Проблемы духовно-нравственной культуры. 4. Религиозные мотивы в русской художественной литературе и их значение для формирования духовно-нравственной культуры личности (А. В. Каменец, 2014)

4. Религиозные мотивы в русской художественной литературе и их значение для формирования духовно-нравственной культуры личности

Связь христианской этики с русской художественной литературой прослеживается на протяжении всей истории отечественного литературного творчества. При этом исследователями отмечается, что, возникнув в XI веке, русская литература вплоть до XVII века практически не соприкасалась с латинским христианским миром [34].

Первые этапы становления русской литературы в контексте христианской этики далее будут рассмотрены на основе выдающегося труда Д. Святополка-Мирского «История русской литературы с древнейших времен по 1925 год» [34] и лекции А. Меня «Библия и литература» [26].

В конце X века, испытав влияние Византии, русская литература стала формироваться на основе греко-православной и святоотеческой традиции. Этому способствовали переводы на церковно-славянский язык Библии и богослужебных текстов.

Особо следует выделить Киевский период развития древнерусской литературы, когда зарождалась ее письменная традиция. Появляется жанр русской агиографии, где особо следует выделить первого выдающегося агиографа-летописца монаха Нестора, написавшего жития князей-великомучеников Бориса и Глеба и житие св. Феодосия. Следующее сочинение, явившееся знаменательной вехой в становлении русского христианского самосознания, было «Поучение к детям Владимира Мономаха», в котором автор демонстрирует не только чувство гражданского долга, но и образцы христианского смирения, глубокую набожность, не затронутые гордыней княжеской власти. Значительным памятником является также «Моление Даниила Заточника», написанное в жанре обращения к князю, в котором присутствует множество цитат из Библии.

Самыми знаменательными памятниками древнерусской литературы, безусловно, считаются летописи, в которых содержатся исторические сведения о принятии христианства князем Владимиром, о провиденциализме в русской истории, о необходимости прекращения междоусобных войн и др. Указывается, что представленную в летописях историю «по прямоте и всепонимающей человечности… можно было бы сравнить даже с рассказами из книги Бытия» [34, с. 41].

Во всемирно известном «Слове о полку Игореве» сочетаются идеи патриотизма с их христианским обоснованием.

По мнению А. Меня, «когда мы переходим к другим библейским темам, то находим, что почти все крупные писатели и поэты XVIII в. в России так или иначе отзывались на эти темы» [26, с. 99].

Например, такой крупный писатель этого периода, как В. К. Тредиаковский, написал парафраз Песни Моисея из Второзакония. Библейский текст послужил для него поводом к осмыслению будущего и прошлого России с позиций суровой правды, а не казенного оптимизма.

Великий русский ученый XVIII века М. В. Ломоносов оставил о себе память не только как выдающийся ученый и исследователь, чье мировоззрение включало в себя веру в божественный промысел и высшую разумность мироздания (идеи предустановленной гармонии), но и как создатель замечательных литературных произведений, прославляющих волю, замысел Творца. Это – его стихи «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния», «Утреннее размышление о Божием величестве», ода «Выбранное из Иова». Как отмечает А. Мень, «для него самого зрелище природы как откровение Божией мудрости очищало душу, возвышало, и человек на лоне природы, перед звездным небом и пред чудесами мироздания, забывал о своем горе, о своем малом горе земном» [26, с. 110].

Выдающимся мыслителем и автором литературных произведений этого периода, в которых отражается христианская проблематика, является Г. С. Сковорода. Среди его сочинений – «Начальная дверь к христианскому добронравию», «Икона алкивиадская», «Книжечка о чтении Священного Писания, нареченная Жена Лотова». В них мыслитель уделяет особое внимание важности искренней веры, пусть даже не всегда подтверждаемой внешним исполнением религиозных обрядов, постижению сокровенного смысла Священного Писания при несущественности многих второстепенных подробностей.

Рубеж XVIII – начало XIX века ознаменовался появлением гигантской фигуры в русской литературе, в значительной мере определившей ее развитие и своеобразие – Г. Р. Державиным. Его знаменитая ода «Бог» по своей мощи и масштабности иногда даже сравнивается с «Божественной комедией» Данте. Бог в понимании поэта это та непостижимость, которая позволяет человеку достичь смирения в осмыслении себя в мире и ощутить свою связь с Творцом всего сущего:

В завершении своей оды Г. Р. Державин предлагает и соответствующую христианскую антропологию, размышляя об истинном предназначении человека:

К концу жизни уже одой «Христос» поэт подводил итоги своего земного существования, размышлял о перипетиях человеческого существования на основе христианской этики.

Оценивая дальнейшее развитие русской художественной литературы в аспекте присутствия в ней христианских мотивов, можно отметить такую главную особенность творчества русских писателей, как стремление соотнести общественные и социальные проблемы с проблемами духовного самосовершенствования, связанного с необходимостью служения людям, обществу. Среди качеств личности, необходимых для такого служения, в лучших произведениях русской художественной литературы на первый план выносятся такие качества, как способность к сострадательности, отзывчивость на человеческие невзгоды и несчастья тех, кто оказывается социально незащищенным перед социальной несправедливостью, стремление к реальному участию в решении социальных проблем и неблагополучий «униженных и оскорбленных». Именно в соответствии с этими ценностными установками русские писатели создавали свои произведения и их персонажей.

