоит в том, чтобы получить от компетентных органов необходимые документы, подтверждающие факты, которые могут быть положены в основание требования о наследстве.

Особое производство характеризуется: заявлением как средством защиты охраняемого законом интереса, выявлением юридического факта (события, действия, состояния) как предметом особого производства, констатацией юридического факта как способом защиты интереса, а также особыми чертами гражданской процессуальной формы[69].

Разграничение видов судопроизводства имеет не только теоретическое, но и весьма важное практическое значение. Как будет показано ниже, на примере дел о несостоятельности (банкротстве), судебная практика свидетельствует о том, что недооценка разницы между видами судопроизводств, исковыми и неисковыми средствами защиты ведет к существенным нарушениям законности и является следствием ошибочных представлений о сущности отдельных видов гражданского судопроизводства.

С учетом вышеизложенного возникает вопрос о том, к какому из видов гражданского судопроизводства относятся дела о банкротстве? Поскольку эти дела отнесены к подведомственности арбитражных судов (п. 1 ст. 33 АПК РФ), следует вкратце остановиться на вопросе о природе самого арбитражного процесса. По этому вопросу существует долголетняя дискуссия, берущая начало со времен, когда разрешение хозяйственных споров осуществлялось государственным арбитражем.

По мнению одних авторов хозяйственному праву (в отличие от гражданского) соответствует своя процессуальная форма – хозяйственный процесс, опосредуемый хозяйственно-процессуальным правом[70].

Другие авторы считают, что арбитражный процесс – составная часть гражданско-процессуальной формы[71]. Последняя точка зрения в настоящее время получила легальное подтверждение в результате учреждения в России в начале 90-х годов прошлого века системы арбитражных судов и принятия АПК РФ.

В новейшей литературе по гражданскому процессу отмечается, что судебная защита в порядке гражданского судопроизводства осуществляется не только судами общей юрисдикции, но и арбитражными судами[72]. Включение в судебную систему арбитражных судов, созданных вместо ранее существовавших несудебных органов (государственных арбитражей, входивших в систему органов исполнительной власти), расширило сферу правосудия по гражданским делам, поскольку к их компетенции отнесено разрешение экономических споров и иных дел (ст. 127 Конституции РФ, ст. 4 Федерального конституционного закона «Об арбитражных судах в Российской Федерации»[73]).

В соответствии со ст. 1 АПК РФ правосудие в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности осуществляется арбитражными судами в Российской Федерации, образованными в соответствии с Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом, путем разрешения экономических споров и рассмотрения иных дел, отнесенных к их компетенции АПК РФ и другими федеральными законами, по правилам, установленным законодательством о судопроизводстве в арбитражных судах.

Компетенция арбитражных судов по рассмотрению и разрешению дел установлена гл. 4 АПК РФ, согласно которой арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, возникающие из гражданских (ст. 28 АПК РФ), административных (ст. 29 АПК РФ) и иных правоотношений (ст. 30–33 АПК РФ), связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.

Сопоставление ст. 27 АПК РФ со ст. 22 ГПК РФ, определяющими подведомственность гражданских дел судам общей юрисдикции и арбитражным судам, показывает, что разграничение подведомственности между ними проводится в отношении споров, возникающих из гражданских и иных правоотношений, в основном по субъектному составу и их предпринимательской деятельности[74].

Действительно, если предпринимательское право – это специальное частное (гражданское) право, то и процессуальная форма защиты этого права является по своей природе гражданско-процессуальной с определенными особенностями, отражающими специфику предпринимательского права и арбитражного процесса. Арбитражный процесс – это особый гражданский процесс, специальная разновидность гражданского процесса. Их сходство проявляется в наличии сходных объектов защиты (нарушенных гражданско-правовых, в том числе предпринимательских, отношений), сходных институтов (средств и способов защиты участников процесса и т. п.), сходной процедуры рассмотрения дел в суде и арбитражном суде как органах правосудия. Особенности арбитражного процесса в отличие от обычного гражданского процесса определяются особенностями объекта защиты – нарушенного или оспариваемого предпринимательского права как гражданского права[75].

Характеризуя новый АПК РФ, В. Ф. Яковлев отмечает, что в основу разграничения подведомственности дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами положен предметный признак. Все споры, связанные с осуществлением экономической, в том числе предпринимательской, деятельности, отнесены к ведению арбитражных судов[76]. В то же время отмечается, что АПК РФ сохраняет и развивает институты и правила гражданского судопроизводства с учетом особенностей, порожденных природой экономических споров, упрощающих и ускоряющих их разрешение[77].

Возникает вопрос, содержит ли АПК РФ те же виды гражданских судопроизводств, которые выделяются в ГПК РФ?

Как уже отмечалось, в ст. 127 Конституции РФ, ст. 4 Федерального конституционного закона «Об арбитражных судах в Российской Федерации», ст. 1 АПК РФ предусмотрено, что арбитражные суды разрешают экономические споры и иные дела, отнесенные к их компетенции федеральными законами. Под экономическими спорами понимаются споры, возникающие не только из гражданских, но и из административных и иных правоотношений (гл. 4 АПК РФ). К иным делам, подведомственным арбитражным судам, относятся, в частности, дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение (ст. 30 АПК РФ), дела о несостоятельности (банкротстве) (п. 1 ст. 33 АПК РФ) и дела особого производства (п. 4 ст. 4, ст. 40 АПК РФ) и другие.

Из этого можно сделать вывод о том, что и в арбитражном процессе различаются три вида гражданского судопроизводства: исковое, административное, особое. При этом дела о банкротстве не отнесены к делам особого производства. Более того, обращает на себя внимание непоследовательность законодателя в том, что, выделив правила об исковом производстве и административном производстве в отдельные разделы (соответственно разд. II и III), он не выделил в отдельный раздел правила об особом производстве. Правила о рассмотрении дел о банкротстве размещены в разд. IV, который называется «Особенности производства в арбитражном суде по отдельным категориям дел».

Возможно, с точки зрения законодательной техники такой прием нормален. Однако с точки зрения существа вопроса он вызывает сомнения, поскольку дела о банкротстве, как, впрочем, и дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, правила о которых также расположены в разд. IV АПК РФ, низводятся до отдельной категории дел, процессуальные особенности рассмотрения которых предопределяются не особой природой процессуального производства (материально-правовой природой соответствующих дел), а лишь особой процедурой.

Следует отметить, что в процессуальной литературе представлены разные взгляды на обсуждаемый вопрос. Так, С. М. Пелевин отмечает, что в арбитражном процессе не выделяются виды судопроизводств, все дела здесь рассматриваются в порядке искового производства, стороны (истец и ответчик) присутствуют во всех делах, подведомственных арбитражному суду, единственным средством защиты права в арбитражном суде является иск[78].

