Глава 5
– Ань, мне кажется, Славий от нас сбежал. – Девушка обвела недоуменным взором луг, пытаясь отыскать воеводу, но он как сквозь землю провалился.
Та, которой был задан вопрос, уже с довольным видом распласталась на траве и обновляла загар, используя вместо солярия ласковое солнце.
– Брось, Лисска. Никуда он не денется. Ему же за тебя ответ перед царевичем держать. Прогуляется по лесу и вернется. Может, дичь какую добудет, а то есть охо-о-ота. – Девушка с подвыванием зевнула, едва успев прикрыть рот ладошкой, и закрыла глаза с явным намерением поспать.
Лиссе вспомнился виртуальный жареный медведь, и она тяжело вздохнула. Есть действительно хотелось, и даже очень. Но все равно странно. Куда может уйти раненый человек?
– Ань, а если ему плохо станет? Ты бы видела, во что эти твари превратили его спину. На ней живого места нет.
– Лисс, тебе делать нечего, кроме как стенать? – Аня приподняла голову, чтобы глянуть на подругу. – Вернется Славий, никуда не денется. Что до его ранений, так если сразу не свалился, то и дальше с ним ничего не будет. У него дар воина, иначе не взяли бы в царскую дружину. И если он в свои годы сумел дослужиться до воеводы, то какие-то небольшие порезы для него залечить на два чиха. Может, он этим сейчас и занимается. Регенерация, знаешь ли, не очень приятная штука, как по ощущениям, так и по виду. Лучше ложись, позагораем, а то бледная как поганка, выйдем из лесу – весь народ распугаешь. Подумают, мертвячка.
Лисса улыбнулась. Аню понесло. Сколько лет молчать о принадлежности к другому миру, а тут, можно сказать, сам бог велел просвещать неразумную. Что ж, будем слушать, все равно другой доступной информации пока нет, так что надо использовать редкие откровения подружки.
Но на этом откровения закончились – девушка попросту уснула. Лисса подумала-подумала и решила последовать ее примеру. Все равно до возвращения Славия заняться нечем. Она стянула с себя изрядно потрепанную воеводину рубаху и разложила нехитрую одежду сушиться, а потом и сама растянулась рядом с подругой.
Аня неправа насчет бледности, после ежегодных добровольно-принудительных работ на благо колхозов спина у нее как раз и загорала в точности по очертаниям купальника. Так что Лисса легла лицом к солнцу, закрыв глаза рукой, чтобы не слепило.
– Ань…
– У-у-у, – взвыла подруга.
– Не мычи. Вдруг Славий вернется, а мы тут нудизм устроили?
– И не увидит для себя ничего нового, – огрызнулась Анька и тут же жалобно заканючила: – Имей совесть, дай поспать.
Лисса еще не забыла, что такое совесть и где ее хранят, а потому вытащила старушку из закромов души, стряхнула с нее пыль и заставила трудиться, то бишь замолчала и тоже решила вздремнуть. Не тут-то было. То жук пролетит над самым ухом, прогоняя сон, то кузнечик щекочет лапками голый живот, то цепочка муравьев прокладывает себе путь прямиком через ее ногу. А еще трава колючая и солнце слишком жаркое. В общем, Лисса поерзала, поотгоняла вредных насекомых и решила, что романтика живой природы не для нее. Но едва привстала, как тут же снова рухнула в высокую траву, начисто забыв про давешние неудобства.
Из леса, примерно в ста шагах от подруг, вышли местные жители. Судя по всему, они пришли сюда, чтобы накосить травы.
Вжик – и над разморенным солнцем лугом поплыл ни с чем не сравнимый аромат свежести.
Приплыли. И как теперь одеться, если из травы носа не высунешь? Остается только ползком пробираться к лесу в другую сторону, пока не заметили.
– Пс… – Лисса ткнула подругу пальцем в бок.
– Митяй, – голос одного из мужиков разнесся над лугом, – давай не отставай, а то в самую жару один работать будешь.
– Анька, да проснись же, пора делать ноги.
– Ничего, батя, я догоню, смотрите сами не умайтесь раньше срока, а то еще неизвестно, кто в жару работать будет.
