Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице. Красносельский район (Н. А. Перевезенцева, 2014)

Моя Сосновая Поляна

Сосновая Поляна – район особенно дорогой мне. Мы переехали сюда, когда мне было 13 лет. Здесь я окончила школу, отсюда ездила в институт, потом на работу. Здесь до сих пор живет мой отец, поэтому понятие родительского дома у меня неразрывно связано с Сосновой Поляной. Я видела, как она менялась, как исчезали деревянные домики и возводились многоэтажки, как появился проспект Ветеранов и пришел сюда первый троллейбус. Старые названия улиц – Бульварная, Георгиевская – заменялись новыми. Но, несмотря на все новшества, Сосновая Поляна сохраняет еще некий налет провинциальности. Может быть, способствует тому район невысоких двух-трехэтажных домов, соединенных арками, может быть, – обилие зелени и близость парков, которые тянутся цепью вдоль Петергофской дороги. И когда мы с Виктором Михайловичем отправились в Сосновую для записи передачи, мне казалось, что я пригласила его к себе в гости. Так что передача о Сосновой Поляне – одна из моих любимых.

Сосновая Поляна – сравнительно новый район. Сама станция возникла в начале XX века – до этого поезда останавливались только в Лигове и в Сергиевке (нынешняя Володарская), а по обеим сторонам дороги рос густой сосновый лес.[36] Но и до того, как появился дачный поселок Сосновая Поляна, места эти пользовались известностью, потому что входили в ансамбль Петергофской дороги – одного из любимых созданий Петра Первого. Той дороги, что ныне – проспект Стачек и Петергофское шоссе.

Она существовала еще до Петербурга. На шведских картах XVII века видны небольшие поселения по берегу залива, которые связывает между собой приморская дорога. Кое-где она была простым проселком, где-то (между нынешними Автово и Лигово) сливалась с древней Нарвской дорогой. Прибрежные деревеньки (финские хутора, заменившие древние ижорские поселения) были небольшими, 5–6 дворов. На возвышенных местах стояли лютеранские кирхи и пасторские дворы.

Все изменилось, когда в ходе Северной войны земли Введенского Дудоровского погоста Водской пятины (так назывались они в новгородских писцовых книгах XVI-го века) снова перешли к России. Правда, до 1709 года, пока еще сохранялась возможность возобновления военных действий, ни загородные усадьбы вельмож, ни царские резиденции, естественно, строиться не могли. В основном строились редуты. Но, как только опасность миновала, Петр I решил превратить Петергофскую дорогу в нечто вроде парадного морского фасада новой столицы. По его замыслу, путешественник прибывал в Кронштадт, отплывал в Ораниенбаум, – и оттуда следовал в Петербург по живописной дороге, где великолепные загородные дома, окруженные парками, перемежались сельскими ландшафтами. Своей летней резиденцией царь хотел сделать Стрельну, позднее – Петергоф. А земли вдоль Петергофской дороги роздал ближайшим к себе людям – князю Меншикову, адмиралу Апраксину, царице Марфе Матвеевне и многим другим. Строились здесь не всегда охотно, кое-кто считал это тяжелой повинностью. Но все же появились вдоль дороги деревянные, а позже – каменные строения, великолепные парки с разными затеями: фонтанами, гротами, каскадами. Петергоф и Петергофскую дорогу любили и наследники Петра, в первую очередь императрицы Елизавета Петровна и Екатерина Великая. Владения вельмож прерывались большими царскими имениями – Лиговом, Стрельной, Петергофом. А при Николае I, когда Петергоф находился, пожалуй, в зените своей славы, вдоль дороги появились имения сыновей и дочерей императора, позднее – его внуков. Официальный статус Петергофской дороги всегда был особым. По ней маршировали полки в летние лагеря в Красном Селе, мчались придворные кареты, скакали фельдъегеря. По свидетельствам иностранцев, Петергофская дорога напоминала дорогу из Парижа в Версаль.

Остатки былой славы Петергофской дороги мелькают то тут, то там. Почти непрерывная цепь парков, дворцы вельмож – Воронцова (перестроен до неузнаваемости и почему-то в церковь), «Александрино» (восстановлен после войны), «Новознаменка»… Возле главного здания усадьбы «Новознаменка» мы и остановились. Легкое голубое с белым здание в стиле барокко – сразу видно, что строил его не последний архитектор. И это действительно так. Автором считается Антонио Ринальди.[37]

За свою долгую жизнь усадьба сменила много владельцев. Ее хозяевами были Апраксины и Воронцовы, Нарышкины и Мятлевы. Все они оставили свой след в российской истории. Кто-то был военачальником, кто-то прославился хлебосольством и даже попал в стихи. Так, Державин пишет:

По преданию, гостя на даче Нарышкина, Екатерина II узнала о мире со Швецией. В честь этого события хозяин поставил в одном из залов чугунную статую императрицы.

В 1830-е годы дачу покупает сенатор Петр Васильевич Мятлев. Ранее Мятлеву принадлежало имение «Знаменка» там же, на Петергофской дороге, ближе к Петергофу. Но Николай I попросил продать ему имение, чтобы подарить его одному из своих сыновей. В царской просьбе не отказывают – и Мятлев покупает другое имение, назвав его в память прежнего Новознаменкой.

