10
– Повезло же нам с классной! – покачал головой Родион, когда они вышли из школы, щурясь от яркого солнца. – Марь Максимна все-таки мировая тётка, хоть смешная, да и в химии, извини, разбирается на кухаркином уровне…
– Да, а Берта Михална – изрядная вредина, – согласилась Клава. – Послушай, Родион, а тебе кто из учителей еще нравится?
– Ну, Елена Пална, которая математичка и которую ты так не любишь, по-моему, все-таки справедливая. А Елена Пална, которая литераторша и неравнодушна к тебе, как записала меня в троечники, так и числит… Обидно. Пишу-то я уже почти без ошибок. А что не Лев Толстой – так это не всем дано, правда?
У Клавы хватило ума не спрашивать, почему здешнему мальчику нужно непременно быть похожим на толстого льва, причем на уроках словесности. И почему в здешней школе учатся вместе и девушки, и юноши, а все предметы им преподают исключительно дамы.
– Жаль, что учителей-мужчин у нас нет, – осторожно посетовала она.
– Как нет? А Матвей Григорьич?.. Впрочем, да, ты же по английскому в группе Татьяны Викторовны… Жаль, Аркадий Сергеич ушел – но понять его можно, тут так мало платят… Как дочка школу закончила – он и слинял в сисадмины.. Знаешь, а я продолжаю с ним контактировать – иногда бываю в гостях, но чаще по мылу и аське общаемся… Новая программистка, эта Ольга Олеговна, по сравнению с ним – просто серая мышка, хи-хи…
Родион засмеялся, как будто сказал что-то остроумное.
От обилия двойных имен у Клавы уже звенело в голове. Надо бы, пока не забыла, разложить всё по полочкам. Значит, так: химичка, она же классная дама – красноволосая Марь Максимна. Есть еще две тёзки, Елены Палны. Клавину учительницу по английскому зовут Татьяна Викторовна. Программистку – Ольга Олеговна. Теперь бы выяснить, как они выглядят, и в чем заключаются преподаваемые ими науки…
– Клав, ты куда? – вдруг схватил ее Родион за руку. – Забыла, где живешь?
– Прости, задумалась, – засмеялась она.
Они едва не прошли мимо высокого серого здания с множеством некрасивых, похожих на железные клетки, балконов, заставленных всяким хламом, а частично закрытых грязными стёклами.
К счастью, здание имело только один вход, и тут ошибиться было невозможно. Но вот дальше…
Она же не знала, на каком этаже живет здешняя девочка Ляля.
Однако везение продолжалось.
– Ляля! – окликнула ее какая-то толстая старушка с костылём, сидевшая на скамеечке возле входа. – Тут вам бандероль принесли, она в ящик не влезла, чтоб тебе или матери на почту лишний раз не ходить, я за вас расписалась… Щас отдам.
Бабулька, кряхтя, приподняла пышный зад и вытащила плоский сверток в коричневой бумаге.
– Спасибо огромное! – искренне поблагодарила Клава и впилась глазами в адрес.
«КлавдииВасильевнеСоколовой… Дом7, корпус3, квартира11»…
Она сунула свёрток под мышку и запустила руку в Лялину сумочку.
Поиски оказались недолгими. Внутри лежали: пачка каких-то мягких бумажек, крохотный гребешок и два ключа на простом железном колечке.
Собразить, как ими орудовать, смогла бы даже принцесса.