Над лугом пронесся дружный мужицкий хохот:
– Хавроний, видно, мало ты драл Митьку, вон как грубит отцу.
– Не, мы с ним еще дома поспорили…
– Аня! – Лисса затрясла подругу, но та, разомлев на солнце, категорически отказывалась просыпаться, а мужики, рассуждая о том, сколько накосят сена и управятся ли за день, подходили все ближе.
Лисса ударилась в панику. Что делать-то? Что делать? Мамочка. А косы свистят уже совсем рядом, и от запаха травы голова кружится, так и хочется пожевать. Вот бы стать коровой или кобылой, сразу бы вопрос конспирации и пропитания отпал.
Правду говорят: бойся своих желаний. Не успела она проглотить набежавшую слюну, как над головой что-то громыхнуло, и Лисса обнаружила себя стоящей на четырех конечностях, покрытых бурой шерстью и заканчивающихся копытами.
– Му-у-у?
Не успевшая до конца проснуться Анька, услышав истошный коровий вопль над самым ухом, вскочила от испуга и с вытаращенными глазами понеслась по лугу, бешено мыча и хлестая себя хвостом по рябому боку.
Мужики, увидав такое чудо, побросали косы и со спринтерской скоростью рванули к лесу, а потом забрались на самые высокие ветки и засели там не хуже тетеревов.
– Анька, стой, это ведь я! – кричала вслед подруге Василиса, мчась за ней в попытке обогнать и остановить. Но у нее выходило только мычание, причем такое, что каждый, кто его слышал, сразу понимал: у коровы бешенство.
Аня, видимо, тоже так решила, а так как спросонья еще не осознала себя коровой, то продолжала нарезать круги по лугу, удирая от дурной скотины, похоже, решившей затоптать ее во что бы то ни стало.
– Лисса, Славий, помогите! – вопила она пуще своей товарки по несчастью, еще сильнее пугая сидящих на деревьях мужиков.
– Бесы, я тебе говорю.
– Ох ты ж, никак с болота повылезли.
– Не будет нам теперь житья.
– Мужики, а что это такое торчит посреди поля?
– Все, братцы, конец честно́й жизни. Это происки колдуна, вызвавшего рогатых бесов.
Интересно, о чем это они?
Лисса поняла, что Аню не догнать, поэтому решила пойти от противного – остановиться и подождать, пока подруга сама прискачет ей навстречу. Поэтому «корова» и услышала рассуждения мужиков о бесах, и, проследив за их взглядами, поняла, что они тычут пальцем в кольчужное пугало.
Темнота! Да разве ж это колдовство? Колдовство у них под носом стоит, мычит и бьет копытом.
И тут Аня, завершив круг по лугу, доскакала до нее. Увидела, что напугавший ее монстр – обычная корова, успокоилась, подошла ближе, принюхалась. Лисса улыбнулась… Буренка Анюта наконец-то распознала свою лучшую подругу в таком обличье, закатила глаза и упала в обморок.
– Му-у-у… – На большее Лисса оказалась неспособна. Не умеют коровы смеяться – и все тут.
При виде лежащей на спине рогатой животины с задранными вверх копытами мужики заржали и попадали с веток, как спелые груши.
– Бать, какие бесы, обычные телки. Наверно, от стада отбились.
Лисса скосила глаз на умного мальчишку. Паренек лет пятнадцати, по голосу – тот самый Митяй, который поспорил с отцом о том, кто больше накосит сена.
Сено! Лисса, как голодающий Поволжья, принялась уплетать траву, на коровий вкус оказавшуюся просто изумительной – мягкой, сочной, сладкой.
– А ну, бабочка, кыш отсюда, это мой цветочек! – возмутилась Лисса и попыталась отогнать вредное насекомое с помощью хвоста. Да только сама шарахнулась от испуга, попав хвостом по собственному боку. Надо же, оказывается, к коровьему телу еще и коровьи инстинкты прилагаются. Интересно, как это она, будучи жабой, мух не наелась? Вот была бы картина.
– Тише-тише, не бойся, ничего с тобой не будет. – Мальчишка, пока другие мужики приводили в чувство Аню и ставили ошалевшую корову на ноги, огладил ей бока, провел мозолистой рукой по лбу, заглянул в глаза. – Хорошая девочка, ты чья будешь?
