Путешествие первое
– Прежде всего скажу, что рождён я был в семье с большим достатком, – сообщил гостю Синдбад-мореход. – Мой отец, богатый купец, оставил мне немалое наследство. Увы, я попал в дурную компанию и вскоре едва почти всё не промотал, но вовремя опомнился и решил своё вернуть. На те деньги, что остались, я купил кое-какие товары и место на корабле, отправлявшемся в заморские страны.
Многие месяцы мы плыли, не видя земли, покуда нашим взорам не предстал необыкновенный остров, залитый солнцем и утопавший в пышной растительности, – поистине райский уголок. Матросы и пассажиры с радостью ступили на твёрдую землю и разбрелись по острову нарвать плодов, помыться и приготовить пищу. Я тоже успел собрать немного хвороста, чтобы вскипятить воды, но тут земля внезапно ушла из-под ног, потом нас подбросило кверху и мы покатились в море вместе со всем скарбом. Вынырнув на поверхность и отыскав взглядом корабль, я оглянулся посмотреть на райский остров и увидел, что вовсе это не остров, а гигантская рыбина. Видимо, она так долго спала, что на спине у неё выросли деревья. Мы со своими кострами потревожили её, вот она и сбросила нас, а потом ударила хвостом по воде, так что огромные волны побежали в разные стороны. Капитан подумал, что его кораблю угрожает опасность, что попал в катастрофу и единственный уцелел, и немедленно поднял все паруса. Я тоже мог бы погибнуть, как остальные, но выжил – по милости Аллаха и благодаря деревянному корыту, за которое сумел ухватиться. Видимо, его прихватил с корабля на остров один из тех несчастных, что сгинули в морской пучине. Я крепко вцепился в него, а когда волны улеглись, видно, рыба успокоилась и уснула ещё лет на сто, осторожно работая ногами, поплыл в сторону от неё, стараясь оказаться как можно дальше. Спасибо ветру и течению, через полтора дня я доплыл до другого острова, больше похожего на высокий утёс, весь оплетённый лианами. Цепляясь за них, собрав всю свою волю, несмотря на усталость и слабость, кое-как вскарабкался я на вершину, где и рухнул без чувств.
Не знаю, сколько времени я так пролежал, но очнулся от немилосердного палящего зноя. С трудом поднявшись на ноги, покрытые ранами и ссадинами от острых камней, я побрёл по горячему песку в глубь острова. Там, в небольшой рощице, журчал прозрачный ручей, а на ветвях деревьев висели спелые плоды. Утолив жажду и голод, омыв раны, я лёг в тени и провалился в сон. Спал я долго: весь остаток дня и всю ночь, а наутро, выйдя из рощи, заметил на берегу какое-то движение. Загородив ладонью глаза от солнца, я увидел…
И опять рассказчица умолкла: наступило утро, и близился час казни, но султан настолько увлёкся её рассказом, что повелел отложить её ещё на день, поэтому следующим вечером уже слушал продолжение:
– Я увидел, – сказал Синдбад слушателям, – прекрасного серебристого коня, который гулял по песчаному берегу, и грива его сверкала на солнце. Подойдя поближе, чтобы полюбоваться этим чудесным животным, я неожиданно наткнулся на возникшего словно из-под земли человека. Он удивился ещё больше меня и явно не обрадовался, потому что грозно спросил:
– Как ты попал сюда и что тут делаешь?
– Я хотел спросить о том же самом и тебя, – не растерялся я, и незнакомец, увидев, что перед ним человек не робкого десятка, ответил более сдержанно:
– Знай же, что я слуга султана Михрджана, да будет долгим его правление. Кроме меня тут, на острове, ещё семь человек: мы присматриваем за этими бесценными созданиями, конями нашего повелителя, которыми он очень дорожит, потому что их родило само море, а их тела покрыты серебряной рыбьей чешуёй.
Конечно, я ему поверил и попросил:
– Добрый человек, как бы мне повидать вашего султана? Может, он сумеет с помощью этих необыкновенных животных найти мои товары…
Слуга усмехнулся и кого-то позвал, а через миг за его спиной появились и другие слуги, которые вышли, как я теперь увидел, из подземной пещеры.
– Этот чужестранец хочет повидать нашего султана, братья. Что ж, пусть едет, но на серебряной кобыле.
Конюхи тут же привели чудесную лошадь, но когда я попытался схватить её за сверкающую гриву, цокая серебряными копытами, она вырвалась из моих рук. Я бросился вдогонку и поймал её у входа в пещеру. Вскинув голову, она шарахнулась от моей протянутой руки, но приблизиться всё-таки позволила. Я вскочил ей на спину, мокрую и скользкую, как у рыбы, и крепко ухватился за серебряную гриву. Кобыла в страхе попятилась, взбрыкнула, но что она могла поделать с таким ловким наездником, как я?.. Слуги рассмеялись, а один даже шлёпнул её по чешуйчатому боку.
Быстрым галопом я стремглав помчался вперёд и вскоре увидел вдалеке яркие городские минареты. На въезде в город меня обступили любопытные зеваки: где это видано, чтобы на морской кобыле скакал простой смертный? Я велел им отвести меня к султану, и толпа расступилась, открыв дорогу к дворцу. Морская кобыла, наконец-то признав меня хозяином, присмирела, когда мы подъехали к высоким воротам. Стража, приняв меня за слугу своего повелителя, тут же открыла створку, въехав на дворцовый двор, я спешился и оказался лицом к лицу с самим султаном Михрджаном: он увидел меня в окно и поспешил навстречу, громко восклицая:
– Я хочу узнать имя того, кто укротил эту морскую кобылу, ибо, клянусь Аллахом, никому ещё это не удавалось!
– Повелитель, если тебе угодно знать, меня зовут Синдбад, – ответил я с низким поклоном, после чего поведал про все свои злоключения.
Султан великодушно и с интересом выслушал меня и предложил пожить во дворце столько, сколько захочу.
Вскоре мы стали друзьями, но я не пользовался благосклонностью повелителя без нужды. Нет, друзья мои, если хочешь стать богатым, то надо научиться работать. Султан своей милостью назначил меня смотрителем морского порта, и я целыми днями следил за погрузкой и разгрузкой торговых судов. Он часто брал меня с собой в поездки по стране, знакомил с совершенно необыкновенными местами, осыпал своими милостями, но я всё равно тосковал по родному Багдаду и мечтал вернуться домой.
И вот однажды в гавань вошёл большой корабль, и, поднявшись на борт, я увидел знакомое лицо: на судне этого капитана я плыл со своим скромным товаром, приобретённым на остатки отцовского наследства. Поначалу капитан отказывался признать меня, что неудивительно: за эти месяцы у меня отросла длинная густая борода, – но когда я подробно описал всё, что тогда случилось, всё-таки вынужден был согласиться, что я тоже пережил ту катастрофу, а значит, имею право потребовать свои товары. Пусть с неохотой, но он вернул их мне, хотя, подозреваю, намеревался продать, и я выручил неплохие деньги, на которые купил много благовоний, дешёвых, словно морской песок, в этой стране, где изобиловали алоэ, камфара, ладан и сандал.
Нежно попрощавшись с султаном Михрджаном, я зафрахтовал другой корабль и отбыл домой со своим драгоценным грузом, в Басре продал его с ещё большей выгодой и снова зажил припеваючи. Так прошло почти два года, но потом меня снова потянуло в море, к новым приключениям.
Конец ознакомительного фрагмента.