Пришельцы. Земля завоеванная (сборник). Сергей Раткевич. Делай, что должен (Р. В. Злотников, 2016)

Петрович был мент. Участковый милиционер, если точнее. Когда в 2030 году президентским указом российской полиции вернули гордое звание милиции, кто-то радовался, кто-то возмущался; Петрович лишь пожал плечами и сказал, что суть работы от этого не меняется и вообще у него дел по горло, чтоб такую фигню всерьез обсуждать. Впрочем, обязательный теперь портрет Дзержинского, эффектно обрамленный марсианским пластиком, в своем кабинете он повесил безропотно.

На работу Петрович проспал. И был весьма удивлен, обнаружив участок закрытым. Странно. Ну ладно, Ванька и Санек вполне могут опоздать даже на полчаса, засранцы. У одного молодая жена и маленькая дочурка, другой геймер, каких свет не видывал, способный часами гонять парочку шерифов по прериям в поисках очередного неуловимого Джо.

Нет, понять-то его, конечно, можно, если бы в реале все можно было решить так же, как в игре, – быстрым выхватыванием «кольта», насколько проще бы ментам жилось, слов нет! Петрович и сам был не чужд геймерских радостей бытия, но не до такой же степени. Совесть тоже надо иметь. В конце концов очередной недопойманный Джо пустяки, если сравнить с тем, когда у ребенка зубки режутся, или даже просто красавица-жена новую ночнушку надела. Поэтому Ванька за свои опоздания обычно отделывался укоризненным взглядом, а Санек огребал по полной, и никакие его вопли «Петрович, прикинь, у меня патроны кончились!» необходимого действия не оказывали.

Ладно, с этими двумя все понятно, но уж Лизочка-то должна быть на месте. Никогда ведь не опаздывает. И где черти носят дежурного Игорька, хотелось бы знать? Или что-то случилось? Так некстати. Сейчас бы посидеть немного, чайку попить… может, даже вздремнуть чуток, закрывшись в кабинете. Вчерашний вечер выпил все силы и откусил изрядный кусок ночи. Драка в квартире Федоровых – всегда конец света. Папаша, мамаша, трое сыновей и две дочери. У каждого свое мнение, и чем больше водки выпито, тем сильнее мнения расходятся. Эх, здоровые черти эти Федоровы! Вот бы кого на гейм подсадить, насколько тише бы стало. Бывают же такие, кого в вирт даже на буксирном тросе не затащишь… Черт, как же все-таки спать охота!

Петрович попытался открыть дверь, но замок его не признавал. Чертова штуковина глючила.

– Федор Михалыч? – предположил замок, когда Петрович коснулся указательным пальцем сканера.

– Достоевский, – отругнулся Петрович, мечтая скорей прикоснуться щекой к уютной и мягкой поверхности своего рабочего стола.

Он как можно более старательно расположил указательный палец на сканере замка.

– Игорь Степаныч? – неуверенно вопросил замок.

– Не помню такого писателя, – буркнул Петрович.

– Игорь Степаныч не писатель. Он – ваш непосредственный начальник, – поведал замок после секундной паузы.

– Уже легче, а я тогда кто? – обрадовался Петрович.

– Елена Сергеевна? – задумчиво предположил электронный голос, и не думая открывать дверь.

– Какая я тебе Елена Сергеевна?! – взбесился Петрович. – У нас даже в управе ни одной Елены Сергеевны!

Отковырнул пару винтов, приподнял крышку замка, ухватил жгут проводов и дернул.

– Петрович! – взвыл замок. – Проходи. Дурак.

– Сам дурак. Задерживаешь тут мента при исполнении. Очки себе купи, железяка.

Петрович шагнул в послушно распахнувшуюся дверь и зевнул так, что при желании мог бы проглотить собственную фуражку.

– Замок, команда «Дневное время», – пробормотал он, чувствуя, что начинает засыпать.

– Есть, капитан! – отчеканил замок.

Капитаном Петрович не был. Но все замки, что стояли на охране милицейских участков и прочих гражданских учреждений, были переделаны из неудачной партии роботов для первой российской экспедиции на Марс. И упорно называли всех пользователей капитанами, как их ни перепрограммируй. Кроме того, замки регулярно глючило, но поскольку чужих они не пропускали никогда, начальство не спешило обращать внимание на то, что они и своих-то не всегда пускают. «Вы хоть представляете, сколько эта техника стоит?!» – сердито интересовалось начальство в ответ на жалобы, что на работу хоть в окно залазь. Петрович подозревал, что кто-то нагрел себе руки на установке чертовых замков, но он же не следак, чтоб копать такие вопросы. «Этим отдел внутренних расследований должен заниматься, – говаривал Антоныч, один из его коллег-приятелей. – Хотя, может, и обычное раздолбайство. Кто-то купил, не проверив, и всем по фигу. Ладно, это еще ерунда, вот у меня дружбан рассказывал, у них на внешней двери вообще чудо стоит, мало того что сексуально озабоченное, так еще и с нечеткой сексуальной ориентацией. То есть ему по фигу, к кому приставать».

Проходя по коридору, Петрович бросил короткий взгляд в зеркало и содрогнулся. На него смотрел угрюмый тип, не выспавшийся настолько, что его пристрелить хотелось от жалости.

«Такая у нас, у ментов, работа», – мрачно подумал Петрович, прикрывая за собой дверь кабинета, подходя к столу и тяжко обрушиваясь на стул. «Устал, как собака. Нет, как слон, наверное. В собаку столько усталости не влезет. Аж тошнит, как устал. А надо будет, вскочу и побегу. А что сделаешь? Кто-то же должен».

Напоминание о долге действовало слабо. Голову так и тянуло к вожделенной поверхности стола. «Взять какую-нибудь папку помягче, сверху фуражку положить», – подумал Петрович.

«И табельный ствол под правую руку, застрелить того, кто войдет и разбудит».

Он выдвинул ящик стола, выбирая наиболее пухлую папку (в том же 2030-м после мощнейшей кибератаки милицию, равно как и другие госучреждения, вновь обязали иметь все документы в распечатанном виде).

В дверь постучали.

«А табельный в сейфе», – с тоской подумал Петрович. Вздохнул.

– Войдите! – промычал он.

«Ну почему я честный мент, а не какой-нибудь подонок?»

– Ты че, баба Ксеня, с жалобой опять? – вопросил Петрович до того несчастным голосом, что аж самому противно сделалось.

«Встряхнись, мент! Ты ж мент, а не фраер какой!»

Впрочем, бабу Ксеню несчастным голосом не проймешь. Ясно же, что несчастнее ее человека на белом свете просто быть не может. И нечего всяким тут, при исполнении, смотреть на нее жалобными глазами и от работы отлынивать. Они не для того на должность поставлены и государственную зарплату получают.

– С жалобой, Петрович! Сил нет, совсем житья не стало.

«То есть мне опять стало скучно сидеть дома, по сетке ничего интересного, в новостных лентах – сплошная скучища: падение курса доллара относительно юаня, хорошо ли это для нашего с вами рубля, и все такое прочее, скучно господа, родственников и знакомых я достала до такой степени, что они все поголовно в инвизе; аптекаршу, доктора и продавщицу я уже малость поистязала, почему бы теперь участковым не развлечься?» – мысленно перевел Петрович.

– Что ж, присаживайся, раз пришла.

– Спасибо, Петрович.

– Всегда пожалуйста. На что жалуешься на сей раз? Соседи заливают? Или молодежь за стенкой виртуальным сексом громко занималась? – со вздохом поинтересовался он. – Или, как в прошлый раз, машина мимо ехала и из нее музыка грохотала? Имей в виду, проехавшую машину искать не стану. Даже если марку укажешь, не стану. Я, конечно, милиция и все такое, а только у меня две ноги, а не четыре колеса. За машиной мне не угнаться.

– Врешь ты все, тебе служебный кар положен! – тотчас уличила его баба Ксеня.

– Ага. И служебный бензин. За который отчитываться надо. Нет у меня права почем зря круги по городу нарезать.

– А если я номер запомнила?

– С третьего этажа-то? Или ты на улицу выбежать успела?

– Ты, Петрович, хоть и участковый, а все равно ужасно грубый. Ты у нас власть, ты меня защищать должен, а не издеваться над бедной старушкой. И, вообще, я не про то совсем жалобу подавать хотела.

– Бедная ты моя. Так что случилось? Говори толком.

– Я и сказала бы, если б ты мне хоть словечко вставить дал. Машина… тут, можно сказать, вся жизнь наперекосяк, а ты – машина… а ведь сколько ее осталось, той жизни, а, Петрович?

– Сколько ни есть, все твое, баба Ксеня. Так на кого жалуешься?

– Во-первых, на соседа, Ваську-хакера. Он, ирод окаянный, игрульку мне хакнул, очки опыта обнулил и карты все перепутал. Не понять теперь, откуда я шла и куда мне дальше. И разве это не нарушение обещанных мне государством прав и свобод?

– Баба Ксеня, ну что ты несешь? У тебя ж «Русский Щит» стоит, сколько я помню, как он мог тебя хакнуть?

– Ну он же хакер, взял и хакнул. Как-то.

– Да ладно тебе, «Русский Щит» это же не китайский «Синий Дракон».

– Может, и не китайский, а только почему-то все его «Русским Ситом» зовут. А еще он мне котом под дверь нагадил. Вот честное слово. Святой истинный крест. Чтоб мне полный геймовер вышел, если вру.

– Котом нагадил? – ошалело переспросил Петрович. Он даже проснулся от удивления.

– Котом, – кивнула Баба Ксеня.

– В игре? – попробовал понять Петрович.

– Если бы. В реале.

– В реале? Он же хакер!

– Вот именно, – понизив голос, промолвила баба Ксеня. – Хакер. Они на все способны. Ничего святого.

– Да у него ж нет кота! Откуда бы он его взял?

– Он же хакер, хакнул себе где-то кота и нагадил, – как маленькому, пояснила баба Ксеня.

– М-да. Действительно. Баба Ксеня, ты свои идеи не пробовала в виртуальные сериалы пристраивать? – вздохнул Петрович.

– А что, думаешь, стоит? – баба Ксеня даже глазом не моргнула.

– А как же, кучу денег загребешь. Это ж надо такое придумать: котом под дверь нагадил. Я вот в жизни бы не догадался.

– Хм, – баба Ксеня задумалась. – Но мне ведь тогда того, с этим Васькой гонораром делиться придется, так?

– Обязательно. Он ведь, можно сказать, соавтор, – ухмыльнулся Петрович.

– Тогда нет, – решительно поджала губы баба Ксеня. – А то этот чертов Васька на мои гонорары еще пару прошивок в свою окаянную голову поставит. Тогда мне вообще полная перезагрузка выйдет. У меня и так подозрения, что он у меня из розетки электричество ворует.

– Не может быть! – изумился Петрович.

– Я тоже думала, что не может, но факты, Петрович, факты… улики, как у вас говорят.

– Да-а-а, баба Ксеня, это дело серьезное. Надо что-то предпринимать.

– А что, Петрович? Может, ты его арестуешь, грабителя?

– Так ведь доказать еще надо, с поличным поймать. Вот ты как думаешь, сможем мы его поймать с поличным?

– Его поймаешь… он же хакер.

Баба Ксеня безнадежно вздохнула и пригорюнилась.

– То-то и оно, – скорбно покивал Петрович.

– Так что ж делать? – жалобно поинтересовалась баба Ксеня.

Петрович на миг скорчил задумчивую физиономию.

– Попробуй на своих розетках замки поставить, – выдал он после недолгого молчания.

– Замки?! – восхитилась баба Ксеня.

– Вот именно, – солидно подтвердил Петрович. – Замки. Только не электронные – их он в два счета откроет.

– Ой, а какие тогда?

– Лучше всего навесные, баба Ксеня. И когда электричеством не пользуешься, обязательно закрывай.