– Му-у-у! Дурак, – промычала Лисса. Неужели он действительно надеется, что корова ему, как на духу, выложит имя, фамилию и адрес по прописке?
– Дура, он тебя успокоить пытается. – Очухавшаяся Анька решила просветить ее на предмет обращения крестьян с коровами. Лисса посмотрела на подругу и тут же отскочила назад, напоровшись на взгляд, полный бешенства и обещания самой страшной кары, какая есть на свете.
– Ты не могла ни в кого приличного нас превратить? Обязательно было в коров?
– При чем тут я? Ну подумала, ну захотелось, кто же знал, что получится?
– Кто бы знал? Не думала, что получится?
Аня яростно замычала, нагнула голову, выставив вперед рога, и стала оттеснять подругу к лесу, пока та не уперлась в терновый куст и остановилась, больно уколовшись.
– А о том, что у тебя дар магический без обучения будет стихийно проявляться, не подумала? Захотелось ей, видите ли, травки пожевать! Тьфу на тебя, Лисска. Баламутка!
– Держите их, а то еще бодаться начнут.
Мужики повисли на рогах у насупившихся подружек и еле растащили их по сторонам.
– Так-то лучше. Митька, а ну подай веревку, сейчас мы их свяжем и домой сведем. Пусть староста разбирается. Ну а если никто не объявится за находкой, себе и заберем, сведем с моим быком. Телята крепкие будут, ишь какие справные коровки.
– Чего? – взревели «справные коровки». – Какой бык?
– Мужики, почто скотинку мою забижаете?
Лисса вздрогнула, услышав голос Славия, оглянулась и обмерла. Кто это? Она смотрела на мужчину удивленными глазами. Вроде на Славия похож, только ниже ростом, уже в плечах и шире в талии. Объявившемуся «хозяину» – лет пятьдесят, если не больше, но все еще видна воинская стать. Ни дать ни взять – отставной дружинник, отправленный на пенсию по выслуге лет и теперь направляющийся в родимое селение.
– Ань, что с ним случилось?
– А что случилось? – не поняла подруга.
– Ты на Славия посмотри. Он же постарел на тридцать лет. Как такое возможно?
– Ах это. Помнишь, я тебе про дар воина говорила. Так вот, в зависимости от силы дара воин может в экстремальных условиях, когда нужно вырваться из вражеского окружения или пойти в разведку, до неузнаваемости изменить себя вплоть до строения носа, челюсти, зубов и всего скелета. Я уже не говорю о смене возраста, цвета глаз волос и кожи.
Пока они столь оживленно болтали, в смысле мычали, Славий подошел к палке, снял с нее кольчугу и, перекинув через плечо, словно тряпку, неспешно поравнялся с мужиками.
– Мы это, того, – промямлил Хавроний, косясь на рукоять меча, выглядывающую из-за спины мужчины.
– Вы б не пугали коровушек. А ну взбесятся, как я их потом продавать буду?
Лисса вытаращила глаза. Что он несет? Какая продажа? Она чуть не ринулась бодать коровьего владельца, но вовремя получила от Аньки пинка копытом и осталась на месте.
– Стой, где стоишь, – замычала на нее подружка. – Деньги лишними не будут, а ты лучше думай, как расколдоваться.
– Ань, а если у меня не получится обратно? Что делать будем?
Аня состроила ей такую зверскую рожу, что Лисса поняла: лучше пусть получится, иначе хуже будет.
Славий тем временем наплел мужикам с три короба про то, какой он весь из себя дружинник, и что с того, что в руках уже не та сила, чтобы меч держать? Он бы попросил кузнеца перековать оружие и сделать его полегче, да последний господин из тех, на кого он работал, вместо денег коровами расплатился.
– Мужики, не хотите ли их купить? А то деньги во как нужны, – обратился Славий к Хавронию, сразу смекнув, кто тут старший. Другие мужики не лезли в разговор, наблюдая за происходящим со стороны, а чтобы не стоять без дела, точили косы, противно чиркая по металлу.
