Глава 4
Даня проснулся от ощущения, что ему нечем дышать. Как после длительной пробежки, гулко, с перебоями билось сердце. За окном бушевала гроза. Всполохи молнии осветили комнату так ярко, что он без труда смог различить стрелки на циферблате часов – два часа ночи. Совсем близко прозвучал оглушительный раскат грома, дождь припустился пуще. Звук набирающего силу ливня напоминал гул водопада. Под порывами сильного ветра тревожно шумели, будто стонали и жаловались, деревья.
Даниель провел ладонью по лицу, покрытому испариной, выровнял дыхание. Прикрыв глаза, попытался вспомнить, что ему приснилось, но в памяти оставались лишь отдельные обрывки сна, да ощущение значительности и необычности происходящих там событий.
Стоп – ему удалось зацепиться за краешек ускользающего из сознания видения, и перед глазами, как при мгновенной вспышке света, возникла молодая пара в почти одинаковой, ниспадающей светлой одежде. Они горячо и настойчиво просили кого-то… О чем! Ах да! Они любят друг друга, хотят быть вместе, но для этого им почему-то необходимо заручиться поддержкой своих Наставников. Да, именно Наставников…
В последний раз, уже где-то очень далеко, глухо пророкотал гром. Ровный шум стихающего дождя, тихий шорох листьев старой березы, касающейся своими ветками окна, успокаивали и убаюкивали. Прислушиваясь к звукам удаляющейся грозы, Даниил погрузился в странное состояние полусна-полуяви. Он снова увидел небольшой, равномерно освещенный зал и сидящих за прямоугольным столом людей – троих мужчин и женщину. Их внимание обращено к молодой паре.
Они стояли чуть поодаль, на небольшом, в одну ступеньку, возвышении. В потоке ослепительно яркого белого света невозможно увидеть их лица. Но Даня всем сердцем сочувствовал, любил их, как любили их и эти четверо. Это он точно знал.
– Ваш союз предопределен, но мы просим отложить ваше бракосочетание на некоторое время, – поднялся со своего места мужчина, с виду старший по возрасту и по положению.
Данилу охватило странное ощущение двойственности и внутри, и вне происходящего: он помнил, что все это уже видел. И еще, как бы извне, пришло понимание, что слово «брак» лишь условно отражает суть отношений, подразумеваемых присутствующими. Истинный смысл этих отношений – куда более емкий, многогранный и пока не постижимый для него.
– От вашего решения может зависеть судьба целого мира! Если в ближайшее время там не произойдут радикальные перемены, он будет изолирован и погибнет. Вы и связанные с вами в нисходящих Реальностях альтернаторы способны предотвратить катастрофу. Взгляните: здесь представлены их пространственно-временные координаты и наиболее вероятные варианты развития событий.
Все обратились к сверкающим в воздухе знакам. Они следовали один за другим, складываясь в изумительной красоты орнамент.
– Как видите, время очень ограничено, препятствий множество, а степень взаимопроникновения ваших судеб необычайно велика: все, что случится с одним из вас, неизбежно отразится на других.
Наставник говорил не спеша, словно раздумывая и с трудом подбирая слова.
– Каждый из живущих там должен сознательно сделать главный в своей жизни выбор – принять Великий Дар или отказаться от него. Если вектор ваших устремлений совпадет, миссия окончится успехом, уникальный мир будет спасен, и вы сможете без промедления совершить совместный Переход. Неудача же надолго отдалит ваши планы. В любом случае, право выбора за вами. Если вы согласитесь помочь, следует..
Что именно следует сделать, Даня не услышал. Он еще видел постепенно отдаляющийся зал, но переставал понимать, о чем говорят присутствующие. В самый последний миг, перед тем как стелющаяся туманом завеса окончательно все не скрыла, к нему обернулась девушка. Даниил ясно увидел ее лицо – лицо то ли девочки, то ли женщины, то ли ангела. Созерцать это лицо хотелось бесконечно долго, но он с отчаянием понимал, что не в силах ухватить все подробности этого изумительного образа. Запомнились только звездные, сияющие, цвета земной травы глаза и их непередаваемо сложное выражение то ли радости, то ли печали, то ли ожидания, то ли вопроса. Взгляд этот остался в памяти и после пробуждения.