В. В. Бутнев обращает внимание на то, что единственным средством защиты в арбитражном процессе выступает иск. Арбитражный процесс не знает особого производства. При этом автор отмечает, что подобное положение порождает трудности при разрешении дел об установлении юридических фактов и предлагает выделить особое производство в качестве отдельного раздела АПК РФ, одновременно расширив перечень дел особого производства[79].

На наш взгляд, утверждения С. М. Пелевина и В. В. Бутнева являются не вполне точными. Помимо иска как средства защиты в арбитражном процессе используется также заявление, в частности, заявление о признании должника банкротом, предусмотренное Законом о банкротстве, процессуальные нормы которого (в части особенностей рассмотрения дел о банкротстве) являются составной частью норм арбитражного процесса (п. 4 ст. 4, п. 1 ст. 223 АПК РФ, п. 1 ст. 32 Закона о банкротстве).

Действительно, в АПК РФ не выделен отдельный раздел об особом производстве. Однако о таких делах в АПК РФ упоминается неоднократно (п. 4 ст. 4, ст. 40). На наш взгляд, к таким делам относятся и дела о банкротстве, которые поименованы в АПК РФ лишь как отдельная категория дел и им посвящена лишь глава, состоящая из трех статей. Дело ведь не в техническом приеме, который законодатель использует для компоновки нормативного материала, а в сути производства по делам о банкротстве, отличающей его от искового производства и производств по иным делам, подведомственным АПК РФ.

Заявитель по делу о банкротстве обращается в арбитражный суд не с материально-правовым притязанием к должнику (это может стать лишь следствием признания должника банкротом), а с требованием об установлении существования определенного юридического факта, с заявлением о признании должника банкротом. В этом состоит охраняемый законом интерес заявителя, чем, собственно, и отличаются дела особого производства.

Установление факта банкротства, безусловно, имеет юридическое значение, так как это необходимо заинтересованному лицу для последующего осуществления субъективного права, вытекающего из установленного факта, – для осуществления права на участие в конкурсе на имущество должника.

В отличие от иных дел особого производства, в рамках которых субъективное материальное право не защищается (его защита осуществляется в отдельном производстве), в делах о банкротстве не только устанавливается юридический факт банкротства должника, но и реализуется право заявителя (а также других кредиторов, вступивших в процесс по делу о банкротстве) на участие в конкурсе на имущество должника с расчетом удовлетворения соответствующих требований.

В АПК РФ, безусловно, учитываются особенности дел особого производства и дел о банкротстве, в частности. Об этом свидетельствует не только терминология, используемая в АПК РФ (экономические споры и дела особого производства, иски и заявления и т. д.), но и существование специальных норм, определяющих особенности производства по делам особого производства, в частности делам о банкротстве (в изъятие из общего искового производства). Пункт 1 ст. 223 АПК РФ гласит, что дела о банкротстве рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными специальными федеральными законами о банкротстве. Объем специальных процессуальных правил, предусмотренных в Законе о банкротстве, сопоставим с объемом общих процессуальных правил, содержащихся в АПК РФ.

Подтверждение того, что дела о банкротстве это не дела искового производства, не разрешение спора о праве, можно найти и в специальной литературе[80].

Так, В. С. Белых пишет, что рассмотрение дел о несостоятельности нельзя относить к исковому производству. При разрешении указанной категории дел некорректно использовать термины «истец», «ответчик», «исковое заявление», необходимо применять понятия «заявитель», «должник», «заявление». Дела о несостоятельности, по мнению автора, сфера особого производства.

Согласно А. П. Вершинину, «в широком смысле понятия “установление юридических фактов” к этому производству относится также рассмотрение в арбитражном суде дел о несостоятельности».

Следует отметить, что на стадии разработки АПК РФ 2002 г. в рабочем варианте проекта АПК РФ от 30 апреля 1999 г., подготовленном группой ученых и специалистов, образованной в Высшем Арбитражном Суде РФ, предусматривалось выделение в рамках арбитражного процесса трех видов судопроизводства: по спорам, возникающим из гражданских правоотношений (п. 2 ст. 30 проекта АПК РФ); по делам, возникающим из административных правоотношений (п. 3 ст. 30 проекта); по делам особого производства (п. 4 ст. 30 проекта). Каждое из производств представлено определенными категориями дел, которые арбитражные суды рассматривают по первой инстанции по общим правилам, предусмотренным проектом АПК РФ, с особенностями, установленными специальными главами, посвященными той или иной категории дел (ст. 204–205 проекта). Дела о несостоятельности отнесены к группе дел особого производства (ст. 30, 205 проекта) и должны рассматриваться по общим правилам проекта АПК РФ, с особенностями, установленными гл. 29 проекта АПК РФ «Рассмотрение дел о несостоятельности (банкротстве)», состоящей из 11 статей.

По существу так же были решены вопросы и в проекте АПК РФ от 30 ноября 1999 г. В ст. 28 этого проекта определены три группы дел: дела по спорам, возникающим из гражданско-правовых отношений (п. 2), дела, возникающие из административно-правовых отношений (п. 3), дела особого производства, в том числе дела о банкротстве организаций и граждан (п. 4). Каждая из групп представлена определенными категориями дел, которые арбитражные суды рассматривают по первой инстанции по общим правилам, предусмотренным проектом АПК РФ, с особенностями, установленными специальными главами, посвященными той или иной категории дел (гл. 25–32 проекта). Категория дел о несостоятельности отнесена к группе дел особого производства (п. 4 ст. 28 проекта) и должна рассматриваться по общим правилам проекта АПК РФ с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (ст. 198 проекта).

На наш взгляд, этот вариант проекта был более предпочтителен. В данном проекте АПК РФ отсутствовала специальная глава, посвященная особенностям рассмотрения дел о несостоятельности, что упрощало и, следовательно, облегчало процесс правоприменения, так как не надо было бы устанавливать соотношение положений АПК РФ (общих и специальных) с общими и специальными положениями Закона о банкротстве. Достаточно было бы установить соотношение АПК (общие нормы) и Закона о банкротстве (специальные нормы).

К сожалению, законодатель не согласился с предложениями, содержавшимися в проектах АПК РФ, не выделил особое производство, но выделил особенности производства по делам о банкротстве как отдельной категории дел (гл. 28). На наш взгляд, сути производства такой подход не меняет. Дела о несостоятельности относятся к группе дел особого производства, так как в этих делах осуществляется защита интересов заявителя и других лиц, участвующих в деле, путем констатации арбитражным судом определенного юридического состояния (юридического факта), признания неплатежеспособного должника банкротом или отказа в признании его таковым.