– Отчего же не купить, – почесал затылок Хавроний, поглядывая на коровок. – По три златеня за каждую.
– Побойся бога, – возмутился Славий, как будто с него сняли последнюю рубашку и теперь снимают сапоги. – По пять златеней, и ваш кузнец починит мне кольчугу.
– Четыре, больше не дам. Мы далеко от других селений, будь неладно это болото. С каждым годом все больше земли под воду уходит. Глядишь, и нам скоро придется с нажитого места сниматься и дальше в лес уходить, чтобы не утопнуть. Оттого и на ярмарки не каждый год ездим, да и кузнеца тебе лучше другого поискать. Наш только косы точит и коня подковать может, а по оружию и кольчугам он не очень. Зато одежку тебе справим. У меня жена знаешь какая мастерица.
Славий с умным видом кивал и довольно улыбался, словно мужик угадал все его тайные желания. Довольные друг другом, обе стороны торга ударили по рукам.
– Бать, я коров домой сведу. То-то мамка обрадуется.
Словно из-под земли рядом с Лиссой вырос Митька и, подпрыгивая от радости, принялся вязать ей на шею веревку. Другой конец парнишка повязал на шею Ане и поволок подруг в лес.
– Му-у-у! – Лисса оглянулась на Славия, пока ее не увели, но воевода к тому времени свалил свои воинские пожитки под кустом у кромки леса и взялся за косу, оставленную Митяем.
– Раз парнишку отослали, я за него буду, ночлег и ужин отработаю, ты как, Хавроний, принимаешь замену?
Хавроний от великой радости (как же, и скотинку приобрел, и завтра не надо будет на луг возвращаться), радостно закивал в знак согласия. Славий хоть и военный, но мужик сильный, втрое больше сына накосит, вот повезло-то. А еды для хорошего человека не жалко, тем более, оставшись ночевать в деревне, он будет вынужден утром по дворам скупать все необходимое для дальнего пути. Видно же, человек нездешний и надолго не задержится. Вот деньги обратно и вернутся.
Эти мысли были буквально написаны на довольном лице ушлого мужика. Славий тоже это понимал, как и остальные, уже придумывающие, что бы такого полезного продать, чтобы златени Хаврония прикарманить.
– Анька, я не поняла. Мы что, крайние оказались?
– Выходит, что так. Главное, чтобы деревенские не узнали, как их надуть собираются, а то живо насадят нас на вилы. Так что прикидываемся приличными телками и не мычим, пока Славий не явится.
– А я что? Я ничего. – Лисса и не думала возмущаться. Тем более она понятия не имела, как обратно расколдовываться. С ее везением получится как в той песне Аллы Пугачевой. Вместо подруги – розовая коза в полоску, у которой из пятой точки торчит рогатая нога. Привидится же такое, тьфу-тьфу, чтобы мимо пролетело, а то Аня ее точно убьет, труп утопит в болоте и скажет, что так и было.
– Пошла, пошла милая.
Уй! Больно! Лисса лягнула копытом и только потом оглянулась на мальчишку, вздумавшего огреть ее хворостиной. Нет, ну что за наглость! Можно подумать, у нее шкура казенная.
Мальчишка ловко увернулся, обежал кругом и потянул за веревку.
– Пошли-пошли! Чего встали?
Они с Аней и пошли. А что делать? Такова коровья доля. Прикинувшись, что совершенно не понимают человеческой речи, подруги нагло игнорировали попытки подростка заставить их идти быстрее и останавливались через каждые десять шагов, чтобы полакомиться малиной вместе с листьями и ветками.
Митька, поняв, что быстрее они идти не будут, сдался и стал вместе с ними объедать малину.
– А что? Домой приду, мамка сразу приставит к другой работе, – бубнил он с набитым ртом.
Лисса скосила глаз на паренька. Интересно, он сам-то понимает, что говорит с коровами или это для него в порядке вещей? Видимо, единственный ребенок в семье, раз ему побеседовать не с кем.
Самого мальчишку это ничуть не волновало. Аню тоже, так как она, найдя недалеко от тропы поляну с грибами, принялась их увлеченно поедать.
