Измеритель ума
Однажды на пресс–конференции английскому психологу Гансу Айзенку был задан каверзный вопрос: «А каков ваш коэффициент интеллекта?» Айзенк быстро нашелся: «Должно быть, немаленький, раз уж я его придумал».
Справедливости ради надо заметить, что коэффициент интеллекта, сокращенно – Ай–Кью (Intelligence Quotient – IQ), – вовсе не изобретение Айзенка. Этот числовой показатель умственных способностей предложил немецкий психолог Вильям Штерн в 1912 году, когда Айзенка еще и на свете не было. А измерительные инструменты для оценки ума, ныне именуемые тестами, появились еще раньше (впервые слово «тест» мелькнуло в научной периодике в 1890 г.). Айзенк усовершенствовал эти инструменты, более того – сделал их широко доступными. С его легкой руки измерение IQ из академического таинства превратилось в популярную народную забаву, впрочем – небезопасную (не очень‑то приятно узнать, что ты не слишком умен). Естественно, в Айзенка полетели камни (когда не блещешь умом, рука так и тянется к кирпичу), причем порой почти в буквальном смысле – тухлыми яйцами он был однажды закидан безжалостно. Однако народная мудрость учит не обижаться на определенную категорию публики. Айзенк и не обиделся, тем более что к общественному негодованию ему было не привыкать. Вся его карьера просто переполнена скандалами. Он их не провоцировал, просто говорил что думал. Этими своими мыслями и вошел в историю науки.
Ганс Юрген Айзенк родился в Берлине 4 марта 1916 года, в семье, интересы которой были максимально далеки от науки: его мать была киноактрисой, звездой немого кино, снявшейся в 40 фильмах, отец – популярным конферансье. Родители развелись, когда мальчику едва исполнилось два года, и воспитывала его бабушка, которая впоследствии погибла в нацистском концлагере. Сам Айзенк, вопреки всем теориям наследственности (в развитие которых он внес немалый вклад), никакой тяги к артистической карьере не испытывал. Всегда считавшийся талантливым, но не слишком прилежным учеником, он очень рано познакомился с работами Э. Резерфорда и решил, что делом его жизни может стать только физика. По окончании школы в 1934 г. он вознамерился поступать на физическое отделение Берлинского университета. Однако выбор профессионального пути в нацистской Германии был неразрывно связан с выбором политических взглядов. Поступление в университет на столь притягательное для него физическое отделение оказалось возможным лишь при условии вступления в национал–социалистическую партию. Это условие не было обязательным для всех, но от Айзенка, известного независимостью суждений и отличавшегося сильной неприязнью к фашизму, власти потребовали демонстрации лояльности.
В школьные годы Ганс отличался гораздо большей склонностью к спорту, чем к политике. Гитлера юноша впервые увидел на нацистском митинге, куда из любопытства отправился за компанию с одноклассниками. Гитлер ему не понравился, и он даже не счел нужным это скрывать. За что и был нещадно бит товарищами. «Разбираться» с Айзенком набежала целая толпа, ибо иначе справиться с первым спортсменом школы было не так‑то просто. На следующий день Ганс, помятый, но не сломленный, по одиночке надавал сдачи своим обидчикам, так что на выпускном вечере почти весь класс сиял свежими синяками. Так еще в юные годы проявилось умение Айзенка держать удар и противостоять агрессивной толпе. Очень полезное умение – учитывая то, что впоследствии он бывал бит неоднократно. Последний раз – в Сорбонне сорок лет спустя, когда высказанные им на лекции идеи показались студентам–радикалам… фашистскими! В тот раз умудренный опытом ученый не стал давать сдачи, не выдвинул против студентов никаких обвинений. Сложившийся образ вольнодумца и скандалиста не предполагал игры по банальным правилам. О себе он без ложной скромности говорил: «Когда я только начал заниматься психологией, она была совершенно дефективной. Теперь ее репутация благодаря моим работам полностью восстановлена». Даже если не обращать внимания на характерную для Айзенка склонность к эпатажу, в этих словах содержится изрядная доля истины.
В психологию Айзенк пришел случайно. Покинув родину, становившуюся все более неуютной, он эмигрировал в Англию и весной 1935 г. блестяще сдал вступительные экзамены в Лондонский университет, намереваясь осуществить свою давнюю мечту – заняться углубленным изучением физики. Но этому намерению не суждено было осуществиться. Выбор факультетов в Лондонском университете жестко определялся тем, какие экзамены сдавались. Айзенк об этом не знал, в Германии правила были другими. Выяснилось, что для специализации по физике им сданы не все необходимые экзамены. Откладывать поступление на следующий год он не мог, так как был сильно стеснен в средствах. Оставалось выбирать из тех факультетов, которым «подходили» сданные экзамены. Таким факультетом оказался психологический. Именно по такой иронии судьбы психология приобрела одного из самых ярких и продуктивных исследователей.
