Глава 5. Гениальный архитектор
Автолёт пронёсся над лесом и полетел над равниной. Там, на зелёном поле, стоял трёхэтажный дом, похожий на ледяной дворец. Он сверкал на солнце, как драгоценный камень. Около дома прохаживался человек.
– Это наш гениальный архитектор! – глядя в окно, сказал Бартоша. – А это его новый проект – Дворец Тишины.
– Если он – гений, то, конечно, должен знать алфавит, – решила Ляля Тю. – Давайте спросим у него.
Увидев, что автолёт идёт на посадку, архитектор замахал руками над головой. А потом, придерживая большую сумку, висевшую на плече, побежал к автолёту, который приземлился метрах в десяти от дома. Едва дети вышли из машины, к ним подскочил разъярённый архитектор и, грозя кулаком, прошипел: «Тихо! Говорите только шёпотом!».
Ляля Эн шёпотом спросила:
– Дяденька гений, а как вас зовут?
– Клува́ш, – тоже прошептал мужчина.
– А почему надо говорить шёпотом?
– Потому что от громких звуков Дворец Тишины может рассыпаться.
Бартоша достал из кармана рубашки блокнот и ручку.
– Напишите нам алфавит, – шёпотом попросил он архитектора.
Гений черкнул ручкой в блокноте, захлопнул его и, вернув мальчику, прошипел:
– Убирайтесь отсюда!
– Какой грубиян! – шёпотом возмутилась Ляля Эн, когда архитектор отошёл.
Ляля Тю с недоумением прошептала:
– Неужели он так быстро написал весь алфавит? В нём же много букв.
По лицу Бартоши было видно, что у него те же сомнения. Он открыл блокнот, шёпотом чертыхнулся и бросился догонять архитектора. Услышав шум за спиной, мужчина обернулся и со зверским выражением лица выхватил из сумки автомат.
– Бандит какой-то, а не архитектор! – прошептала испуганная Ляля Тю.
Направив автомат на детей, архитектор быстро пошёл к ним. И при этом махал левой рукой, приказывая этим жестом отойти подальше.
Когда все они отошли от дворца метров на сто, архитектор закричал:
– Что вам опять надо?!
– Дяденька Клуваш, а почему вы нам не разрешаете громко говорить, а сами орёте? – поинтересовалась Ляля Эн.
– Во-первых, не Клуваш, а Глува́ж! – уточнил архитектор, чётко выговаривая буквы.
– Нет, вы сказали Клуваш. Я хорошо слышала.
– Он, действительно, Глуваж, – подтвердил Бартоша. – Тебе так показалось, потому что он говорил шёпотом.
– А во-вторых, – продолжал сердитый архитектор, – здесь уже не опасная зона, и можно говорить нормально. Что вы ко мне прицепились?
– Уважаемый Глуваж, – начал Бартоша, но архитектор оборвал его:
– Сколько раз тебе напоминать: не говори мне уважаемый! Это же тавтоло́гия!
– Тав… чего? – спросила Ляля Эн.
– Тавтоло́гия, – медленно повторил Бартоша. – Это когда повторяют то же самое. Дело в том, что имя Глуваж – это сокращение от сложного слова «глубокоуважаемый».
– А разве бывают сложные слова?
– Конечно. Складываешь два простых слова и получается одно сложное, – объяснил Бартоша. – Например, автолёт. Или путешественник.
Мальчик перевёл взгляд на архитектора и, пряча улыбку, сказал:
– Извините, я забыл, что вы и так уважаемый.
– Да ладно, чего уж там, – сменил гнев на милость архитектор. – Просто мои гениальные нервы совсем расшалились. Это строители меня довели. Кошмар какой-то! Легче сотню дворцов спроектировать, чем заставить строителей говорить шёпотом. Привыкли орать! А ведь это особенный дом.
– А чем он особенный? – спросила Ляля Тю.
Глуваж стал объяснять:
– Это дом, в котором громкие звуки становятся тихими. Заказчик сказал, что не любит шума. Вот я и придумал белые кирпичи, которые поглощают звук. А для этих волшебных кирпичей нужен особый цемент. Он очень прочный, но проблема в том, что он долго застывает. И в это время ни в доме, ни рядом с ним шуметь нельзя, а то он рассыплется. Ещё полдня надо выжидать, караулить. Не хватало ещё, чтобы из-за вопля какого-то болвана дворец разрушился!
– А как можно строить, если говорить шёпотом? Ведь никто никого не услышит.
– Мы общались по рации, – уточнил Глуваж. И спросил: – Зачем вы вернулись?
– Вы не то написали, – сказал Бартоша, показывая раскрытый блокнот. – Я просил алфавит, а вы написали автограф.
Глуваж сконфуженно пробормотал:
– Я толком не расслышал. Просто я привык, что все просят у меня автограф… ну, и написал машинально.
