О главном на Великорецком пути
Озаглавив так статью, легко заслужить упрек, что автор дерзает учить других. Поэтому в первых строках хочется уверить, что желания кого-то учить и, тем более, навязывать свою точку зрения у автора нет. Есть желание поделиться радостью открытия того, без чего, по мнению автора, Великорецкий путь не будет крестным, и еще надежда, что кому-то эти мысли покажутся близкими.
В чем смысл крестного хода?
Но как выделить главное, когда у каждого паломника свой путь, свой опыт и, как результат, свое мнение, свой смысл крестного хода? За пятнадцать лет участия в Великорецком паломничестве – сначала, в качестве паломника, затем – священника и ученого, изучающего Великорецкую традицию – автору статьи довелось столкнуться с множеством таких смыслов. Два года назад, когда увидели свет «Пешешествия неофита в поисках смысла Великорецкого крестного хода», некоторые из них стали названиями глав этой статьи – «пойти и дойти», «преодолеет себя», «потрудиться, помолиться», «крестный ход как протест», «обет или обед?», «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». И все же не оставляло ощущение, что все эти смыслы пишутся с маленькой буквы, а главный Смысл так и не открылся нам.
Теперь понятно – почему? В тех смыслах было слишком много человеческого, земного, ограниченного личным опытом и потому относительного. О них можно спорить до хрипоты, но верное решение не придет. Как в детской игре – поставьте на чистом листе четыре точки, как будто отметив ими вершины воображаемого квадрата, и попробуйте соединить их тремя линиями так, чтобы квадрат оказался внутри. Пока вы пытаетесь соединить точки внутри квадрата, сделать это невозможно. Чтобы выполнить задание, необходимо продлить линию и выйти за границы фигуры, которой на самом деле нет.
Также и в нашем случае – чтобы открыть Смысл Великорецкого пути, необходимо выйти за границы обычного, человеческого, земного опыта и постараться увидеть его не в прямой перспективе – сквозь призму собственных мыслей и мнений, но в обратной перспективе – из горнего мира, как видят нас святые с икон, как читает нас Евангелие, как звучат в нас церковные песнопения. Образно говоря, надо увидеть крестный ход глазами Христа, и только этому Взгляду может открыться главное, которое можно будет назвать Смыслом с большой буквы.
Такое видение возможно, прежде всего, святым. Тем, кто «сораспялся Христу» и вслед за апостолом Павлом может воскликнуть: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Только достигнув единения с Христом, можно увидеть мир Его глазами. Мы далеки от идеала, и потому всякое наше толкование всегда будет относительным. Но нам дано Евангелие, которое является не только «жизнеописанием» Спасителя, но, прежде всего, Его благой вестью (греч. – εὐαγγέλιον), в свете которой мы можем увидеть Великорецкий путь.
Евангелие Царства
О чем благая весть Христа? Что стало сердцевинным содержанием Его проповеди? К сожалению, сегодня на эти вопросы нелегко ответить не только начинающему христианину, но и более опытному, не раз сходившему в крестный ход паломнику. Когда в твоем сознании евангельский текст раздерган на отдельные зачала и цитаты, трудно выделить какой-то один, центральный образ, и, кажется, что «Христос говорил обо всем».
Но это не так. В действительности, как заметил наш современник протопресвитер Александр Шмеман: «Всякий, кто хоть раз в жизни прочел Евангелие или слышал о нем в церкви, знает, что проповедь Христа была, прежде всего, возвещением Царства Божия. „Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное“ (Мф. 4:17) – вот слова, с которыми Он обходил всю Палестину, проповедуя Евангелие Царства, то есть благую весть о нем».
«Приготовляя путь Господу», именно об этом говорил людям святой Иоанн Креститель (Мф. 3:1—3). Когда же Иоанн был отдан под стражу, то Иисус оставил Назарет, поселился в Капернауме и с того времени «начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17). Именно об этом – «да приидет Царствие Твое!» – учил Он молится учеников (Мф. 6:10,13) и говорил, что именно Царства Божия следует им искать прежде всего (Мф. 6:33, Лк. 12:31—32).