– Они хоть не ядовитые? – Лисса с сомнением принюхалась. Для нее все грибы были одинаковые, потому что видела она их только в банке в магазине, а пробовать и вовсе не пробовала. Стипендия хоть и резиновая, но не до такой степени, а грибы для студента не являются продуктом первой необходимости, есть вещи поважнее и посытнее. Например, то же сало.
– Подберезовики. Ум… вкусно!
– Ух ты! Сколько их тут. Умница, Рябушка, целую грибницу нашла.
Митька стянул рубашку, соорудил из нее что-то наподобие мешка и принялся собирать грибы.
Аня на Рябушку только фыркнула. Лисса мысленно усмехнулась. Разношерстная компания в два счета съела-собрала все грибы.
– Вот мама обрадуется. Пирогов напечет, а может, на зиму засушит. – Мальчишка мечтательно прикрыл глаза, и Лисса сразу вспомнила полуголодное детство в детдоме. Помнится, ей тоже все время хотелось есть. Не оттого, что их плохо кормили, никто детей голодом не морил, просто еда была строго диетической, а то мало ли у кого какая аллергия. И все время хотелось чего-нибудь вкусненького, например тех же пирогов с грибами.
Митька тем временем взвалил на плечо рубаху и, продравшись через кусты, вышел обратно на тропу.
Сытые коровы тихонько брели за ним через густой лес, пока тропка не окончилась тупиком, упиравшимся в два стоящих в густых зарослях можжевельника деревянных столба, которые сверху донизу были покрыты затейливой резьбой.
– Не нравится мне это! – Аня подошла посмотреть поближе и вдруг исчезла.
– Му-у-у! Аня! – завопила Лисса от испуга.
– Иди-иди, уже почти дома.
И Митька, паршивец малолетний, так ее огрел, что Лисса невольно влетела меж столбов…
На миг в глазах померкло, а когда прояснилось, оказалось, что она стоит прямо у колодца посреди деревни рядом с растерянно глядящей по сторонам Аней. За их спинами возвышались два точно таких же столба, что были на дороге, только надписи на них другие.
При их появлении два мужика вскинули луки с наложенными на них стрелами.
– Стой, кто идет!
– Это я, Митька! Дядя Сева, не узнали?
Мальчишка вышел из переливающегося воздушного марева между столбами, улыбаясь бдительным стражам.
Узнав мальчишку, мужики с облегчением опустили луки и подошли ближе.
– Откуда коров привел?
– Батя у вояки выторговал, он на наш луг забрел. Какой-то господин с ним скотиной расплатился, а зачем она ему в дальнюю дорогу? Вот и продал. Золото нужнее будет.
– А где сам этот бродяга?
– Так на лугу остался, бате с покосом подсобить. Они вечером придут все вместе.
– Хм. – Мужик подвинулся, давая пройти подростку.
– Аня, что это было? Только не говори, что эти деревенские вот так запросто телепортируются через пол-леса, чтобы траву косить.
Лисса шла за мальчишкой, при этом стараясь держаться поближе к Ане. Та вертела головой по сторонам, пребывая в таком же недоумении.
– Чтоб мне лопнуть, если я понимаю, что здесь происходит, но ты права, Лисска, это стационарный телепорт. Я ведь еще на лугу удивилась, откуда там люди взялись, я пока вас с воздуха искала, на десятки верст вокруг не видела ни одной деревни. Это ты виновата.
– Я? – искренне удивилась Лисса.
– Ты, ты. И не препирайся. Не преврати ты нас в коров, я бы сразу сообразила, что что-то тут нечисто.
Лисса решила промолчать, понимая, что этот случай будет ей аукаться еще очень долго. Аня забывчивостью не страдала и никогда не упускала возможности помянуть былое, так что лучше помолчим и подумаем, как выпутываться будем. Ведь сбежать из хорошо охраняемого поселения будет не так просто, а в невесты к местному быку она не напрашивалась, так что лучше ей смотреть в оба да запоминать дорогу. Хотя что тут запоминать? Вся деревня была построена по кругу. Пять домов по центру, с обнесенными плетнем фруктовыми садами. За ними еще дома с не менее обширными владениями, которые разделяет лишь кольцо дорог. А две прямые дороги пересекаются крест-накрест в центре.