«Новознаменка»

Петр Васильевич был женат на Прасковье Ивановне Салтыковой, дочери и внучке знаменитых фельдмаршалов. Поэтому в доме хранились военные реликвии, в частности шпага и седло Фридриха Великого. А Прасковья Ивановна была одной из 12 фрейлин Екатерины II и славилась добротой характера и большой справедливостью в поступках. М. И. Пыляев рассказывает историю о том, как крепостные крестьяне Салтыковой в благодарность за ее доброе отношение к ним выкупили у наследников Анны Лопухиной-Гагариной, фаворитки Павла I, бриллиантовое ожерелье, подаренное ей императором, и преподнесли его своей хозяйке, а та в ответ выстроила для них школу. С тех пор ожерелье оставалось в роду Мятлевых, передаваясь не по женской линии, как остальные драгоценности, а по мужской.[38] Сын Мятлева и Салтыковой Иван Петрович Мятлев прославился своими шутками, остротами и сатирической поэмой «Сенсации и замечания г-жи Курдюковой дан л’этранже». Героиня поэмы – такая «новая русская», отправившаяся в Европу и описывающая свои впечатления с большим апломбом на смеси «французского с нижегородским». Очень современная картина, не правда ли?

Поэма пользовалась громадным успехом. Лермонтов, друживший с Мятлевым, оставил о ней такой поэтический отзыв:

Он же воскликнул в шуточном стихотворении, посвященном Софье Карамзиной:

А еще этот самый весельчак Ишка Мятлев остался в русской поэзии бессмертной строчкой «Как хороши, как свежи были розы!» и печальной песенкой «Фонарики».

В гостеприимном доме Мятлевых была прекрасная библиотека на 18 000 томов, картинная галерея с полотнами Н. Пуссена, Г. Робера, Э. Ж-О. Верне. Для книг и картин рядом с главным зданием специально построили так называемый «Готический дом» (архитектор, увы, неизвестен). Существовал и домашний театр – Прасковья Ивановна была страстной театралкой.

Среди гостей дома – поэты, писатели, композиторы, светские «львы» и первые красавицы столицы. В 1866 году, когда дом уже принадлежал внукам П. В. Мятлева, здесь гостил Петр Чайковский. Возможно, любуясь прекрасным старинным парком, он и написал симфонию «Зимние грезы».

В конце XIX века дела владельцев «Новознаменки» расстроились, и они продали усадьбу городу. С 1892 года здесь находилась Городская больница-колония для душевнобольных. Затем, в первые годы советской власти, сюда вселили детскую трудовую колонию (можно себе представить в какой вид привели детишки старинное здание!). Сильно пострадавшая во время войны, потерявшая внутреннее убранство «Новознаменка» была восстановлена и передана ВНИИ «Автоматстрой», который разместил в здании конструкторское бюро и воздвиг рядом уродливую бетонную коробку опытного завода. Сейчас в главном здании усадьбы – элитная школа.

Гуляя по Сосновой Поляне, не сразу догадаешься, что ничем не примечательный дом (ул. Чекистов, 3, корп. 1) – остатки старинной усадьбы П. Г. Демидова. А здание по адресу ул. Чекистов, 19 построено после войны на фундаменте сгоревшего усадебного дома Х. С. Миниха (внука знаменитого фельдмаршала Б. Х. Миниха). Кстати, до 1960-х годов улица Чекистов называлась Штрампов кой. Это искаженная фамилия генерала Штрандтмана, имевшего до революции дачу в этих местах. Вообще, некий «немецкий дух» витает над Сосновой Поляной – была здесь когда-то немецкая колония и славилась выращенная немцами особенно душистая клубника. Мы переехали в Сосновую Поляну в 1963 году, и я еще помню старинное немецкое кладбище с коваными железными крестами возле парка. Сейчас на его месте – многоэтажные дома, и не будем расстраивать новоселов рассказом о том, где именно оно находилось. Не каждому захочется жить на костях.

«Немецкие» дома в Сосновой Поляне. Фото А. Т. Перевезенцева

Дача Демидова. Фотография А. Т. Перевезенцева

«Готический дом». Фотография А. Т. Перевезенцева

Вид парка, расположенного вдоль Петергофского шоссе. Фотография А. Т. Перевезенцева

Есть в Сосновой Поляне и свои легенды. Так, считается, что район симпатичных двух-трехэтажных домов, соединенных арками, создавался по проекту немецкого архитектора, и строили эти дома пленные немцы. На самом деле проект микрорайона был разработан после войны в мастерской ленинградского архитектора А. А. Оля, но с легендой не поспоришь.

Мне нравится Сосновая Поляна. Уютное симпатичное место. Далековато от центра, может быть, но в этом есть и свои преимущества. И я повторяю: несмотря на то, что исчезли Георгиевская и Набережная улицы, а Бульварная превратилась в улицу Пограничника Гарькавого, Сосновая Поляна еще не потеряла своего провинциального шарма.

Теперь, кажется, потеряет. Те самые уютные, якобы «немецкие», дома собираются сносить и строить многоэтажки. Боюсь, что станет Сосновая Поляна стандартным жилым районом, и только «Новознаменка» будет хранить «память места».