Материально-правовая природа дел о несостоятельности характеризуется тем, что здесь материальные правоотношения выступают не так явно, как в исковом производстве и в производстве по делам, возникающим из административных правоотношений. По делам этой категории арбитражный суд устанавливает юридические факты (несостоятельность должника или его платежеспособность). Однако за каждым фактом, который устанавливается арбитражным судом, стоят материальные правоотношения, в данном случае – обязательства должника по платежам кредиторам. Будут ли требования кредиторов по этим обязательствам удовлетворяться по правилам конкурсного производства или в общеисковом порядке, зависит от того, признает арбитражный суд неплатежеспособного должника несостоятельным или нет. Иными словами, и в делах о несостоятельности, как категории дел особого производства есть свои материальные правоотношения, но существующие потенциально[81].

Порядок рассмотрения дел о несостоятельности обусловливается их материально-правовой природой, проявляющейся в предпосылках права на обращение в арбитражный суд, порядке и условиях осуществления такого права, средствах и способах защиты прав и охраняемых законом интересов, составе лиц, участвующих в деле и во многом другом. Так, например, если условием возбуждения дел искового производства является спор о праве, то для дел о несостоятельности (дел особого производства) таким условием становится невозможность получения заявителем – кредитором должника по денежному обязательству или уполномоченным органом по платежам в бюджеты и внебюджетные фонды причитающихся ему платежей при наличии предусмотренных Законом о банкротстве внешних признаков банкротства.

Относя дела о несостоятельности к группе дел особого производства, нельзя не отметить, что в рамках производства по этим делам нередко должник оспаривает требования кредиторов, т. е. возникает спор о праве, а кредиторы обжалуют действия арбитражных управляющих, т. е. возникает административный спор. Указанные споры разрешаются с учетом специальных правил Закона о банкротстве (ст. 60 и др.). Возникает вопрос, как эти инородные вкрапления в производстве по делам о несостоятельности соотносятся с природой этого производства как особого, не ставят ли они под сомнение сам вывод об отнесении исследуемой нами категории дел к делам особого производства?

Этот вопрос в процессуальной науке является спорным. Практически все согласны с тем, что дела о банкротстве не являются делами искового производства. Однако многие полагают, что указанные дела не относятся и к делам особого производства, а являются самостоятельным видом арбитражного судопроизводства, особым видом арбитражного процесса[82]. Наиболее последовательно указанная позиция выражена В. В. Ярковым[83], по мнению которого вряд ли правильно механически переносить систему видов судопроизводств, сложившуюся в гражданском процессе, на арбитражный процесс. Можно вполне согласиться с тем, что в арбитражном процессе выделяются исковое производство, производство из публично-правовых отношений и особое производство. Вместе с тем правовая природа дел о банкротстве сложна и вряд ли может быть раскрыта в рамках традиционно сложившихся видов судопроизводства.

Во-первых, отмечает В. В. Ярков, производство по делам о банкротстве с точки зрения последовательности совершаемых процессуальных действий неоднородно и состоит из двух стадий: первая – рассмотрение вопроса о банкротстве арбитражным судом и вторая – собственно процедура банкротства. На первом этапе в полной мере действуют принципы арбитражного процесса и поэтому сводить первую стадию только к констатации юридического факта несостоятельности (либо к отказу в такой констатации) вряд ли верно. На наш взгляд, должник в полной мере располагает возможностями и средствами защиты от поданного заявления, поэтому такое разбирательство носит спорный и состязательный характер, отличается наличием сторон с противоположными интересами, что не характерно для дел особого производства.

Во-вторых, утверждает В. В. Ярков, в пользу изложенного подхода свидетельствует и Постановление Конституционного Суда РФ от 12 марта 2001 г.[84], в котором также подчеркивается спорный характер дел о банкротстве на первом этапе их рассмотрения. Поэтому производство по делам о банкротстве вряд ли может быть отнесено к одному из известных видов судопроизводств, а представляет собой вполне самостоятельный вид производства в арбитражном процессе, сочетая в себе черты искового и исполнительного производств.

Думается, более справедлив иной взгляд на природу дел о банкротстве. Будучи, безусловно, наиболее сложными делами, по сути своей это дела особого производства, что предопределяет многие другие процессуальные особенности их рассмотрения.

Следует, соглашаясь с Г. Ф. Шершеневичем, отметить, что если в производстве по делу о несостоятельности имеет место также признание арбитражным судом требований кредиторов, оспариваемых должником, то это не составляет его существенного условия, а может произойти вне его, в общеисковом порядке. Если в рамках производства по делу о несостоятельности допускается признание требований кредиторов, рассмотрение возражений должника, обжалование действий арбитражных управляющих и другие квазиспоры, то это объясняется исключительно практическими удобствами. Устранение таких возможностей не лишило бы производство по делу о несостоятельности присущей ему юридической природы как особого производства[85].

Подтверждение выводу о несущественности инородных вкраплений для определения природы производства по делам о несостоятельности можно найти и в действующем законодательстве. Так, обоснованность возражений должника арбитражный суд проверяет до рассмотрения дела о несостоятельности по существу. По результатам рассмотрения возражений должника и других квазиспоров в рамках производства по делу о банкротстве арбитражный суд выносит определение, которое не относится к судебным актам, принимаемым по результатам рассмотрения дела о банкротстве по существу (ст. 52 Закона о банкротстве). Такие определения арбитражного суда могут быть обжалованы с особенностями, предусмотренными ст. 61 Закона о банкротстве, т. е. в упрощенном порядке.

Иначе говоря, изложенные правила представляют собой упрощенный процессуальный порядок и подчинены логике основного процессуального производства – производства по делу о несостоятельности как особого производства. Нет оснований возражать против того, что в рамках дел о банкротстве действуют принципы арбитражного процесса, в частности принцип состязательности, но это не определяет природы указанных дел. Они являются делами особого производства.

Следует отметить, что вопрос о подведомственности и подсудности заявлений о признании требований кредиторов по-разному решается в зарубежном законодательстве. В Германии такие требования рассматриваются судами общей юрисдикции, а не теми судебными составами, которые рассматривают дело о несостоятельности. Объясняется это тем, что централизация в данном случае влечет лишь замедление и усложнение производства по делу о несостоятельности. В США и Великобритании, наоборот, и как нам представляется более правильно, гражданско-правовые споры (квазиспоры), связанные с производством по делу о несостоятельности, рассматривают конкурсные суды, благодаря чему ускоряется и упрощается вынесение судебного акта о признании требований кредиторов с учетом конкурсного процесса[86].

Следующий вопрос, который поможет прояснить содержание производства по делам о несостоятельности, – вопрос о соотношении анализируемого производства с конкурсным производством (процедурой банкротства). В современной российской юридической литературе данная проблема специально не обсуждалась.

