30
Филипп, отобедав, куда-то ушёл. Боб и донна Роза сразу засуетились, стоило мне войти в гостиную. Роза стала сервировать обед для меня. Боб попытался узнать о месте моего пребывания в течение последнего часа. На поставленные вопросы я не ответил, а наоборот, приказал биону срочно выяснить, что за уродина обитает в моём браслете, которому я недавно съездил по физиономии. Боб, выслушав указания, спокойно сказал:
– Хорошо, мой господин, после обеда выясню.
«Мой господин»! Слова, произнесённые бионом как-то заискивающе, да ещё вместо имён Владимир или Майкл, мне жутко не понравились.
– После обеда я тебя трансглюкирую нахрен! – вспомнив словосочетание героя из фильма «Кин-дза-дза», вспылил я и указал парню на браслет. Туда он и исчез, не потребовав дополнительных разъяснений.
Возвратился Боб из браслета минут через десять и попытался отрапортовать о проделанной работе. Я его прервал, и спокойно продолжил трапезу. Закончив обедать, вышел из гостиной, прошёл в кабинет барона и расположился за письменным столом. А затем уже попросил «медленно исполняющего свои обязанности» и плохо соображающего управляющего МФП предъявить мне для «опознания» исправившегося биона…
– Я его трансглюкировал… нахрен! – сказал Боб и на его симпатичном лице проявился неподдельный человеческий испуг.
– То есть как – трансглюкировал!? Ты что, уничтожил моё имущество!? – с возмущением воскликнул я. – Но я тебе таких указаний не давал!
– Я не уничтожил ваше имущество! – прошептал Боб с ещё большим испугом в синих глазах. – Я перепрограммировал Гари на уровень «ипсилон».
– Значит, с этого момента уважаемый бион Гари больше не будет выпендриваться?
– Н-нет! – заикаясь, ответил Боб.
– А с остальными слугами как обстоят дела?
– Остальные бионы, кроме кота и мастера Чака, законсервированы и находятся в режиме ожидания…
Я откинулся на спинку кресла. Огляделся. На рабочем столе барона ничего не было, кроме записной книжки, которую вчера я пытался прочесть. Вспомнил о Мадлен. Почему же она так долго отсутствует? Ах, да! Она ведь оставила мне визитную карточку с номером телефона…
– Боб, будь добр, принеси из спальни визитку баронессы.
– Уточните, что нужно принести? – вполне нормальным голосом спросил бион.
– В спальне, на туалетном столике перед зеркалом, лежит визитная карточка, оставленная для меня Мадлен.
Боб медленно удалился. Я бы не сказал, что он своей медлительностью высказывает недовольство. Скорее, если это мне не показалось, бион в своих действиях как бы боролся с противоположными приказами, полученными одновременно от меня и ещё от кого-то. Тот, не известный мне повелитель слуг МФП барона, не согласовывает свои желания с моими указаниями. Если это так, то противоречивость наших мнений – подозрительна. И это, в первую очередь, – тайная угроза бренному телу барона, не известно за какие подвиги лишённого памяти…
– Мастер Чак! – сказал я браслету. – Выгляни на минутку… Желаю на тебя взглянуть!
…Майкл Раконер, поверьте мне на слово, был человеком чудаковатым. Ну, посудите сами. В жёны взял чернокожую красавицу, будто бы других на Камелоте и нет. Влип в жуткую историю с последовавшей за этим утратой собственной памяти. В браслете, истинное предназначение которого я ещё не познал, живут существа, без определённых занятий и Бог знает на кого похожие…
Мастер Чак оказался… карликом!..
У меня нет желания описывать существо, которое вывалилось из браслета, и принялось «юродствовать» на ковре, где, не далее как вчера, наслаждалась жизнью влюблённая парочка… Карлик катался по полу и громко мычал. Крупная голова карлика Чака и почти всё его тело были обмотаны серой лентой, похожей на грязный бинт. Ручки и ножки обездвижены, но гибкое тело имело возможность извиваться, и оно производило передо мной невероятные пируэты и скачки, что, несомненно, угрожало артисту получением травмы. Уж очень близко от стола сумасбродничала живая мумия.