– Петрович – ты гений! Но это еще не все, с чем я к тебе пришла.

– Да, я помню, это только «во-первых», – вновь вздохнул Петрович. – Было ведь еще и какое-то «во-вторых»?

– Точно, Петрович. Было.

– Слушаю.

– Смотрела это я вчера вечером новостные ленты. Ты, Петрович, новостные ленты смотришь?

– И телевизор не смотрю, и радио не слушаю, времени нет. До компьютера уж не помню, когда и добирался. Занят по горло. Все тебя от разных мерзавцев обороняю. Чтоб вся та жизнь, что тебе осталась, была светлой и свободной от преступных элементов.

– Вот и зря ты, Петрович, от новостных лент, телевизора и радио отлыниваешь, – укоризненно промолвила баба Ксеня.

– Баба Ксеня, если ты пришла с жалобой на новостные ленты, телевизор или радио, то я тут ни при чем и ничего сделать не могу. Ты свободна, мне надо работать, прости! – на одном дыхании выдал несчастный участковый, после чего зевнул таким зверским образом, что баба Ксеня опасливо отодвинулась вместе со стулом и испуганно на него посмотрела.

– Свободна, говорю. Иди домой, замки на розетки вешать!

– Вот то-то и оно, что я несвободна, – мрачно возвестила баба Ксеня. – Если родная милиция не поможет, то не знаю, что и делать.

– Баба Ксеня, иди уже, а? – жалобно попросил Петрович. – Что бы они там ни сказали в своих новостях, это нас касается так же, как засуха в Антарктиде и наводнение в Сахаре.

– А вот и нет, Петрович. Еще как касается. И не смей меня прогонять. Ты у нас власть, ты меня защищать должен, а не за дверь выставлять, чтоб я там скулила, как побитая собака.

Представив последнюю картину, Петрович содрогнулся.

– Сохрани меня боже от такого концерта, – пробормотал он. – Так что же там такого сообщили в новостных лентах, что без милиции никак?

– А вот, говорят, что инопланетяне мир захватили, – мрачно сообщила баба Ксеня, уставившись на участкового тяжелым взглядом исподлобья.

– Баба Ксеня, ты чего? – чуть испуганно поинтересовался Петрович. – Кажись, ты не пьешь, не куришь, не нюхаешь и не колешься, виртуального костюма у тебя нет и в эти современные игры, которые башню сносят, ты не играешь. Какие, на фиг, инопланетяне с утра пораньше?

– Не с утра, а вечером. – Баба Ксеня стала мрачнее грозовой тучи. – Утром уже повторение по всем новостным каналам было. И если вечером президент выступал с заявлением о том, что наши вооруженные силы сохраняют контроль и все такое, то утром какие-то незнакомые личности призывали граждан сохранять спокойствие и цивилизованно сдаваться. Потом и президент то же самое сказал. Мол, хорошие условия и все такое, мол, вооруженные силы ничего не могут противопоставить, и чтоб не допускать массовой бессмысленной гибели… Я не хочу сдаваться, Петрович. Даже цивилизованно. Какие-нибудь жуткие жукоглазые монстры. Плевать я хотела в их жучьи гляделки. Это если обычные соседи способны с утра до ночи гадить несчастной старушке, тогда от этих чего ждать?

– Баба Ксеня, не знаю, чего ты съела, но пойди проспись, – вздохнул участковый. – Если инопланетяне и в самом деле захватили Землю, то чем я могу помочь?

– Так у тебя ж пистолет есть.

– Ага, – ухмыльнулся Петрович. – И две обоймы патронов. Как раз хватит перестрелять армию вторжения.

– Тебе бы все ухмыляться, Петрович. Надо же что-то делать.

– Баба Ксеня, давай ты пойдешь домой, проспишься, составишь подробный план действий и придешь сюда завтра. Тогда и решим. Сегодня я все равно не способен на подвиги. Вчера у Федоровых опять все передрались. Пока растащил, пока мозги вправил, пока папашу и старшенького в «обезьянник» оттащил… мне б оклематься чуток… ну не способен я сегодня сражаться с жукоглазыми монстрами. Я ж мазать буду. Только зря патроны изведу. Приходи завтра, ладно?

– Я всегда говорила, что Федоровы – это позорная язва на теле города. Можно даже сказать – зло, – объявила баба Ксеня. – А теперь подумала: может, они инопланетные пособники? Пятая колонка?

– Колонна, – поправил Петрович.

– А хоть бы и коленка, – отмахнулась баба Ксеня, – ты же понял, о чем я. – Она решительно встала. – Ладно, пойду я, раз ты сегодня недееспособный.

– Хорошо хоть импотентом не обозвала…

– Что же, у меня совсем совести нету, мужика таким словом обзывать? – возмутилась баба Ксеня и твердым шагом покинула кабинет.

– Однако баба Ксеня-то… того, – пробормотал Петрович. – Вот до чего склочность и безделье доводят. Говорил я ей, найди себе хоть хобби какое по душе.

Он малость подумал и набрал телефон психушки.

– Дежурный слушает!!! – рявкнули с той стороны так, что Петрович испуганно отдернул трубку от уха.

«Эти психиатры и сами малость того», – с неудовольствием подумал он.

– Участковый Степанов! – бросил он в трубку. – У меня для вас клиентка. Инопланетяне у нее мир захватили. Не пьет, не курит, не колется. Старая. Как бы не натворила чего. Записывайте адрес…

– Вы что, больной?!! – завопили на него с той стороны. – Или издеваетесь??! А может, вы новостных лент не читаете, телевизор не смотрите?! Инопланетяне захватили мир, и у нас тут черт знает что творится!!! Такого наплыва больных даже после введения компьютеров нового поколения не было! Одни видят инопланетян там, где их нет, другие не видят там, где есть, третьи считают, что они сами инопланетяне. А вы тут звоните, работать мешаете!!!

Связь оборвалась.

– Охренеть, – пробурчал Петрович. – Ничего не понимаю. Или психи захватили психушку, или это я с ума сходить начинаю? Инопланетяне захватили мир? Так мало спать и так много работать вредно, даже если ты мент.

Петрович насыпал в любимую кружку с надписью «чай мента» двойную порцию заварки и щелкнул кнопкой электрического чайника. Вопли дежурного психиатра занозой застряли в мозгу.

«Не может быть, чтоб баба Ксеня оказалась права».

«Однако…»

«Из ребят все еще никого нет. Лизочка не пришла. Из управления – ни одного сообщения. Такое впечатление, что рабочий терминал умер и это абсолютно никого не волнует. Последнее – особенно странно. А тут еще психиатр этот».

Нет, Петрович был счастлив, что его до сих пор никто не тормошит. Баба Ксеня ушла, и если прямо сейчас опустить голову на мягкую-мягкую папку… может, хоть полчаса поспать удастся?

Но все же…

«И за окном подозрительно тихо».

Петрович шепотом выругался и включил компьютер. Старенький 3D-монитор медленно разогрелся.

– Любую новостную на русском, – приказал Петрович.

– С какого момента? – поинтересовался комп приятным женским голосом.

– С этого, – буркнул Петрович.

– Слушаюсь, – откликнулся комп проникновенным голосом первого любовника из какого-то виртуального сериала.

«И когда нам уже интерфейс настроят? – печально подумал Петрович. – Самому, что ли, покопаться, чтоб не скакал туда-сюда?»

В следующий миг он забыл об интерфейсе. Напрочь. До интерфейса ли тут, когда…

– …ление сохранять спокойствие, – донесся до него бархатный мужской голос. – От нашего вмешательства в вашу жизнь пока не пострадал ни один землянин. Мы предпочитаем, чтобы так и оставалось. Надеемся на ваше благоразумное сотрудничество. Со временем вы наверняка сумеете оценить выгоды сосуществования с нами. Пока же просто примите к сведению…

– Твою мать, – простонал Петрович, вцепляясь в столешницу и вытаращенными глазами глядя на экран. – Что это за хрень?!

– А сейчас для вас прозвучит сочинение Вольфганга Амадея Моцарта «Волшебная флейта» в исполнении сводного хора войск оккупационной армии и Лондонского симфонического оркестра…

– Баба Ксеня, грымза старая, не соврала, чтоб ее!

Петрович выматерился в голос, встал, открыл сейф, достал табельный ствол и услышал свист закипающего чайника.

– Да. Чаю – надо. Обязательно надо. Погорячей, покрепче… И разобраться во всей этой хрени…

Петрович залил кипяток, насыпал сахару, вновь сел за стол, держа в левой руке чашку дымящегося чаю, а в правой пистолет.

Табельный «МР» («Мощь России»), которого менты переделали сначала в «Мент России», потом в «Мурлыку», а под конец просто в «Мурку», приятно тяжелил руку.

«Двух обойм на армию вторжения, конечно, не хватит, а все равно – приятно, что есть такая штука».

– Черт, ну что за чушь? – выдохнул Петрович, поднося к губам чашку. – Нет, я понимаю, если б нас китайцы захватили. Или даже американцы, хотя куда им… но почему инопланетяне? Что за фигня, на фиг?! И почему это случилось тогда, когда я так зверски не выспался? И, кстати, почему мой рабочий терминал не трещит от приказов и распоряжений?! Должна же быть какая-то реакция! Что должен делать я, здесь и сейчас, на своем рабочем месте, в подобной нештатной ситуации?

Чашка и пистолет промолчали.

Петрович поморщился, когда «хор оккупационной армии» явственно сфальшивил, а «Лондонский симфонический» судорожно заметался в попытке как-то это прикрыть.

– Хватит! – скомандовал Петрович, и новостная лента замерла на полузвуке. Красиво марширующая колонна инопланетных захватчиков застыла, задрав в воздухе правые ноги.

– Вот так и стойте, засранцы, – мстительно пробормотал Петрович.

Захватчики вынуждены были подчиниться.

– Увеличить изображение! – пробормотал Петрович.

– Метку, – потребовал комп.

– Без метки. Произвольно.

Изображение наползло и придвинулось.

– Совсем как мы, – выдохнул Петрович, разглядывая инопланетян. – Гляди-ка, и негры у них есть… а этот вроде на японца смахивает… или на китайца? О, и бабы тоже! В одной колонне с мужиками! А эта – ничего. А та – вообще красотка. Че те дома-то не сиделось, красотка? И как так вышло, что они нас захватили? Где были наши космические силы? Одних только военных баз на Луне – штук пять… или уже шесть? И это что ж получается, они всю Землю победили, так, что ли? И ни одна страна, ни одна армия не смогла… Черт, да не было ж ничего! Ни выстрела я не слышал! А ведь должен! Если это вчера вечером было, так я в это время Федоровыми занимался! Ну, шумно у нас там было, но не до такой же степени, чтоб полноценные боевые действия проморгать! Не могли же они всю Землю без единого выстрела захватить?! Или… могли?

– Все новостные – повтор с самого начала. С первого сообщения о захвате, – распорядился Петрович.

– Целиком или выборочно? – поинтересовался комп.

– Выборочно. Только самое главное. Но по всему миру.

– Временной отрезок, в который должно уложиться повторение? – спросил комп.

– Пятнадцать минут.

– Принято, – откликнулся комп.

Прихлебывая крепкий горячий чай, Петрович слушал безрадостную хронику падения горделивых бастионов человечества.

Лунные базы и марсианские колонии были захвачены одновременно. Военная техника вдруг перестала работать, а все операторы внезапно уснули. Проснулись уже в плену.

Та же участь поджидала и космические армады. Единственным космическим кораблем, успевшим выстрелить по неприятелю, был российский «Георгий Победоносец». Еще китайский хакер сумел что-то такое разладить во вражеской кибертронике. Впрочем, ощутимого вреда захватчикам это не причинило. На данный момент российские, американские и китайские корабли свободно дрейфуют на орбитах постояной дислокации, а экипажи наслаждаются гостеприимством чужих. Никого не обижают, не мучают, оказана своевременная медицинская и психологическая помощь.