Конкурсное производство, являясь сердцевиной производства по делу о несостоятельности, открывается лишь в случае признания должника несостоятельным (ст. 53, п. 1 ст. 124 Закона о банкротстве). Если же арбитражным судом принимается решение об отказе в признании должника банкротом, конкурсное производство не открывается (ст. 55 Закона о банкротстве). Следовательно, производство по делу о несостоятельности может не включать в себя конкурсного производства[87].

Оспаривая точку зрения, согласно которой в порядке особого производства устанавливаются только факты, имеющие юридическое значение, и суд не решает в этом производстве вопросов права[88], А. А. Добровольский и С. А. Иванова допускают возможность решения вопросов права по некоторым делам непосредственно в особом производстве[89]. Положение о том, что особое производство имеет назначением не только установление фактов, но и подтверждение субъективных прав, а равно проверку законности действий административных органов, разделяют и другие авторы[90].

Для дел о несостоятельности, являющихся делами особого производства, как раз и характерно то, что при принятии решения о признании лица несостоятельным не только устанавливается факт несостоятельности, но и открывается конкурсное производство как правовое последствие факта несостоятельности.

Таким образом, в одном решении арбитражного суда устанавливается и факт, имеющий юридическое значение (основной вопрос, разрешаемый арбитражным судом, определяющий природу производства), и правовые последствия установления этого факта. Именно этим объясняется то, что дела о несостоятельности, относящиеся к делам особого производства, не отождествляются с делами об установлении фактов, имеющих юридическое значение. Особенности рассмотрения указанных дел определены в разных главах АПК РФ (гл. 27 и 28).

Отмеченное выше помогает уяснить соотношение производства по делу о несостоятельности и конкурсного производства.

Этот вопрос активно обсуждался в дореволюционной юридической литературе учеными-юристами, исследующими проблемы конкурсного права и процесса[91]. Так, Г. Ф. Шершеневич рассматривал конкурсное производство как исполнительное производство, которое возникает с принятием решения о признании лица несостоятельным.

Тот же вопрос исследовался учеными-юристами периода новой экономической политики Советской России. Так, А. Ф. Клейнман писал: «…после объявления несостоятельности все действия, которые совершают ликвидаторы для осуществления своих обязанностей, а также суд при проверке правильности действий ликвидаторов… относятся к процессу исполнительному, к особому виду его – “ликвидационному процессу”»[92].

Среди современных авторов указанной точки зрения придерживается А. П. Вершинин. Не давая развернутой аргументации своей позиции, он пишет, что «процедуры банкротства сходны по своему содержанию и целям с процедурами исполнительного производства»[93].

Отнесение конкурсного производства как составной части производства по делу о несостоятельности, к особому виду исполнительного производства нашло подтверждение в действующем законодательстве. Так, в соответствии с п. 1 ст. 22 Федерального закона от 21 июля 1997 г. «Об исполнительном производстве»[94] исполнительное производство приостанавливается в случаях возбуждения арбитражным судом производства по делу о несостоятельности должника до принятия решения по указанному делу; а в соответствии с п. 4 ст. 23 того же Закона исполнительное производство прекращается в случаях недостаточности имущества ликвидируемой организации для удовлетворения требований взыскателя. Это означает, что если должник будет признан несостоятельным, то исполнение решения арбитражного суда (удовлетворение требований кредиторов) будет осуществляться в соответствии с Законом о банкротстве по правилам конкурсного производства.

Следует обратить внимание на то, что Закон об исполнительном производстве был принят до Закона о банкротстве и не содержит многих необходимых положений, согласовывающихся с положениями Закона о банкротстве. Например, по Закону о банкротстве в основании признания юридического лица банкротом лежит критерий неплатежеспособности (п. 2 ст. 3). В п. 4 ст. 23 Закона об исполнительном производстве содержится не согласующееся с Законом о банкротстве правило, в соответствии с которым исполнительное производство прекращается в случае недостаточности имущества ликвидируемой организации для удовлетворения требований взыскателя. Следовательно, Закон об исполнительном производстве должен быть приведен в соответствие с Законом о несостоятельности. В частности, необходимо уточнить п. 4 ст. 23, сформулировав его следующим образом: «Исполнительное производство прекращается в случае принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и открытии конкурсного производства».

Таким образом, конкурсное производство – это особый вид исполнительного производства, правила которого определены Законом о банкротстве. Говоря о конкурсном производстве как особом виде исполнительного производства, следует иметь в виду, что в делах о несостоятельности граждан оно имеет особенности, по сравнению с делами о несостоятельности юридических лиц. Эти особенности определяются как различиями правового положения юридических и физических лиц, так и различиями их имущественного положения. В одном случае конкурсное производство направлено на принудительную ликвидацию юридического лица как субъекта права, в другом – на освобождение гражданина от обязательств перед кредиторами (ст. 212 Закона о банкротстве).

§ 4. Фиктивное и преднамеренное банкротство

Преднамеренное и фиктивное банкротство как наиболее серьезные случаи несостоятельности регламентируются не только Законом о банкротстве, предусматривающим гражданско-правовые последствия таких правонарушений (ст. 10), но и КоАП РФ и УК РФ, предусматривающими административно-правовые и уголовно-правовые последствия соответствующих правонарушений (проступков и преступлений) (ст. 14.12 КоАП РФ, ст. 196, 197 УК РФ).

Рассматривая указанный вопрос, прежде всего, необходимо соотнести термины «несостоятельность» и «банкротство». В российском законодательстве они употребляются как синонимы. Однако в законодательстве ряда других стран эти термины имеют различное значение. Банкротство рассматривается как частный, наиболее серьезный, случай несостоятельности, когда несостоятельный должник совершает уголовно наказуемые деяния, наносящие ущерб кредиторам[95].

Еще в дореволюционной юридической литературе отмечалось, что «под банкротством следует понимать неосторожное или умышленное причинение несостоятельным должником ущерба кредиторам посредством уменьшения или сокрытия имущества. Банкротство является, таким образом, уголовною стороной того гражданского отношения, которое называется несостоятельностью. Оно не представляется необходимым и постоянным спутником последней, но только случайным усложнением»[96]. «Банкротство слагается из двух элементов, из которых один (несостоятельность) понятие гражданского права, другой (банкротское деяние) понятие уголовноправовое. Эта сложность состава банкротства чрезвычайно затемняет его юридическую природу»[97].

В связи с этим необходимо порекомендовать и российскому законодателю более точно использовать термины «несостоятельность» и «банкротство», отказаться от употребления последнего термина для описания (обозначения) отношений, не связанных с соответствующими административными и уголовными правонарушениями.