Пытаясь осмыслить увиденное, Даниель еще долго приходил в себя. Ему и раньше снились яркие, странные сны, но «фактура» этого видения была совсем иной. Самым удивительным было осознание того, что все виденное – это грубый, наскоро слепленный список реальных событий, происходящих в другом, неизмеримо более сложно устроенном мире. А главное, события эти самым непосредственным образом относятся к нему.
Резкий звонок будильника окончательно разбудил Данилу. Несколько минут он постоял под прохладным душем. Сделав обычный разминочный комплекс упражнений, приступил к завтраку. Привычные действия быстро возвратили его к действительности. Зазвонил телефон.
«О, первая ласточка! И как это они узнают, когда я возвращаюсь в Москву?»
– Салют, Сокол! Явишься сегодня на экзамен? Мы тебя ждем, – тараторил в трубку Мишка Звягинцев. – Девчонки надоели с вопросами, когда ты приедешь. Ты как, готов?
– Более или менее, кое-что успел просмотреть.
– Молоток! Мастер – всегда мастер: везде успеваешь. После экзаменов намечается грандиозная программа по снятию стресса, так что готовься, старенький!
Даня учился на третьем куре заочного отделения Финансовой академии. Конечно, Сергею Николаевичу хотелось, чтобы сын продолжил традицию и поступил в МГУ, где когда-то учился сам. Но оба понимали, что на серьезную подготовку в университет нет времени. Выбрали институт с необременительной оплатой: учась по заочной системе, можно было получить необходимые знания, а главное, диплом государственного образца.
После первого, один за другим последовал еще ряд звонков: от мамы – ждать ли его к ужину; из Совета Федерации по фигурному катанию – необходимо заглянуть туда вместе с тренером; звонили друзья, подружки.
На Данилу наваливался обычный день со своими заботами, радостями, ожиданиями. И в этом дне не было места пугающим своей значимостью, чужим для него самого понятиям «иная реальность», «ограниченное сознание» и прочей дребедени. Выйдя с чашкой недопитого кофе на балкон, Даня в последний раз, уже с усмешкой, вспомнил ночное видение: «Что за альтернаторы такие, о каком Даре толковал похожий на Никиту дядька? Брать или не брать – вот в чем вопрос! Приснится же такое!»
Все свои двадцать два года Даниил Соколов прожил здесь, в доме на Краснохолмской набережной. Он побывал во многих странах, но всегда скучал по Москве, по этой неторопливо текущей реке, по открывающейся с балкона панораме просыпающегося города. Сегодняшнее летнее утро раскрасило нежно-розовым цветом все дома, улицы и воду в Москве-реке. Еще очень рано, но скоро на ней появятся первые речные трамвайчики с громкой музыкой и с беззаботными пассажирами. Это всегда навевало атмосферу праздничной легкости.
Прямо над головой, со свистом рассекая воздух, промчалась пара стрижей. Даня взглянул наверх: на бледно-голубом небе ни облачка, от ночной грозы и следа не осталось.
– Эх, денек выдается на славу!
Допив кофе, он в последний раз с сожалением бросил взгляд на реку и покинул балкон. Оставалось еще немного времени, чтобы почитать конспекты. Даня пробежал глазами несколько недочитанных лекций. «Так, это я пропущу – авось, пронесет, это я почти знаю… и хватит, пожалуй, на сегодня». С легким сердцем он захлопнул тетрадь, забросил ее в спортивную сумку вместе с зачеткой и привезенными сувенирами.
Выйдя из подъезда, Дэн привычно нацепил на нос темные очки – его теперь узнавали на улицах, просили дать автограф, пытались познакомиться. Время, когда это нравилось ему, давно миновало. К метро Даня пошел привычной дорогой: через дворы по крутому склону холма, на котором, как опята на пне, стояли дома довоенной постройки. Сколько здесь было потаенных закутков!