– Как думаешь, деревня обнесена забором?
– Сто процентов, – подтвердила ее догадку Аня, и Лисса приуныла. Надежда по-тихому смыться в лес, если не удастся себя расколдовать, помахала копытом и ускакала в неизвестном направлении. Теперь, чтобы не обзавестись теленочком уже в следующем году, придется постигать ускоренный курс местного колдовства методом научного тыка. В смысле авось что-нибудь да наколдуем.
Тем временем Митя привел их к забору из гладких досок, налег на огромные ворота, с натугой распахнул и загнал коров на уютный двор возле трехэтажного деревянного дома.
Услышав шум, на крыльцо вышла высокая стройная и удивительно красивая женщина. Так вот в кого пошел Митька! Те же соломенные волосы и тот же шальной взгляд, не утративший внутреннего света, присущего всем детям. С ясной улыбкой хозяйка взирала на сына, пытающегося поставить ворота на место одной рукой, а другой удерживая мешок с грибами. Да еще и следил за Аней с Лиссой, чтобы не убежали.
– Оставь, потом закроешь. – Женщина сбежала по ступеням и, ласково взъерошив нечесаную шевелюру сына, глянула на коров.
Лисса застыла. До сих пор ей не доводилось встречать таких женщин. В том мире, откуда она пришла, они были тусклые и бесцветные по сравнению со столь яркой красотой. Неудивительно, что некоторым требовались тонны косметики, чтобы вернуть хотя бы часть этого блеска. Причем, если судить по внешним данным, в матери Митяя не было ничего необычного, и в то же время она отличалась от женщин Земли, как яркая комета от тусклой пятнадцативаттной лампы, которую вкручивают в ночники, чтобы глаза не слепило.
«Интересно, а как бы я смотрелась рядом с ней, если бы была девушкой, а не коровой?» – Нет, лучше о таком не думать. Только теперь Лисса поняла, почему, обладая более утонченной красотой, чем Аня, она никогда не могла привлечь внимание понравившегося парня. Все они влюблялись в Аню, причем это происходило раз за разом, пока Лисса не уверилась в том, что из них двоих Аня красивая, а она умная. Выходит, парней привлекала не внешность подруги, а отголоски той силы, что ей удалось сохранить за двадцать лет жизни в ее мире.
– Митя, кого ты к нам привел?
Лисса вдруг осознала, что женщина рассматривает их с Анютой с не меньшим интересом, чем они ее.
– Батя купил… – Мальчишка пересказал матери ту же историю, что стражникам у портала.
Женщина слушала его внимательно, держа за плечо, при этом не сводя с коров глаз, от этого Лисса почувствовала себя очень и очень неуютно. Скосив глаза на Аню, она заметила, что подруга тоже нервничает, переступает с ноги на ногу, мнется и словно ненароком отходит все дальше от матери Митяя, а женщина старательно делает вид, что не замечает странного поведения коровы.
Дослушав рассказ сына, хозяйка дома еще раз улыбнулась.
– Вот и ладно. Отведи их в хлев. А что ты с рубахой сотворил? Я же ее только вчера стирала.
– Грибы собрал. – Мальчишка неуверенно протянул матери мешок с добычей, не зная, чего ждать, похвалы или наказания.
– Молодец. За это освобождаешься от стирки.
Мальчишка сразу заулыбался, передал матери грибы и потянул коров в хлев, находившийся прямо за домом. Митяй устроил их в загоне, снял с них веревки, положил две охапки душистого сена, смотался за водой, наполнил корыто и, закрыв дверь на увесистый засов, ушел в дом помогать перебирать грибы к готовке.
Аня минут пять тупо смотрела в дощатую стену, сквозь щели в которой проникали солнечные лучи, высвечивая полосы летающей в воздухе пыли. Лисса ждала, что она скажет, чувствуя, что такая задумчивость подруги явно не к добру.
– Влипли мы, Лисска, причем по-крупному.
– Это я уже хвостом почувствовала. Видела, как она на нас смотрела? Думаешь, поняла, что мы не обычные коровы?
– Конечно, – Аня глянула на нее и опять отвернулась, будто ей было стыдно. Но за что?