Применительно к гражданам нормы о преднамеренном и фиктивном банкротстве имеют первостепенное значение. В будущем, с введением в действие правил о несостоятельности граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, по-видимому, следует ожидать увеличения правонарушений, подпадающих под признаки составов преднамеренного и фиктивного банкротства. Однако пока ст. 14.12 КоАП РФ и ст. 196, 197 УК РФ не предусматривают в качестве субъекта преступлений граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями либо руководителями или собственниками коммерческих организаций. Очевидно, в будущем этот пробел уголовного права должен быть устранен.

Что такое фиктивное и преднамеренное банкротство? В Законе о банкротстве, в отличие от Закона о банкротстве 1998 г., не употребляются термины «фиктивное банкротство» и «преднамеренное банкротство», но предусмотрены гражданско-правовые последствия действий, которые могут при определенных обстоятельствах квалифицироваться как административные или уголовные правонарушения, именуемые фиктивным и преднамеренным банкротством.

В п. 3 ст. 10 Закона о банкротстве указано, что в случае, если заявление должника подано должником в арбитражный суд при наличии у должника возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме или должник не принял меры по оспариванию необоснованных требований заявителя, должник несет перед кредиторами ответственность за убытки, причиненные возбуждением дела о банкротстве или необоснованным признанием требований кредиторов. Тем самым, как уже отмечалось, Закон о банкротстве предусматривает лишь гражданско-правовые последствия за указанные действия (бездействие). В частности, убытки для кредиторов в таких случаях могут выражаться в расходах кредиторов, вызванных приостановлением исполнения исполнительных документов в рамках исполнительных производств.

Фиктивное банкротство как административное правонарушение и его последствия определены ст. 14.12 КоАП РФ. Это заведомо ложное объявление руководителем юридического лица о несостоятельности данного юридического лица или индивидуального предпринимателя о своей несостоятельности, в том числе обращение этих лиц в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом при наличии у него возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме. Такие действия влекут наложение административного штрафа в размере от 40 до 50 МРОТ или дисквалификацию на срок до трех лет.

Что же касается уголовно-правового последствия фиктивного банкротства, то оно определено ст. 197 УК РФ. Из нее следует, что фиктивное банкротство – это заведомо ложное объявление руководителем или собственником коммерческой организации, а равно индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности в целях введения в заблуждение кредиторов для получения отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов, а равно для неуплаты долгов, если это деяние причинило крупный ущерб. Такие действия наказываются штрафом в размере от 500 до 800 МРОТ или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до восьми месяцев либо лишением свободы на срок от шести лет со штрафом в размере до 100 МРОТ или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового.

В п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве определено, что в случае банкротства должника по вине учредителей (участников) должника, собственника имущества должника – унитарного предприятия или иных лиц, в том числе по вине руководителя должника, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия, на учредителей (участников) должника или иных лиц в случае недостаточности имущества должника может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

В соответствии со ст. 14.12 КоАП РФ преднамеренное банкротство – это умышленное создание или увеличение неплатежеспособности юридического лица или индивидуального предпринимателя. Такие действия влекут наложение административного штрафа в размере от 40 до 50 МРОТ или дисквалификацию на срок от одного до трех лет.

Что же касается уголовно-правовых последствий преднамеренного банкротства, то они предусмотрены ст. 196 УК РФ, в соответствии с которой преднамеренное банкротство – это умышленное создание или увеличение неплатежеспособности, совершенное руководителем или собственником коммерческой организации, а равно индивидуальным предпринимателем в иных интересах или интересах иных лиц, причинившее крупный ущерб либо иные тяжкие последствия. Указанные действия наказываются аналогично тому, как и преступление в виде фиктивного банкротства.

Не останавливаясь на анализе составов преступлений фиктивного и преднамеренного банкротства[98], рассмотрим некоторые вопросы соотношения гражданского и уголовного судопроизводств по делам, связанным с фиктивным и преднамеренным банкротством граждан.

Несмотря на известную близость гражданской процессуальной и уголовно-процессуальной форм вообще и применительно к делам о банкротстве, они различны. Решающим фактором, обусловливающим это различие, являются особенности предмета судебной деятельности, которые соответствующим образом влияют на формирование существенных черт гражданского и уголовного судопроизводства: их задач, принципов, структуры правовых институтов, мер ответственности и т. п.[99]

Гражданский процесс возникает в связи с гражданско-правовым спором или иной правовой ситуацией, когда охраняемый законом интерес лица требует применения формы судебной защиты. При этом гражданский процесс, как правило, возникает лишь по инициативе заинтересованного лица (ст. 3, 4 ГПК РФ, ст. 4 АПК РФ, ст. 7 Закона о банкротстве), в частности, с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. Индивидуальный интерес субъекта является решающей основой процесса, поэтому гражданское судопроизводство вообще не знает стадии предварительного следствия. Уголовный процесс возникает в связи с соответствующими преступлениями. Совершение преступления требует немедленного реагирования со стороны государства. Уголовно-процессуальная форма начинает применяться с момента совершения преступления, и в результате этого система уголовно-процессуальных стадий начинается со стадий возбуждения дела, дознания и предварительного следствия.

Возникает вопрос, каким образом отмеченные основные различия уголовного и гражданского судопроизводства проявляются в делах, связанных с банкротством? Обратимся к дореволюционной литературе, в которой эти вопросы активно обсуждались.

Г. Ф. Шершеневич писал, что «банкротство составляет преступное действие, совершенное несостоятельным должником, а потому оно предполагает несостоятельность. Однако не следует искать причинной связи между преступными действиями и несостоятельностью, необходимо только одновременное существование… Отсутствие несостоятельности исключает возможность банкротства»[100].

В соответствии с другой точкой зрения, нашедшей отражение в зарубежном, в частности французском, законодательстве того периода, которую приводит Г. Ф. Шершеневич, «уголовное преследование нисколько не связано решением гражданского суда, один факт прекращения платежей с наличностью преступных признаков вполне достаточен для его возбуждения. Всякое преступление должно быть преследуемо немедленно по обнаружении его, независимо от гражданских его последствий. Так как объявление несостоятельности зависит от просьбы кредиторов, то уголовное преследование преступления, не относящегося к разряду частных, стояло бы в зависимости от воли потерпевших»[101].

Аналогичных взглядов придерживались и другие юристы того времени. Так, Н. А. Тур писал: «…предварительное обсуждение в порядке конкурсного производства вопроса о виновности должника в простом или злостном банкротстве, с одной стороны, совершенно излишне усложняет конкурсное производство, с другой, без всякого основания стесняет преследование должника в порядке уголовного производства»[102].

