Глава 9. Почти Европа
26 апреля 2014 года. Андрей:
«Сегодня утром приехали в Ужгород (Закарпатье). Тут нас поселили в семейном детском доме, выделили отдельную комнату. Кроме нас, тут проживает ещё одна семья – беженцы из Крыма.
Лесана тут нарасхват: девочки чуть ли не из рук друг у друга её вырывают. Она довольная.
Сейчас Татьяна беседует с родителями по скайпу. Тёща рассказывает про страшных бандеровцев и говорит жене, что надо было искать себе нормального мужика.
Такие дела».
На вокзале в Ужгороде нас встретил пастор методистской церкви Иосиф. Почему у их церкви такое странное название, я не знаю, но вообще это обычные христиане, типа наших баптистов или иеговистов. Интересный такой дядя харизматичный. Большой такой, накачанный как шкаф, шея толще головы, коротко стриженый. Ему бы бордовый пиджак да цепь на шею и такой бандюган бы получился классный, просто рафинированный. А еще он в прошлом милиционер. В общем оригинальный такой пастор, очень колоритный. Но дядя хороший, веселый, хоть и вид у него грозный.
По пути к его приюту мы разговорились. Он рассказал, что у него тоже дочурка Лесаниного возраста. Вообще у него трое своих детей и еще пятеро приемных, и все девочки. Бедный мужик! Это, наверное, просто кошмар, когда у тебя на шее аж восемь девок, а еще и жена. Жена и родные дети правда живут отдельно в квартире, а приемные от 8 до 19 лет живут в трехэтажном частном доме, а Иосиф разрывается между двух огней. Вообще, как я поняла, Татьяна, жена Иосифа, тоже принимала активное участие в жизни приюта до появления младшенькой Кирюши, тогда ей видимо и пришлось обособиться.
Мы приехали совсем ранним утром, но нас ждал на столе горячий завтрак. Девочки встали, чтобы позаботиться о нас и потом снова легли спать. Познакомились мы со всеми, когда девочки проснулись. На то, чтобы всех запомнить по именам, у меня ушло около недели. Я даже всех записала в блокнотик и при случае заглядывала туда, чтобы вспомнить как кого зовут. Родные дети Иосифа: Марица, Даша и Кира, а приемные Герда, Диана, Анжела, Бронислава и Виола. Для меня привычное имя из этого списка было только одно – Даша. Да у жены Иосифа еще имя не сложное, ее зовут, как и меня, Татьяна.
Девочкам очень понравилась Лесана, они все время выпрашивали ее у меня поводиться. Я правда переживала всегда очень. Не всегда я могла находиться рядом, когда они с ней играли, то еду готовила, то уборкой занималась. А девочки-то хоть и взросленькие уже, но иногда были не слишком осторожны с ней. То на верхний этаж двухъярусной кровати усадят, то вообще на полку в шкафу, то иголку она у них в комнате на полу нашла, то бутылку с белизной в ванной схватила. Но я им, конечно, очень благодарна. У меня как раз был самый токсикоз, я очень плохо себя чувствовала, меня тошнило, все время хотелось спать, было тяжело одной справляться. Правда, со временем Андрей все больше стал включаться в процесс заботы о Лесане и вскоре почти полностью взял на себя ее «техобслуживание». А я в основном занималась готовками, уборками, старалась побольше отдыхать, когда мы не носились по городу с очередными документами.
По прибытии в Ужгород мы подали заявление на регистрацию в «Нике», это тоже партнер ООН, который оказывает беженцам юридическую помощь, там нам помогли правильно заполнить анкеты для миграционной службы на получение статуса беженцев. Для этого нам пришлось поехать в Мукачево, это городок неподалеку от Ужгорода. А в самом Ужгороде мы подали заявление в миграционную службу на получение статуса беженцев. Этот статус дает те же права, что и у граждан Украины, с возможностью проживания в течении пяти лет, официального трудоустройства, получения пособия на детей и всех других прав, которыми пользуются украинцы, кроме права голосовать. В миграционной нас отправили проходить медосмотр, в том числе флюорографию, сдавать общий анализ крови и из вены на ВИЧ. Еще мы обратились за налоговыми номерами, у нас, в России, это называется ИНН, а здесь – идентификационный код. Он нужен был для устройства на работу. Потом мы ходили несколько раз в миграционную по разным вопросам. С нами провели интервью, записали все факты политического преследования, которым мы подвергались. Нами занималась замечательный специалист Виктория. Если бы все такие чуткие люди в миграционной службе Украины работали, то у беженцев вообще бы проблем не было. Нам рассказали, что в Мукачево есть общежитие. Чтобы туда попасть, нужно было написать заявление, потом дождаться разрешения из Киева, чтобы туда заселиться, и только после этого можно узнать какие там условия. А еще нам сказали, что в Мукачево с работой плохо, а мы надеялись, что в Ужгороде Андрей сможет трудоустроиться. Еще и в интернете мы прочитали, что в том общежитии творится кошмар. Там держат людей, которых задержали на границе, не выпускают, еды и питьевой воды не хватает, они дерутся за еду. Не знаю, насколько это соответствует действительности, может и сплетни какие-то бредовые, но мы решили остаться у Иосифа. Иосиф даже сделал нам временную регистрацию по месту жительства у себя в приюте на полгода.