Точно так же отказалась работать и наземная военная техника. Ракеты и самолеты не взлетали, орудия не стреляли, одна за другой отключались секретные системы связи, армии оказывались отрезанными от командования, а потом всех настигал внезапный, глубокий, как омут, сон.

Сообщения новостных лент становились все более истерическими. Странные люди, потрясая оружием, на всех языках мира призывали стоять до конца, убивать чужаков любыми силами и средствами. Один очкастый псих особо настаивал на немедленном подрыве всех атомных электростанций. Потом эти сообщения как отрезало. Новости оказались забиты приколами хакеров и рядовых пользователей. Стебались над захватом, захватчиками и сами над собой. Стебались над растерявшимися правительствами, прячущими свои деньги буржуями, ошарашенными военными и кинодивами, возжелавшими экзотической инопланетной любви. И новостные корпорации – впервые! – не торопились вычищать все это безобразие со своих священных страниц. Быть может, потому, что самим и сказать-то было нечего. В этот момент чужие наконец подключились к земной сети. И подхватили всеобщий стеб. Земляне даже не сразу поняли, что стебаются вместе с чужаками над ними же. Следом шли уже официальные сообщения от штаба оккупационных сил. И пришедшие в себя правительства, призывающие граждан не делать глупостей.

– Достаточно, – выдохнул Петрович, выслушав от миленькой инопланетяночки очередное заверение, что никому из землян не будет причинено ни малейшего вреда. – Остановить.

Изображение замерло. Инопланетяночка смотрела на Петровича искренним взглядом прекрасных глаз.

– Ишь, нарочно небось красотку подыскали, – пробурчал Петрович. И, вскинув верного «мурку», прицелился в застывшее изображение.

– Хозяин, не шали! – возмутился комп. – С периферией теперь наверняка перебои будут!

Петрович скривился, вздохнул и опустил ствол.

– Без тебя знаю, – буркнул он и встал.

– Врешь, красотка, – бросил он застывшему изображению. – «Никому из землян ни малейшего вреда»? Врешь. Будет вред. Вот прямо сейчас и будет. Нашей власти уже нет, вашей – еще нет. Вот в этом самом промежутке все и случится, если, конечно, не помешать. Вряд ли ты об этом подумала… инопланетяночка. А вот я – обязан. На своем участке, по крайней мере. Мент я, видишь ли. Работа у меня такая.

– Терминал?

– Да, Петрович?

– Что там у нас с Управой?

– Глухо, Петрович.

– Отправь вызов по всем каналам.

– Слушаюсь. Отправляю. Сделано.

– И что?

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Совсем. Отключение, блокировка вызовов, имитация обрыва связи, реальный обрыв…

– Ладно. Отправь тогда начальнику по закрытке.

– Сейчас. Да. Готово.

– Опять ничего?

– Опять, Петрович.

– А личный?

– Заблокирован.

– Хорошо. Отправь с таким кодом: две тысячи тридцать, лимонный, розовый, минус семь, зеленая звездочка, тройная хакерская спираль.

– Слушаюсь. Сделано. Есть контакт.

– Петрович, ты? – Глуховатый голос начальника звучал словно с того света. Изображения не было. – Чего тебе?

– Как это – чего?! – возмутился Петрович. – Разве не ты должен поставить задачу… в сложившейся ситуации?

– А ты еще на работе? – ответно удивился начальник.

– А где я, по-твоему, должен находиться?

– Ну ты даешь! Ладно. По старой дружбе – вот тебе совет. У тебя дача есть?

– Дача? – изумился Петрович.

– Дача, вилла, фазенда… домик за городом, одним словом. Ну хоть огородик, с собачьей будкой.

– Есть у меня дача, – буркнул Петрович. – От родителей осталась, а что?

– Бери служебный кар и дуй туда.

– И что я буду там делать?

– Сидеть.

– Сидеть?

– Вот именно. Сидеть. Тихо, как мышь.

– И что я там высижу?

– Послушай, ты, герой… нужно же разобраться, что к чему. Разберемся – вернешься. Ничего с твоим участком не случится, если он пару дней или даже пару недель без тебя постоит.

– Что ж, может, ты и прав, для себя… Игорь Степаныч, – тяжко промолвил Петрович. – Приятного тебе отдыха на свежем воздухе!

– Хозяин, периферия! – взвыл терминал. – Мог просто приказать, а не колотить по клавиатуре?

– Прости, – вздохнул Петрович.

Уже из чистого интереса он набрал пароли Ваньки, Сани, Игорька и Лизочки.

– Нет ответа, – виновато поведал терминал.

– И не будет, – кивнул Петрович. – Что ж, задача ясна. Один за всех и всех до одного! Как-то так, да?

Он одним глотком допил чай, спрятал пистолет в подмышечную кобуру надел фуражку и вышел.

– Замок!

– Да, капитан?

– Постановка на охрану. И смотри мне, кишки выдеру, если кого постороннего пустишь, будь он хоть сто раз инопланетный захватчик!

– Есть, капитан!

«Это мой участок. Это мои люди. Я должен их охранять и защищать! – думал Петрович, шагая по странно пустым, насторожившимся улицам. – Они надеются. Они рассчитывают на меня. У меня нет права их подвести. Я – мент».

Где-то на уровне ощущений, на странном смешении взрослого и детского, в нем билась надежда, что где-то там… он не знает где, но это и не важно… где-то там, точно такой же парень, только отвечающий не за один участок, а за всю страну, за весь народ, точно так же выходит на улицу, засунув пистолет в подмышечную кобуру.

«А был бы такой парень, чтоб за весь мир отвечал, они б нас и вовсе не взяли!»

Стильная нарядная витрина сверкала в лучах утреннего солнца. Человек, уставившийся на эту витрину, внезапно шагнул вперед и взмахнул рукой.

Руку с молотком Петрович перехватил в последний момент. Несостоявшийся магазинный грабитель дрогнул и повернул к Петровичу изумленное испуганное лицо.

– Вовчик! – охнул Петрович. – Ты чего это? Из виртуальных дебоширов решил в грабители магазинов переквалифицироваться?

С Вовчиком Петрович был знаком давно, и знакомство это успело изрядно достать обоих. Примерно раз в неделю с Петровичем связывался кто-нибудь из Вовчиковых соседей с жалобой на очередное Вовчиково виртуальное хулиганство.

…Еду я это на бал к герцогу Фрозенхэптону… вся такая прекрасная… загадочная… в полупрозрачном платье и тончайшем шелковом белье… а в прическе – сплошные бриллианты! И только я собралась покинуть свой экипаж, как в разрыв пространства вдруг ввалился здоровенный вонючий тролль и меня дубиной! Прямо по прическе!

…Только я выхватила катану, дабы достойным образом отразить атаку моей благородной противницы, как в поединок вмешался какой-то отвратительный самец с дубиной. Мы, конечно, изрубили его на мелкие кусочки. Но это было так некрасиво… И недостойно. И стыдно. Пришлось из-за какой-то бестолочи нам обеим покончить с собой…

…И только граф Вулфстайл решил покатать меня на своем жеребце… как из кустов вывалилась какая-то отвратительная образина и своей дубиной перегадила мне весь гейм!

…Гоню это я на классной тачке… скорость под тыщу… ночь, трасса… и вдруг со всей дури врезаюсь в какого-то гоблина! Я, между прочим, оплачиваю нормальный, защищенный коннект, со мной такого просто не должно происходить! Я три месяца апгрейдил тачку и чтоб такая лажа?!

Вовчик не имел постоянной работы, так как, по его собственным словам, это отвлекало его от ИГП (игр с глубоким погружением), в которые нынче не играл только ленивый ретроград. А временные заработки не позволяли ему купить нормальный вирт-костюм. Те жуткие подделки, которыми он пользовался, были либо вовсе не экранированы, либо обладали настолько слабенькими экранами, что об этом и говорить было смешно. Поэтому Вовчик постоянно «проваливался» в чужие игры и, разумеется, оказывался там весьма неуместен. Соседи жаловались. Петрович приходил. Долго трезвонил в дверь. Наконец открывал ее универсальной ментовской отмычкой, вытаскивал Вовчика из вирт-костюма, читал ему нотацию, конфисковывал костюм и уходил. После этого где-то неделю граждане наслаждались нормальным полноценным виртом. Все дамы успевали на бал, все воительницы без помех крошили своих противниц, графы катали юных прелестниц на жеребцах, а гонщикам никто не мешал рвать пространство в клочья. Всю благословенную неделю Вовчик вкалывал на какой-нибудь тяжелой работе, зарабатывая себе на такой же пиратский вирт-костюм и на пожрать заодно. Потом история повторялась.

– Совсем сдурел? – поинтересовался у виртуального дебошира Петрович.

– Так инопланетяне же… – выдал Вовчик в свое оправдание.

– Что инопланетяне? – нахмурился Петрович.

– Ну… это… захватили, то есть…

– И поэтому ты решил, что ограбить магазин – неплохая идея? Когда всем нам и без того в любой момент может стать очень и очень плохо – решил сделать еще хуже?

– Это же не просто магазин! – Вовчик с вожделением посмотрел на витрину, за которой были выставлены вирт-костюмы. Дорогие, эксклюзивные модели, такие далеко не каждому по карману. – Я ж не ради обогащения какого!

– Какая разница, что именно и с какой целью тебе захотелось украсть? – фыркнул Петрович.

– Мне ж не просто так! А для дела. Я по гейму подняться хочу! Сколько можно рядовым троллем болтаться?! Будь у меня нормальный костюм, я б давно в вожди выбился, а то и вовсе в шаманы! Опыта у меня хоть отбавляй. И соседям бы не мешал больше. Не пришлось бы вам меня из вирта в реал вытаскивать. Ну какая вам разница, а? Все равно ведь власть меняется. Ну возьму я один хороший костюм, хозяин не сильно обеднеет, небось… вон у него этих костюмов сколько! Кто вообще в этой суматохе что-то заметит?

– Кража остается кражей вне зависимости от власти, Вовчик, – сказал Петрович. – Твое счастье, что я тебя вовремя перехватил. А на костюм и заработать можно. Даже на такой.

– Заработать? А как же гейм?! – воскликнул Вовчик. – Это сколько времени мне на такой костюм горбатиться?! В реале! Тролли из моей банды и ник мой забудут за это время!

– Ничего, вспомнят, – ответил Петрович. – Хороший удар дубины отлично прочищает память!

– Что вы вообще в этом понимаете? – возмущенно взвыл Вовчик. – Такие, как вы, вообще не геймят! Только по новостным лентам носом водят! Ни ума, ни таланта, ни дерзания! Вы только и способны, что другим крылья подрезать, вот!

Терпение Петровича подошло к концу. Нет, вот уговариваешь-уговариваешь такого идиота: спокойно, парень, ничего не случилось, ты просто дурак и обыкновенный законопослушный гражданин, а он вырывается и во весь голос вопит: да нет же, я вор, я грабитель, держите меня!

– С тобой, придурок, говорит великий шаман Альцгеймер. Шестидесятый лэвел, если ты, болван, не в курсе! – рявкнул Петрович.

Петрович и в самом деле когда-то играл во «Время Легенд», на котором, как наркоман на игле, сидел Вовчик, да и сейчас порой заходил малость размяться, если реал позволял, что, увы, случалось не часто. Менту и без игрушек есть чем заняться по жизни.

У Вовчика округлились глаза. Он не мог не знать одного из самых авторитетных шаманов Клана Поющих Скал.

– Альц… сам Альцгеймер… да вы ж легенда! – выдохнул он, с обожанием уставившись на Петровича. – Я вас и видел-то всего пару раз! Вы так круты, что просто… ну, просто…

Вовчик задохнулся от избытка чувств и замолк.

– Придурок! Ты меня раз в неделю видишь, когда я тебя за шкирку из твоего неэкранированного самопального вирт-костюма выдираю! – рявкнул Петрович.