Возражая против этой точки зрения, Г. Ф. Шершеневич отмечал, что если предоставить уголовному суду решать вопрос о наличии несостоятельности независимо от гражданского суда, то возможно столкновение двух юрисдикций, когда лицо, относительно которого гражданский суд отверг наличие несостоятельности, будет осуждено как банкрот уголовным судом, и, наоборот, когда лицо, признанное несостоятельным гражданским судом, будет освобождено от уголовного преследования, несмотря на обнаружившиеся признаки банкротства. Поэтому необходимо подчинить уголовное преследование предварительному объявлению лица несостоятельным со стороны гражданского суда. Кроме того, гражданский суд гораздо более компетентен в вопросах несостоятельности, нежели уголовный.

В зарубежном законодательстве того времени вопрос о свойстве несостоятельности и о наличии в ней признаков банкротства составлял предмет уголовного процесса, независимо от гражданского процесса. Гражданский суд лишь сообщал в необходимых случаях о несостоятельности того или иного лица прокурору.

В соответствии с российским законодательством того периода возбуждение уголовного преследования за простое или злостное банкротство было поставлено в зависимость от предварительного признания соответствующего свойства несостоятельности гражданским судом.

В современном зарубежном законодательстве, как уже отмечалось, понятия «несостоятельность» и «банкротство» довольно четко разводятся. Так, в США лицо, в отношении которого возбуждено гражданское судопроизводство по делу о несостоятельности, во время производства считается несостоятельным, а после судебного решения может быть признано банкротом со всеми вытекающими последствиями. По мнению В. В. Степанова, целесообразно было бы использовать американский вариант сочетания несостоятельности и банкротства и в российском законодательстве[103].

Рассмотрим, как решается этот вопрос в современном российском законодательстве?

Сравнительный анализ ст. 10, 24, 29, 55 Закона о банкротстве, ст. 14.12 КоАП РФ и ст. 196, 197 УК РФ свидетельствует о следующем.

Во-первых, сами признаки правонарушений, связанных с фиктивным и преднамеренным банкротством, в названных законах отличаются друг от друга. Будучи различными по природе правонарушениями (гражданскими, административными, уголовными), соответствующие составы и их последствия сформулированы в разных законах. Таким образом, законодатель занял здесь более последовательную позицию, чем в Законе о банкротстве 1998 г., содержавшем определения фиктивного и преднамеренного банкротства. Новый Закон о банкротстве не содержит определений этих понятий, но указывает на признаки гражданских правонарушений и их последствия (ст. 10).

Во-вторых, из анализа указанных выше статей Закона о банкротстве следует, что обязанность выявлять признаки преднамеренного и фиктивного банкротства, а также обстоятельства, ответственность за которые предусмотрена п. 3 и 4 ст. 10 Закона о банкротстве, возложена на арбитражных управляющих, реализующих те или иные процедуры банкротства. При этом арбитражные управляющие руководствуются Правилами проверки наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства, утверждаемыми Правительством РФ (ст. 29 Закона о банкротстве).

Установив эти признаки и размер ущерба, связанного с фиктивным банкротством, арбитражный управляющий докладывает об этом собранию кредиторов, сообщает в форме отчета арбитражному суду, представляет материалы прокурору с целью решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Уже из этого следует, что уголовное производство может быть возбуждено независимо от решения арбитражного суда по делу о несостоятельности.

Кроме того, данный вывод подтверждается тем, что установление фиктивного банкротства означает отсутствие оснований для признания должника несостоятельным. В соответствии со ст. 55 Закона о банкротстве арбитражный суд отказывает в признании должника банкротом, если установит, что заявление о признании должника банкротом подано им при наличии возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме или должник не принял мер по оспариванию необоснованных требований заявителя.

Вывод о независимости уголовного и гражданского судопроизводств по делам о банкротстве можно сделать также в связи с анализом норм о преднамеренном банкротстве. Выявление признаков преднамеренного банкротства (в отличие от ситуации с фиктивным банкротством) не является основанием для отказа в признании должника банкротом. Однако факт признания арбитражным судом должника несостоятельным не является необходимым основанием для возбуждения уголовного судопроизводства по делу о преднамеренном банкротстве.

Следует согласиться с М. В. Телюкиной[104] в том, что прекращение производства по делу о банкротстве прекращает гражданско-правовые последствия, т. е. последствия признания лица банкротом, но не последствия преднамеренного банкротства. Уголовно-правовое преследование лиц, виновных в банкротстве, должно продолжаться и после окончания гражданского судопроизводства по делу о несостоятельности.

Таким образом, производство в арбитражном суде по делу о банкротстве и его исход не являются необходимыми основаниями для производства по уголовным делам о фиктивном и преднамеренном банкротстве.

§ 5. Трансграничная несостоятельность

Правовое регулирование несостоятельности в разных странах существенно отличается[105]. Эти различия могут касаться критериев несостоятельности; круга лиц, которые могут быть признаны несостоятельными; процедур банкротства, применяемых к должнику; особенностей банкротства отдельных категорий должников; правил судебного разбирательства дел о банкротстве; многих других сторон отношения несостоятельности.

В условиях интернационализации экономики разных стран, когда несостоятельный должник и кредиторы имеют разную национальную принадлежность либо имущество несостоятельного должника, на которое обращается взыскание кредиторов, находится в разных странах, различия национальных систем правового регулирования несостоятельности являются серьезным препятствием для урегулирования отношений, связанных с признанием должника банкротом и удовлетворением требований кредиторов. Возникает проблема трансграничной, или международной, несостоятельности (банкротства).

Легальное определение понятия трансграничной несостоятельности отсутствует. Комиссией ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) понятие трансграничной несостоятельности истолковано как ситуация, когда активы должника размещены более чем в одном государстве или когда в производство о несостоятельности вовлечены иностранные кредиторы должника[106].

Трансграничная несостоятельность – это институт международного частного права, регулирующий отношения, в которых участвуют несостоятельный должник и иностранные кредиторы, либо имущество несостоятельного должника находится в разных государствах. Л. П. Ануфриева, формулируя суть явления в данном случае, подчеркивает, что, как и во всех других ситуациях, подпадающих под сферу действия международного частного права, отношение должно характеризоваться проявлением юридической связи с правопорядками различных государств[107].

Методы регулирования трансграничной несостоятельности. В настоящее время отсутствует единообразное международное правовое регулирование трансграничной несостоятельности. Поэтому обычно возбуждаются независимые производства по делам о банкротстве должника в соответствующих странах или в зависимости от политической и правовой близости стран предпринимаются бессистемные попытки урегулирования долгов на основе принципа взаимности.

Так, в соответствии с Законом о банкротстве российским и иностранным кредиторам, участвующим в производстве по делу о банкротстве, предоставляются равные права, решения иностранных судов по делам о банкротстве могут быть признаны в России на началах взаимности (п. 5, 6 ст. 1).

