Глава 3
Темница наполнилась криками:
– Это какая-то ловушка!
– Сними их немедленно!
– От кого они?!
На мне словно ядовитая гадюка висела. Я потянулась трясущимися пальцами снять бусы, не сводя глаз с цветка. Тот вдруг отделился от связки и вспорхнул, расправив крылья.
Крики смолкли, все в изумлении смотрели на гостью, делавшую круг по камере. Первым опомнился Магнус:
– Арахна!
Он бросился к бабочке и едва не перекувыркнулся, когда «цапелька» пресекла порыв. Это действительно была его возлюбленная. Даже тусклое освещение не могло скрыть восхитительные переливы крылышек. Ее появление здесь стало глотком свежего воздуха. Однако полет вышел не слишком гладким: бабочка заметно припадала на одно крыло. Видимо, Глюттон Медоречивый помял его во время осмотра, а она не смела шевельнуться, опасаясь выдать себя.
Арахна пролетела сквозь прутья нашей с Уинни камеры и зависла в паре дюймов от паука. Тот не спускал с нее восторженных глаз.
– Вот и ответ на твой вопрос, – заметила я. – Какая еще бабочка стала бы притворяться цветком, чтобы повидаться с возлюбленным узником?
Не уверена, что Магнус слышал меня, полностью поглощенный гостьей. Наверное, она что-то ему сказала на языке, понятном лишь этим двоим, или же паук читал ее мысли по легким взмахам крылышек, потому что прочувствованно сказал:
– Я ценю твой порыв, любовь моя, но тебе не следовало так рисковать.
Бабочка шевельнула усиками и вернулась в мою камеру. Подлетев ближе, приземлилась на бусы. Перепрыгнула с цветка на цветок, похлопала крылышками, явно о чем-то попросив.
– Чего она хочет, Магнус?
Паук выглядел таким же озадаченным.
– Чтобы ты сняла бусы.
– Нет проблем, только зачем?
Я выполнила просьбу и аккуратно положила орхидеи на солому. Арахна покружила, тщательно осмотрев их, приземлилась на один из цветков, тронула лепесток и тут же снова взвилась в воздух. Из венчика выползла огромная оранжевая гусеница, с ворсистыми лапками и фиолетовым гребнем на спинке, повертела головой из стороны в сторону и устремилась к соседней камере.
Эмилия громко вскрикнула. Мадам Гортензия не кричала, но стояла, хмурясь и внимательно вглядываясь в новую гостью.
– Что за пакость? – вырвалось у Озриэля. – Он загородил собой Эмилию и мадам Гортензию. – Осторожно, она может быть ядовита. Кстати, что это за мерзкий звук?
– Она лязгает зубами, – прошептала я, указывая дрожащим пальцем на гусеницу.
Похожий скрежет издает кольчуга, если провести по ней гвоздем. Страшнее, чем гигантская гусеница, может быть только гигантская гусеница с зубами.
Арахна нервно заметалась по проходу от одной камеры к другой, словно пыталась нас о чем-то предупредить.
Виновница паники тем временем уже подползла к прутьям. Озриэль занес ногу.
– Стой! – Мадам Гортензия поднырнула под его локоть и наклонилась, рассматривая угрозу.
– Что вы делаете, мадам? – ужаснулась Эмилия.
– Она не ядовитая! – радостно сообщила гномка, обернувшись. – Это titania zubatus.
Эмилия перевела взгляд на гусеницу, которая застыла, как будто чувствовала, что речь о ней, и ахнула:
– Не может быть!
– Да, теперь я абсолютно уверена, – мадам указала на гребень с липкими капельками на конце волосков, – видите этот бугорок на третьем кольце? Это их отличительный признак.
– Невероятно! – Эмилия встала рядом и тоже принялась изучать чудо природы. Глаза обеих сияли восторгом. В последний раз я наблюдала такую реакцию, когда герцогиня Залесья демонстрировала обручальное кольцо с крупнейшим в пяти королевствах бриллиантом.
– Простите, что прерываю биологическую лекцию, – вмешался Озриэль, – мы бы порадовались вместе с вами, если бы узнали, чему именно.
– Можешь опустить ногу, – спокойно сообщила гномка. – Перед вами гусеница титанового шелкопряда.
– Это хорошая новость? – уточнила я.
– Прекрасная! – Мадам сделала эффектную паузу и выпалила: – Это единственное в мире существо, способное перекусить «цапельку». – Она улыбнулась Магнусу. – А твоя Арахна молодец, смекалистая бабочка. Они обе молодцы – гении маскировки.
