Вы здесь

Принуждение к контакту. 7. Руслан Громов, пилот спасательного вертолета (Д. Е. Бурмистров, 2014)

7

Руслан Громов, пилот спасательного вертолета

Новосибирская аномальная Зона

11—12 июля 2016 года


Руслан вернулся в родной Новосибирск в двухтысячном. Бывший военный инструктор, как и многие сослуживцы, остался не у дел в период тотальных сокращений и расформирований. Но без работы сидеть не пришлось – друг детства Илья Ткачев, с которым он все это время поддерживал связь, пригласил в спасательный отряд при Институте внеземных культур.

В те годы Зона была намного меньше, ее границы еле дотягивали до Обского моря. Новосибирское отделение МИВК располагалось в Академгородке, красивом и чистом наукограде. Оттуда чаще всего приходилось летать в мертвый Бердск, в сердце аномальных земель. Громов до сих пор помнил те маршруты.

И, несмотря на все ожидания, ничего сложного в работе не находил. Не видел он пугающих ловушек, ни разу не держал в руках всяких непонятных инопланетных вещичек, ради которых иные сорвиголовы лезли под пули патрулей. И очень веселился, наблюдая очередную попытку киношников нагнать жути на зрителей путем показа «монстров из космоса», которых якобы скрывают ото всех за высоким периметром военные.

Как объяснил Ткачев, в разгаре был «нижний порог волновой активности» Зоны. В просторечье – Отлив Чудес. Вся аномальная активность внутри периметра поутихла, практически пропали «космические сувениры», которые в былые годы с фанатичным ажиотажем выуживали ради звонкой монеты все кому не лень.

Такое уже случалось и ранее, в конце восьмидесятых. Тогда как раз грянул первый Отлив Чудес. Руслан помнил, какой шел стон по всему миру, когда привычные и донельзя полезные инопланетные артефакты стали терять свои волшебные свойства. Как грянул финансовый кризис в ряде стран, строящих свою экономику на экспорте внеземных объектов из находящихся на их территории Зон Посещения.

Курица перестала нести золотые яйца.

А потом вернулся «прилив». Зоны незначительно увеличились, скромно передвинув границы на несколько сот метров. Вновь «запустились» уже изъятые артефакты, появились новые. Ловушек стало значительно больше, они появлялись в самых неожиданных местах и вели себя агрессивнее. Все стало как в первый день Посещения.

Словно кто-то перезагрузил затухшую систему.

Примерно та же ситуация сложилась и в середине «нулевых». Зона в очередной раз «поблекла», перестала быть центром внимания. Тягу к ней продолжали испытывать лишь верные науке исследователи да нелегальные туристы. И все, естественно, ждали очередной «перезагрузки».

Но, что в 1991 ограничилось «незначительным увеличением», в «нулевых» обернулось катастрофой.

19 сентября 2015 года творения неизвестных цивилизаций решили заявить о себе более агрессивно. Яростным прыжком Зоны отхватили себе десятки километров, проглотили города и поселки.

Канул в Лету Академгородок с местными жителями, гарнизоном и институтом. Осталось «по ту сторону» Обское море.

Это стало настоящим потрясением. По всему миру объявили траур.

Зато киношники и мошенники всех мастей вновь уселись на любимого конька.

Благодаря великой случайности, Божественному промыслу или слепой удаче, в тот день Руслан, Илья, Полина и еще несколько десятков сотрудников находились в Новосибирске, на свадьбе товарища. И узнали о случившемся из новостей.

Институт частично восстановили, создали отделение в Искитиме, который в одночасье стал пограничным с Зоной. Учли горький опыт – вместо полноценного научно-исследовательского монстра оставили лишь те отделы, которые занимались практическими изысканиями. Плюс семь отделов прикладных теорий и вычислений. Плюс спасательный отряд и ремонтную бригаду. А все высокое начальство, финансисты и хозяйственники перебрались в Новосибирск, от греха подальше.

И оказалось, что до Расширения были цветочки. Ягодки посыпались только сейчас.

Горькие, кровавые ягодки.