– Э… ну… да… но я же не знал, что…

– Ты почему нормально на костюм заработать не хочешь, болван? Даже если б я тебя не поймал, производитель все равно твою обновку заблокировал бы! – проворчал Петрович, чувствуя себя несколько странно. Не так часто нарушители смотрят на ментов с беззаветным обожанием.

– Но ведь инопланетяне… – пробормотал Вовчик.

– Дались тебе эти инопланетяне, – скривился Петрович. – Дня три, учитывая вторжение, ты в своем краденом костюме пробегаешь, а потом его все равно отрубят. Забудь. Вот ты говоришь, у тебя опыта достаточно, так?

– Ну, – вздохнул Вовчик, не понимая, куда клонит его обожаемый кумир, по совместительству оказавшийся еще и сердитым дядькой-ментом.

– А почему в детсадик для юных троллей не ходишь?

– Начинашек учить? – скривился Вовчик. – Соплякам носики утирать? Показывать, как правильно дубину держать и боевой рык вырабатывать? Фу, меня моя банда засмеет! Я – суровый, угрюмый тролль, это не в моем стиле.

– Но именно так можно заработать на приличный вирт-костюм, – заметил Петрович. – Кстати, сам-то ты ведь проходил этот детсадик, так же, как и твоя банда. И кто-то вам помогал. Носики утирал. Как дубину держат, показывал. Кто-то всегда должен помогать начинающим. А банде своей можешь сказать, что именно так заработал на приличный костюм великий шаман Альцгеймер.

– Вы… – ошеломленно выдохнул Вовчик.

– А до этого у меня был такой же паленый костюм, как у тебя, – заметил Петрович. – Кстати, раз ты все равно нигде постоянно не работаешь, выясни, в какое время играют твои соседи, и найди для себя свободные промежутки, чтоб никому не мешать. Кроме того, я зайду к тебе завтра, принесу простейший экран собственного изобретения. Он хоть частично изолирует посторонний гейм от твоего проникновения.

– Э… ага… – ошеломленно пробормотал Вовчик. – Спасибо, шаман.

– И если я только не найду тебя через пару дней среди воспитателей детсада – пеняй на себя вместе с твоей бандой! – пригрозил Петрович. – Слышал небось, что происходит с теми, на кого рассердился Альцгеймер?

– Да, шаман! – выдохнул Вовчик. – Будет исполнено, великий!

– Вот и давай! – кивнул Петрович, отпуская нарушителя. – Да пребудут с тобой магия и меч, внук мой!

Вдали зазвенели разбивающиеся стекла. Послышались глумливые крики. Петрович понял, что опаздывает, и припустил бегом.

– Ну и дурак ты… Петрович, – бормотал он на ходу. – Полный идиот! Надо было… кар взять! Много эдак… набегаешь!

Это был не маленький магазинчик вирт-товаров, а большой маркет, где продавалась всякая всячина. И громил его не одинокий геймер-романтик, а с десяток взрослых мерзавцев из тех, что всегда возникают в трудные времена.

Еще вчера законопослушные мирные граждане, они вдруг превращаются в мародеров, грабителей, насильников и убийц, легко и даже с какой-то радостью становятся предателями и палачами. Стоит лишь обыденной жизни слегка накрениться, а закону дать хоть небольшую слабину – и благообразные лица превращаются в мерзкие хари.

– А ну, стой! – рявкнул Петрович, подбегая и выхватывая ствол.

– Напугал! – злорадно заорал один из мародеров. – Что ты в меня стволом-то тычешь, ментяра? Не работает твоя пушка, понял? Не работает! Пришельцы все оружие – чик! – и выключили. Ясно?

Петрович отвел ствол в сторону, нажал на курок и убедился, что так оно и есть. Пистолет не стрелял, хотя был полностью исправен.

«Черт, сразу сообразить надо было! Во всех новостях ведь повторялось, ракеты не взлетели, пушки не выстрелили, так почему мой пистолет должен быть исключением? Хоть бы проверил, дубина!»

– Катись отсюда, мусор, – продолжал разоряться мародер. – Ты нам со своей пукалкой не страшен. Теперь наше время!

Петрович сделал два быстрых шага, и рукоять пистолета, описав свистящую дугу, впечаталась в голову мародера.

– Вот так, – промолвил Петрович, глядя на рухнувшего ему под ноги мерзавца. – А ты говорил, не работает… дурачок.

– Атас, мужики! – Побросав награбленное, мародеры сбились в стаю.

– Шел бы ты отсюда, ментяра… – негромко проговорил один из них. – Все равно ваша власть кончилась. А то ведь, сам понимаешь… ну кто тебя тут найдет? Кончим, на части разберем и в здешний холодильник сунем. Пришельцы ведь только огнестрел выключили.

В руке мародера тускло блеснул нож.

– В холодильник? – Петрович шагнул к мародеру, перехватил руку с ножом и вновь применил табельное оружие нестандартным способом. – Нет. В холодильник не стоит. Холодно там.

Отрубившийся мародер рухнул ему под ноги.

Остальные бросились на Петровича толпой.

Петрович сунул табельный в кобуру, отбросил нож подальше в сторону и, перехватив чью-то руку с дубинкой, от души врезал ее владельцу по физиономии. Великий шаман Альцгеймер в таких случаях обычно издавал леденящий душу вой, считающийся у троллей боевым кличем. Петровичу боевой клич был не положен, а в остальном дело не слишком менялось.

Вот тощий, со шрамом на скуле, бритый налысо тип отвалил, согнувшись от удара локтем в солнечное сплетение, вот бородатый здоровяк с хриплым воем перелетел через Петровича, разбросав ноги и сбив двух своих подельников, вот Петрович дрогнул от мощного удара в челюсть, потряс головой, приходя в себя, вот он перехватил еще один нож, вывихнув руку, поднырнул под высокий удар ногой, нанеся встречный, вот его кулак стремительно впечатался в еще одну голову…

– Вот и все, салаги, – выдохнул Петрович, оглядывая поверженных противников. – И никакого холодильника. Или, может, мне вас в холодильник по частям засунуть?

– Ты… не можешь… ты же – власть… – просипел один из мародеров, тщетно пытаясь разогнуться.

– Вла-асть? – ласково протянул Петрович. – А кто-то тут совсем недавно кричал, что власть кончилась. Ты не помнишь, кто бы это мог быть?

– Все равно… мы тебя… кончим… гад! – простонал другой, тщетно пытаясь разогнуться.

– Если доживете, – ухмыльнулся Петрович. – Потому что я потихоньку начинаю приходить к выводу, что холодильник – совсем недурная идея.

– Погоди, начальник, мы ничего такого не натворили, чтоб нас на куски резать, – подымая голову, выдохнул еще один. – Это ж беспредел выходит. А ты – мент. Ты обязан закон соблюдать.

– Спасибо, что напомнил, – очаровательно улыбнулся Петрович. – А то меня что-то память сегодня подводит. Ладно. Буду соблюдать. На колени! Руки на затылок! И кто дернется – почувствует на себе тяжелую руку закона! Очень тяжелую, – добавил он, зверски зевнув. – Потому что закон сегодня не выспался. И может случайно перестараться.

– Да мы что, начальник… мы ж ничего… не сердись только…

Просительный, виноватый тон ни на секунду не обманул Петровича.

«Вот он – главарь, заводила, мозговой центр этой группы, – думал Петрович. – Эти мерзавцы еще сами не знают, что они – почти сложившаяся банда. Они еще кажутся друг другу случайными подельниками, товарищами по удачному предприятию, которое так не вовремя испортил сволочной мент. Им кажется, что сейчас они разойдутся в разные стороны, что каждый потащит свой узел с награбленным барахлом к себе домой и на этом все. Ничего. Еще пара-тройка магазинов, и они почувствуют себя единым организмом. А этот – будущий мозг, и он уже сейчас все понимает, сволочь. Ему и досталось-то меньше остальных. Упал, едва я на него замахнулся. Бережется, гад. Не барское это дело – от ментов по роже огребать. Для этого шестерки есть.

Убивать не за что. Отпускать нельзя. Стоит им за угол свернуть, как они вновь примутся высматривать, где что плохо лежит, и, не дай бог, кто-то встанет у них на пути. Так что ж с ними делать? Есть ли кто в «обезьяннике»?»

Петрович вздохнул и коснулся именного напульсника, подаренного на очередной День милиции, связываясь с «обезьянником». К его удивлению, на вызов ответили почти сразу.

– Обезьяний пастух Костя Родионов слушает! – В синеватой голограмме напульсника показалось своеобразное Костино лицо. Костин отец был из поморов, здоровенный весельчак и балагур, мать – маленькая улыбчивая кореянка. То, что у них получилось в итоге, влет очаровывало прекрасную половину человечества. А еще Костя был прекрасным работником. Настоящим ментом, без дураков.

– Костя, родной, ты на работе! – радостно вырвалось у Петровича.

– И тебе привет, Петрович! – весело откликнулся тот. – Должен же кто-то наших «обезьянов» пасти, чтоб не разбежались.

– Я тебе сейчас еще «обезьянов» подброшу, – посулил Петрович. – Есть где разместить?

– Найдем, – откликнулся Костя. – В крайнем случае штабелями уложим!

– Какой ты сегодня злой с утра пораньше, – ухмыльнулся Петрович. – Штабелями! Прямое нарушение демократии и личного пространства граждан!

– Ну… мы можем назвать это временной архивацией, с применением простейшего архиватора типа «пендель», – окончательно развеселился Костя. – А кроме того, я к любому из «обезьянов» готов допустить адвоката!

– И куда ты их денешь? В тот же штабель?

– А куда еще? Архивация, она и в Африке архивация… – развел руками Костя.

– Ладно… архивариус… жди, сейчас буду, – пообещал Петрович и, отключив напульсник, повернулся к мародерам.

– У вас два варианта на выбор, граждане, – ласково промолвил он. – Временная архивация у Кости или холодильник прямо тут. Вопросы?

И посмотрел на них страшным взглядом шамана Альцгеймера.

Вопросов не возникло. Холодильник тоже никого не вдохновил.

«Хорошо, что «обезьнник» близко! – в очередной раз порадовался Петрович, глядя, как Костя могучим пинком подбадривает последнего из «обезьянов» и закрывает за ним решетку двери. – Не то непременно бы кто-то сбежал».

– Как ты их довести-то умудрился, – поразился Костя.

– Сам не знаю.

– Хоть связал бы, что ли…

– Нечем было. И некогда, – поделился Петрович. – Мы с тобой, Кость, едва ли не последние менты в городе, – с горечью добавил он.

– Не последние, – утешил его Костя. – Еще двое точно есть. Может, и другие потом подтянутся. Когда в себя придут.

– Надеюсь, – вздохнул Петрович. – Ладно, архивариус, держись тут. Звони, если что!

– И ты, Петрович.

Почти бегом вернувшись в участок, Петрович заскочил в гараж и разблокировал кар. С неведомым ранее наслаждением он залил бензина по полной.

– Вот так. И отчет писать не буду! – пробормотал он. – Вот еще! Отчитываться перед сбежавшими трусами?

«А красть, оказывается, приятно, – думал Петрович, созерцая доверху налитый бак. – Хотя это ведь не совсем кража… не для себя же беру… но все-таки…

Надо бы поинтересоваться у этих уродов, что они чувствуют, когда крадут. Есть ли от этого кайф и если есть, то от чего именно. От обладания украденным, от того, что не поймали, или от самого факта нарушения закона. И если верно последнее, может, их всех лечить надо, как наркоманов?

Ага. И меня с ними заодно.

Я вот почему-то чувствую себя приятно. И даже какое-то чувство мести… нет, торжества справедливости, что ли… вот, вы все сбежали, меня тут одного бросили, так я ж вам покажу – полный бак залью и спалю до капли, катаясь по городу! Фу, стыдоба какая выходит! Прям как маленький! И Костя со своей «архивацией» – туда же! Дорвались, два идиота!