Так, один из основателей «натуральной школы» писатель-драматург Д. И. Фонвизин в своих произведениях так или иначе отразил дух христианской этики, несмотря на то что в текстах его пьес нет прямого указания на Христа, прямой связи с христианской проблематикой. В своей критике рабского подражания многими русскими помещиками культуре Запада («чужебесие», по выражению Д. И. Фонвизина) и жестокого обращения с крепостными людьми и слугами писатель предвосхитил многие нравственные и религиозные искания русских писателей XIX века. Великого драматурга интересовали в первую очередь нравственные качества своих соотечественников. Под этим углом зрения русский писатель осуществлял в своих произведениях актуальную и для нашего времени критику системы образования, оторванной от традиционных духовно-нравственных основ.

Критический и обличительный пафос в привлечении внимания общества к нравственным проблемам достиг обобщений огромной силы в знаменитой комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума». В этом произведении драматург показал одно из личностных противоречий, которое стало в дальнейшем важной темой русской художественной литературы. Это противоречие между необходимостью жить «по совести», в соответствии со стремлением приносить пользу обществу и навязываемой ролью карьеристов, приспособленцев, циников, ставящих свои эгоистические интересы выше общественных интересов. Все персонажи пьесы выбирают последнее за исключением главного героя Чацкого, обладающего повышенной чуткостью и обостренной критичностью по отношению к лицемерию и аморальности современного ему светского общества. Характерно, что и сам этот герой в известной мере вынужден играть по правилам этого общества, оставаясь заложником своей любви к героине пьесы Софье. Примечательно, что одиночество Чацкого в обществе и бегство от него, по сути дела, открывает галерею «лишних людей» в русской литературе (Онегин, Печорин, Бельтов и т. д.), являющихся в значительной мере жертвой общества, живущего не по христианским заповедям. Почему именно христианским?

Все эти герои, так или иначе, испытывают дефицит любви и внимания к ним в окружающей социальной среде, существующей как бездушный механизм взаимодействия личин и масок вместо лиц и живых людей. Этот дефицит «лишние люди» пытаются восполнить за счет имитаций искренней любви, человеческих привязанностей, постепенно теряя саму способность любить и тем более жертвовать чем-либо для своих близких. Отражение этого процесса русскими писателями показывается как жестокий урок для тех, кто пытается жить, нарушая прежде всего христианскую заповедь любви к ближнему с последующим неизбежным нарушением других заповедей как следствие этого нарушения (нарушение заповедей «Не прелюбодействуй», «Не желай жены ближнего своего…»).

Наряду с персонажами, так или иначе «отпадшими» от Христа, в русской художественной литературе было создано много образов, утверждающих торжество христианской морали и соответствующих устремлений персонажей, в том числе и в произведениях, показывающих «лишних людей». В произведении А. С. Пушкина «Евгений Онегин» таким персонажем оказывается Татьяна Ларина (характерно, что поэт даже вначале думал назвать свой роман ее именем). Христианский характер этой героини отметил в своей знаменитой речи о А. С. Пушкине великий писатель Ф. М. Достоевский, комментируя ее отповедь Онегину в конце романа:

Ф. М. Достоевский комментирует ее поступок в сугубо христианском духе: «Да, верна этому генералу, ее мужу, честному человеку, ее любящему, ее уважающему и ею гордящемуся. Пусть ее „молила мать“, но ведь она, а не кто другой, дала согласие, она ведь, она сама поклялась ему быть честной женой его. Пусть она вышла за него с отчаяния, но теперь он ее муж, и измена покроет его позором, стыдом и убьет его. А разве может человек основать свое счастье на несчастье другого? Счастье не в одних только наслаждениях любви, а и в высшей гармонии духа. Чем успокоить дух, если назади стоит нечестный, безжалостный, бесчеловечный поступок?» [18, с. 101].

Христианская тематика пронизывает основные мотивы и темы в лирике поэта, принесшей ему мировую славу. Это прежде всего тема призвания поэта нести миру христианские истины, милосердие, сострадание и свободу («Во глубине сибирских руд…», «Пророк», «Памятник» и т. д.).

Огромная глубина философских обобщений христианской направленности отличает трагедии А. С. Пушкина. В драме «Борис Годунов» это христианская истина о неправомерности достижения власти, даже с благими целями ценой человеческих жертв. Монолог Бориса Годунова, являющийся центральным, свидетельствует о муках совести – «мальчиках кровавых в глазах», которые обесценивают, по признанию самого царя, его заслуги и успехи на государственном поприще.