Сейчас многое изменилось – район Таганки считается престижным и дорогим местом. У многих домов появились новые, нарядные фасады. Открылись рестораны, кафе, возобновилась жизнь в недавно заброшенных храмах.
Справа сияли купола Ново-Спасского монастыря. Небольшой прудик у его стен когда-то был одним из самых излюбленных мест ребятни. Весной и летом они простаивали здесь с самодельными удочками, вылавливая головастиков и крохотных рыбешек. Зимой пруд замерзал почти на всю глубину, получался отличный каток. С какой завистью он смотрел на гоняющих шайбу пацанов! Ему никогда не хватало времени на уличные забавы – все силы, устремления, надежды были отданы спорту и балету.
Ох, как мальчишки доставали его с танцами! Даня улыбнулся, припоминая обычную картинку своего возвращения из школы. Заметив его, кто-нибудь из ребят обязательно звал:
– Сокол, пойдем, покидаем шайбу!
– Не могу, у меня завтра выступление.
– Куда ему в хоккей играть, эта игра для мужиков, а он может только ногами дрыгать в девчачьих колготках! – как всегда, начинал Звягинцев. – Не дай Бог, кто-нибудь толкнет его или клюшкой поддаст – у мальчика синички останутся!
– Ну, Мишка! Дал бы тебе разок, да у меня завтра спектакль в школе.
– Иди, иди! Тебе надо поберечь свое личико, вон оно у тебя какое беленькое!
Каких усилий ему стоило сдержать себя, не затеять драку, уйти под громкое улюлюканье мальчишек. После очередной встречи с ними решил: все, баста! Тренер тоже постоянно намекает: надо прибиваться к одному берегу. Поговорю с родителями и завтра же распрощаюсь с балетом!
Прощание в школе получилось совсем не таким веселым, как ему представлялось. Было жалко расставаться и с одноклассниками, и с преподавателями, принятое решение уже не казалось таким правильным, себе он казался просто предателем. К дому подходил в ужасном настроении. А тут ребята, как всегда, со своими приколами.
– Эй, артист! Как там твое выступление? Может, и нам что-нибудь изобразишь типа фу-э-те? Я тоже могу встать в третью позицию! – начал Мишка и под общий смех принялся кривляться, немыслимо выворачивая руки и ноги.
Тут на него и нашло: не говоря ни слова, снял с плеча сумку и со всего размаха ударил обидчика. А потом спокойно смотрел, как прямо на глазах у того разбухает нос и на снег медленно, как в кино с замедленными кадрами, падает тяжелая алая капля. Все только ахнули. Мишка, вытаращив глаза, схватил себя за нос и закричал:
– Ты что, озверел? Ну, Данила-мастер, щас получишь, мало не покажется! Не боишься, что я раскрашу тебе твою физиономию?
Хотя Мишка и угрожал, выглядел он таким растерянным, что все невольно заулыбались.
– Побереги свою! Я ушел из балетной школы, так что не советую больше говорить на эту тему, понял?
– О, давно бы так! – удовлетворенно кивнул головой Михаил. – А нос – ничего, заживет. Давай к нам, в тридцать шестую! Все стоящие пацаны учатся у нас!
Даня усмехнулся. Кто бы тогда мог подумать, что Мишка Звягинцев станет классным нападающим в ЦСКА, сокурсником в институте и его лучшим другом.
Девчонки из группы встретили Даниеля в вестибюле и сразу же набросились на него с вопросами. Подоспевший, как всегда вовремя, Михаил умело оттеснил их.
– Девочки, сначала дело, после экзамена мы все-все в вашем распоряжении.
Мишка умел делать все легко и непринужденно. Несмотря на неказистую внешность, он всегда пользовался вниманием девушек. Про таких говорят: не красавец, но мужик. Впрочем, его удачная спортивная карьера в этом деле, по-видимому, играла не последнюю роль.