* * *

Руслан не сразу понял, от чего проснулся. Вот он спал – а вот уже открыл глаза и беспомощно пялится в ночь, стараясь сообразить, что не так.

Вокруг абсолютно непроглядная темнота. Ни одной звезды, ни одного светлячка или далекого зарева городов и дорог. Лишь неуютная, густая темнота.

Громов скосил глаза, тщетно пытаясь разглядеть светлый циферблат наручных часов.

Единственное, что позволяло хоть как-то ориентировать себя в пространстве, так это звуки и запахи. И если с уже привычной вонью болота все было в порядке, то вот звуки Громова насторожили.

Он понял, что именно его разбудило.

Шаги. Тяжелые, неторопливые. Странные.

Вот веточки захрустели, ломаясь под ногой. Вот снова. Вот зашуршали кусты, словно кто-то ветки в сторону отвел. Вот посыпалась сухая кора с дерева.

После каждого шага невидимый гость на долю секунды останавливался, словно размышляя. И почему-то у Громова сложилось ощущение, что такой способ перемещения ему непривычен.

Руслан застыл, напряженно вслушиваясь. Он даже старался тише дышать, судорожно вспоминая, куда вечером положил топор.

Шаги приближались.

Пилот мысленно представил себе как этот «кто-то» выходит из леса. Как ступает по высокой траве, нещадно продираясь сквозь спутанные зеленые стебли. Как входит в воду, почти без всплеска погружая ноги в топкую болотину.

Громов похолодел, все еще не решаясь двинуться с места. Им овладел первобытный ужас, с каким далекие предки пережидали в своих пещерах ночи, время царствования хищников.

Где же топор? Куда он его мог положить? Ведь был где-то рядом.

Кто-то протяжно и жалобно застонал рядом, и Руслана аж подбросило.

Илья!

Громов повернулся, навалился на товарища, зажимая ему рот ладонью. Ученый испуганно задергался, вцепившись худыми пальцами, попытался оторвать от своего лица руку Руслана.

– Тихо, – на легком выдохе, еле слышно прошептал ему на ухо пилот, прижимая сильнее к земле. – Замри.

Надо отдать должное Ткачеву, он перестал сопротивляться и замер, схватившись за рукав Громова.

Руслан убрал с его лица ладонь и приподнял голову, напряженно вслушиваясь. Услышал ли их возню незнакомец?

Шагов слышно не было. Ветер лениво перебирал листву, скрипели старые деревья, но и только.

Громов осторожно стащил в сторону одеяло, медленно поднялся.

Этот неизвестный где-то здесь, рядом. Пилот буквально кожей чувствовал его. Должно быть, затаился и ждет, вот здесь, в пяти метрах от лагеря.

Что же так темно-то! Хоть силуэт бы различить.

Так и подмывало крикнуть: «Кто здесь?» Руслан даже сцепил зубы, чтобы не вырвалось ни звука. И молился, чтобы молчал Ткачев.

Человек не может ходить ночью по Зоне без света. На такое безумство вряд ли решится даже самый конченый наркоман. Тем более не где-то возле периметра, а здесь, почти в самом центре аномальной активности.

Шли минуты, а странный ходок ничем себя не проявлял. Руслан даже решил, а не почудилось ли ему?

Осторожно, но все равно чересчур громко завозился Илья. Громов досадливо поморщился, когда услышал его потерянный шепот:

– Рус, ты здесь?

– Здесь, – прошипел пилот.

– Что хоть было-то?

– Помолчи.

И вновь повернулся в сторону болота, словно мог что-то увидеть.

Так он простоял около десяти минут, напряженно пружиня на полусогнутых ногах и сжимая кулаки. Слушал, вбирал ноздрями воздух, силясь различить новые запахи.

В конце концов ему надоело.

Что толку играть в прятки в эдакой темноте? Кто бы там ни был, он уже все равно узнал о присутствии людей. И если не проявил себя, значит, встречи не желает.

Руслан расслабился и опустился обратно на жесткую лежанку.

– Что случилось, Рус? – встревоженно спросил Илья.

– Ты ничего не слышал?

– Нет.

– Показалось, – не стал пуще прежнего пугать друга Громов. – Давай спать.