Трагедия А. С. Пушкина «Каменный гость» является вариацией сюжета, широко представленного в мировой литературе – историй о Дон Жуане, получившего известность в качестве обольстителя женщин. В этом произведении поэт уходит от прямой назидательности по поводу нарушения христианской заповеди «Не прелюбодействуй». Он показывает, что романтизм чувств и артистизм в выражении любви к женщине не может уберечь главного героя от провала в Преисподнюю, поскольку поиск любовных приключений без каких-либо моральных ограничений неизбежно превращает Дон-Жуанов в святотатцев, чье место в аду.

Глубоко христианским по духу является трагедия А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери», посвященная нарушению христианской заповеди «Не убий». В центр этого произведения поэт ставит проблему возможности или невозможности совмещения гения и злодейства. Поэт решает эту проблему достаточно однозначно – истинная гениальность не может иметь ничего общего со злодейством, потому что является божьим даром.

В трагедии «Скупой рыцарь» развернута тема ростовщичества, уничтожающая в человеке, занимающимся этим ремеслом, все человеческое, способность к состраданию и сочувствию проблемам окружающих. А. С. Пушкин здесь раскрывает одну из глубочайших идей христианства – страшны не сами деньги, а внутренняя зависимость от них, заменяющая основные человеческие привязанности, даже любовь к собственным детям. Впрочем, и само ростовщичество, как известно, традиционно порицается в христианской этике.

Своеобразным манифестом христианского мировоззрения А. С. Пушкина явилась его повесть «Капитанская дочка». По сути дела, это произведение является художественной иллюстрацией провозглашаемой православием неизбежности получения награды или наказания в зависимости от своих деяний человеком уже здесь, в земном мире. Именно сам человек способен превратить свою жизнь в ад или в рай до того, как уйдет в мир иной. Христианские мотивы широко представлены и в других произведениях А. С. Пушкина – пагубные нравственные последствия страсти к игре («Пиковая дама»); отрыв государственной власти от целей гуманизма и защиты от своих граждан («Медный всадник») и т. д.

Фактически великий поэт развернул широкую тематику и проблематику, так или иначе связанную с христианской этикой, осуществив своеобразное «творческое задание» последующим поколениям русских писателей, исповедующим православное мировоззрение.

Христианские мотивы также составили основу произведений великого русского писателя Н. В. Гоголя. Даже в такой, казалось бы, далекой от христианской проблематики комедии, как «Ревизор», можно видеть скрытый особый глубокий духовно-религиозный смысл, заключающийся в показе разрушительных последствий имитации добропорядочного поведения, прикрывающего стяжательство и аморализм.

Христианским духом пронизано, пожалуй, главное произведение Н. В. Гоголя – «Мертвые души». Известен замысел автора-создать трилогию по аналогии с произведением Данте, включающую в себя соответствующие части: «Ад», «Чистилище», «Рай». Первый том «Мертвых душ» представлял собой первую часть; так и не созданные в конечном счете второй и третий том должны были завершить трилогию о христианском преображении главного героя. Уже в вышедшем в свет первом томе произведения можно видеть воплощение главной идеи автора – «душевной смерти» героев в результате торжества пошлости, привязанности к мирской суете, материальным земным благам.

Наряду с этим авторским заданием в произведении представлена тема человечности, сострадания, без которых общество превращается в бездушных марионеток чиновничьей «машины» («Капитан Копейкин»), в черствых неблагодарных обывателей (школьные годы Чичикова), в скряг, потерявших человеческий облик (Плюшкин).

Христианская этика так или иначе присутствует во всех произведениях Н. В. Гоголя, начиная от «Старосветских помещиков» (тема супружеской верности и заботы о ближнем), кончая «Тарасом Бульбой» (тема противостояния православной доблести иноземным захватчикам с чуждой верой). Если в первых произведениях («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Сорочинская ярмарка») «нечистая сила» описывается Н. В. Гоголем юмористически, то позже она изображается в драматических и трагических тонах (например, тема «продажи души» дьяволу в «Портрете»).

В этой связи логичным выглядит издание к концу жизни Н. В. Гоголем «Выбранных мест из переписки с друзьями» и «Размышлений о божественной литургии», которые в отличие от распространенного мнения о потемнении рассудка великого писателя свидетельствуют о его переходе на новую ступень религиозной духовности.

Христианскими мотивами в значительной мере пронизано творчество великого русского поэта М. Ю. Лермонтова. Это можно отнести как к его стихотворным, так и к прозаическим произведениям. Например, даже в стихотворении «Бородино», посвященном героизму русских солдат, примечателен финал:

Характерны соответствующие строки и из многих других произведений поэта: «праведная кровь» («Смерть поэта»); «в небесах я вижу бога!» («Когда волнуется желтеющая нива…»); «тучки небесные, вечные странники» («Тучи»); «Ночь тиха. Пустыня внемлет богу» («Выхожу один я на дорогу…») и многие другие строки выражают его религиозное мировосприятие, в значительной мере определяя его поэтику. Это можно отнести не только к его многим стихотворениям, но и к поэмам: «Демону» (опять тема «нечистой силы»), «Мцыри» («предсмертная исповедь мятежного юноши своему духовному отцу» [34, с. 223]. Критика бездушного лицемерного светского общества и главного героя, так и не открывшего своего сердца для настоящей жертвенной любви, присутствует в драме М. Ю. Лермонтова «Маскарад» (характерное название). Это произведение приобрело силу огромной художественной выразительности благодаря глубокому христианскому взгляду поэта на взаимоотношения между близкими людьми.