– Стоп! – крикнул я, выбегая из-за стола. – Прекратить это безобразие!..
Чак послушался и замер на полусогнутых, плотно укутанных под лентой ножках. На меня посмотрели огромные, умные, синие глаза. Рот карлика, заизолированный от нормального общения несколькими слоями ленты, произносил невнятные звуки.
Я обошёл биона, ища конец бинта. Но, тщетно. Крепкая марлевая материя была приклеена, наподобие скотча, и её нужно было разрезать. А у меня под руками ничего острого нет. Попробовал сдвинуть бинты со рта Чака, но тот недовольно замычал, отшатнулся от меня и рухнул на пол.
– Барсик! – сказал я браслету, – Появись-ка и ты передо мной!
– Кот! – представился серый пушистый клубок, проявляясь на столе. – Просто Кот! Ибо так мне больше нравится. И барону…
– Стоп! – крикну я, теряя самообладание. – С сегодняшнего дня я буду называть тебя Барсиком. И это будет длиться до тех пор, пока я не продам тебя живодёрам, за неисполнительность и чрезмерную болтливость…
– Хорошо-хорошо! – промяукал Кот. – Просто до настоящего времени со мной никто на эту тему…
– Стоп!!! Я пригласил тебя, Барсик, для оказания мне неотложной помощи. Нужно освободить от пут уважаемого мастера Чака.
– Так кому нужна помощь? Вам или Чаку?
– Мастеру Чаку! – сказал я, понизив тембр голоса, взял Барсика за шкирку и перенёс его, довольно-таки тяжёлого, к лежащему на полу карлику. – Помоги ему избавиться от бинтов. И окажи, если понадобится, медицинскую помощь…
– Это я с удовольствием, даже с превеликим, вот только ноготки наточу, – голосом сказочного «кота в сапогах» сказал Барсик и основательно встряхнулся, поправляя лапкой шкурку на загривке. – Только вы меня так больше не транспортируйте, за загривок. Мне это неприятно…
– Начинай! Или получишь хороший пинок под хвост!
Барсик задумался, видимо представил на мгновение, как будет выглядеть «пинок под хвост» и довольно быстро разрезал путы на ногах и руках мастера Чака. С марлевым коконом на голове они вместе возились гораздо дольше. Соблюдая осторожность, по кусочку отлепили клейкую ленту с лица. Под лентой обнаружились густые чёрные усы и бородка с проседью. Совершенно лысая макушка Чака тоже немало пострадала – прочная марля отсоединялась с треском, попутно выдёргивая отдельно произраставшие волоски. Карлик морщился, но терпел.
Процесс освобождения пленника длился минут пять. Чак помог коту отклеить куски ленты с клетчатой рубахи, с грязных джинсовых шорт и с тонких, кривых и безобразно волосатых ножек. Частичная эпиляция вынудила таки карлика произнести несколько тирад с русскими не печатными словечками. Обрывки бинтов разлетелись по всему кабинету. Я же сидел в кресле и совершенно равнодушно наблюдал за работой слуг, мне по праву не принадлежащих.
И я ничего не понимал в происходящем на «сцене домашнего театра». А в голове снова «шуршала» таинственная пустота, словно эфир в старом радиоприёмнике…
Всё-таки это – дурдом!.. С юродивыми карликами и говорящими котами…
– Что вы наделали!? – воскликнул возвратившийся Боб, когда освобождённый из плена Чак уже стоял в центре кабинета и крохотной ручкой интенсивно массировал лысину, а Барсик, задрав пушистый хвост, важно ходил вокруг и театрально сдувал с его одежды невидимые ниточки и пылинки.
– Опоздал! – звучным баритоном сказал карлик. – Твоя командировка закончилась, Бобби!..