Сходное правило содержится во Вводном законе к германскому Закону о несостоятельности, предусматривающем, что германские суды могут признавать иностранные судебные решения в отношении активов, находящихся на территории Германии (п. 1 ст. 102). Признание иностранных производств не исключает открытия в Германии отдельного производства о банкротстве, которое будет ограничено активами, находящимися в Германии.

Законодательство Франции также предусматривает возможность для французских кредиторов при наличии активов на территории страны открывать производство о банкротстве в отношении любого должника.

Законодательства Англии и США допускают возможность возбуждения производства о несостоятельности в отношении иностранных компаний[108].

Такое различие в подходах к регулированию трансграничной несостоятельности в разных странах не способствует эффективному решению проблемы, разбирательства дел затягиваются, активы должника распыляются, страдают интересы иностранных кредиторов и мировая экономика в целом.

Необходимо скорейшее создание единого международного правового механизма для решения проблем трансграничной несостоятельности, а также разработка международных соглашений о трансграничной несостоятельности.

При этом в качестве универсального метода регулирования трансграничной несостоятельности может быть использован метод единого производства, в соответствии с которым производство по делу о несостоятельности возбуждается и реализуется в одном месте (в домицилии должника или в месте ведения основного бизнеса).

В отличие от метода параллельных производств, который в настоящее время так или иначе проявляет себя в решении проблем трансграничной несостоятельности, метод единого производства имеет явные преимущества: применяются единые правила производства, все активы должника учитываются в одном месте, все кредиторы участвуют в процедурах на равных условиях. Следует учесть также, что при современном развитии информационных технологий всем кредиторам могут быть предоставлены адекватные возможности участия в иностранном производстве[109].

Источники регулирования трансграничной несостоятельности. Попытки регулирования трансграничной несостоятельности на двусторонней основе предпринимались странами, имеющими прочные экономические связи, на протяжении не одного десятка лет. В частности, такие соглашения были заключены Францией с рядом стран (в 1869 г. с Швейцарией, в 1889 г. с Бельгией, в 1930 г. с Италией, в 1950 г. с Монако, в 1979 г. с Австрией). В такого рода соглашениях договаривающиеся страны обычно придерживались традиций международного частного права (принципа единого производства) и закрепляли принцип взаимного признания иностранных судебных решений, признания юрисдикции домицилия или места основного ведения бизнеса, полномочий иностранного ликвидатора (управляющего)[110].

Неоднократно предпринимались попытки достичь соглашения между большим количеством стран по разработке универсальных международных конвенций. Однако в этих случаях, как правило, не удавалось достичь согласия в отношении действия принципа единого производства в регулировании трансграничной несостоятельности, поскольку сразу начинал проявляться принцип параллельных национальных производств. Так, Гаагской конференцией по международному частному праву была подготовлена Конвенция о банкротстве (1925 г., в силу не вступила). Специальный раздел, посвященный регулированию трансграничной несостоятельности, был включен в Кодекс Бустаманте (1928 г.). Известна также Конвенция Северных стран о банкротстве (1933 г.). В течение многих лет разрабатывается Конвенция о банкротстве в рамках Бенилюкса. Организацией по гармонизации коммерческого права стран Африки (ОГАДА) принят Единообразный закон о несостоятельности (1999 г.). Американским институтом права были подготовлены проекты документов по упорядочению решения проблем трансграничной несостоятельности.

Особо следует остановиться на решении проблем трансграничной несостоятельности в следующих международных актах: Европейской конвенции о трансграничной несостоятельности 1960 г.; Европейской конвенции о некоторых международных аспектах банкротства 1990 г.; Конвенции Европейского Союза о трансграничной несостоятельности 1995 г.; Соглашения о трансграничной несостоятельности, подготовленного комитетом J; Типового закона ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности 1997 г.; модели регулирования трансграничной несостоятельности в СНГ.

Проект Европейской конвенции 1960 г. был основан на принципе единого производства. В нем предусматривалось взаимное признание производства о несостоятельности. Предполагалось, что возбуждение производства о несостоятельности в одном из договаривающихся государств исключает открытие аналогичных производств в других государствах. В силу амбициозности этого проекта, его несоответствия реальному положению вещей соглашения между государствами достигнуто не было.

Европейская конвенция о некоторых международных аспектах банкротства (далее – Конвенция 1990 г.) была подписана в Стамбуле 5 июня 1990 г.[111] Эта Конвенция уже не опирается на принцип единого производства. Ее основными идеями являются взаимное признание полномочий ликвидатора (конкурсного управляющего), особенно в отношении сбора активов, и допущение параллельных (вторичных) производств в других договаривающихся государствах, в которых должник имеет существенные активы.

Основное производство открывается в государстве, где должник имеет центр деловой активности. Центром деловой активности для юридических лиц, если не предусмотрено иное, считается место нахождения руководящих органов управления. В рамках параллельных производств подлежат удовлетворению требования, обеспеченные имуществом должника, и иные требования приоритетных кредиторов (требования работников, налоговых органов и т. п.).

Для признания полномочий иностранного ликвидатора в договаривающемся государстве он должен опубликовать сообщение о наличии у него соответствующих полномочий. После такой публикации приоритетные кредиторы по законодательству государства, где открыто вторичное производство, могут заявлять свои требования к должнику в течение двух месяцев. По истечении этого срока иностранный ликвидатор вправе осуществить свои полномочия в отношении оставшихся активов должника, которые поступают в конкурсную массу основного производства. Остальные кредиторы также могут заявить свои требования во вторичном производстве, но их требования будут рассматриваться только при распределении конкурсной массы в основном производстве.

Конвенция 1990 г. до сих пор не вступила в силу, так как не набрала необходимого числа ратификаций.

Конвенция Европейского Союза о трансграничной несостоятельности принята 23 ноября 1995 г. (далее – Конвенция 1995 г.)[112]. Конвенция относится только к сотрудничеству по вопросам банкротства в рамках ЕС и не распространяется на отношения государств – членов ЕС с третьими государствами. В ней максимально совмещаются методы единого производства и вторичных производств, обеспечивается система взаимодействия указанных производств при трансграничной несостоятельности. В соответствии с Конвенцией любое производство, открытое судом на территории ЕС, автоматически признается на территории всех остальных членов ЕС.

Основное производство открывается там, где должник имеет центр деловой активности. Центр деловой активности понимается так же, как и в Конвенции 1990 г. Признание основного производства на территории всех членов ЕС означает распространение действия этого производства на другие государства – члены ЕС.