О Царстве Божием – почти все притчи Христа. Только в одной 13-й главе Евангелия от Матфея Он открывает ученикам тайны Царства в шести образах, сравнивая его с сеятелем и добрым семенем, которое упало на добрую землю и принесло большой плод; горчичным зерном, которое было меньше всех семян, но выросло и стало большим деревом; закваской, которая подняла все тесто; сокровищем и купцом, который ради драгоценной жемчужины, продал всё, что имел; неводом, из которого хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон (Мф. 13:3—8, 24—30, 31—33, 44—51).
Этот ряд можно продолжить. Но у всех евангелистов центральным в проповеди Христа будет образ Царства Небесного. О нем говорит первая заповедь блаженства: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк. 6:20; ср. Мф. 5:3). Марк пишет о нем, как о семени, которое неприметным образом всходит и растет в земле (Мк. 4:26—28), а также о том, что «кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Мк. 10:15). Лука вспоминает слова Спасителя о том, что «нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной» (Лк. 18—29—30). Иоанн свидетельствует, что именно вопрос о Царстве встал в полный рост в день Суда, когда Иисус на вопрос Пилата «Ты Царь Иудейский?», отвечал: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18:33). Когда же на вопрос Пилата «Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря, тогда, наконец, он предал Его им на распятие» (Ин. 19:14—16). На то, что Иисус был распят как Царь, указывала и надпись, поставленная на Его кресте: «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Ин. 19:19).
Так, даже страдая на кресте, преданный народом и оставленный учениками Христос продолжал возвещать приблизившееся Царство Небесное. Почему же сегодня, когда мы идем за Его крестом из Вятки в Великорецкое, так мало думаем об этом? Не потому ли, что, как когда-то заметил прот. Александр Шмеман, «в религиозном сознании самих христиан Царство Божие, возвещенное Христом… давно уже не занимает то место, какое занимало оно в вере и опыте первых христианских поколений и, конечно, в вере Церкви».
Нет, конечно, христиане не забыли о Царстве Божием, о котором напоминают утренние и вечерние молитвы, читаемые на молебнах евангельские зачала, прошения и возгласы, звучащие при совершении Таинств, и, конечно, Божественная литургия – «Таинство Царства», «Небо на земле», «отображение той вечной Небесной Литургии, которая постоянно, вне времени и вне места, совершается на Престоле Горней Славы». Не только во время общественных богослужений, но и наедине – дома, на работе или в пути – христиане просят Бога Отца: «Да приидет Царствие Твое». Невозможно подсчитать, сколько раз звучит это прошение и во время крестного хода. Но, если расспросить самих верующих, что оно означает, «многие, очень многие окажутся, по всей вероятности, в затруднении, не зная, что ответить по существу».
Это непонимание – не просто досадно или печально, но, поистине, трагично. Потому что именно проповедь приблизившегося Царства Небесного стала той благой вестью, той подлинной новостью, которую Христос принес в мир. Евангелисты свидетельствуют, что именно это непонимание стало причиной, по которой люди предали и распяли Бога. История – о том, что именно оно лежит в основе революций и других общественных потрясений, когда, взяскуя душой – христианкой лучшего мира, политики и народы стремятся исправить наш несовершенный мир, не понимая или прямо отрицая благую весть Христа.
Но, что говорить о политиках, когда сегодня, посещая храмы, участвуя в богослужениях или крестных ходах, мы сами никак не соотносим все это с главным в проповеди Христа – с благой вестью о Царстве Божием, о котором Он учил молиться Богу Отцу, о котором были почти все Его притчи, о котором напоминает нам первая Заповедь блаженства.
Потрясающая новизна
Очевидно, что понимание Смысла Великорецкого пути не может лежать вне Благой вести Христа. Но в чем ее суть и новизна? Конечно, не в том, что помимо мира сего есть также потусторонний, загробный мир – об этом знали и древние египтяне, написавшие «Книгу мертвых», и древние греки, придумавшие Аид, и другие народы. И не в том, что загробная жизнь наступит после мира сего, как и сегодня по всему миру считают миллионы людей. В советские годы, ссылаясь именно такое понимание вечной жизни, идеологи атеизма упрекали верующих в «социальной апатии» и «равнодушии к делам страны, строящей коммунизм».