Пару секунд я, Озриэль и Магнус обдумывали информацию, а потом снова уставились на пугающую гостью. Та поняла, что опасность миновала, вползла в камеру и решительно направилась к Магнусу. Кряжистые лапки уверенно семенили к пауку.
– Что она делает? – заволновался тот.
Признаться, на его месте я бы тоже запаниковала.
– Вы уверены, что она безвредна? – уточнила я.
– Совершенно, – заверила мадам.
– Тогда зачем ей такие большие зубы? – взвизгнул Магнус, пытаясь отодвинуться.
Но тут гусеница поравнялась с ним, приподняла верхнюю треть туловища – если бы выпрямилась целиком, то достала бы Эмилии до колен, – схватила передними лапками «цапельку» и вгрызлась в нее.
Последовал звук, от которого все поспешно заткнули уши и поморщились. Некоторое время только он наполнял темницу, затем гусеница сплюнула металлическую труху и снова вгрызлась в нить с остервенением хищника, перекусывающего хребет антилопе. Так повторилось несколько раз. Наконец последовал финальный щелчок, и хвостик «цапельки» повис на лапке Магнуса.
Он неверяще уставился на нить и подрыгал лапкой.
– Она ее перекусила, – сообщил он.
– Мы заметили.
– А с решеткой она справится? – зажглась я.
– Нет, – Эмилия покачала головой, – ее зубы заточены только под «цапельку».
Покончив с миссией, гусеница вернулась в мою камеру, провожаемая взглядами, проползла мимо, ненадолго задержалась рядом с бабочкой – эти двое обменялись безмолвными репликами – вскарабкалась по стене к окошку под потолком и исчезла на другой стороне.
Первой разлепила губы мадам.
– Кто подарил тебе эти бусы, Ливи?
– Тот, на чей счет я сильно ошиблась. – Я сокрушенно покачала головой и рассказала им о встрече с Кеном. – Это может означать лишь одно…
– Жмутс узнал о мечтирисах не от него.
– Лизоблюдка ни разу не упомянул Кена, – заметила мадам. – Хоть в этом не стал врать.
– Мне следовало прислушаться к интуиции! В глубине души я не верила, что Кен предатель, но слишком рвалась найти виновного.
– Не казни себя, Ливи, – мягко сказал Озриэль, – многое указывало на него.
– Начать хотя бы с имени, – вклинился Магнус, – кто называет детей Кракенами?
– Мне кажется, он предпочитает сокращенное имя, – улыбнулась я.
– Хорошо, что парнишка не из обидчивых.
– Я рада, что Кен не шпион Жмутса, – застенчиво заметила Эмилия, – он мне всегда нравился.
Ее реплику дружно поддержали.
– Все это замечательно, но сейчас нельзя терять ни минуты. – Я повернулась к пауку. – Магнус, ты единственный из нас, за исключением Арахны, кто может отсюда выбраться.
– Я вас не оставлю, – заупрямился паук.
– Не просто оставишь, а побежишь со всех лап.
– Что ты задумала?
Я порылась в кармане, достала мятую карточку, расправила ее и чиркнула в уголке пару слов универсальным карандашом.
– Вот, найди мейстера Хезария и передай ему, скажи, что дело срочное. В общем, обрисуй ситуацию. Поиски лучше начать с коттеджа госпожи Марбис. Если нам повезет, он не успел покинуть королевство. А потом сразу возвращайся обратно. Твою пропажу не должны обнаружить, иначе поймут, что мы что-то затеяли.
Магнус просеменил ко мне, звеня обрывком нитки, и взял визитку.
– Никогда о нем раньше не слышал. Кто он?
– Дракон, – как можно небрежнее ответила я.
В темнице воцарилась гробовая тишина.
– Дракон? – недоверчиво переспросил Озриэль.
– Это такое прозвище, или ты имела в виду, что он состоит в Лиге Солидарности Драконам? – уточнила мадам. – Потому что если так, вряд ли он станет тебе помогать.
– Нет, он настоящий дракон. Я с ним случайно познакомилась.
– Ты случайно познакомилась с драконом, – медленно повторил Озриэль, словно вдумываясь в смысл фразы.
– Ну да…
– Каких только чудес в жизни не случается, правда? – заметила Эмилия, пытаясь разрядить обстановку. Никто не обратил на нее внимания.