Признание основного производства на всей территории ЕС не исключает возможности открытия вторичных производств в государствах – членах ЕС, в которых должник имеет свое учреждение или ведет деятельность. Вторичное производство ограничивается активами, находящимися в соответствующем государстве. Вторичное производство может быть возбуждено раньше основного, если по праву государства вторичного производства условия для открытия производства наступили, а в госудрстве основного ведения бизнеса (возможного основного производства) такие условия еще не наступили. Однако после возбуждения основного производства конкурсный управляющий основного производства имеет право требовать приостановления вторичного производства, если это будет способствовать увеличению активов или необходимо для заключения мирового соглашения.

Подчиняя вторичные производства основному, Конвенция обеспечивает координацию между ними. При этом вторичное производство не является специальным типом производства, а представляет собой обычное производство по делу о банкротстве, к которому применяется национальное законодательство о банкротстве, если иное не установлено Конвенцией.

Таким образом, применимым правом в производствах о несостоятельности является право государства, возбудившего соответствующее производство (национальное право). При этом активы должника, находящиеся за пределами государства, в котором возбужено производство, этим производством не затрагиваются. Конвенция 1995 г., в отличии от Конвенции 1990 г., допускает во вторичное производство лишь тех кредиторов, чьи требования признаны в основном производстве. В каждом вторичном производстве вся конкурсная масса распределяется в очередности, предусмотренной национальным законодательством. Оставшееся имущество (обычно его не остается) передается в конкурсную массу основного производства.

В Конвенции 1995 г. используется подход германского Закона о несостоятельности: все процедуры банкротства начинаются как ликвидационные (конкурсное производство), а затем, в зависимости от обстоятельств, дела могут трансформироваться в реабилитационные процедуры либо может быть заключено мировое соглашение. Применение такой схемы (обязательное требование для вторичных производств – быть ликвидационными) связано с желанием разработчиков не допустить конкуренции прореабилитационных национальных законодательств с прокредиторскими[113].

Конвенция 1995 г. в силу не вступила. Для этого необходимо, чтобы все государства – члены ЕС подтвердили свое участие в Конвенции. К настоящему времени свое участие в Конвенции подтвердили все, кроме Англии.

Проект Соглашения о трансграничной несостоятельности, подготовленный комитетом J[114], также построен на идее комбинированного подхода к использованию методов единого и параллельных производств. Согласно проекту, центральный форум, юрисдикция которого определяется местом ведения основной деятельности должника, призван координировать сбор и управление активами несостоятельного должника. В рамках параллельных (вторичных) производств по правилам национального законодательства о банкротстве удовлетворяются только требования кредиторов, обеспеченные залогом имущества должника, и иные приоритетные требования. Оставшиеся активы должника переводятся в центральный форум. Обычные (не приоритетные) кредиторы должны заявлять свои требования к должнику в центральном форуме. Производство в центральном форуме, очевидно, осуществляется по правилам государства центрального форума и признается во всех договаривающихся государствах.

Типовой закон ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности (далее – Модельный закон)[115] был подготовлен ЮНСИТРАЛ в тесном сотрудничестве с Международной ассоциацией специалистов по вопросам несостоятельности (ИНСОЛ) в 1997 г. Модельный закон имеет достаточно узкую направленность, он рассчитан на ситуации, когда большинство кредиторов находится в одном государстве, а активы распределены в нескольких. При равномерном же распределении активов и кредиторов в нескольких странах закон способен регулировать в основном лишь информационный обмен между судами и компетентными органами, а также предоставление информации иностранным кредиторам[116].

По Модельному закону производство по делу о банкротстве считается основным, если оно было инициировано в государстве, где должник имеет центр деловой активности. Это положение Закона, а также положения о признании полномочий иностранного представителя или о судебной помощи свидетельствуют об использовании в Законе метода единого производства. Однако, в первую очередь, Модельный закон основывается все же на методе параллельных производств. Параллельное производство может быть возбуждено в другом государстве, если там находятся активы должника.

По Закону все кредиторы имеют право участвовать в иностранных производствах, они должны быть проинформированы о таких производствах. В Законе предусмотрен прямой доступ для иностранных представителей в суды государств-участников, т. е. в таких случаях не требуется составления судебных поручений или обращения к дипломатической (консульской) связи.

Модельный закон до сих пор не вступил в силу, так как ни одно из государств не включило его в свое законодательство, хотя многие страны (в основном страны системы общего права) такую возможность рассматривают.

Модель регулирования трансграничной несостоятельности в СНГ. В настоящее время ведется определенная работа по подготовке модельного закона о банкротстве для стран СНГ. В 1997 г. в Тбилиси состоялся соответствующий семинар и был выработан проект модельного закона, который одобрило большинство участников семинара из всех стран СНГ. Это позволяет рассчитывать, что концепции национальных законодательств о банкротстве в странах СНГ не будут сильно различаться.

Имея в виду отмеченное и учитывая тесные экономические, политические и культурные связи государств, бывших республиками СССР, достаточно совместимые системы их национальных законодательств, опыт выработки модельных законов (например, Гражданского кодекса СНГ) и т. п., было бы разумно при разработке модели регулирования трансграничной несостоятельности в СНГ использовать более прогрессивный метод единого производства.

При заключении соглашения между странами СНГ о трансграничной несостоятельности, в котором был бы полностью воплощен метод единого производства, можно достичь такой степени унификации законодательства о банкротстве в СНГ, какую демонстрирует, например, Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров для стран – участниц этой Конвенции.

В то же время нельзя исключать, что в регулировании трансграничной несостоятельности в СНГ будет использовано в том или ином соотношении комбинирование методов единого производства и параллельных производств. Разработчики соответствующего соглашения стран СНГ в таком случае должны будут активно использовать мировой и региональный опыт регулирования трансграничной несостоятельности[117].

В заключение следует отметить, что попытки международно-правового регулирования отношений трансграничной несостоятельности, предпринимаемые в течение длительного времени, до сих пор не увенчались успехом. Даже в тех случаях, когда международные соглашения построены на сочетании методов единого производства и территориальных производств, ни одно из соглашений не вступило в силу.

В литературе справедливо указывается, что в области трансграничной несостоятельности в гораздо большей степени, чем в иных сферах международного частного права, присутствует стремление к защите каждым государством своих публичных интересов[118]. Публичные же интересы разных государств различны. Законодательство о банкротстве одних государств является прокредиторским (превалирует цель ликвидации должника и удовлетворения требований кредиторов), других – продолжниковским (превалирует цель восстановления платежеспособности должника). Следовательно, для разрешения проблем трансграничной несостоятельности необходимы повышение уровня доверия между странами, сближение национальных законодательств о банкротстве и на этой основе – достижение международно-правовой унификации регулирования трансграничной несостоятельности.