Все. Хватит глупостей. Работать».

– Кар, свободное патрулирование района. Дополнительные указания получишь позже, – распорядился он, закрывая дверь.

Старенький гугл-автомобиль мигнул круизером.

– Да, Петрович. С началом рабочего дня! – откликнулся автомобиль.

– И тебя с тем же, – вздохнул Петрович. – День будет долгим.

«Сначала люди, потом имущество, – решил для себя Петрович. – А первые из людей – самые незащищенные: дети, старики, женщины…»

Медленно объезжая вверенный ему участок на патрульном каре, Петрович наблюдал, как в напуганный внезапным нашествием город потихоньку возвращаются движение и жизнь. Вот кто-то спешит уже на работу, кто-то торопится в булочную, вот проехала парочка авто, рыкнул сердитыми басами антикварный байкерский мотоцикл… инопланетяне там или не инопланетяне, а жить-то все равно нужно!

Петрович предотвратил разграбление магазина, торгующего напитками, и разнял драку, которая его насмешила. Пятеро мальчишек, из тех, кого Петрович снисходительно называл «студентами» ввиду отсутствия какой бы то ни было физподготовки, пытались избить здоровенного дядьку-грузчика. Они напрыгивали и отлетали, напрыгивали и отлетали, а сердитый грузчик только бурчал себе под нос разные нехорошие слова и вертел пудовыми кулаками.

– Семеныч, за что они тебя? – смеясь, поинтересовался Петрович, именем закона и короткой ментовской дубинкой остановив это безобразие.

– А я знаю? Домой с ночнухи шел, никого не трогал, спать хочу, как зверь, а тут эти с какой-то ерундой приставать начали, ну я их и послал… по известному маршруту.

– Он в инопланетян не верит! – выкрикнул один из «студентов».

Петрович смерил крикуна внимательным взглядом.

– И что? – мягко поинтересовался он.

– Но инопланетяне же… и надо что-то делать! А он…

– Вам, молодые люди, нужно идти домой, хорошо учиться, слушаться маму и не забывать кушать манную кашу, Я надеюсь, Семеныч не станет писать на вас заяву. Или станешь, Семеныч? Имеешь право.

– Так они ж мне ничего не сделали, – пожал плечами грузчик.

– Как это ничего? А вот ссадина у тебя на щеке. Легкое телесное, так сказать.

– Это я на работе, Петрович. Ящик ловил. Скользкие, зараза, и тяжелые. И какая сволочь такую упаковку придумала? Вот на кого заяву писать надо. А эти… пусть идут… кашку кушать. Ну сам посуди, Петрович, что они, такие дохлые, могли мне сделать? Скорей уж я их малость приложил… в воспитательных целях.

– Ваше счастье, ребята, Семеныч сегодня добрый, хоть и сонный. Заяву он писать не будет, – весело проговорил Петрович. – А воспитал он вас… – Петрович всмотрелся в помятые лица «студентов», – неплохо, на мой взгляд. Не вижу смысла вмешиваться. Так что можете отправляться домой… домой, я сказал! – внушительно добавил он.

– А то, что он в инопланетян не верит?! – вновь воскликнул один из «студентов».

– Ну… у нас свободная демократическая страна, – ухмыльнулся Петрович. – Каждый имеет право верить или не верить во что пожелает. До тех пор, пока это не затрагивает других граждан, естественно.

– Но инопланетяне – объективная реальность!

– И что? До тех пор, пока ты не мешаешь окружающим, можешь свободно в нее не верить. Имеешь право.

– Да? А если я, пользуясь этим вашим правом, перестану верить в вас, как в объективную реальность?!

– Ну, объективная реальность в моем лице быстренько убедит тебя в моей несомненной объективности, – Петрович с ухмылкой сунул под нос «студенту» свою ментовскую дубинку. – Я понятно выражаюсь?

– Э… да.

– Тогда домой, – бросил Петрович. – Сегодня у меня без вас хватает кого задерживать, так что можно сказать, вам повезло.

– Я тоже пойду, Петрович? – промолвил Семеныч, все это время молчаливо простоявший рядом.

– Конечно, Семеныч, прости, что задержал.

– Да ничего. Я ж понимаю – служба. Удачи тебе!

– И тебе, Семеныч.

«Кстати, почему я до сих пор не вижу никого из захватчиков? – подумал Петрович, усаживаясь в кар и продолжая патрулирование. – Они настолько уверены в себе, что им лениво нас контролировать?

Нет, кажется, мелькнула в воздухе какая-то штука, как раз когда я со «студентами» разбирался, слишком быстрая и огромная для самолета».

Инопланетянина Петрович увидел внезапно. Он был идеально похож на человека и все же чем-то от него отличался. Петрович не мог бы с ходу сказать, чем именно. Он шел по улице, что-то бормоча себе под нос и таща за волосы плачущую девчонку лет семнадцати. В другой руке чужого покачивался объемистый узел.

«Надо же, а они от людей почти не отличаются», – подумал Петрович, разглядывая захватчика. «Такие же сволочи», – чуть погодя мысленно добавил он, глядя на девчонку, которая время от времени делала тщетные попытки вырваться, и объемистый узел с явно украденным барахлом.

На Петровича инопланетянин бросил быстрый равнодушный взгляд и потащил свою добычу дальше, явно считая, что никто из местных не захочет и не посмеет вмешаться.

– А ну, стой! – рявкнул Петрович, догоняя захватчика и заступая ему дорогу. – Ты арестован! – и ткнул инопланетянина в живот бесполезным пистолетом.

Тот посмотрел на ствол. Ухмыльнулся.

– Не работает, – сказал он.

«Русский знает – это хорошо!» – порадовался Петрович.

– Работает, – заверил его Петрович и ткнул больнее.

– Дяденька милиционер, спасите меня, пожалуйста! – попросила плачущая девчонка.

– Обязательно, – ободрил ее Петрович. И ткнул инопланетянина еще раз.

Чужой охнул.

– Меня бить нельзя! – возмущенно воскликнул он. – Ты не можешь меня трогать!

– А я не трогаю, я провожу арест.

– Ты не можешь меня арестовать! Я представитель оккупационной армии. Мы захватили вас, теперь мы здесь хозяева!

– Отпусти девушку и верни барахло туда, откуда взял, – сказал Петрович. – Тогда я, так и быть, поверю, что ты какой-то там представитель, а не обыкновенный мародер.

– Я захватчик. Колонизатор. Имею право. – Инопланетянин попытался объяснить свою позицию упертому аборигену, умудрившемуся даже неработающее оружие превратить в грозную силу.

– Колонизатор? Захватчик? Так захватывай и колонизируй, а грабить и насиловать не смей! – откликнулся Петрович. – Отпусти девчонку, пока я добрый.

– Я имею право, – угрожающе нахмурился инопланетянин и потянул девицу за волосы с такой силой, что она взвыла.

– Да нет, дурачок, это право сейчас отымеет тебя, – ласково пообещал Петрович, примериваясь, куда бы ткнуть мерзавца так, чтоб наверняка. Чужой все-таки.

«Раз наших баб трахать могут, значит, такие же», – понадеялся Петрович.

Что ж, вот и пришла пора проверить, в какую сторону у них гнутся руки-ноги и там ли у них находятся болевые точки. А также какова боевая подготовка оккупационных сил. Что ж, посмотрим.

Обыкновенный удар коленом в пах оккупант пропустил, как последний фраер. После чего ему стало не до девичьей прически, которую он отпустил и послушно согнулся, как самый обычный землянин.

– Ы-ы-ы! – выдал он.

– Вот. А я о чем? – ласково промолвил Петрович и добавил ладонью по шее. – Ты арестован.

Чужой ткнулся носом в асфальт.

– Ай-яй-яй, – укоризненно протянул Петрович. – Кто ж тебя такого хилого без охраны погулять-то выпустил? А если б ты на наших бандюганов нарвался?

– Больно! – простонал чужой.

– Кто вообще занимался твоей боевой подготовкой?

– Никто. Я специалист по культурным контактам.

– Понятно, – фыркнул Петрович. – Изнасиловать аборигенку очень культурный способ налаживания связей. Стырить их несчастные вещички… то есть, прошу прощения, предметы материальной культуры – еще одна гениальная идея. Культурные контакты от этого наверняка процветут и запахнут. Или ты это по личной инициативе? Развлечься малость захотелось?

– Не ваше дело. Повторяю, у вас нет права предъявлять мне претензии. Я – представитель оккупационных…

Петрович легонько ткнул оккупанта носком ботинка, и тот замолк, опасливо косясь на ноги Петровича.

– Ладно, рассмотрим другую проблему. Больно тебе, говоришь? А тем, у кого ты отнял все это барахлишко? А девчонке, которую ты волок невесть куда? Ей, между прочим, еще и страшно было. Вдруг ты ее потом съешь, кто вас, пришельцев, знает?

– Мы не едим себе подобных.

– Тот людоед, которого мне как-то раз пришлось арестовывать, твердил то же самое.

– Но я же не… я только развлечься хотел!

– Ну так и искал бы такую, которая согласна.

– Я думал ее уговорить!

– Волоча невесть куда за волосы? Ты меня умиляешь…

– Даже если так… – пришелец распрямился и сел. – Даже если я не прав и что-то нарушил, судить меня могут только свои. А вы не имеете никакого права…

Петрович шагнул вперед и наступил инопланетянину на пальцы.

– А-а-а!

– Может, ты и представитель оккупационого чего-то там, раз твердишь об этом, как попугай, а вот я – здешний мент. Поставлен за порядком следить и таких гадов, как ты, пресекать!

Он слегка повернул стоявший на пальцах башмак.

– А-а-а!

– Вот видишь, некоторого взаимопонимания с оккупационным режимом мы уже достигли, – с удовольствием промолвил Петрович.

– Дяденька милиционер, – промолвила все еще стоящая рядом девчонка. – Не надо так. Ему же больно.

– Ему всего лишь больно, – возразил Петрович. – А нужно, чтоб еще и страшно стало. Они ведь навсегда пришли, понимаешь?

Девчонка кивнула, опасливо покосившись на инопланетянина.

– Надо же кому-то их воспитать немного, чтоб рядом с ними жить было можно.

Девчонка вновь кивнула.

– Беги-ка ты домой, – вздохнул Петрович. – Незачем тебе смотреть на мои методы воспитания.

– Ну почему же… – послышался глуховатый голос откуда-то сбоку. – На такие правильные методы посмотреть – одно удовольствие.

«Еще один инопланетянин», – подумал Петрович, собираясь для боя.

Этот второй и впрямь был опасен. Сухая точность движений не оставляла сомнений – перед ним наверняка опытный боец.

Специалист по культурным контактам обрадованно поднял голову и торопливо выпалил несколько звонких фраз.

– Мы должны говорить так, чтоб хозяева этой планеты нас понимали, – покачал головой второй инопланетянин. – Набрали всяких… гражданских… – вздохнул он, обращаясь к Петровичу. – Итак, ваш метод отличается простотой и оригинальностью. В полевых условиях – самое то. Ты, придурок, положи вторую руку так же, как первую! – приказал он специалисту по культуре.

Тот вновь откликнулся звонкой фразой. На сей раз она прозвучала жалобно.

– Ты что? Русский забыл? – ласково поинтересовался у него чужой.

– Нет.

– Положи руку.

– Но…

– Немедленно.

Когда рука чужого оказалась на асфальте, второй инопланетянин тотчас на нее наступил.

– Так как вы это делаете? Так?! – промолвил он, поворачивая башмак.

– А!!!

– И в самом деле эффективно, – кивнул инопланетянин. – Ты… урод… зачем к местной пристал?

– На… надоели… девочки из третьего… хотелось… новенького… Я ж ничего такого…

– Девочки из третьего, говоришь, надоели? Ничего. Познакомишься с мальчиками из пятого.

– За что?!