– Точно все в порядке? – засомневался Ткачев. – У тебя голос напряженный.

– Это нервы. Все, спокойной ночи.

– Ну как скажешь, – просто согласился Илья и затих.

Через какое-то время заснул и Громов, хотя ему казалось, что пролежит с открытыми глазами до самого утра. Но незаметно сморило, глубоко и без сновидений.

* * *

Руслан стоял, засунув руки в карманы и тупо глядя перед собой. Яркий солнечный свет придавал всему окружающему пасторальный вид, серебрил воду на болоте в прорехах ряски, сочной зеленью выделял деревья на фоне светло-голубого неба.

Только вот Громову было не до любования красотами природы. Он стоял и смотрел на знак. Точнее, на то место, где он вчера был.

Примятая трава. Еле заметные ямки в земле, куда пилот втыкал ветки. Одиноко поблескивающая шапка от крепежной заклепки. И больше ничего – ни обломков фюзеляжа, ни каркаса из палок. Словно знак корова языком слизала.

Или кто-то унес с собой, не развалив конструкцию.

– Как такое могло произойти? – спросил полулежащий в тени корней Ткачев. – Что именно произошло ночью?

Громов присел, погладил примятую траву, словно та могла что-то рассказать.

– Рус, – привлек к себе внимание ученый. – Ты меня слышишь?

– Шаги, – глухо отозвался Громов. – Шаги я слышал ночью. Тяжелые и грузные.

– Шаги? – Брови ученого взлетели вверх. – Чьи?

– Да откуда я знаю? Темно ж было, не видно ни зги. Кто-то вышел из леса, вошел в воду вон там, – Руслан махнул рукой. – А потом ты проснулся. И все, больше ничего не было. Ты-то ничего не помнишь?

– Я ничего и не слышал. Проснулся от того, что ты мне рот зажал.

– Ясно, – протянул Руслан, хотя ничего ясно не было. – Что ж, придется придумывать что-то другое.

Он поднялся, отряхнул ладони. Поправил за поясом топор, с которым теперь не расставался. Сказал, направляясь к Ткачеву:

– Давай-ка позавтракаем, там еще осталось чем. Да спину твою посмотрим.

Спустя час, когда июльское солнце почти заняло место в зените, нещадно припекая макушку, Руслан пересек болотце и вновь поднялся на холм. Прикрыв ладонью глаза, посмотрел в лес.

Охотничья вышка никуда не пропала, торчала среди стройных осин уродливой черной нелепицей.

Громов вздохнул и принялся жевать нижнюю губу, раздумывая.

Ночной гость не на шутку обеспокоил пилота. Пускай Илья ничего не слышал, но и Руслан был уверен, что шаги ему не приснились. Да и знак не мог сам по себе взять и пропасть, тут явно кто-то постарался. Только кто?

Вопреки расхожему мнению любителей пощекотать себе нервы, в Зоне жизни нет. Или почти нет в привычном понимании.

За рюмочкой-другой у институтских развязываются языки. Иной раз какой-нибудь пьяный бродяга начинал трепаться в «Радианте». И тогда они говорили о жутких существах, населяющих Зону. Об истинных жильцах территории Посещения.

Говорили о шатунах, похожих на медведей существах, чей взгляд может накликать беду. О палочниках, тощих и худых подобиях людей, прячущихся в лесах и выпивающих жизнь. О муляжах, «живых мертвецах», восстающих из могил. О «черном сталкере» (лаборанте или солдате – тут уж на усмотрение рассказчика), неупокоенной душе, брошенной в Зоне на лютую смерть. О самих инопланетянах всех видов и расцветок.

Все эти рассказы стоило делить на два, а то и вовсе не принимать во внимание. Люди любили раздувать сенсации на пустом месте, щекотать друг другу нервы и сочинять небылицы. За всю свою многолетнюю службу в спасательном отряде Громов ни разу не видел палочников или инопланетян.

Что или кто приходил ночью к лагерю, гадать уже бесполезно. Встречаться с ним повторно Руслан не хотел.