Связь христианской этики с творчеством М. Ю. Лермонтова присутствует и в его прозе, где самым знаменитым произведением поэта считается «Герой нашего времени». Открытая поэтом «болезнь Печорина» есть по сути проявление состояния неприкаянности, возникающее от чрезмерной гордыни человека, отвергающего дар христианской любви. Именно эту идею раскрывает М. Ю. Лермонтов, в первую очередь показывая, как неспособность любить подменяется в главном герое своеобразным «духовным вампиризмом», уничтожающим вокруг себя любые проявления живого чувства. Вот как сам главный герой дает характеристику собственной «богооставленности»:

«…ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше не способен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное, как жажда власти, а первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха – не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, – не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастье? Насыщенная гордость».

Сам лермонтовский пессимизм в отношении современного ему общества и поколения («Дума»), доминирующий в его творчестве, явился глубокой рефлексией на ужас бездуховного и безрелигиозного состояния человека, лишенного каких-либо светлых надежд и веры в будущее.

Тема трагизма потери христианской любви является одной из главных и в творчестве И. А. Гончарова. Современными исследователями установлен факт глубокой религиозности писателя, сформированной у него с раннего детства. Сам писатель в своих произведениях почти не поднимает открыто проблемы христианской этики, но она составляет основное содержание его произведений. Характерны имена многих его персонажей, отражающих религиозное мировоззрение писателя: Адуевы, Райский, Вера и т. д.

В романе «Обыкновенная история» поднимается распространенная проблема столкновения провинциального идеализма, мечтательности с реальной суровой действительностью. У главного героя этого произведения есть свой «учитель жизни» – его дядя, который отрезвляет восторженного юношу своим демонстративным «реализмом».

Многие диалоги этого романа воспринимаются как сегодняшние. Юный провинциал Александр Адуев приезжает «завоевывать» Петербург. Он видит себя будущим литературным гением, завоевателем высоких должностных мест, победителем. У него много иллюзий, наивной веры в реальность «вечной дружбы», «любви до гроба», всеобщего братства людей. Но его идеальные устремления разбиваются о жесткую реальность «нового века» столичной жизни, где все решает в конечном счете деловая хватка, волевой напор, холодный практицизм. Носителем новой морали «деловых людей» является его дядя Петр Иванович Адуев, который дает своему племяннику жестокие уроки жизни, дополняющие негативный опыт общения и взаимодействия юного героя со столичными жителями.

И. А. Гончаров показывает на примере Адуевых сложность совмещения личных и общественных интересов в бездуховном существовании.

Главный вывод произведения – нельзя в качестве обязательного условия для достижения любой цели жертвовать миром чувств и человечностью. Жизнь мстит тем, кто пытается подогнать ее даже под самую разумную схему. Реальная же жизнь состоит из многообразия чувствований, переживаний, эмоций. Адуев младший и Адуев старший убежали от этой жизни. Первый вначале спрятался от нее в мир однообразных себялюбивых любовных страстей, второй – в умозрительные теории, уничтожающие саму возможность насыщенных эмоций и чувств. Оба пришли к одному финалу – омертвению души и потере способности любить.

Образ Обломова, созданный И. А. Гончаровым (роман «Обломов»), закрепился в нашей культуре как символ лени и неподвижного образа жизни. В современном обществе утверждается идеал деятельных «Штольцев» в противовес пассивным и бесполезным «Обломовым». Но все здесь не так просто.

В романе «Обрыв» И. А. Гончаров доводит антагонизм деятельного эгоизма и христианского самопожертвования до высоты невиданной трагической силы. Одна из главных героинь романа Вера ценой огромных усилий и страданий преодолевает искушения земной плоти, оставаясь верной христианским идеалам.

Среди русских писателей, наиболее полно выразивших в своем творчестве особенности русской духовности, одно из ведущих мест принадлежит великому русскому драматургу А. Н. Островскому. Его произведения воплотили в себя основные христианские принципы, характерные для «культуры повседневности» русского человека. В пьесах А. Н. Островского, несмотря на разнообразие сюжетов, тем, образов, христианская добродетель так или иначе противостоит порокам, даже если она и не заявлена прямым образом и не торжествует, составляя благополучный конец произведения. Это противостояние алчности и любви к ближнему в пьесе «Свои люди – сочтемся», цинизма и искренности во взаимоотношениях мужчины и женщины («Бесприданница»), себялюбия, прикрываемого ханжеством, и человечности («Лес»), карьеризма, беспринципности и возможности служения людям («На всякого мудреца довольно простоты») и т. д.

Но даже при таком разнообразии произведений А. Н. Островского, ориентированных на христианскую мораль, есть одно, выделяющееся особой глубиной в интерпретации христианских заповедей, позволяющее считать это произведение выдающимся вкладом в христианскую этику и духовно-нравственную культуру. Это – драма «Гроза».

