Глава 7. Братья-забияки
Сначала отвезли домой Варлыжку, а потом полетели ко второгодникам, о которых говорил Дипломчик. Бартоша рассказал, что Елька и Ёшка – родные братья. Живут с дедом, потому что их родители уехали работать за границу.
Дом этих мальчишек был на окраине города, за большим пустырём. Бартоша ещё в воздухе заметил братьев, играющих на пустыре. Поэтому и приземлился там.
Не обращая внимания на прилетевших, братья продолжали стрелять по мишени, которая стояла на валуне. Елька стрелял из рогатки, а Ёшка – из пистолета, заправленного краской. Когда девочки разглядели мишень, они изумлённо вытаращили глаза. Мишенью было слово «лимонад». Буквы – каждая высотой с карандаш – смирно стояли на камне.
– Теперь моя очередь! – крикнул Елька и выстрелил из рогатки камнем в букву «а».
Слово ойкнуло, спрыгнуло с валуна и побежало к раскрытой книжке, что лежала в траве неподалёку. Причём буквы на бегу уменьшились, и в книжку запрыгнул уже крохотный «лимонад». Потом из неё выпрыгнуло другое слово и, на бегу увеличиваясь, вприпрыжку понеслось к валуну. Только девочки успели прочитать новое слово – «муравей», – как Ёшка пальнул в него из пистолета, залепив кляксой букву «е». Пронзительно ойкнув, «муравей» стал отряхиваться, как пёс, выскочивший из воды. А затем, на бегу уменьшаясь, вернулся в книжку. Потом на валун прискакало слово «катушка». Плюх! Краска залепила первую букву «а». Взвизгнув и отряхнувшись, «катушка» осталась на валуне.
– Гы-гы-гы! Не попал! Не попал! – прыгая и кривляясь, потешался Елька.
Ёшка нахмурился, снова прицелился, и жирная клякса шмякнулась на букву «у». «Катушка» ойкнула, отряхнулась и умчалась в книгу.
– Эй, что вы делаете? – спросил Бартоша.
– Ставим ударения! – доложил Елька. – В тетрадке писать скучно, вот мы и придумали стрелять по ударным буквам. Если правильно попадёшь, то слово вернётся в букварь. Если неправильно – останется на месте. Вот я какое заклинание придумал!
– Хватит болтать! Стреляй! – велел брату Ёшка.
На валуне стояло слово «творог». Елька выстрелил в первую букву «о». Слово не убежало в книжку. Другой камушек попал во вторую букву «о». А «творог» – ни с места.
Елька удивился:
– Может, заклинание перестало действовать?
– Наверно, тут дело в другом, – сказал Бартоша. – Здесь обе гласные могут быть ударными. Ну-ка, попробуйте выстрелить одновременно по обеим «о».
– Я – в первую, а ты – во вторую! – скомандовал Елька. – Приготовиться! Пли!
Они попали точно. Фыркнув, «творог» стряхнул краску и убежал в букварь.
На валун запрыгнуло слово «перемена». Бартоша усмехнулся:
– Очень кстати. Устройте себе перемену, а я посмотрю букварь.
Он поднял с травы букварь, пролистал его и сердито сказал братьям:
– Здесь в конце должен быть алфавит! А его нет! Наверно, вы уничтожили его своими дурацкими заклинаниями!
– Это ты виноват! – завопил Елька, бросаясь на брата с кулаками.
– Нет, ты! – крикнул Ёшка, отбиваясь.
– Перестаньте! Лучше скажите, кто-нибудь из вас уже выучил алфавит? – спросил Бартоша.
Братья отрицательно покачали головами. Елька сказал:
– Надо у деда спросить. Идёмте!
Все направились к двухэтажному дому за пустырём. В огороде они увидели старика – он что-то сажал на грядке.
– Дедушка! Ты что делаешь? – крикнул Елька.
– Лук сажаю, – ответил старик.
– Скорей бы этот лук вырос! Тогда настреляемся! – воскликнул Ёшка.
– Это вовсе не тот лук! Всё бы вам стрелять да крушить, охламоны!
Ляля Эн спросила Бартошу:
– Про какой не тот лук он говорит?
– Мальчишки подумали, что это лук-оружие. А на самом деле – это лук-овощ, – разъяснил Бартоша: – Есть такие слова – омонимы. Абсолютно одинаковые, но означают разное. Как «лук», например.
А потом он спросил старика:
– Дедушка Жахреций, вы помните алфавит?
– Нет, – ответил тот. – Я ведь старый, память уже плохая.
Елька спросил его:
– А может, в твоей книжке есть алфавит? Ну, той, что на чердаке валяется.
– Нет там никаких книжек.
– Есть! Я видел! Идём посмотрим!
– Да я уж боюсь на чердак залезать. Лестница там больно крутая.
– Тогда мы сами пойдём! – сказал Елька.
Старик закричал детям вслед.
– Смотрите, не свалитесь с лестницы! И не понабивайте шишек!
– А шишка тоже омоним? – спросила Ляля Эн Бартошу, когда они поднимались по лестнице на чердак.
– Нет, это не омоним, – сказал Бартоша. – Это многозначное слово.
– А почему? И шишка на лбу, и шишка на дереве – это же одинаковые слова.
– Омонимы обозначают такие слова, которые совсем не похожи. А шишки – и на лбу, и на дереве – похожи. Значит, это многозначное слово.
– Апчхи! – донеслось с чердака. – Апчхи!
Преодолев последние ступеньки, Бартоша и девчонки поднялись на чердак. Неудивительно, что братья расчихались: здесь было очень пыльно. Елька вытащил из груды хлама в углу старую книгу и передал Бартоше. Это была старинная книга с потемневшими страницами и обтрёпанными краями. Никакого текста не было. Только странные пиктограммы – непонятные значки. «Дурацкая книжка!» – с досадой сказал Бартоша. Он закрыл книгу, положил на пыльный комод… и чихнул несколько раз подряд. За ним расчихались девчонки. Так, чихая, и спустились по лестнице.
Когда вернулись на пустырь, то увидели, что автолёт густо оплетён длинными колючими стеблями, похожими на крапиву.
– Это дрия́вка! Она жгучая и ядовитая. Не прикасайтесь к ней! – предупредил Бартоша девочек. Потом обернулся и заорал: – Елька, Ёшка! Освободите машину! Снимите заклинание или я вам уши надеру!
– Это не я! – закричал Елька. – Это он!
Ёшка возмутился: «Врёшь!» – и кинулся на брата с кулаками.
Поняв, что от них толку не будет, Бартоша побежал звать на помощь старика. Жахреций принёс грабли и секатор – садовые ножницы на длинной палке. Старик резал секатором толстые стебли дриявок, а Бартоша граблями оттаскивал их в сторону. Работая, дед жаловался на внуков.
– Никакого сладу нет с этими хулиганами! Одни безобразия на уме. А что они вчера натворили! С каким-то заклинанием в букваре пошуровали – все буквы по дому разбежались и такой галдёж подняли! Еле загнали их обратно в книжку.
Когда автолёт освободили от дриявок, Бартоша и девочки сели в машину. Елька и Ёшка бросились к автолёту, целясь в него. Один – из рогатки, другой – из пистолета.
– Быстрей улетай! – крикнула Бартоше Ляля Тю. – А то эти дураки стекло разобьют или заляпают краской!