– Вот они тебе и объяснят, за что. Девушка, я прошу, задержитесь еще немного. Не убегайте, – просительно произнес второй инопланетянин. – Я приношу извинения за этого урода. Мы явились не за тем, чтобы грабить и насиловать, и он свое получит сполна.

– Дяденьки, да что ж вы творите? – возмущенно воскликнула девушка, перестав отодвигаться. – Он же так без пальцев останется!

– А зачем ему пальцы, раз у него все равно совести нет? – горько бросил второй инопланетянин. – Он-то, сволочь, знает, зачем мы вас захватили. Знает, и тем не менее посмел!

– И все равно – хватит! – решительно отрезала девушка.

– Хватит так хватит. – Инопланетянин убрал ногу.

Мгновение спустя Петрович последовал его примеру.

– У-у-у! – простонал «специалист по контактам», дуя на пальцы. – О-о-о!

– Для адекватного наказания этого мерзавца я вынужден просить вашей помощи, – обратился второй инопланетянин к девушке.

– Что? – вздрогнула та. И отступила на шаг.

– Мне нужен ваш психопрофиль, – объяснил тот. – Это никак не отразится на вашем здоровье и самочувствии.

– А… зачем?

– То, что он намеревался с вами сделать, мы извлечем из его сознания, после чего, пользуясь вашим психопрофилем, смоделируем картину так, словно бы она произошла. То есть, иными словами, воссоздадим ваши ощущения и переживания так, словно бы ему удалось добиться успеха. Разумеется, все это будет происходить отдельно от вас и никоим образом вас не заденет. После чего мы погрузим его в смоделированные ощущения, с поправкой уже на его психопрофиль таким образом, чтобы все, что могло произойти с вами, произошло с ним самим.

– То есть… наказание, адекватное преступлению? – заинтересованно спросил Петрович.

– По крайней мере мы стараемся, чтобы так оно и было, – ответил инопланетянин.

– Вы позволите? – вновь обратился он к девушке.

– Я? Да, – чуть растерянно кивнула она. – Дяденька милиционер, а…

– Я прослежу, – кивнул Петрович, с растущим интересом приглядываясь ко второму инопланетянину.

«Нет, не может же быть, чтоб мне так повезло!»

«Но кем еще он может быть, если не ихним ментом?»

Инопланетянин тем временем достал из кармана одежды нечто, больше всего напоминающее простенький антикварный плеер.

– Поскольку мы предполагали, что раньше или позже нам придется прибегнуть к чему-то подобному, то переделали эти устройства так, чтобы их использование не представляло для вас никаких сложностей и неудобств, – сказал он. – С другой стороны… у вас нет никаких оснований мне доверять, так что… начнем с меня.

Он воткнул в «плеер» нечто напоминающее миниатюрные наушники, после чего вставил их себе в уши.

– Вот так, – промолвил он. – Здесь всего одна кнопка. Если на нее нажать, то можно какое-то время слушать «Турецкий марш» Моцарта. За это время прибор считает ваш психопрофиль. Когда музыка закончится, нужно просто достать наушники из ушей. Вот, смотрите, сейчас я зафиксирую собственный психопрофиль…

Инопланетянин нажал кнопку и несколько минут молчал.

– Готово. Очень красивая музыка, – промолвил он наконец. – Так. Девушка, вас как зовут?

– Света.

– Что ж, Света… теперь вы нажмите кнопку и зафиксируйте мой психопрофиль еще раз.

– Я?

– Да. Обязательно. Я очень прошу вас сделать это и убедиться, что нажатие этой кнопки не причиняет никакого вреда. Пожалуйста.

– Ну… ладно.

Петрович зачарованно проследил, как девичий пальчик придавил кнопку.

– Вот, – промолвил инопланетянин после очередного молчания. – Потрясающая все-таки музыка. Теперь ваша очередь, Света.

– Ладно, – кивнула девушка и послушно надела наушники.

– Нажмите, пожалуйста, кнопку сами, – попросил инопланетянин.

– Хорошо, – откликнулась девушка.

«Во дает, коллега! – подумал Петрович. – Интересно, это он сам по себе такой заботливый или это часть их подготовки? И с чего такое трепетное отношение к захваченным?»

– А что это за инструмент играл? – снимая наушники, спросила девушка.

– Это наш инструмент, – ответил инопланетянин. – Если по-вашему… гидрофон… водяной орга́н получится, наверное… так поют водяные струи разной толщины и скорости, помещенные в силовые поля особой формы… честно говоря, я сам не очень понимаю, как это все работает, – наконец честно признался он.

– А… понятно, – откликнулась девушка. – Классная штука. Это… я пойду?

– Разумеется, уважаемая Света. Благодарю вас за сотрудничество, еще раз приношу извинения и заверяю, что без наказания этот мерзавец не останется! И, конечно, я не смею вас задерживать.

– А этого куда? – кивнул Петрович на все еще сидящего на тротуаре «спеца по культурным контактам». – Не хотелось бы мне его в наш «обезьянник» помещать…

– К мальчикам из пятого, как и было обещано, – откликнулся инопланетянин. – Право быть здешней «обезьяной» еще заслужить нужно.

Ловким жестом фокусника он добыл, как показалось Петровичу, просто из воздуха, тонкую длинную трубку, еще двумя-тремя точными, явно отработанными движениями превратил ее во что-то наподобие носилок, после чего указал на них «специалисту по культуре».

– Займи свое место.

Тот молча улегся на носилки. После чего материя, из которой они были изготовлены, мгновенно спеленала его, превратив в эдакую «куколку». Инопланетянин провел плеером по носилкам вблизи головы арестованного и еще раз щелкнул кнопкой.

– Порядок. Отправляем.

Носилки сами собой взмыли в воздух и устремились куда-то в небо.

– Охренеть, – высказался Петрович.

– Удобная штука, – кивнул инопланетянин.

Петрович проследил за полетом инопланетных носилок, которые на поверку оказались аналогом «воронка» на автопилоте, и повернулся к инопланетянину.

Что ж, вот и пришло время поговорить с настоящим оккупантом. Не мудаком, не сволочью, настоящим профи. У кого еще и выяснить все, что произошло и что дальше-то будет.

«Военный? Мент? Посмотрим».

– Получается, вы все русский знаете? – для начала поинтересовался Петрович у инопланетянина.

– Все, кто работает на территории России, – да, разумеется. Русский и еще несколько. Со всеми жаргонами, диалектами и профессиональными терминами. Нам важно, чтобы хозяева этой земли понимали нас в полном объеме.

– Положим, хозяева Земли теперь вы, – возразил Петрович.

– Ни в коем разе, – запротестовал инопланетянин. – Мы захватили вас, а не вашу планету. Все, что было вашим, останется таковым.

– То есть, буржуи зря тряслись за свои миллиарды? – ухмыльнулся Петрович.

– Не совсем так, – качнул головой инопланетянин. – Неразумно богатым людям придется поделиться.

– С вами?

– Нет, конечно. Зачем нам ваши деньги и прочие ценности? С теми, кто в результате такого непомерного накопления оказался чересчур беден. Впрочем, все будет проходить по возможности аккуратно. Мы не хотим свыше необходимого вмешиваться в вашу жизнь. Я понятно объясняю?

– Вполне, – кивнул Петрович. – Кстати, если не секрет, а кто такие «девочки из третьего» и «мальчики из пятого»?

– Не секрет. Девочки из третьего – служба психологической помощи, в том числе сексотерапия. Мальчики из пятого – экзекуторы.

– В третьем только девочки работают?

– Разумеется, нет. И в пятом не одни только мальчики. В нашей культуре нет религиозного отношения к половому распределению в профессиональной сфере.

– А у нас оно религиозное? – удивился Петрович.

– На наш взгляд – да, – ответил инопланетянин. – У вас вообще очень религиозное отношение ко всему, что касается пола. Да и ко многому другому – тоже.

– Но… есть же и неверующие.

– У них оно зачастую еще более религиозное.

– Хм, – Петрович покачал головой и решился наконец задать самый главный свой вопрос. Тот, что мучил его с самого начала встречи с этим вторым инопланетянином, так непохожим на первого.

– Послушай, друг… а ты ведь… ты ведь мент, да? Такой же, как я?

Инопланетянин посмотрел на Петровича с какой-то внезапной радостью, а потом рассмеялся и с удовольствием кивнул.

– Да, коллега, я тоже мент. Прислали на ваш участок для поддержания порядка.

– Так мне, это… сдать полномочия? – дрогнувшим голосом спросил Петрович.

«Черт! Как же я сразу не подумал! Это ж не подмога, это замена… он, конечно, крут, кто спорит, но он же ни фига здесь не знает. Эх, наломает дров… салага!»

– Сдать полномочия? Ни в коем случае, коллега! – как-то даже слегка испуганно воскликнул инопланетянин. – Как же я без вас? Боюсь, без ваших знаний и опыта ничего не выйдет. И вообще, считайте меня стажером, ладно?

«Офонареть. Он и это понял! Может, все еще и обойдется? Не один же он такой. Наверняка не один, есть и другие. Может, даже много».

– Ладно. Как тебя зовут, стажер?

– Здесь я Василий.

– А на самом деле?

Инопланетянин ответил.

– А еще раз и помедленнее, – попросил Петрович, который не смог не то что запомнить, просто воспринять странную смесь звонких и щелкающих звуков.

Инопланетянин старательно повторил, каждый звук отдельно.

«Примерно с такими же звуками боевая сороконожка пережевывает металлическую горгулью», – хихикнул некстати влезший Альцгеймер.

«Брысь, шаман, тут серьезные ментовские разборки идут, можно сказать, инопланетный контакт на уровне ведомств!» – шуганул Петрович свою вторую ипостась.

– Что ж, пусть будет Василий, – вздохнул он. – Об эти ваши звуки язык сломаешь.

Инопланетянин виновато развел руками.

– Как же вы русский-то выучили?! – вдруг дошло до Петровича. – И остальные? Слышь, Вася?

– Очень старались, – ответил инопланетянин Вася.

– Одуреть! – восхитился Петрович. – Слышь, стажер, будешь меня потихоньку учить вашему языку. Это ж не запрещено, надеюсь?

– Напротив, – улыбнулся тот. – Только приветствуется. А как мне называть вас?

– Петровичем. Меня все так зовут, – откликнулся мент.

«Совсем такие, как мы, – думал Петрович, глядя на инопланетного коллегу. – Или… не совсем? Должны же быть какие-то отличия. Анатомические… или более тонкие…»

– Нет, – промолвил инопланетный коллега, посмотрев на Петровича, и улыбнулся.

– Что «нет»? – вопросил Петрович.

– У меня нет присосок, Петрович. И щупальцев тоже нет.

– А откуда вы…

– Стажерам следует говорить «ты», Петрович, – ухмыльнулся пришелец Вася.

– Ты что… мысли читаешь… стажер? – хрипло поинтересовался Петрович.

– Вобще-то нет. Но эта была слишком уж очевидной. Прилетели черт-те откуда и при этом такие похожие – подозрительно, верно?

– Ну… да, – Петрович смутился.

«Только еще покраснеть недоставало!» – сердито подумал он.

– А жаль, что чтения мыслей не существует, – продолжил инопланетянин. – Полезная штука в нашем деле была бы. Так вот, мы настолько похожи на вас, что это кажется чудом. Когда нам стало известно о вашем существовании… мы так обрадовались!

– И первым делом захватили нас. На радостях, – пробурчал Петрович.

– Но это же естественно, – пожал плечами инопланетянин Вася. – Ведь мы так на вас похожи. Вспомните, сколько раз вы сами поступали точно так же…

– Мы? – возмутился Петрович. – Да никогда!