Однако проблема осталась проблемой – нужен новый сигнальный знак. Даже если спасатели найдут перевернутую «калошу», вряд ли они догадаются, что вертолет пропал совсем в другом месте, пусть и недалеко. А увидеть с воздуха двоих человек, сидящих на маленьком островке посреди небольшого болотца, окруженного лесом, задача не из простых. И тут воистину спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Так что придется рискнуть и попытаться забраться на вышку. Чем черт не шутит, вдруг найдется что-то полезное.

Впрочем, помимо вышки оставался еще и непонятный белый сверток за овражком с изуродованным трупом. Но Громов не мог заставить себя идти туда, не говоря уж о том, чтобы попробовать вытащить находку.

Что ж, теперь не наткнуться бы на что-то подобное и у вышки. Хотя нет, лучше наткнуться, если там есть ловушка. Чтобы успеть увидеть и убраться подобру-поздорову.

Руслан удобнее переложил топорик, поправил на плече бухту репшнура, прихваченного «на всякий пожарный». Двинулся по вершине холма в обход болота.

Отсюда был хорошо виден коричневый махровый вал, похоронивший под собой вертолет и Рязанцева. Громов отвел взгляд, опустил глаза. Так и прошел мимо, разглядывая упругие листья осоки.

С этой стороны лес казался приветливее. Быть может, просто так хотелось думать.

До вышки было не более десяти шагов напрямик. Руслан смог разглядеть некогда крепкие бревна-подпорки с глубокими трещинами по всей пятиметровой длине, сложенный из толстых досок пол, фанерные щиты стен, потемневшие и вздувшиеся пузырями. Под самой крышей – узкое окно-бойница. И простая дверь, скорее всего, приставная, к которой вела не внушающая доверия ветхая лестница из поперечных палок.

Громов внимательно окинул взглядом землю на пути к вышке. Трава как трава, кусты как кусты. Лишь в одном месте зияла проплешина, обнажив голую землю. Небольшой такой пятачок, метр на метр. Выглядит неопасно, никаких трупов или тушек птиц не видно.

Мимо проплешины Громов решил не идти. Лучше сделает небольшой крюк, зато по однородной траве.

В которой могло скрываться черт знает что еще.

Руслан выругался, нервно вытирая с горячего лба неожиданно холодный пот.

– Хватит себя накручивать, хватит, – произнес он вслух. – Все равно надо идти.

Бросив презрительный взгляд на трясущиеся пальцы, Громов перевесил бухту по диагонали, чтобы не упала в случае чего. Оставлять веревку он не решился – вдруг тоже пропадет, как «пирамида» ночью.

Выдохнул, сплюнул – и двинулся вперед, раздвигая перед собой траву топором.

Громов не шел, он крался на полусогнутых. По-крабьи, бочком. Готовый в любой момент прыгнуть назад, бежать прочь. У топора была короткая ручка, поэтому лезвие не столько разводило в стороны траву, сколько лишь скользило по верхушкам. Но это было лучше, чем пробовать дорогу ногой.

Так Руслан прошел полдороги, оказался на опушке леса. Здесь трава жалась к мощным корням деревьев, а дальше и вовсе сходила на нет, уступая место толстому ковру из опавших иголок и листьев.

В тени Громову стало чуточку легче – перестало давить на голову назойливое солнце. Воздух приятно пах хвоей и нагретым деревом, над головой безмятежно шумели ветви.

Вторую часть пути Руслан проделал уже быстрее, даже почти не смотрел под ноги. Засмеялся, когда коснулся ладонью сухой поверхности подпорки «домика-на-дереве».

Пилот засунул топор за спину и взялся за шершавые перекладины лестницы. Чуть подтянулся, пробуя их на прочность.

Перекладина сухо щелкнула, на голову посыпалась труха, и кусок палки остался у Руслана в кулаке.

Громов с досадой кинул на землю бесполезную деревяшку, задрал голову и посмотрел вверх. Как он не хотел, но признал, что лестница никуда не годится. Придется ползти по подпоркам.

Руслан уперся рукой в один из столбов, с силой толкнул раз-другой.

Конструкция заскрипела, покачиваясь, словно бочка впередсмотрящего во время бури. Жалобно хрустнув, отвалилась еще одна перекладина, чуть не стукнув пилота по голове.