– Аня? – Лисса пододвинулась поближе и легонько боднула подругу, привлекая внимание. – Ничего рассказать не хочешь?
– Думаю, она здешняя ведунья. И если порталы – ее работа, то она очень-очень сильная, не чета мне. А вот плохо это для нас или хорошо, скоро узнаем.
– Насколько скоро?
– Да прямо сейчас.
Стукнул засов, створка огромной двери без скрипа распахнулась, и в хлев вошла мать Митяя. Подошла к загону, минуту рассматривала коров внимательными глазами, пока они с Анькой дыханье затаили, а потом улыбнулась.
– И какая надобность была в телок превращаться?
– Твоя работа, ты и отвечай, – злорадно промычала Анюта, выпихивая ее вперед, для ведения переговоров.
– Как? Я же не говорю по-человечески, а она по-коровьи.
– Как хочешь, так и объясняй, только помни, сердить столь сильную ведунью не рекомендуется категорически. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
Лиссе тут же представился крылатый слон с торчащей из ушей икебаной из той же памятной песни и она, изобразив на морде самое жалобное выражение, обреченно замычала, понимая, что пока не расколдуется, никакого разговора не получится.
Женщина тем временем терпеливо ждала, с интересом наблюдая за их коровьими гляделками, и тут до нее дошло.
– Спонтанное превращение?
– Му!
Ура! Хоть кто-то умный повстречался. Лисса утвердительно закивала головой, подтверждая догадку ведуньи. Женщина лишь шире улыбнулась, взмахнула руками, сказала какое-то слово – и все.
Бывшие коровы стояли посреди хлева, удивленно тараща глаза на хозяйку, довольно потирающую руки.
– И кто из вас одаренная, но не обученная? – Она перевела взгляд с Лиссы на Аню. – Ты?
Аня кивнула на подругу:
– Это у Лиссы от испуга произошел спонтанный выброс силы.
Лисса сглотнула, когда ведунья окинула ее оценивающим взглядом, ну прямо как корову, кивнула каким-то своим мыслям и пошла к выходу.
– Побудьте тут. Я принесу одежду.
Она ушла, и Аня облегченно выдохнула, усевшись на солому.
– Пока неплохо. Но, Лисска, ты не представляешь, какая невероятная удача встретить в такой глуши столь одаренную волшебницу. Вряд ли деревенские знают о ее настоящей силе.
– Нам тоже помалкивать?
– Конечно.
Лисса поежилась. Без коровьей шкуры было холодно. Да и неуютно стоять голой, вдруг кто придет? Тот же Митька, например? Хотя если их расколдовали, вряд ли мать пустит его в хлев.
Вскоре женщина вернулась с ворохом грубой домотканой одежды.
– Вот все, что нужно.
Аня первая стала одеваться. Лисса подражая ей во всем, надела нижнюю рубашку без рукавов, на тонких кружевных лямках. Поверх рубашки полагался сарафан из выбеленного льна, украшенный вышивкой по вороту и подолу. Присборенный под грудью, он был не так широк, как Лисса представляла по детским сказкам. Ходить удобно, а вот бегать вряд ли, если только не сделать в нем разреза до самого бедра. Но тогда придется рвать и рубашку. Нижнего белья не предусмотрено. Немного неудобно и снизу поддувает, но все лучше, чем ходить голой или в одной воеводиной рубашке. На ноги полагались лапти.
– Ну вот, хоть на людей стали похожи, а то прямо кикиморы болотные…
Лисса вздрогнула, уж слишком живы были воспоминания о болоте. Женщина это заметила, и взгляд ее стал серьезным.
– Я смотрю, вы побывали на болоте? Пойдемте в дом, там поговорим. Голодные, видать, заодно поможете мне с ужином, мы гостей не ждали и лишнего не готовили.
– Благодарим вас, госпожа. – Аня поклонилась ведунье, Лисса тоже торопливо согнулась в поклоне, чтобы ее не сочли неблагодарной. Женщина только отмахнулась.
– Оставьте это для высоких городов. И не надо госпожи. Зовите меня Веленой.
– Аннирель, – представилась Анюта. – Можно просто Аня.
– Василиса.
Женщина кивнула и повела их в дом.