Основное противостояние в пьесе осуществляется между изувером, религиозной ханжой Кабанихой и ее невесткой – Катериной.

Кабаниха любит выглядеть обиженной за то, что на нее могут обижаться. Она подозрительна, не верит в искренность ближних. Принцип Кабанихи – разделяй и властвуй. Она пытается стравить сына с женой под личиной святости. Больше всего Кабаниха ненавидит своеволие, свободный выбор людей. Ей важно быть всегда первой среди людей: в глазах сына главней его жены. Для жены – главным ее судьей. Домостроевское мировоззрение Кабанихи предпочитает страх жены перед мужем любви. Вера в Бога для Кабанихи важней живых людей. Это мертвящая вера, убивающая людей. Кабаниха – потенциальный убийца Катерины. Она хорошо понимает слабость, греховность человеческой натуры. Кабаниха в реальной земной жизни всегда будет победительницей, понимая, что людей без грехов нет. Она ловит человеческие слабости, чтобы зарабатывать себе моральный капитал праведницы. Кабаниху (и этот тип религиозной веры) победить нельзя. От нее можно только убежать, что и делает в финале драмы Катерина, сводя счеты с жизнью. Если оценивать с внешней позиции поведение Катерины, то она, действительно, является лишь грешницей, совершившей двойной «смертный грех»: прелюбодеяние и самоубийство. Но парадокс пьесы заключается в том, что этот грех Катерина совершает из-за огромной религиозности, желая искренней (не показной) любви и также искренне раскаившись в совершенном «грехе».

Катерина никак не может приспособиться к земной жизни. Она «не от мира сего». В мире Кабаних, наоборот, все «схвачено», посажено на цепь, одни люди властвуют над другими домашними.

Объем настоящей монографии не позволяет рассмотреть основы христианской этики в произведениях многих других русских писателей: Тургенева, Лескова, Чехова, Куприна и т. д. Но есть писатели, которых нельзя не упомянуть как величайших христианских мыслителей известных всему цивилизованному миру. Это, конечно, Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский.

О христианском мировоззрении Л. Н. Толстого написано очень много исследовательских работ. Остановимся на самом существенном в его творчестве и христианских воззрениях, имеющих отношение к нашей теме.

Л. Н. Толстой создал собственную христианскую этику, своеобразие которой в результате привело его к отлучению от церкви Синодом. Это событие вызвало неоднозначную реакцию как в России, так и во всем мире. Так, В. В. Розанов по этому поводу сделал следующее замечание: «Толстой, при полной наличности ужасных и преступных его заблуждений, ошибок и дерзких слов, есть огромное религиозное явление, может быть, – величайший феномен религиозной русской истории за XIX век, хотя и искаженный. Но дуб, криво выросший, есть дуб, и не его судить механически-формальному учреждению, которое никак не выросло (Священный Синод. – А.К.), а сделано человеческими руками (Петр Великий с серией последующих учреждений)» [32, с. 478].

Интенсивный «умственный» труд Андрея Болконского из «Войны и мира» на поприще воинской и государственной службы принес ему одни разочарования. Он начинает более трезво относиться к внешне престижным, но внутренне пустым занятиям, предназначенным для людей его круга и социального положения. При этом у него растет уважение к людям, чья работа приносит конкретный результат, включая простой крестьянский труд, заботу о состоянии помещичьего хозяйства. Этот поворот к радостям простых трудовых буден, как известно, был близок и самому Л. Н. Толстому, отвергающему искусственность и бесчеловечность современной ему цивилизации и противопоставляющему ей жизнь на основах христианской любви и христианского служения. Именно к этому финалу и приходит умирающий князь Андрей Болконский.

Коротко основные положения христианской этики Л. Н. Толстого сводятся к следующему:

1. Христос должен восприниматься не столько как Бог, сколько как социальный реформатор благодаря его установке на непротивление злу насилием. Поскольку содержанием жизни является то, что неподвластно смерти, необходима идея Бога, непознаваемого человеческим разумом, чтобы преодолеть страх перед смертью.

2. Движение к Богу – это прежде всего путь к духовной свободе. Отношение к Богу должно быть отношением работника к хозяину. Соответственно, надо поступать не так, как хочется, а прежде всего как этого хочет Бог. Поскольку все мы являемся «детьми Бога», в обществе должно преобладать братское отношение друг к другу.

3. Центральной заповедью Л. Н. Толстого стало «непротивление злу насилием». Ненасилие, по мнению писателя, приводит в итоге к нравственному самосовершенствованию. Кроме того, необходимо дать злу возможность исправиться через ненасилие по отношению к нему (исключая моральное сопротивление злу). Именно коллективное непротивление злу может, по мнению Л. Н. Толстого, объединить людей.

4. Главное обвинение, предъявляемое Л. Н. Толстым официальной церкви, заключалось в злоупотреблении ее представителями пассивной религиозной жизнью в ущерб активной социальной христианской практике. Поэтому Л. Н. Толстой предпочитал «Нагорную проповедь» «Символу веры», осуществив своеобразную секуляризацию православного мировоззрения для утверждения и распространения своих взглядов.