Вот же зараза! Это что, теперь лезть по столбу? А то как вся эта древность рухнет вместе с ним вниз? Может, лучше ее свалить, чем рисковать поломать себе шею?

С другой стороны, эта хлипкая башенка могла ухнуть в какую-нибудь ловушку. И тогда все, что в ней есть, накроется медным тазом.

По крайней мере Громову хотелось думать, что в ней что-то есть. Не очень приятно осознавать, что он перся сюда зазря.

– Вот же зараза!

Руслану все же пришлось снять бухту, сверху положить топор. Засучил рукава, поплевал на ладони. И полез по гладкому столбу, прижимаясь к дереву щекой.

Чем выше он полз, тем больше раскачивалась башня. Сверху сыпался мелкий мусор, подпорка под весом Громова скрипела и опасно трещала. То и дело приходилось останавливаться и ждать, пока уменьшится амплитуда колебаний.

С ощущением, что еще миг – и все обрушится, Руслан ухватился за край платформы, подтянулся, помогая себе ногами. В пальцы немилосердно вгрызались мелкие занозы, но Ткачев уже втаскивал свое тело на хлипкий пол.

Вход внутрь был прикрыт небольшим, грубо сколоченным из досок щитом. Из этих же досок состоял и пол, он прогибался и выглядел крайне непрочным.

Руслан отодвинул щит от входа, вошел внутрь.

Здесь пахло затхлостью и сыростью. На фанерных стенах, словно сыпь на щеках больного, разбросало пятна плесени. Под ногами, застряв между досками пола, тускло поблескивало несколько латунных капсюлей от гильз двенадцатого калибра. Сами гильзы, судя по всему, были картонные и уже сгнили.

Значит, все-таки охотничий номер. Сидели в засаде и ждали, пока зверюшка подойдет к водопою? Значит, озерцо не всегда таким заросшим было, но, видимо, где-то завалило исток, и вода застоялась.

Перспектива с вышки открывалась хорошая. Было видно почти все болотце, лес на той стороне, холмик вертолета и толстый ствол поваленного дерева, в корнях которого устроились Ткачев и Громов. С других сторон обзор закрывали кроны деревьев, но по проглядывающему сквозь них синему небу Руслан сделал вывод, что лесополоса неширокая. Ему даже показалось, что он увидел маленький край какого-то строения, но увиденное тут же скрыли листья.

Громов копнул ногой труху возле одной из стенок, и на свет показался край промасленной материи, грязный и задеревеневший. Руслан опустился на колени и ладонями расчистил небольшой тощий сверток, кем-то аккуратно положенный в уголок.

Ткань поддавалась плохо, она слиплась и отказывалась разворачиваться, отрывалась узкими полосками. Руслан подцепил ногтем очередной край, снял ее как шелуху с луковицы. Наконец добрался до содержимого, с интересом перебирая пальцем нехитрую добычу.

Завернутые в газету темно-бурые листья, рассыпающиеся от прикосновения. Принюхавшись, Руслан вспомнил давно забытое слово «махорка». Следом шли кусочки вяленого мяса, засохшие до уровня почерневшей резины и не представляющие интереса. Несколько длинных гвоздей. Смятый коробок спичек.

При виде последней находки Громов возликовал, не сдержав улыбки. Правда, коробок представлял собой плачевное зрелище, он был раздавлен и, судя по всему, не раз промокал.

Руслан нетерпеливо принялся отковыривать боковую стенку, чтобы проверить спички ли внутри. И тут услышал звук, заставивший его встрепенуться и нервно закрутить головой.

Мерный перестук лопастей, рассекающих воздух. Вертолет!

Громов бросился к окну, отчего пол под ногами заходил ходуном. Вывернул шею насколько мог, пытаясь разглядеть небо. Кинулся к выходу, чуть не выпав наружу. Скатился по столбу вниз, обжигая ноги и ладони. Подхватил веревку с топором и бросился прочь из леса, стараясь все же бежать по собственным следам.

Вертолет кружил над дальним лесом, то чуточку снижаясь, то вновь поднимаясь вверх. Заметили разбитую «калошу»? Пытаются обнаружить выживших?