– Сокол, беги скорее в двадцатую аудиторию, я уже договорился с Пал Палычем, он поставит тебе зачет автоматом, а потом прямиком сюда: мы забили очередь, пойдем на экзамен первыми.
Преподаватели, хорошо понимая, каково совмещать большой спорт с учебой, с готовностью шли Даниле навстречу. И сегодня ему без особого труда удалось скинуть два зачета и экзамен по основному предмету.
После института все завалились к Вике. У нее, вернее, у ее вечно отсутствующих родителей была просторная квартира в центре. Вволю порезвившись в домашней обстановке, махнули в недавно открывшийся ночной клуб: оглушительно громкая музыка, дикий ритм танцев, яркие блики цветных огней… В голове – ни одной мысли, зато напряжения как не бывало.
– Пойду на минутку глотнуть свежего воздуха! – прокричал в ухо своей подружке Даниель. С трудом пробравшись через толпу танцующих, вышел на улицу.
Прохладный, тихий вечер был так хорош, что он решил больше не возвращаться в душный грохочущий зал. Захотелось побыть одному, он не спеша побрел в сторону Воробьевых гор.
Там было еще довольно многолюдно. Даня свернул на одну из университетских аллей. Здесь было темно и тихо, через несколько минут стало казаться, что он один в этом огромном городе.
Сама собой всплыла и тихо зазвучала в голове мелодия из новой программы. С ней получилось так чудно: им с Никитой почти одновременно пришла идея создать танец на тему средневекового рыцарства. Отвага, благородство, честь – роскошный материал для хореографа и исполнителя. Друзья Никиты прислали из Лондона диск с записями старинной музыки. Одна песня точно подходила под задумку – это переложение саги о короле Артуре, написанной в тринадцатом или четырнадцатом веке.
«Тринадцатый век – какая даль! С другой стороны, недавно взялся перечитать рыцарский роман – мысли, чаянья, поступки людей кажутся такими понятными и близкими. Не оставляет ощущение, что та жизнь не исчезла бесследно, все эти люди существуют где-то рядом, вроде как в дальнем зарубежье. Вообще, странная штука время», – раздумывал Даня. О его парадоксах часто говорилось в доме. Квантовая физика – несостоявшаяся любовь отца. Он мог часами рассказывать об открытиях в этой области. С некоторых пор Даниил тоже проникся к ней интересом; заморочки квантовой механики казались занимательней любой фантастики. Взять хотя бы гипотезу о том, что во вселенских масштабах время – величина не векторная, а скалярная, то есть все события во Вселенной происходят одновременно. Время имеет направление только в мире относительности!
Трудно представить, как такая мысль пришла в голову человеку. Может, прав английский ученый, Пенроуз, кажется, утверждающий, что новые знания об устройстве мира появляются только по воле Высшей силы.
Даня запрокинул голову, всматриваясь в небо. Там мерцали неяркие еще звезды. На газонах, разбитых перед главным зданием университета, сияли огромные белые ромашки, тоже казавшиеся звездами, рассыпанными по земле. Они источали слабый терпкий запах. Подумалось: может, вовсе и не от цветов, а от звезд исходит этот кружащий голову аромат.
Вдруг совершенно отчетливо вспомнилось лицо той зеленоглазой, что смотрела на него во сне то ли с ожиданием, то ли с радостью, то ли с вопросом.
«Неужели действительно на земле существует ОНА – женщина, предназначенная только для меня, и теперь она где-то томится и ждет меня одного?» – от этих мыслей на сердце стало радостно и тревожно.
«А вдруг мы никогда не встретимся, разминуемся?! Где и когда может произойти эта встреча, узнаем ли мы друг друга, и не обман ли это – ожидать ту единственную, ради встречи с которой стоило являться на этот свет, трудиться, надеяться, побеждать?»
Данилу охватило странное возбуждение. Он ощущал себя как никогда значимым, сопричастным к чему-то тайному, неизведанному, почувствовал свою принадлежность вечности, своего неодиночества. Сердце было полно ожиданием встречи со своей судьбой. Он был готов к ней.