Он взял блокнот и задумался. Пока он думал, Ляля Эн отвела подругу в сторону и тихо спросила:
– Я не пойму, почему мне послышался Клуваш?
– Согласные буквы – те, что не поются, – бывают звонкие и глухие. Если говорить шёпотом, то звонкие превращаются в глухие. Поэтому и получилась такая путаница. Не Глуваж, а Клуваш, – сказала Ляля Тю. И, хихикнув, добавила: – Когда ты сказала ему шёпотом «дяденька гений», это прозвучало, как «тятенька кений». Я чуть не засмеялась.
А «тятенька кений» продолжал глубокомысленно смотреть в блокнот.
– Не вспомните? – решился нарушить молчание Бартоша.
– Я не обязан загружать свою гениальную память такой чепухой! – рявкнул архитектор и захлопнул блокнот. – Уходите, дети, не мешайте! Я должен…
Громкий вопль заглушил его слова. Все глянули в небо и ахнули. Ко Дворцу Тишины летело корыто, в котором сидел отчаянно горланящий Варлыжка. Ещё несколько секунд – и он врежется в сверкающий дворец!
И тут архитектор выстрелил в нарушителя из автомата. Плотное облако мгновенно окутало корыто с Варлыжкой и зависло над равниной, примерно в полусотне метров от дома. К великой радости архитектора, нарушитель не успел пересечь границу запретной зоны. Дворец не рассыпался.
Глуваж пробурчал заклинание, и облако с нарушителем полетело в их сторону. А потом плавно, как пушинка, приземлилось возле них.
– Это невыносимо! – простонал Глуваж. – Как можно творить в такой обстановке, когда кругом одни болваны и недоумки!
– Не ругайтесь, дяденька гений! – сделала ему замечание Ляля Тю. – Моя мама говорит, что ругаться нехорошо.
– А ломать шедевры хорошо?! – сердито воскликнул архитектор и кулаком погрозил лежащему на траве облаку, в котором было спрятано корыто с Варлыжкой. – Вот пусть посидит и подумает о своём поведении!
– А он живой? – забеспокоилась Ляля Эн.
– Ничего ему не сделается! Клавтома́т – безвредное оружие! – заявил архитектор. – Потому что он стреляет волшебными патронами. После выстрела они превращаются в клейкое облако. Тот, кто в нём находится, не может только двигаться. Дышать и думать он может свободно.
– А кто придумали клавтомат? Вы?
– Да! Чтобы защищать свои творения от всяких оболтусов!
Бартоша стал просить за друга:
– Освободите его. Он уже всё осознал.
– Надеюсь, – буркнул Глуваж.
Достав из сумки маленький баллончик, он подошёл к облаку и выпустил на него струю коричневой пены. Облако растаяло, и Варлыжка выпрыгнул из «корыта», которое оказалось пластмассовым ящиком с дырочками.
– Так это контейнер для фруктов! – сказал Бартоша. И, насмешливо глядя на Варлыжку, спросил: – Ты решил сделать из него автолёт?
– Ничего подобного! – огрызнулся тот. – Я хотел, чтобы фрукты летели в контейнер. Но перепутал заклинание… Контейнер как дёрнется! Я в него свалился и полетел.
– Не смей колдовать, пока хорошо не выучишь заклинания! – потребовал архитектор. – Уходите все отсюда!
Варлыжка попросил Бартошу сначала отвезти его домой. Контейнер для фруктов положили в багажник автолёта. Дети сели в машину: Варлыжка – рядом с Бартошей, а девочки – сзади. Варлыжка тоже надел спасайку.
– Пока не взлетели, напиши мне урожайное заклинание, – попросил Варлыжка Бартошу, – а то я опять всё перепутаю.
– Я его не знаю, – сказал Бартоша и предложил: – Летим с нами в город. Я сейчас загляну к Дипло́мчику – узнать алфавит. А ты заодно спроси у него заклинание. Этот дитя-бюрократ всё знает.
Повернувшись к девчонкам, он добавил:
– Кстати, «дитя-бюрократ» – это тоже сложное слово.
– А почему ты его так назвал – бюрократ? – спросила Ляля Эн.
– Потому что он типичный буквоед.
– Он что, буквы ест?
– Нет, конечно. Нельзя понимать всё буквально. Дело в том, что у одних слов прямой смысл: как говорят, так и понимают. А есть такие слова, у которых переносный смысл: надо понимать совсем не то, что говорят. Буквоед – это такой бюрократ. Ему лишь бы правила соблюсти, даже если они бредовые.
– Но если ваш Дипломчик не ест буквы, что же он ест?
– Обычную пищу. А почему ты про еду заговорила? Наверно, проголодалась?
– Ага.
– Рядом с домом Дипломчика есть детское кафе. Возьмём алфавит и перекусим.
Улетая, девочки оглядывались, чтобы через стекло полюбоваться на Дворец Тишины, который искрился, точно гигантский бриллиант на зелёном бархате равнины.