К черту догадки! Если срочно не дать знать о себе, они попросту не полетят в эту сторону! Нужен дым!

Громов кубарем скатился с холма, сжимая в кулаке заветный коробок. В искрах брызг влетел в болотце, высоко задирая колени, помчался в сторону лагеря.

– Вертолет! – встретил его возвращение возгласом Ткачев. – Я слышу вертолет!

– Да, он над тем лесом! Ну-ка!

Руслан плюхнулся рядом с ним, схватил из своей лежанки высохшие ветки и сгреб их в кучу. Разорвал оставшуюся упаковку от галет, запихал бумагу под ветки. Руки тряслись от возбуждения, никак не получалось подцепить край боковой крышки. Не выдержав, пилот рванул, коробок лопнул, и спички разлетелись веером.

– Твою мать! – в сердцах заорал он, принялся собирать тонкие серые палочки. Илья по мере возможности помогал ему.

Вертолет словно напоминал о себе, его звук звучал громче и настойчивее.

Многолетняя влага оставила на спичках вместо серы темно-коричневый налет, который оставлял полосы на терке и не желал возгораться. Ткачев матерился, хватал спичку одну за другой и отшвыривал их бесполезные тела в сторону.

– Вот, держи, – протянул ему руку Илья.

В его грязных пальцах с черными ободками под ногтями была зажата спичка, сохранившая половину головки.

Громов, затаив дыхание, взял спичку и чиркнул ею по исчерченному борту коробка.

Ничего.

Руслан вытер тыльной стороной лоб и чиркнул еще раз.

Ничего. С тем же успехом можно было просто водить палочкой по картонке.

Звук вертолета изменился, словно машина сменила направление полета.

Громов вновь чиркнул спичкой.

Сера вспыхнула ярким пламенем, оторвалась от спички и улетела в траву, оставив за собой тоненькую струйку дыма.

– Сука! – не сдерживаясь, заорал пилот. Он вскочил и с отчаянием посмотрел в сторону леса.

Над дальними деревьями появился вертолет. Громов смог различить опознавательные номера и блюдца иллюминаторов. Вертолет сделал поворот и неторопливо пошел над лесом, мимо болота.

– Стойте! Эй, стойте! – заорал Руслан. Он схватил с земли одеяло и принялся размахивать им над головой, прыгая по берегу.

– Мы здесь! – вторил ему Илья, приподнимаясь на локтях. – Спасите нас!

Вертолет безразлично сверкнул стеклами и ушел дальше на запад.

Громов бросил одеяло, спотыкаясь, подбежал к Ткачеву. Буквально рухнул на колени, принялся шарить руками в траве.

– Если была одна спичка, значит, будет и вторая! – выдохнул он. – Они могут вернуться!

Летела вырванная трава, летели прочь испорченные спички. Наконец Руслан, тяжело дыша, завалился на спину и закрыл лицо руками.

– Что теперь? – несмело спросил Ткачев.

Громов не ответил, он лежал, не двигаясь, и лишь грудь вздымалась и опадала.

– Рус, – позвал друга ученый.

Руслан сел, сгорбившись и опустив плечи. Глухо ответил, не поворачиваясь:

– Что теперь будет? Будем ждать завтра. Потом послезавтра. Потом послепослезавтра. И так до тех пор, пока нас не найдут. Или пока не умрем с голоду. Или пока нас не угрохает какая-нибудь ловушка.

Ткачев вздохнул.

– К чему этот негатив? Мы пока живы, значит, есть шансы выбраться отсюда.

Тут его глаза опустились к своим ногам, безвольно лежащим под одеялом. И Илья добавил:

– По крайней мере у тебя есть шанс.

Руслан вздрогнул, потряс головой, отчего с его всклокоченных волос полетели сухие еловые иголки. Хлопнул ладонью по земле и принялся вставать.

– Ты прав, – совсем другим тоном сказал он. – У нас еще есть шансы… Замри!

Он нагнулся, вытянул руку и осторожно снял с одежды оторопевшего ученого спичку. Поднес к глазам.

На спичке была немного съехавшая на сторону серная головка.