Первые самостоятельные работы Айзенка были посвящены исследованию структуры личности. Еще в сороковые годы оформилась хорошо знакомая психологам триада личностных свойств Айзенка – экстраверсия–интроверсия, нейротизм и психотизм, исследование которой он прекращал до последних дней жизни. Сегодня понятия экстраверсии и интроверсии знакомы многим и даже стали элементами повседневной речи. Экстраверт – человек, преимущественно ориентированный на внешний мир, мир предметов и людей, тогда как интроверт ориентирован в основном на свой внутренний мир, мир своих переживаний и представлений. Экстраверты требуют постоянной стимуляции от внешней среды, они общительны, стремятся к новым впечатлениям, склонны к риску, любят перемены, готовы к быстрым реакциям. Для них характерна раскованность поведения, оптимизм, веселость, а также вспыльчивость, некоторая агрессивность, поверхностность в восприятии людей и явлений. Интроверты, наоборот, стимулы жизненной активности черпают изнутри, живут своим богатым внутренним миром. Они замкнуты, малообщительны, медлительны, серьезны, сдержанны, любят порядок, склонны к самосозерцанию, дружат преданно, но с немногими, избегают шумных компаний.
Другая характеристика подразделяет людей по параметру эмоциональной устойчивости на тревожных (нестабильных), то есть повышенно чувствительных к неудачам и ошибкам, склонных к самообвинениям, постоянно стремящихся к совершенствованию, – и эмоционально стабильных, то есть уравновешенных, стрессоустойчивых.
Строго говоря, и эти понятия были введены в научный обиход задолго до Айзенка, их еще в 20–е годы предложил Карл Густав Юнг в своей знаменитой работе «Психологические типы». Но именно благодаря Айзенку они получили широкую популярность, проникли в разговорную речь, так что многие именно Айзенка считают их изобретателем. Основная же заслуга Айзенка состоит в том, что им был создан практичный опросник для выявления этих личностных черт. Широко растиражированный множеством популярных изданий, этот опросник является ныне одним из самых известных психологических тестов.
Другим юношеским увлечением Айзенка, как это ни странно для ученого, стала астрология. Впрочем, это древнее учение не обошли вниманием многие психологи – тот же Юнг стремился найти в гороскопах рациональное зерно. Еще в тридцатые годы Айзенк составил гороскоп самому Гитлеру и всей нацистской верхушке. Однако отосланные им гороскопы остались без ответа. Еще бы – ведь в отличие от штатных астрологов рейха Айзенк предрекал нацистским бонзам ужасный конец.
В дальнейшем, вопреки скепсису коллег, Айзенк сохранил это увлечение и даже попытался подвести под него научную базу. Им была проведена серия экспериментов с помощью его собственного личностного опросника. В 1978 г. в «Журнале социальной психологии» Айзенк опубликовал статью о связи зодиакального знака с основными характеристиками личности. В результате масштабного исследования ему удалось установить совершенно определенную статистическую зависимость: Овен, Близнецы, Лев, Весы, Стрелец и Водолей являются преимущественно экстравертами, а Телец, Рак, Дева, Скорпион, Козерог и Рыбы – интровертами. При этом Рак, Скорпион, Рыбы являются более эмоциональными, чем другие знаки Зодиака.
Совсем недавно отечественным психологом В. Н. Дружининым было проведено похожее исследование и также выявлена определенная зависимость, однако… совсем не та, что была установлена Айзенком. Возможно, новые исследования откроют нам новые точки соприкосновения психологического и астрологического знания о человеке. Но так или иначе, необходимо отдать должное смелости Айзенка, впервые отважившегося на эти поиски. В кругу ученых мужей эта попытка авторитета ему не прибавила, зато принесла широкую известность. Впрочем, на безвестность он и раньше не жаловался.
В начале пятидесятых, в пору безраздельного господства фрейдовского психоанализа, Айзенк выступил со статьей, в которой бросил вызов самому Фрейду. Внимательно проанализировав фрейдистскую теорию и результаты аналитической терапии, ученый пришел к сенсационным выводам. По его мнению, доктрина Фрейда принадлежит скорее к области мифологии, нежели науки, ибо ее достоверность невозможно проверить никакими научными методами – любые научно–психологические эксперименты над фрейдистскими конструкциями, в частности Эдиповым комплексом, кончаются полным фиаско. Нет никакого Эдипова комплекса, – считал Айзенк. А есть «художественный вымысел венского профессора – недаром ему вручили премию Гете, хороший был беллетрист». К тому же пациентами Фрейда были лишь венские буржуа, страдавшие неврозами. Выводы, полученные в наблюдениях над ними, Фрейд распространил на все человечество, а это Айзенк считал неоправданным и слишком смелым обобщением. Да и сама психоаналитическая терапия, по его мнению, крайне малоэффективна. Похожих результатов можно добиться с помощью простого вдумчивого самоанализа. Лечение у психоаналитика занимает долгие месяцы, порой годы, а за это время большинство неврозов проходят и вовсе без всякого вмешательства.