– С чего ты взяла, что он станет нам помогать? – Озриэль и не пытался скрыть враждебности. – Он же дракон.
Под его подозрительным взглядом я вся съежилась, а последнее слово вполне можно было заменить на «смертоносный слизняк-упырь» без потери смысла.
– Скажем так, в его интересах, чтобы меня не держали под стражей.
– И как это понимать?
Мадам вскинула ладони.
– Послушайте, мы можем спорить так до утра или воспользоваться возможностью, которую предлагает Ливи.
– Призрачной возможностью, – фыркнул Озриэль и демонстративно отошел в глубь камеры.
– Озриэль, – позвала я, – если бы я знала другой выход, то предложила бы. Неужели ты откажешься от помощи только потому, что она исходит от дракона?
– Ты сама-то себя слышишь, Ливи?! Или мне напомнить, чем обернулась последняя встреча с драконом? – Ифрит рванул воротник, обнажив след от плети. – Да и ты сама… – Он сделал неопределенный жест в мою сторону.
– Что со мной не так? – холодно осведомилась я.
– Ты так толком и не рассказала, как выбралась из замка.
– А ты предпочел бы, чтобы я там осталась?! – вспыхнула я.
Эмилия знаком велела нам замолчать.
– Слышите? Пробило полседьмого, скоро приведут Уинни. – Она повернулась ко мне и пояснила: – По вечерам ее обычно возвращают в камеру примерно в это время.
– Что она делает наверху? Неужели Марсий вызывает ее всякий раз, когда ему взбредет в голову поесть?
– Скорее просто всякий раз, когда ему взбредет в голову, – многозначительно заметил Магнус.
– Мы уже спрашивали, она не говорит, – пожала плечами мадам.
Я решительно тряхнула головой:
– Так, с этим позже. Озриэль, мне неприятно делать что-то против твоей воли, но лучше я рискну навлечь твой гнев, чем буду сидеть сложа руки и ждать, пока мой возлюбленный превратится в факел. Магнус, ты все запомнил?
– Кто тут кого нянчит? – проворчал паук и принялся шустро карабкаться на стену тем же путем, каким пять минут назад выбралась гусеница.
Арахна кружила рядом.
– Удачи вам, ребята! – шепнула Эмилия.
– Постарайся вернуться до утра, – напутствовала я.
Достигнув окошка, Магнус галантно пропустил бабочку вперед и, перехватив поудобнее визитку, последовал за ней.
Какое-то время все молчали. Уверена, остальные, как и я, обдумывали последние события. Мадам и Эмилия устроились на соломе, время от времени обмениваясь репликой-другой. Озриэль прошелся взад-вперед по камере, засунув кулаки поглубже в карманы и глядя себе под ноги.
– Озриэль…
– Да? – нехотя отозвался он.
– Не злись на меня.
Ифрит вздохнул:
– Я не злюсь, Ливи, а волнуюсь. Если я на кого и сердит, то только на себя.
– Но почему?
Он остановился и печально посмотрел на меня.
– Это я не сумел остановить Кроверуса в прошлый раз, не уберег тебя и не защитил. – Он пнул клочок соломы. – А теперь взгляни на это. – Ифрит провел ладонями по груди. – Расползаюсь по кусочкам.
Его внешний вид действительно серьезно меня беспокоил: свечение усилилось по сравнению со вчерашним днем, кожа во многих местах болталась полуоторванными клочками, и сейчас слово «оболочка» как нельзя больше подходило ей. Было очевидно, что Озриэлю угрожает опасность, и новая оболочка нужна очень срочно.
– Ты боишься, что этот дракон меня увезет? – догадалась я.
Плечи ифрита вздрогнули. Он ковырнул ржавчину на решетке, не поднимая глаз.
– А разве такое невозможно?
– Нет, – рассмеялась я. – Каждому дракону назначена своя принцесса. Мейстер Хезарий не может меня увезти, потому что… вообще-то причин множество. Просто поверь на слово.
Озриэль медленно поднял голову и остановил на мне странный взгляд.
– А ты теперь много знаешь о драконах.
Повисла неловкая пауза. Мне почудилось, что он вложил в эти слова особый смысл.
– Хотела бы знать меньше, – сказала я шутливым тоном, но Озриэль даже не улыбнулся.
– А откуда этот твой мейстер знаком с профессором Марбис? – полюбопытствовала Эмилия.
Тут наверху лязгнули замки, и мы с Озриэлем поспешно отошли от решетки, потому что привели Уинни.