С первого же раза огонь зашипел, лениво обвил спичку, нещадно чадя, занялся спокойным пламенем. В окружении подставленных Ткачевым ладоней Руслан донес спичку к кучке веток, подсунул под край обертки. Рыжие языки переползли на бумагу, принялись лизать сухие палочки.

Никогда Руслан не думал, что будет так радоваться обычному огню. Он собрал ветки из своей лежанки в охапку, перенес ближе к костру, осторожно предлагая пламени веточку за веточкой.

Огонь окреп, занялись деревяшки. Горячий воздух колебался между мужчинами, которые довольно счастливо улыбались друг другу.

– Сделаю еще один костерок, для дыма, – сказал Руслан. Вытащил горящую палку, отошел на несколько шагов в сторону и положил ее там, накрыв сухим мхом и корой. Когда костер поднялся, принялся бросать в него подсохшие, но по-прежнему зеленые еловые лапы.

Весело затрещали иголки, разнося запах горячей смолы. Вверх повалил густой белый дым.

Только теперь Руслан позволил себе немного отлучиться. Он как можно быстрее добрался до старой вышки, собрал вокруг нее все, что может гореть. Нарубил еще еловых лап. Этого должно было хватить на целый вечер, а то и на ночь. В любом случае, можно будет принести еще!

Теперь два костра радовали глаз. В одном Ткачев поддерживал огонь, в другой Громов бросал сырые ветки и траву, кашляя от дыма и радостно смеясь.

Прошел час. Другой. Руслан уже начал нервничать, как услышал далекий стрекот вертолета.

– Рус, – предупреждающе воскликнул Илья, но Руслан лишь кивнул, мол, слышу. Он схватил приготовленную охапку веток и травы, разом кинул в костер. Еле успел отскочить, когда пламя рванулось пожирать добычу.

Шум вертолета шел верхами, отражаясь от деревьев. Приходилось напрягать слух, чтобы услышать биение лопастей. Но вертолет был, а значит, их ищут. Значит, должны заметить дым над лесом.

– Ай, – вдруг схватился за щеку ученый.

– Что такое?

– Не знаю… Искра попала, – Ткачев отнял ладонь, и Руслан увидел на его щеке красное пятно.

– Обожгла?

– Да непонятно… – Илья посмотрел на свою ладонь, поморщившись, потрогал лицо.

Что-то кольнуло пилота в макушку, словно разряд статического электричества. Кольнуло и тут же будто угольком прижгли, аж в глазах потемнело.

– Ох! – Громов замолотил ладонью по волосам, стараясь сбить обжигающую искру.

Что-то кольнуло в плечо, как и в первый раз, – удар тока и сильнейший жар.

Выругался Илья, отмахиваясь от чего-то.

Руслан отбежал от костра, потирая плечо. В воздух действительно поднималось много пепла и горящих чешуек от коры. Но помимо них – и пилот не сразу заметил – в воздухе кружил еле заметный пух. Легкий, похожий на тополиный, с длинными и тоненькими ворсинками, он, без всякого ветра, кружил над головой, медленно планировал вниз. Прямо на полянку с людьми.

«Жгучий пух»! Откуда он взялся?

Не мешкая и прикрывая голову руками, Громов бросился к извивающемуся под одеялом ученому. Крикнул:

– Хватайся за шею!

И сам схватил шипящего от боли друга, подставил ему спину. Когда руки Ткачева сцепились на груди, Руслан, пошатываясь, поднялся, взвалив на себя неожиданно тяжелое тело, потащил к лесу по уже хоженной тропинке.

– Это… «пух»? – выдыхая через каждый шаг Громова, прошипел на ухо Илья.

– Да, – выдохнул пилот, почти вползая на холм.

Пушинки теперь сыпались так часто, что напоминали снег. От них не спасали ни одежда, ни одеяла. Людей будто тыкали электрошокерами, не давая передохнуть.

С воплями боли они рухнули в кусты под осиной. Руслан тут же вскочил и за шиворот поволок ученого вглубь леса, под скрипучую охотничью вышку.

Жалобно трещали деревья, принимая на себя ожоги. Тряслась вода в болотце, будто желая вскипеть. Сквозь белое кружение хорошо были видны костры, все еще поднимающийся вверх дым.