– Вы так плохо помните собственную историю? – поинтересовался Вася. – Стоило вам только открыть кого-нибудь похожего на вас, вы тут же его захватывали и вели себя… куда хуже нас, если честно. Взять хоть открытие Америки. Разве конкистадоры стеснялись? Или ацтеки, которых они завоевали, – разве они стеснялись, захватывая пленных и выдирая у них сердца? Или, может, англичане стеснялись, выгребая из Индии драгоценности центнерами?

– Так это когда было?! Ты бы еще неандертальцев вспомнил! – фыркнул Петрович. – Мы еще недоразвитые были! А с тех пор – ни разу.

– А с тех пор вам просто не представилось ни одной возможности, – заметил стажер. – А если б представилась? Вы бы ее упустили? Постарайтесь ответить честно, ладно?

– Может, ты и прав, стажер, только… нам, захваченным, с того не легче. И какого черта вам у нас понадобилось? Или вы свою планету похуже нас загадили и вам просто нужно куда-то перебраться?

– Честно говоря, именно это и стало основной причиной захвата. То, как вы ведете себя с собственной планетой и друг с другом, я имею в виду, – ответил инопланетянин. – Нет, нам не нужна ваша планета. Кстати, у нас их несколько. Ваша планета нужна вам, она у вас одна-единственная, ведь в ближайшее время ни на Марс, ни на Венеру вы перебраться не сможете. Эти ваши колонии – это же смешно, если честно.

– То есть, вы пожалели нашу несчастную планету и на этом основании нас захватили? – ехидно поинтересовался Петрович. – Послали сюда целую армаду, уйму людей, техники и все такое прочее, с единственной целью – научить нас гуманному отношению к собственной планете? Стажер, ты гонишь!

– А еще больше нас тревожит ваше отношение друг к другу… это же ужасно, когда вы бессмысленно гибнете в этих ваших дурацких войнах и прочих конфликтах. Каждый из вас – исключительно ценное живое существо, а вы никак не можете этого понять.

– Те уроды, которых я так недавно упек в «обезьянник», не кажутся мне исключительно ценными, – пробурчал Петрович. – И вообще, Вася, скажи своим, пусть пришлют агитатора поопытнее, неужели ты думаешь, что я поверю в такую туфту, как бескорыстный захват?

– Разве я сказал, что мы бескорыстны? – удивился инопланетянин Вася. – Наши цели так же корыстны и отвратительны, как у любого другого захватчика в вашей или нашей истории. Просто так вышло, что вы представляете для нас невероятную ценность. Поэтому мы просто не можем смотреть, как вы истребляете друг друга под разными надуманными поводами, заодно разрушая то единственное место, в котором можете жить. Мы не какие-то мифические «хорошие парни» из ваших виртуальных сериалов, мы мерзавцы, которые вынуждены хорошо относиться к захваченному, потому что иначе не имело никакого смысла тратить столько сил и средств на захват. Пользуясь вашими понятиями, мы вложили в вас слишком много, чтобы грабить, убивать и насиловать. Потому что нас интересует не сырье, не рабский труд или что-то еще в таком роде, как предполагали некоторые неуравновешенные личности из ваших новостных лент, нас интересует ваша биосфера, как таковая… и вы, как тот чудесный, уникальный нарост, что каким-то образом на ней случился.

– Чем же мы так уникальны, если не секрет?

– Не секрет. Все равно в ближайшее время все земляне пройдут экспресс-тестирование. Всех, кто его пройдет, ожидает уникальная работа и уникальные возможности.

– А кто не пройдет – в компост?

– А кто не пройдет – будет старательно учиться. По нашим прикидкам, вы все на это способны.

– Да? А старики, старухи?

– У вас нет стариков и старух.

– Стажер…

– В самом деле – нет. Каждая человеческая особь может в потенциале существовать около пятисот ваших лет. А вы умудряетесь умереть в каких-то семьдесят-восемьдесят…

– Можно сказать, во младенчестве, – пробормотал Петрович. – Так что же это за тестирование? И что за работа нас всех ожидает? Почему вы вообще решили, что мы можем что-то такое, чего не можете вы сами? А ведь не можете, иначе не было смысла нас захватывать.

– Можем, – вздохнул Вася. – Но недолго. Мы от этого сходим с ума. И гибнем.

– То есть, вы просто нашли тех, кто теперь будет умирать за вас?

– Вы от этого не умираете. У вас это вообще делается ради развлечения.

– Да ладно! И что же это такое?

– У вас это называется «энергоинформационные нити».

– То, что составляет начинку любого качественного вирт-костюма, – кивнул Петрович. – И что здесь такого? Только не говори мне, что вы ради этого нас захватили. Не гони, Вася!

– Не гоню. Это правда. Вы превратили в игрушку величайшее открытие. Собственно, не совсем так. Вы просто не натолкнулись еще на многообразие способов использования этого вашего открытия. И создание этих самых «нитей» не причиняет вашим создателям ни малейшего вреда.

– А вам – причиняет?

– Безумие и гибель.

– Но вы все равно, несмотря на безумие и гибель, нашли целую кучу способов использования этого самого открытия. И кто у вас занимается созданием этих самых «нитей»? Преступники?

– Как мы наказываем преступников, вы только что видели, Петрович. А созданием «нитей» занимаются добровольцы.

– И как у вас назначают добровольцев?

– А как у вас назначают телохранителей, чья задача закрыть собой охраняемый объект? Кто идет в спасатели, в ликвидаторы аварий на ваших атомных станциях?

– Но это же совсем другое!

– Почему? Достаточно отказаться от атомной энергии…

– И откатиться на пару веков назад. Ты даешь, Вася! Остаться без… без всего, в общем. Да это будет катастрофа почище взрыва на какой-нибудь такой станции!

– Вот и мы также не в состоянии отказаться от «нитей». Для нас это будет точно такая же катастрофа. Нет, даже бо́льшая.

Петрович попробовал припомнить все, что он знал об этих самых «нитях». Немного, если честно. Примерно столько же, сколько он знает об устройстве атомной электростанции. Каким-то образом эти самые «нити» повышают «реальность» вирта. Что-то вроде дополнительных нервов или как-то так… Их и открыли-то не так давно.

Петрович помнил эту историю. Романтичную, как все ей подобные. Хотя не исключено, что романтичной ее сделали сенсаторы, рекламщики и прочие создатели новостных лент. История о том, как безумная русская девчонка затеяла создать вечный двигатель для машины времени, а влюбленный в нее безбашенный китайский программист решил ей помочь. Он, конечно, знал, что это невозможно, но чего не сделаешь ради любви? Вечный двигатель не получился. Машина времени – тоже. А то, что вышло совершенно случайно, ошеломленные ученые назвали «энергоинформационными объектами без физической основы».

Поскольку открытие было тотчас же выброшено в Сеть, стать чьим-то секретом или военной тайной оно не успело, а несложный кустарный приборчик, на котором и была получена первая такая «нить», мог собрать любой начинающий изобретатель вечных двигателей. Ученые, военные и секретные службы опоздали. Собственно, они далеко не сразу поняли, что вообще что-то случилось, а когда поняли – было поздно. Инфа разбежалась по Сети, как круги по воде.

Говорят, один из важных чиновников, носившийся с идеей все это как-то засекретить, махнул на все рукой после того, как его десятилетняя дочь пришла из школы с колечком, сделанным из такой нити. «Мне мальчик подарил, потому что я ему нравлюсь», – сообщила она. «А откуда он это взял?» – взвыл папа. «Сам сделал», – ответила дочь. – У нас многие их делают. Я тоже хочу попробовать». Папе осталось только рукой махнуть на всю секретность. Можно, конечно, приказать убрать без шума и пыли десяток компьютерных гениев или похитить и где-нибудь их запереть, но не прикажешь же перестрелять половину детей?

Китайский программист, гораздо более практичный, чем его русская подруга, быстро сообразил, что можно сделать с этими самыми «нитями», и вскоре открыл маленькую фирмочку, производящую вирт-костюмы нового поколения. Маленькая фирмочка незаметно переросла в огромную корпорацию, а два главных босса поженились. Говорят, где-то в глубинах корпорации до сих пор существует секретная лаборатория, где ведутся работы по созданию машины времени. Конечно, когда счастливая мать троих детей находит для этого время и умудряется вытащить своего вечно занятого мужа из его бизнес-проектов. С другой стороны, подрастающая смена вызывает определенные надежды, что раньше или позже машина времени все-таки будет построена. С вечным двигателем, разумеется.

«Для нас это и в самом деле игрушки, – подумал Петрович. – Точно коллега подметил. Развлечение. Вроде были еще какие-то работы в медицине, что-то о замене пострадавших нервов, кажется… если я ничего не перепутал, конечно. Да. И на этом все. А медики такие осторожные и неторопливые ребята. Даже если они до чего-то дорылись, пока все как следует не проверят – фиг кто узнает. А эти… до чего такого они додумались, что для них это так важно?»

– Атомная энергия, да? Ведь именно с атомными электростанциями ты их сравнил, коллега? Так, может, вы швыряете эти «нити» в топки ваших звездолетов? Обогреваете ваши планеты, освещаете города, производите пищу и все остальное? Осуществляете связь между планетами. Живете. Дышите. Любите, рожаете детей. И кто-то постоянно должен сходить с ума и умирать, чтоб все остальные могли продолжать делать это с комфортом, – хрипло промолвил Петрович. Нет, не совсем Петрович. У того бы так не вышло. Это опять Альцгеймер рвался наружу, помочь непутевому менту прояснить ситуацию, предельно откровенно, так как и должен любой уважающий себя тролль, тем более шаман.

Инопланетянин Вася удивленно посмотрел на Петровича и кивнул.

– Собственно говоря, ведь и у нас то же самое. Просто мы научились об этом не думать, – с горечью бросил Петрович-Альцгеймер. – Не думать о тех, кто умирает за нас, за наше сытое благополучие. А вы? Вы, видимо, нет. Не сумели научиться. Вы искали выход и нашли его. Нашли нас.

– Мы тоже… научились не думать, – вздохнул инопланетянин Вася. – Мы вспомнили. Когда нашли вас.

– Вот только… почему вы даже не попробовали с нами договориться? Просто… торговать, обмениваться. Ведь у вас наверняка нашлось бы, что нам предложить. Так почему вы не пришли как равные?

– Да ведь мы и так вам предложим, – ответил Вася. – Уже предлагаем. Это ведь первоочередные проекты. Продление жизни для всех, секреты излечения ваших неизлечимых болезней, устранение военных конфликтов, помощь в освоении Марса и Венеры.

– И все это могло быть обменом, торговлей, – заметил Петрович. – А чем стало теперь? Подачками?

– Подарками, – возразил инопланетянин. – А почему мы даже не попытались с вами договориться? А с кем договариваться?

– Ну… с государствами… правительствами… – чуть растерялся Петрович.

– Это не помешало бы вам продолжать издеваться над своей планетой и друг над другом, – заметил инопланетянин. – А кроме того, у вас ведь всего две формы правления, и неизвестно, какая хуже. Демократические лидеры меняются через несколько ваших лет, и политика пришедшего на смену может полностью отличаться от позиции его предшественника. Диктаторы вообще живут от переворота до переворота. С кем у вас можно надежно о чем-то договориться?

– Поэтому вы предпочли просто все захватить.

– Поэтому мы решили договариваться со всем населением Земли, предварительно убрав мешающие такому диалогу надстройки.

– Интересный диалог выходит… Вася.

– Почему же нет, Петрович? Вот как я сейчас с вами договариваюсь. Объясняю, зачем вы нам нужны и что вы можете получить от нас.

– Ладно. А те, кто все-таки окажется неспособен к этой вашей хитрой работе?

– Будут жить так же, как и раньше, с поправкой на все те возможности, которые мы вам предоставляем. Возможности предоставляются для всех землян вне зависимости от их способностей.

– Хорошо. Еще вопрос. А у вас какая форма правления?

– А на этот вопрос, Петрович, я смогу вам ответить не раньше, чем вы как следует выучите наш язык и познакомитесь с нашей культурой. Иначе просто не получится. Слишком несходные понятия.