С этими всеми бумажными вопросами нам приходилось очень много ходить, целыми днями мы ходили пешком по всему городу. Нам подарили старенькую коляску-трость, в ней мы катали Лесану. С транспортом в Ужгороде дела обстояли просто ужасно. Его приходилось ждать и полчаса и час, бывало под дождем, дожди в Ужгороде шли часто и очень сильные, ливневые. А ездили эти автобусы по каким-то заковыристым маршрутам, что часто ехать получалось дольше, чем идти. В жару окна в автобусах не открывались и внутри люди просто варились заживо. Я едва в обморок не упала там пару раз. Лесана орала, ей тоже было не сладко. Кому же такое понравится? Вот и ходили мы везде пешком, не представляю, сколько километров мы намотали. У меня даже вены на ногах повздувались, левая нога ниже колена была сплошь синяя. А еще мы, сразу как приехали, все заболели чем-то вроде гриппа. Лесана тяжело его перенесла, у нее было столько соплей, что мы не успевали ей их отсасывать аспиратором. Сморкаться она еще не умела тогда. Плакала целыми ночами. Это было ужасно. Ухо мое, которое мне продуло еще в Новосибирске, болело и не слышало еще около месяца или даже больше, после того как мы приехали. Когда я вставала на учет по беременности в местную поликлинику, меня отправили на медосмотр, там был и лор, он выписал мне капли в ухо, которые сам же и наболтал при мне и отдал пузырек. Правда, Лесана умудрилась разлить полбутылька, но оставшейся половины мне хватило, чтобы вылечить мое ухо.
В той же поликлинике забавный случай был. В первый раз, когда я только пришла вставать на учет я встретила единственного человека (ну или одного из очень немногих, с кем нам довелось общаться на Украине), который по русски не говорил совсем, и это был мой врач гинеколог. Тогда я по украински еще ничего не понимала и мы с ней общались «как пьяный с нерусским», она мне: «Є питання?», а я думаю: «Чего это она меня про питание спрашивает?» «Да есть», – отвечаю, она на меня смотрит вопросительно, а я стою как дура и понять не могу чего от меня требуется. «Можно идти?» – спрашиваю, она возвела глаза к небу, «Да», – отвечает. Оказалось, что «Є питання?» переводится как «Есть вопросы?» Какие там вопросы?! Я вообще почти ничего не поняла чего она мне говорила. Ну мне выдали бумажки с направлениями на медосмотр. Я вышла и у других беремяшек в коридоре спросила: «Куда мне с этим?» Одна мне с каким-то европейским акцентом, но на русском, рассказала, какая бумажка к какому доктору. Все украинцы, кому рассказывала про это «питанье», хохочут. А мне не смешно было. Ну, хорошо, что это был единственный случай, когда у меня возникли проблемы в общении с украинцами.
Медицина в Ужгороде мне очень понравилась. Амбулатория по месту жительства была очень уютная, никаких очередей, по телефону звонили и приглашали к определенному времени на анализы по беременности. Местами Ужгород действительно был похож на Европу, архитектурой своей, например. Однако было и многое такое, что сравнение с Европой казалось или сарказмом или шуткой. Например, в этом городе была огромная проблема с канализационными люками, их просто не было, большую часть своровали и сдали в металлолом. Правда позже, когда мы уже покинули этот город, в новостях мы прочитали, что в Ужгороде положили везде новые канализационные люки из каких-то полимеров, которые смысла не было воровать. Порадовались за ужгородцев, похвалили про себя местные власти.
Вообще Ужгород очень красивый город. Почти везде дороги не асфальтированные, а выложенные из камня. Архитектура в центре города очень красивая, именно благодаря ей он больше всего похож на Европу. Это туристический город, то и дело на улицах старого города мы встречали группы туристов с экскурсоводами и «грели уши».
Ужгород очень зеленый, не менее зеленый, чем Киев. Вдоль дорог очень много деревьев, в том числе плодовых. Вскоре это все начало поспевать и падало на тротуары, и сердце кровью обливалось идти по спелым сливам, а местами просто ступить было негде от них. Зато улиткам радость. М-м-м… Сколько нямки! Улиток в Ужгороде было просто тьма. И с домиками и слизняков. Во дворе у Иосифа большие такие слизняки жили, откормленные. С утра выходишь во двор, а там весь тротуар в блестящих дорожках, так красиво. Слизняки ведь это те же улитки, только без домиков, бомжи, прям как мы. Такие милые, с рожками, такие уязвимые. Наступил, и только мокрое пятнышко осталось. Сложно жить на свете без домика, тяжело.
Где-то в середине мая мы вспомнили, что год назад заполнили анкеты на диверсификационную лотерею «гринкард», решили зайти на сайт и проверить. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что анкета Андрея выиграла, а это значит, что у нас есть возможность получить вид на жительство в США. Мы еще подумали, стоит ли ехать в Америку, вроде и тут хорошо. А там чужая страна, чужой язык, но все, с кем мы советовались, стоит ли ехать, уверяли нас, что, конечно, стоит! Говорили, что все их знакомые, что уехали в США, ни разу об этом не пожалели. В общем, мы решили пока свою квартиру не продавать и не покупать тут жилье, а пытаться собрать все необходимые документы и уехать жить в Америку.