Только вот вертолета больше слышно не было, сколько ни вслушивайся.

* * *

– Никогда не думал… что это так больно, – Руслан пожевал подорожник и приложил к распухшему плечу, размазывая зеленую кашицу по красной коже. – Сколько видел, но казалось просто безобидной причудой. И что, защитные костюмы от нее спасают?

– Спасают, – тихо ответил лежащий на подстилке из травы Илья. Он разглядывал небо среди качающихся ветвей, лицо было серого цвета.

– Ты точно себя нормально чувствуешь? – в который уже раз спросило у него Руслан.

– Точно. Растрясло просто.

Руслан с сомнением посмотрел на друга, на выпирающие желваки, на отсутствующий взгляд. Впрочем, тут не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы сложить дважды два, – не успевшие зажить раны на спине, поврежденная спина, ожоги и тряска на закорках у Громова не способствовали хорошему самочувствию. Вот и прихватило. Главное, чтобы это было временно и Илье не стало хуже.

– Что теперь? – спросил Илья, еле разжимая губы.

– Теперь? – Громов принялся натягивать куртку, шипя и извиваясь. – Ай, зараза! А что теперь? Надо думать, как дальше быть. Еды и воды больше нет. Да и лагерь наш, если честно, не самое приятное и удобно место для выживания.

– Что предлагаешь?

Руслан потер нос, бросил взгляд на вышку.

– Знаешь, тут неподалеку я видел какие-то строения, – сказал он. – Там могут быть нужные для нас вещи, медикаменты. Спички. Мы сможем опять развести огонь.

– Чтобы вновь прилетел этот пух?

– Думаешь, он на огонь прилетел?

– Не знаю.

– В любом случае, там есть крыша над головой, – закончил Громов. – Если придется ждать спасателей еще несколько дней, то это нелишнее.

Илья согнул руку и положил худую ладонь на лоб. Помассировал виски.

– Совсем хреново? – Руслан подошел поближе, присел на корточки возле лежащего Ткачева.

– Терпимо, – тихо сказал ученый, прикрывая веки. – Рус, ты сходи, а я пока тут полежу, очухаюсь.

– Что хоть болит?

– Спина, голова… Не знаю, все болит. Не трогай меня некоторое время, ладно?

– Да, конечно, – буркнул Громов. – Я тогда пока на разведку схожу.

Ткачев ничего не ответил.

Пилот сходил к брошенному лагерю, принес назад одеяла. Стряхнул с ворсистой ткани траву и мелкие веточки, накрыл Илью. Вновь вышел к холму, остановился на вершине.

Идти к домам, которые он вроде бы видел, или попробовать вытащить тот белый пакет, который все никак не выходит из головы? Труп возле него мог валяться по другой причине, необязательно из-за ловушки. К тому же можно попробовать зайти с другой стороны.

Решив попробовать разобраться с пакетом, а потом разузнать про дома, Громов направился по гребню холма в обход болота. По пути выломал длинную ветку, которой надеялся вытянуть пакет, не подходя к нему близко.

Он не успел дойти до ближайших деревьев, как вновь появилось чувство тревоги. Руслан остановился, несколько раз глубоко вдохнул, стараясь унять дрожь в груди. Это уже было как-то ненормально, он точно знал куда шел и что там увидит. Откуда тогда такая реакция?

Чем ближе Громов подходил к нужному месту, тем больше им овладевал безотчетный страх. Вытирая липкий пот и хватая воздух ртом, пилот дошел-таки до места, с которого был виден пакет.

Больше он не смог сделать ни шага. Просто стоял, смотрел на виднеющийся среди зеленой массы небольшой сверток и слушал, как клацают его зубы.

– Ну уж нет, – судорожно выдохнул Громов, бросил палку и поспешно сбежал по холму к болотцу.

Страх как рукой сняло, будто и не было ничего. Руслан остановился, оглянулся. Протяжно выдохнул, восстанавливая дыхание. Ну его к чертям, этот пакет! Что-то там неладно, теперь уж он был уверен. Однозначно лучше идти к домам.