– А по-простому? На пальцах?

Инопланетнин усмехнулся. Покачал головой.

– Лучше никак, чем неправильно. Ну чем вам поможет, если я скажу, что форма правления у нас связана с математикой и некоторыми сложными букетами запахов?

– Ничем, – с досадой признал Петрович. – Ладно. Тогда про эти «нити» давай, стажер. Что вы с ними делаете? Как это происходит? Или это тайна?

– Ни в коем разе. Вот самый простой способ. В ваших «нитях» энергия и информация текут в обе стороны, верно?

– Вроде бы. Я же не специалист. Наверное.

– Так вот, если сделать так, чтоб они текли только в одну сторону, тогда у «нити» исчезает середина. То есть, то, что помещено в ее начало, тотчас оказывается в самом конце. Материальные объекты – тоже.

– Так это же… – выдохнул Петрович. – Так это же портал! – оттолкнув Петровича, воскликнул шаман Альцгеймер, неоднократно пользовавшийся этим нехитрым заклятьем, позволявшим оказываться в самых неприятных для врага местах и исчезать оттуда, старательно перед тем напакостив.

– В том числе, – кивнул инопланетянин Вася. – В частности, это космический лифт, который позволяет нам собирать наши корабли на орбите, не издеваясь над атмосферой в частности и биосферой в целом.

За углом послышался грохот. Зазвенели разбитые стекла.

– Стажер, за мной! – воскликнул Петрович, срываясь с места.

«А классный ведь парень, даром что инопланетянин, – получасом позже думал Петрович про своего стажера, передавая Косте Родионову еще троих любителей под шумок поживиться чужим добром. – Классный парень и отличный профессионал! Если б он еще поменьше трясся над всеми этими засранцами».

И пошла работа.

– Петрович, а ну стой!

Петрович вздрогнул и остановился. Голос бабы Ксени он бы не спутал ни с чьим другим.

– Все, стажер, – ухмыльнулся он. – Мы с тобой попались. Сейчас меня назовут предателем и потребуют тебя расстрелять!

«Только бабы Ксени мне сейчас недоставало! – подумал он. – Вот уж намучаются бедные захватчики, если именно у нее окажутся те самые способности!»

– Ну что вы, наставник, – обернувшись, рассмеялся инопланетянин. – Не думаю, что все так уж страшно.

«Наставник! – ухмыльнулся про себя Петрович. – Это Альцгеймера так часто именовали, а участкового Петровича… что-то не припомню».

Петрович обернулся вслед за ним.

Баба Ксеня была не одна. Рядом с ней стояла невысокая светловолосая девушка в синем плаще. На руках у нее удобно устроился огромный кот.

– Ты вот что, Петрович, когда инопланетян стрелять станешь, смотри, стреляй с разбором! Среди них и хорошие попадаются, – заявила баба Ксеня.

– Ого! – удивился Петрович. – А с чего это вдруг такая резкая смена политической платформы? Я тут, можно сказать, все время после нашей беседы только тем и занимался, что пистолет надраивал да пули полировал, а ты вдруг такие виражи закладываешь?

– А с того, Петрович, что вот – познакомься, – это Машенька-Атариэль. Самая что ни на есть настоящая инопланетянка. Инспектор по сглаживанию чего-то там… я забыла чего… то есть важная шишка у них. Но такая милая… такая хорошая…

Инопланетянка смущенно улыбнулась.

«Типичная русская красавица, – подумал Петрович. – Даже странно, что где-то у черта на куличках жили люди, настолько на нас похожие. Что-то здесь не то».

– Машенька-Атариэль, – представилась девушка.

«И имя типично русское. Лет двадцать назад было очень модным среди геймеров. После очередного «Мастера меча» детям только такие и давали».

– Петрович, – представился он.

– А мы, Петрович, знаешь, куда ходили? – тотчас вмешалась баба Ксеня. – Кота покупали, вот!

– Кота вижу, – кивнул Петрович. – А зачем?

– Для меня, – ответила баба Ксеня. – Жить у меня будет. Вот. И пусть теперь Васька-хакер только попробует какой беспредел учинить. Мой кот его кота мигом укоротит. Это ж не кот, а целая дивизия!

Кот и в самом деле был огромен. И как только такая хрупкая девица его на руках удерживает?

– Э… да. Понятно.

– Ничего тебе не понятно, Петрович. Он теплый. С ним поговорить можно. Он не будет мне возражать на каждом слове, как ты.

– Ага. Только обои обдерет, – не удержался Петрович.

– Да и шут с ними, с обоями… вон Машенька-Атариэль обещала помочь, если что.

– А вы умеете клеить обои? – удивился Петрович.

– Ну… надо же когда-то научиться… – Она ухмыльнулась и вдруг подмигнула, одновременно скорчив настолько непередаваемую рожу, что Петрович аж подпрыгнул.

– Нет! Не может быть! – потрясенно прошептал он, уставившись на Машеньку-Атариэль.

– Ну почему же? – откликнулась та.

– Стажер! – рявкнул Петрович. – Немедленно взять у девушки чертова кота, прихватить бабу Ксеню и отойти отсюда к морготовой матери шагов на двадцать!

– Но что случилось? – удивленно поинтересовался инопланетянин Вася.

– Стажер, это приказ! – зарычал Петрович.

– Ох, ну ладно… – инопланетянин вопросительно покосился на девушку. Та кивнула в ответ. И передала ему кота.

– Баба Ксеня. Давайте в самом деле отойдем немного… кстати, я коллега Петровича и даже в каком-то смысле его ученик, так что, если есть какие-то жалобы – можете изложить их мне.

– А он не обидит… Машеньку? – чуть испуганно пробормотала баба Ксеня, оглядываясь. – Этот Петрович иногда такой грубиян бывает…

– Ну что вы… коллега настоящий милиционер, – уверенно откликнулся инопланетянин Вася.

– А… она его?

– Посмотрим. Если что, мы всегда сможем прийти на помощь, ведь так?

– Выдра, ты?! – неверяще выдохнул Петрович.

– Альцгеймер! – откликнулась та. И с упреком добавила: – Вот я тебя сразу узнала. А ты так ничего и не понял, пока я свою боевую гримасу не скорчила!

– Но как я мог… мне и в голову не могло прийти, что инопланетянка…

– Я говорила, что не с Земли. Много раз, между прочим. У меня и в профиле стоит: «не из этого мира».

– Мало ли что у кого стоит в профиле! А в чате… мне казалось, ты это шутишь так… а на самом деле просто не из России. Из Китая там, из Японии, Европы, Америки… мало ли кто во «Время Легенд» играет…

– Я каждый раз отвечала честно, и ты каждый раз честно не верил, – печально усмехнулась она.

– Выдра… мы столько раз прикрывали друг другу спину… рубились спиной к спине… и все это время ты… изучала нас… проводила разведку? – с горечью поинтересовался Петрович.

– Нет! – откликнулась она. – Разведку я в других местах проводила. А с вами… мне просто понравилось с вами играть. Я по правде играла. Доказать, естественно, не могу, но… Мне даже влетало от начальства за то, что к вам хожу.

– Точно, – припомнил Петрович. – Ты пропадала. У тебя были какие-то неприятности по работе…

– Еще бы! Мне отрубили все входы! Ты представить не можешь, с чего я выходила! А потом пропал ты. Совсем.

Петрович вздохнул.

– Работа заела, – буркнул он. – Ладно. Кстати, ни в жизнь не поверю, что ты на самом деле выглядишь так, как сейчас. Выдра просто не может так выглядеть.

– Ты, как всегда, проницателен, шаман. Только между нами, троллями: мой нынешний вид – косметика.

– А у других?

– И у других. Начальство решило, что так лучше.

– А какая ты на самом деле?

– После работы покажу. Мы ведь сейчас оба при исполнении, что ты, что я…

– Тогда… приглашаю тебя после работы… на чашку чая, да?

– Чаю? Разве тролли пьют чай? Разумеется, я буду пиво!

– Ты сильно рискуешь, Выдра.

– Я?

– И что это было, наставник? – поинтересовался инопланетянин у Петровича, когда тот вернулся к нему, а баба Ксеня и Машенька-Атариэль с котом на руках продолжили путь.

– А ты во «Время Легенд» играл, стажер? – откликнулся тот, улыбаясь каким-то своим мыслям.

– Ну… пробовал немного, – смутился инопланетянин.

– Класс персонажа?

– Эльф.

– Специализация?

– Стрелок.

– Левел?

– Третий, – ответил инопланетянин.

– Ты слишком молод, чтоб знать столь великие тайны, о, салага.

– А все равно мы когда-нибудь свергнем эту вашу чертову оккупацию, стажер, – устало пробурчал Петрович уже под вечер. Спать, впрочем, не хотелось. Совсем. И не скоро еще захочется. В чем в чем, а в этом Петрович был железно уверен.

– Надеюсь, что свергнете, – тотчас откликнулся оккупант. – При случае помогу оружием и техникой.

– Что? В самом деле поможешь? – ухмыльнулся Петрович. – Дашь повстанцам оружие, из которого тебя застрелят?

– Мой старший брат создавал «нити». Он умер. Так неужто я окажусь хуже?

– Да ты не шутишь, – Петрович перестал ухмыляться и посмотрел на инопланетянина в упор. – Но зачем вам это?

– Затем, что захватить какую-то цивилизацию насовсем – значит уничтожить ее. Мы пришли, чтоб защитить вас от самих себя и воспользоваться вами, а не затем, чтоб уничтожить. Тем, чего нет, не воспользуешься. А то, что любой захватчик рано или поздно платит по счетам, – только справедливо. Каждый получит воздаяние за содеянное. Впрочем, есть и другой путь. Я очень на него надеюсь. И не потому, что боюсь платить по счетам… просто…

– Просто что?

– Мы не позволим восстанию вспыхнуть раньше, чем у вас появится кто-то, кто сможет за вас отвечать, кто позаботится о вас. Кто-то, с кем можно будет… договариваться. Но будет ли он когда-нибудь? У нас разумная система правления… хотя это трудно назвать правлением, скорей чем-то вроде долга или родственного чувства… и я не могу объяснить, как это происходит, человеку, который хуже меня разбирается в запахах и математике…

– Эй, у меня пятерка в школе была! – возмутился Петрович. – По математике, по крайней мере! Запахи мы в школе не проходили. И вообще, при чем тут это?

– При том, что мы, создавшие эту систему, не можем создавать «нити» без вреда для себя. А вы плетете «нити» не задумываясь, но так и не создали систему правления, хоть сколько-нибудь отвечающую вашей же реальности. Быть может, это взаимоисключающие способности?

– И?

– Среди нас много красивых юношей и девушек, ярких, талантливых… Мы надеемся, что кому-то из вас понравится кто-то из наших. Быть может, дети от смешанных браков когда-нибудь смогут все. То, чего не смогли мы, и то, чего не можете вы.

– На ассимиляцию рассчитываешь, стажер? – нахмурился Петрович.

– Нет. – Взгляд инопланетянина был грустным. – На любовь, Петрович. Только на любовь. Она единственное, в чем мы с вами и в самом деле похожи.

Петрович подумал про Выдру, к которой Альцгеймер наконец-то сможет прикоснуться без виртуального костюма… и не решился сказать какую-нибудь гадость.

«После работы, на чашку чая? Но ведь нас со стажером некому сменить! Вот же черт! Нет, наверняка у захватчиков это не единственный мент, но доверять свой участок каким-то посторонним инопланетянам? Нет уж, потерпеть придется. А Выдра… она поймет. Та, с кем плечом к плечу брали Светлый Чертог и защищали Последнюю Стену, не может не понять».

Петрович вздохнул.

Город зажигал фонари и окна.

– Да, стажер, а смены для нас с тобой покамест не предвидится, ты уж извини. Местечко, сам видишь, веселое, – извиняющимся тоном заметил он.

Конец ознакомительного фрагмента.