Потрясающая новизна благой вести Христа состояла и состоит в том, что о Царстве Божием и мире сем нельзя рассуждать в хронологической последовательности – «сейчас только мир сей, потом – только Царство». Потому что Царство Небесное «приблизилось и хотя и незримое и неведомое миру сему уже пребывает посреди нас, уже светится, уже действует в нем». «Ты победивший жало смерти, открыл верующим Царство Небесное» – поют верующие в гимне «Тебе, Бога, хвалим», традиционно звучащем в конце благодарственного молебна. Эти слова из песнопения, сочиненного в IV веке святителем Амвросием Медиоланским, глубоко и точно передают новизну благой вести о приблизившемся Царстве Христовом, ощущением которого жили первые христиане.
Эту радостную и благую весть сохранило для нас православное богослужение. «Христос посреде нас!» – приветствуют друг друга священники во время Евхаристии, и отвечают: «И есть, и будет!». Если во время литургии священнику сослужат Небесные силы, и посреди нас Сам Царь, то где мы находимся, как не в Его Царстве? Вся литургия – от первого возгласа священника, благословляющего Царство Отца и Сына и Святаго Духа, до слов, предваряющих причащение: «Яко разбойник, исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем» и отпуста пронизана переживанием приблизившегося Царства Небесного.
Когда-то именно это переживание испытали послы святого князя Владимира за богослужением в византийском храме: «И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, – знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать». В конечном итоге, именно это оказалось решающим для выбора православной веры. И хотя некоторые склонны видеть в этих словах лишь переживание эстетического восторга, они свидетельствуют о большем – о реальности Царства Небесного, где Бог пребывает с людьми, которое приблизилось и уже светит в мире сем. Неслучайно рассказ о крещении князя Владимира преп. Нестор обрамил, с одной стороны, словами византийских царей: «Если крестишься, то… Царство Небесное воспримешь» а, с другой, величанием князю: «Пусть же Господь воздаст тебе по желанию твоему и все просьбы твои исполнит – о Царствии Небесном, которого ты и хотел».
Послам русского князя было дано коснуться Царства Небесного в византийском храме. Но оно не принадлежало ни Византии, ни средневековью. Время и пространство – категории, присущие нашему миру, а Царство Христово – «не от мира сего» (Ин. 18:33). Поэтому и сказано: «Не придёт Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20). Оно приблизилось и начинается не когда-то потом – в загробной жизни, а уже сейчас, в мире сем, как «праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17). Начинается с познания единого истинного Бога и соблюдения Христовых заповедей (Ин. 14:15, 17:13), с молитвы «Да придет Царствие Твое», в которой мы просим, чтобы «в этих обстоятельствах, в этой моей будничной и трудной жизни прозвучало: Приблизилось к вам Царствие Божие (Лк. 10:9); чтобы засияла эта моя жизнь силой и светом Царства веры, любви и надежды… О том, чтобы помог нам Бог не изменить этому светлому Царству, не отпадать от него ежечасно, не погружаться в затягивающую нас постоянно тьму, и о том, наконец, чтобы пришло оно, это Царство Божие, как говорит Христос, в силе (Мк. 9:1)».
«Бог в ребрах»
Кто-то скажет: «С литургией понятно, но какое отношение все это имеет к Великорецкому крестному ходу?».
Самое прямое. Потому вот уже много веков вершиной и центром Великорецкого пути является Божественная литургия на месте явления чудотворного образа. Первое упоминание о ней относится к 1624 г. Уже в те далекие времена именно литургия была центром Великорецких торжеств и собирала множество паломников. Вот только приходили они на Великую реку не крестным ходом, а самостоятельно или небольшими группами, состоящими из родственников и односельчан. Прежде всего – из сел и деревень, расположенных на севере Вятского края.
У жителей городов Шестакова, Слободского, Котельнича и Орлова существовала другая традиция – они ежегодно ходили на судах за чудотворной иконой в Хлынов и, привезя ее в свой город, торжественно праздновали память Николы Великорецкого. И вновь центром этих торжеств была Божественная литургия.