Характерно, что у самих психоаналитиков не находится никаких конструктивных возражений на критику в свой адрес. Зато ими изобретен беспроигрышный контраргумент: «Вы, видно, сами страдаете тяжелыми комплексами, раз так агрессивно от них защищаетесь». Этот довод особенно раздражал Айзенка, поскольку, по его мнению, являлся абсолютно некорректным в научной полемике.
Небезынтересно, что за прошедшие полвека в адрес психоанализа накопилось еще множество убийственных обвинений, а неуклюжая отповедь фрейдистов так и осталась их единственным оправданием. Об этом нелишне было бы знать нашим доморощенным фрейдистам, приобщившимся к психоанализу на волне запоздалой моды. По крайней мере, Айзенка почитать им следовало бы. Ведь в его рассуждениях куда больше здравого смысла и научной корректности, чем в фантазиях о детской сексуальности. Впрочем, психоанализ – очень доходная профессия (это и у нас уже многие уяснили). И неудивительно, что призывы Айзенка к научному здравомыслию только прибавили ему врагов.
Взамен долгосрочной, громоздкой, дорогостоящей и малоэффективной аналитической психотерапии Айзенк предлагал так называемую поведенческую терапию – нехитрый метод, основанный по поощрении желательного поведения и наказании нежелательного. Он прописывал пациентам электрошок и психотропные препараты, провоцировавшие удушье. От нежелания подвергаться пыткам больные сразу выздоравливали. Понятно, что и этот метод вызвал бурю общественного негодования. Айзенк в ответ спокойно ссылался на полученные впечатляющие результаты. Под страхом неприятностей человек воздерживается от нежелательного поведения и постепенно это входит у него в привычку. Чего и требовалось добиться! Может оно и негуманно, зато эффективно! Гораздо эффективнее, чем всякие душеспасительные разговоры…
Но самые острые дебаты вызвали работы Айзенка по психологии интеллекта и измерению умственных способностей. По его мнению, человеческий ум – качество врожденное и лишь в очень малой степени, процентов на двадцать, подверженное влиянию воспитания и среды. Вывод неутешителен: коли от природы ума недостает, то уже и вряд ли прибавится. Но Айзенк пошел еще дальше. В статье «Раса, интеллект и образование» черным по белому написал: коэффициент интеллекта чернокожих в среднем на 15 баллов ниже, чем у белых, и это объясняется особенностями генетического кода. Истерия политкорректности в ту пору еще не достигла своего пика, но столь откровенное суждение уже тогда пришлось по вкусу не всем. На его опровержение были брошены лучшие умы, которые заняты изобретением контраргументов по сей день. Мол, тесты для измерения IQ используются неправильные, да и сам IQ – не безупречный показатель ума. Вот только статистическая закономерность – вещь упрямая, ее так никому опровергнуть не удалось. Фактически Айзенк просто назвал вещи своими именами. И заслужил репутацию расиста! Наученные его опытом, политкорректные нынешние психологи предпочитают замалчивать щекотливую тему, а то и вовсе выдавать черное за белое. Результат – катастрофическое обесценивание интеллекта. Сегодня стало просто неловко быть умнее кого‑то другого – вдруг этот другой обидится! Правда, в наших краях заморская эпидемия пока не распространилась, книга Айзенка «Узнайте ваш IQ» идет нарасхват, а некоторых по прочтении даже радует. Немногих, правда…
Айзенк словно намеренно подстегивал общественное негодование. Так, в середине семидесятых он написал статью, в которой доказывал, что курение безвредно для здоровья, по крайней мере – вовсе не провоцирует развитие рака (онкологи, как раз тогда, как им казалось, доказавшие эту фатальную связь, перестали с ним здороваться). «Курение и рак, – писал Айзенк, – связаны лишь тем, что одновременно выступают симптомами одного и того же личностного расстройства. Тип личности, склонной к курению, а также к заболеванию раком, характеризуется неспособностью адекватно выражать эмоции, беспомощностью и депрессивными настроениями, неправильной реакцией на стресс».
К этой теме он вернулся в начале девяностых, получив крупный грант от американского табачного короля Рейнольдса, кровно заинтересованного в подтверждении его гипотезы. Скептикам Айзенк предложил поставить эксперимент на себе самом: «Я не знаю, что такое ярость, депрессия и страх, вот и делайте выводы о моей предрасположенности». Тестирование в самом деле выявило его исключительную уравновешенность и стрессоустойчивость. Увы, курильщиков это вряд ли сможет утешить. Вопреки своей гипотезе Ганс Юрген Айзенк умер 4 сентября 1997 года от рака.