16
Эвлалия кусала губы, силясь не разрыдаться.
«Нет, нет, нет, я не буду плакать, ведь принцессы не плачут», – повторяла она себе слова, которые твердила, будучи ещё маленькой, столкнувшись с какой-либо обидой, неприятностью или болью.
Потом ее взяла злость на самое себя.
Дура дурой!
Ишь, королевской жизни ей захотелось! Сперва надо было хорошенько подумать, прежде чем бросаться очертя голову навстречу собственному отражению! А ведь та, вторая Ляля, ей намекала, что дела тут настолько нехороши, что впору сбежать хоть куда! И теперь она, верно, ошалело мечется по шумной и дымной Москве, ничегошеньки не понимая в тамошней сумасшедшей реальности, не зная собственного адреса и не имея ни единого друга, который бы объяснил ей, что к чему…
Ещё неизвестно, что хуже.
Да, но Эвлалия совершенно не хочет выходить замуж за этого противного принца Перотина!
Как не хотела этого и новоиспеченная Клавдия.
Видимо, дело не в них, а в самом принце.
Неприятный он. Скользкий какой-то. С виду принц как принц – ухоженный, безукоризненно вежливый. Истый аристократ – с худощавым вытянутым лицом, изжелта-белой кожей, длинными тёмными волосами и костлявыми пальцами. Разве что несколько сутуловат, и голос у него нудный, как если бы он мучился недолеченным гайморитом. А вдобавок – ни одного искреннего слова, ни одной чистосердечной улыбки!
Эвлалия не могла смотреть на него без смутного отвращения.
А теперь ей предстоит сказать «да» на его предложение руки и сердца!
О нет, нет, нет, и ещё трижды нет!