Известно, что жители Хлынова (Вятки) также не ходили на место паломничества «всем скопом», а провожали икону святителя Николая до Филейки, откуда ее уже везли на «прежнее чудотворное» место священники. Причем не несли, а именно везли – сначала, по рекам на струге, затем, по суше на телеге, делая остановки в попутных селах и деревнях. Спустя несколько дней на Филейке горожане торжественно встречали чудотворную икону, возвращавшуюся с Великой реки. При этом в Хлынове существовал свой общегородской праздник в честь Николы Великорецкого, который отмечался в девятую пятницу по Пасхе. И снова центром этого праздника была Божественная литургия.
Даже в начале XX века, когда Великорецкие торжества собирали несколько десятков тысяч паломников, те приходили на место обретения чудотворной иконы самостоятельно, а не «торжественным церковным шествием» из Кирова в Великорецкое и обратно, к которому мы привыкли за последние годы.
Этот крестный ход возник в начале 1990-х гг. – буквально, на наших глазах, когда, после тридцати лет запрета, верующим наконец-то разрешили открыто прийти на реку Великую и почтить память святителя Николая. Этот крестный ход унаследовал не только смелость и подвижнический дух паломников советских лет. Но он также унаследовал и сложившееся в те годы понимание паломничества, когда главным было пойти и дойти – через все заслоны и запреты, мимо милиционеров и дружинников, вопреки всем страхам, угрозам и репрессиям. В 1960 г. Великорецкая церковь была закрыта и Божественная литургия на чудотворном месте не совершалась до июня 1989 г. – в течение трех десятилетий. И не их вина, что за эти годы понимание Великорецкого паломничества, как пути к Божественной литургии, и понимание самой литургии, как пути в приблизившееся Царство Небесное, отошло на второй план или забылось совсем. Паломники советских лет выстояли и сохранили для нас великую традицию. Осмыслить ее – задача нашего поколения.
Дерзаем предположить, что этот более глубокий Смысл Великорецкого пути открывается именно в свете благой вести Христа о приблизившемся Царстве Небесном, реальность которого являет Божественная литургия. В день торжеств она совершается на берегу реки Великой. Когда ты в конце ее причащаешься Святых Христовых Таин, и в твоем сердце – «праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17), то и Царство Божие – в тебе. Когда же Царство Божие в тебе – оно и вокруг тебя., Поэтому ты не удивляешься тому, что берег реки стал храмом под открытым небом, с которого во время водосвятного молебна падают капли дождя, а после водосвятия по руслу лесной реки течет святая вода. И единение людей – таких непримиримо разных в любой другой ситуации – тоже не удивляет. Потому что они собрались здесь во имя Христа, и Он посреди них (Мф. 18:20), а где Царь, там и Его Царство. Потому что не в фантазиях, а наяву тебя достигло Царство Божие, и уже никто не сможет тебя от него отлучить (Рим. 8:35).
Кроме тебя самого. Потому и сказано: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17). Нельзя встретить Царство Божие, не покаявшись – не переосмыслив своей жизни, не переменив мыслей и поступков. Поэтому Божественную литургию на Великой реке предваряет Таинство покаяния (исповедь), в котором, вглядываясь в себя и вычищая уголки своей души от всего, что разлучает нас с Богом, мы открываем свое сердце Христу и Его Царству.
Есть люди, которым для этого достаточно в день торжеств приехать на Великую реку. Это «нищие духом» инвалиды, жизнь которых и без того исполнена смирения, или маленькие дети, которые еще не знают греха – «таковых есть Царствие Божие» (Мф. 5:3, Мк. 10:14). Нам же остальным – здоровым и грешным – положен покаянный труд, так как «от дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12).
Великорецкий ход и является тем самым покаянным, молитвенным трудом. Шествуя на Великую реку, мы несем не только чудотворную икону, но также свои «ребра», с каждым новым шагом все более отчетливо понимая, что именно в них живет Бог (1 Кор. 3:16) и них начинается Его Царство. Чтобы не только пойти и дойти до Великорецкого, но также – прийти в себя. Такой ход не измеряется количеством пройденных километров, но его нельзя пройти без молитвы, любви к Богу и милосердия к ближним, которым учит нас святитель Николай. И если мы пойдем тем самым настоящим крестным ходом, то обязательно увидим и почувствуем, как по мере нашего покаяния, не только внутри, но и вокруг нас все ярче будет сиять приблизившееся Царство Божие, в которое и ведет Великорецкий путь.