Эти позиции великого писателя нашли свое отражение и в его творчестве. Уделяя пристальное внимание внутренней духовной жизни своих персонажей, Л. Н. Толстой с огромной художественной силой отразил соответствующие нравственные перерождения героев своих произведений. Это и прозрение Пьера Безухова о бессмертности его души в «Войне и мире», и нравственное перерождение Нехлюдова в романе «Воскресение», и отвращение к злу, узаконенному обществом, в рассказе «После бала».

При этом сам Л. Н. Толстой проявляет непримиримость к порокам современной ему цивилизации, не пытаясь смягчить свой приговор людям, поддавшимся ее соблазнам, даже на основе искренних заблуждений и своих слабостей («Анна Каренина»). Христианский максимализм Л. Н. Толстого привел его в конце концов к крайностям отрицания многих явлений культуры (например, поэзии, музыки) как наносящим ущерб нравственному здоровью человека. Эта тенденция усилилась в его последних художественных произведениях (например, «Крейцерова соната»), в собственных философских сочинениях.

Несмотря на крайности и противоречия в религиозном мировоззрении Л. Н. Толстого, можно оценить его творчество как выражение народного духа религиозной веры, питаемого крестьянской патриархальной психологией, что является одной из важнейших черт православной этики.

Другой титан христианской мысли и творчества Ф. М. Достоевский признан как самый православный русский писатель, наиболее полно воплотивший в своих произведениях содержание христианской этики. В центр своего православного мировоззрения великий писатель поставил необходимость божьего сострадания и милосердия при условии искреннего покаяния [19, с. 23–24].

Поучительность романа «Преступление и наказание» состоит не только в показе катастрофических с психологической точки зрения последствий для героя, совершившего преступление, но и в показе действенной силы любви, милосердия и сострадания, способных привести преступника к искреннему раскаянию и преображению. Отсюда следует крайне важный вывод для формирования духовно-нравственной культуры в первую очередь индивидов, подверженных асоциальному поведению. Духовно-нравственное воздействие на людей, ставших на путь криминала, изначально должно строиться не на основе обличений, обвинений, прямых увещеваний, страхе наказания и т. д., а на чувстве сострадания к преступнику, добровольно «вычеркивающему» себя из нормальной человеческой среды. Главное наказание для преступника заключается в чувстве внутреннего одиночества как индивида, отмеченного «каиновой печатью», отверженного по отношению к «нормальным» людям [19, с. 204].

Прорвать эту «завесу одиночества» можно только на пути любви и веры в то, что человек, ставший преступником, является одновременно страдающим лицом, пусть даже не всегда до конца осознающим, в отличие от Раскольникова, суть своего страдания. В той или иной мере человеку, совершившему преступление, становится «не по себе» среди людей. Демонстрируемая в этом случае агрессия такого человека есть по сути своей защитная реакция от дальнейшего внутреннего самоуничтожения как полноценной личности.

Но и на пути любви и веры есть свои «подводные камни». Как известно, главный герой романа Ф. М. Достоевского «Идиот» князь Мышкин, по замыслу писателя, должен был представлять собой совершенного идеального человека, по сути, став человеческим воплощением Иисуса Христа. Ф. М. Достоевскому так и не удалось осуществить этот замысел, и эта неудача наряду с очевидными достижениями писателя в романе представляет особый интерес для формирования духовно-нравственной культуры с опорой на религиозные ценности.

В романе князь Мышкин невольно выполняет роль педагога и психолога по отношению к окружающим его персонажам. Этот образ, его характеристики могут служить своеобразной моделью поведения для любого человека, руководствующегося православной этикой. Милосердие и сострадание к людям у князя Мышкина действительно близки к их православному пониманию. Он до конца убежден в абсолютности заповеди «Не убий» даже по отношению к тем, кто заслуживает смертной казни.

Особо следует отметить в оценке христианских мотивов творчества Ф. М. Достоевского его главное произведение «Братья Карамазовы». Пожалуй, ни в одном произведении Ф. М. Достоевского так подробно не рассматривается проблема религиозности как основы человеческой нравственности. Каждый из братьев Карамазовых по-своему ищет «дорогу к храму», позволяя читателю глубже осознать значение веры для человеческой жизни. Особо в этой связи следует выделить главу романа «Великий инквизитор», принадлежащую, по замыслу писателя, одному из главных героев произведения – Ивану Карамазову. Эта глава дается в изложении самого персонажа в беседе с младшим братом – монахом Алешей Карамазовым.

Оставляя в стороне излюбленную полемику Ф. М. Достоевского с католической этикой с позиций православия, представленную в данном фрагменте произведения, выделим центральную тему главы «Великий инквизитор» для формирования духовно-нравственной культуры личности на основе христианских ценностей – тему свободы личности.

Основное содержание формирования религиозной культуры личности, по мнению писателя, должно состоять в формировании у нее готовности к правильному выбору в условиях свободы этого выбора. Нельзя людей гнать «в рай» дубиной или с помощью манипуляции их сознанием, даже с благими целями.

