Моя реальная биография без купюр
Мне было известно, что написать в биографии «социальное происхождение» – «дворянство», «купечество», или «духовенство». почти автоматически – 10 лет лагерей. Существовало обтекаемое анкетное выражение – «служащий», так и писались чудом уцелевшие отпрыски дворянских, купеческих, священнических фамилий. Некоторым им удалось сохраниться, но далеко не каждому(!), многих выслеживали и отлавливали, нередко по доносам друзей и соседей.
Я – Аргентов Юрий Александрович родился 9 июня в селе Водоватово Арзамасского района Горьковской области и был потомком семьи богатого Нижегородского купца и православных священнослужителей. Мой прадед – Нижегородский купец дал в приданное своей дочери – моей бабушке золотой сервиз на 12 персон. Бабушка была урожденная Сыромятникова из семьи дворян. У семьи был большой земельный надел, пчельник на сорок ульев и большой хорошо обустроенный сад. После революции карательный отряд большевиков, отобрал у семьи золотой сервиз, расстрелял брата моего деда – офицера Российской армии. Затем посадили в тюрьму моего деда и там его смертельно замучили. Всех братьев моего деда – священнослужителей расстреляли.
В советское время отец работал ветеринарным фельдшером. В Великую Отечественную войну он погиб, мать вступила во второй брак, меня воспитывала бабушка по отцу. В 1948 году был передан в детский дом, по причине исключительной материальной нужды. В 1950 году поступил в ремесленное училище, окончил его по специальности токаря-универсала.
После окончания училища работал токарем на заводе Петровского в городе Горьком и одновременно учился в вечерней школе рабочей молодёжи. Работа была очень тяжёлой и калечила меня. Это фактически была каторга.
Я вытачивал корпуса глубинных бомб, весом в 14 килограммов. Для неокрепшего позвоночника семнадцатилетнего юноши это была чрезмерная нагрузка, я начал сутулиться и горбиться. Даже когда я пишу эти строки – я ощущаю дискомфорт в грудной части позвоночника, хотя всю предшествующую жизнь пытался вылечить его самыми передовыми методами. Кроме того бронза, из которой отливались корпуса при обработке на токарном станке, выделяла ядовитый сизый дым и у меня на всю жизнь остался бронхит. Заработок был настолько мизерным, что я не мог досыта наедаться. И тогда мне пришла в голову мысль: надо сесть в тюрьму, там дают нижнее бельё, кирзовые сапоги и фуфайку при трехразовом питании. Это лучше, чем оставаться в качестве молодого советского рабочего в условиях, где разрушался организм. Я прекратил работу и заявил: сажайте меня в тюрьму, мне там будет лучше. Партийные власти были шокированы: молодой рабочий предпочитает сесть в тюрьму, но не вмешивались в организацию труда и расценок за продукцию. Они были на должностях, в которых не за что не надо было отвечать, обеспечены квартирами и партийными пайками. Конечно, это был новый эксплуататорский класс. Всем рабочим членам КПСС давались простые и высокооплачиваемые работы. Этим самым фашистская власть поддерживала машину партийного голосования. Вся Сталинская система базировалась на подкупе и страхе.
В 1954 году мне удалось вырваться с советской каторги военного завода, я поступил учиться в училище механизации города Горбатова. Основание было приказ Никиты Хрущёв отпускать мобилизованных рабочих в сельхозучилища для подготовки кадров освоения Целины. Горбатов был курортный город и курорт для меня: полное обмундирование, трёхразовое вполне сносное питание и стипендия. В условиях курортного города я занимался оздоровлением и спортом. В училище я приобрёл специальность тракториста-машиниста и комбайнера и меня отправили на освоение целинных и залежных земель в Казахстан, где работал трактористом на тракторе С-80. Но быстро понял, что есть более доходные профессии – киномеханика. Я освоил эту профессию и очень быстро сдал экзамены на киномеханика первой категории. Это была отличная профессия, чистая, денежная, тридцать процентов от сверхплановых сборов киномеханику начислялись как премия. У меня появились деньги, много! Я отъелся, хотя ранее почти всегда чувствовал голод. Но из одежды доступными были только кирзовые сапоги, фуфайка и плащ. При некоторой сытости такая одежда была достижением. К этому времени я закончил десять классов вечерней школы и решил поступить на факультет звукозаписи в Киев. Я улетел в Киев самолётом. Но при собеседовании со мной декан факультета предупредил меня, что я выпускник вечерней школы вряд ли выдержу конкуренцию с выпускниками дневных школ. Это был факультет для детей партийных функционеров, а не для комбайнеров из Казахстана, где не было даже возможности купить более или менее приличную одежду. В то время Киев был восстановлен и процветал. Никита Хрущёв вложил в Киев много денег. Я впервые увидел отлично одетых сытых и беззаботных горожан. Мне пришлось выбрать другую специальность: я поступил на математическое отделение Орского пединститута и затем перевелся в родной город Горький, поближе к родственникам. Далее развёртывались трагические событии в политической иерархии СССР. Я уже понимал: жизнь как река и надо смотреть куда она тебя несёт, чтобы не унесла куда не надо.