Ф. М. Достоевский в романе дает ответ на вопрос «Что можно предложить в качестве альтернативы лишению людей свободы выбора?», ссылаясь на знаменитые три евангельские искушения Христа дьяволом (в рассматриваемой главе романа он назван «страшным и умным духом, духом самоуничтожения и небытия»).

В качестве первого искушения, как известно, выступало предложение Христу превратить «камни в хлеба». Иносказательный смысл этого предложения заключался в том, что материальное благополучие, «сытость» можно рассматривать как условие религиозности и веры в Бога. Ответ Христа на это искушение стал крылатой фразой: «Не хлебом единым жив человек». Применительно к формированию религиозной культуры это означает отказ от воздействия на кого-либо с помощью материальных стимулов в качестве главных. Человек должен стремиться стать лучше, изменить свою жизнь, свое поведение, взаимоотношения с окружающими и т. д. не потому, что это несет материальную выгоду, а на основе внутренней потребности в виде моральных стимулов.

Второе искушение Христа, о котором упоминается в романе, заключается в показе чуда как условия обретения человеком веры в Бога. Фактически здесь Христу также предлагается некоторая сделка – стать объектом поклонения для людей, убедив их в том, что Бог может все совершить без помощи людей, поскольку для него нет ничего невозможного. Такое условие веры в Бога также является для Христа неприемлемым, так как превращает верующих в потребителей, постоянно ожидающих чудес, заменяющих реальные усилия для решения собственных проблем.

В процессе формирования религиозной культуры личности такая ситуация возникает, если ей внушается иллюзия, что в сложных жизненных обстоятельствах достаточно верить в торжество справедливости, а если при этом и осуществлять некоторые ритуальные религиозные действия (молитву, участие в богослужении и т. д.), то этого будет достаточно для решения своих проблем («Бог все устроит»). В религиозной практике такое отношение к вере можно квалифицировать как «обрядоверие», устраняющее имеющийся дар каждому человеку в виде свободы воли (и, соответственно, нравственного выбора) с соответствующей индивидуальной ответственностью за свои поступки.

Третье искушение Христа в соответствии с Евангелием, которое рассматривается в романе, заключается, как известно, в предложении Христу покориться дьяволу, чтобы стать властелином мира, т. е. стать «князем мира сего». С этим искушением члены общества сталкиваются достаточно часто в виде желания взять реванш за жизненные неудачи, социальное неблагополучие у социума, обретя власть над людьми через богатство, социальное положение, карьерные достижения и т. д. Это позиция «униженного и оскорбленного» плебея, способного самоутверждаться не на основе собственных достоинств, качеств, а за счет унижений других, господства над другими.

Главная заслуга Ф. М. Достоевского перед отечественной религиозной мыслью и христианской этикой заключается в его всестороннем показе разрушительных психологических последствий для человека несоблюдения или искажения христианских заповедей. В решении этой задачи, далеко выходящей за рамки художественных, Ф. М. Достоевскому нет равных в мире.

В романе «Преступление и наказание» показаны убийственные для преступника психологические последствия в результате нарушения заповеди «Не убий». Это тотальное одиночество среди людей («неприкаянность») и безумие. В романе «Идиот» показаны варианты искажения и нарушения заповеди «Возлюби ближнего твоего как самого себя» в виде: «Возлюби ближнего вместо себя» (князь Мышкин), «Возлюби себя в ближнем» (Рогожин), «Возлюби себя вместо ближнего» (Ганичка), «Возлюби ближнего в себе» (Настасья Филипповна). В романе «Братья Карамазовы» представлены различные варианты искажения и нарушения заповеди «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоей и всем разумением твоим». Иван Карамазов Бога принимает, а мира созданного Богом не принимает. Дмитрий Карамазов не принимает отдельных творений божьих. Федор Карамазов отрицает саму заповедь веры в Бога, «Великий инквизитор» (художественное создание Ивана Карамазова) отрицает необходимость духовной свободы как следствия любви к Богу и т. д. В «Бесах» это превращение самого человека в Бога как вершителя чужих судеб.

Своеобразным обобщением и развернутым обоснованием взглядов Ф. М. Достоевского в сфере христианской этики стали его художественно-публицистические произведения «Записки из подполья» и «Дневник писателя», которые внимательно читала вся думающая Россия.

Благодаря Ф. М. Достоевскому мир осознал две великие истины: 1) без религиозного самосознания нет подлинной нравственности («Если Бога нет, то все позволено») и 2) даже самая великая цель не может быть оправдана человеческими жертвами как единственным условием ее достижения (даже «слезой замученного младенца»).

Таким образом, даже беглый анализ произведений древнерусской и русской классической литературы показывает, что положения христианской этики составляют ее основное духовно-мировоззренческое и художественное содержание, и в этом качестве произведения отечественных писателей оказывали и оказывают влияние на формирование духовно-нравственной культуры русского народа.

Использованные в данном разделе примеры произведений русской литературной классики, конечно, далеко не исчерпывают возможный перечень произведений художественной литературы, основанных на христианских мотивах. Тем не менее уже можно сделать некоторые выводы, касающиеся возможного дальнейшего изучения этого аспекта русской художественной литературы в контексте изучения проблем духовно-нравственной культуры:

– обращение к произведениям художественной литературы как отражения христианской культуры будет продуктивным, если будет осуществляться их ситуационный анализ. Последний предполагает рассмотрение не только нравственных качеств тех или иных литературных персонажей в качестве иллюстраций или назидательных примеров, но и анализ проблемных ситуаций, в которые попадают литературные герои, изучение причин (субъективных и объективных) возникновения таких ситуаций, соотнесение этих ситуаций с нарушением или соблюдением христианских заповедей;

– необходимо основательное изучение текстов литературных произведений как воплощения основ христианской этики. Причем эти тексты должны рассматриваться не как возможность изучения сугубо религиозных проблем, а в более широком контексте становления и формирования духовной культуры личности. Соответственно, произведения художественной литературы рассматриваются в данном случае как «учебники жизни», в которых типизированы или смоделированы ситуации, существенные для духовного благополучия всего общества;

– соответственно, изучение произведений русской художественной литературы будет эффективно, если исследователи, независимо от их духовно-мировоззренческих установок, будут хорошо знакомы с текстом Евангелия, поскольку русская классическая литература может быть по-настоящему понята и освоена при условии знания православной этики в качестве одного из основных ее культурных кодов.

Особое значение изучение христианских мотивов русской художественной литературы имеет для сферы отечественного образования. В системе современных образовательных технологий одной из наименее разработанных является технология моделирования проблемных ситуаций реального социума, имеющих духовно-мировоззренческую значимость для различных социально-демографических и социальных групп. Настоятельность такого моделирования диктуется необходимостью соотнесения различных социальных, педагогических, психологических социокультурных практик (консультирование, посредничество, тренинг, беседа и т. д.) с реальными воспитательными возможностями религиозной культуры, к которым часто у учащихся нет прямого доступа благодаря ведомственным или бюрократическим барьерам в образовательной деятельности, а также из-за несовпадения реального духовного опыта учащихся и содержания деятельности институтов, структур, организаций, ведомств, обладающих определенным воспитательным потенциалом.

В этой ситуации существенным ресурсом формирования религиозной культуры личности, так или иначе репрезентирующим реальные ситуации социального взаимодействия, имеющими духовно-нравственную значимость, являются произведения художественной литературы, которые в качестве «учебника жизни» используются в образовательной сфере недостаточно.

Предварительный анализ возможностей использования произведений художественной литературы в образовательном процессе позволяет сделать вывод о том, что реализация духовно-мировоззренческого потенциала художественной литературы в процессе образования определяется в первую очередь моделированием ситуаций социального взаимодействия, имеющих духовно-религиозную значимость на материале литературных произведений.

Реализация данной исследовательской стратегии предполагает специальное изучение уже имеющихся образовательных технологий в аспекте возможностей повышения их эффективности средствами произведений художественной литературы, а также разработку специальных технологических процедур использования этих произведений при подготовке соответствующих специалистов. Это изучение может осуществляться на основе комплексного межпредметного подхода, основанного на достижениях ряда социально-гуманитарных наук: культурологии, религиоведения, социальной и культурной антропологии, социологии, психологии, педагогики.

Для такого изучения художественной литературы, таким образом, недостаточно действенным является прямое использование достижений наук, традиционно исследующих литературное творчество как главный исследовательский объект: эстетики, филологии, искусствознания и т. д., поскольку эти науки, как правило, не выходят за рамки самого процесса создания литературного произведения, эстетических, художественных и общефилософских аспектов произведений художественной литературы.

В современной социально-культурной практике большинство проблемных социальных ситуаций рассматривается в контексте уже сложившегося социального неблагополучия (наркомания, алкоголизм, девиации, социальная незащищенность, сиротство и т. д.). Не менее (а для формирования религиозной культуры особенно) актуальны изучение и разработка технологий социализации и инкулыурации в условиях повседневных жизненных ситуаций, в которых социальное неблагополучие выступает в скрытой форме и чаще всего является первой фазой последующих явных признаков социальной проблемности в существовании людей. Это такие проблемные ситуации, как потеря смысла жизни, конфликты «отцов и детей», утрата мировоззренческих ориентиров и т. д. Между тем русская художественная литература в качестве исходного социального диагноза и показа решения болезней общества с христианских позиций зачастую обгоняет (пусть в специфически художественной форме) по своему познавательному и эвристическому потенциалу научные знания о человеке и обществе. В этом случае открываются новые возможности как для социальной профилактики многих социальных неблагополучий, так и для более эффективной социальной, психологической и педагогической коррекции, обращенной не только к разуму, но и к «сердцу» членов общества, к их реальному жизненному опыту, поскольку в большинстве произведений художественной литературы присутствует, так или иначе, типологизация жизненных ситуаций, транслируемая из опыта христианской жизни и повторяющаяся у самых разных людей, в самое разное историческое время. К рассмотрению этих ситуаций мы и переходим.