Глава II
В Луже Слёз.
«Всё прикольнее и прикольнее!» закричала Алиса (её удивление было столь велико, что она совсем забыла, как говорить на хорошем английском языке); «Ого! Теперь я разворачиваюсь, как самый большой телескоп, который когда-либо был! До свидания, ножки!» (Когда она посмотрела на свои ноги, они, казалось, так далеко ушли, что совсем исчезли из виду). «О, мои бедные маленькие ножки, я хочу спросить вас, кто теперь, дорогие мои, оденет вас в чулочки и башмачки? Кажется, сама я уже не смогу! что не смогу! Я буду слишком далеко, чтобы побеспокоиться о вас: вы должны сами управлять собой наилучшим образом, как сможете, – но я должна быть добра к ним, – подумала Алиса, – иначе, такое вполне возможно, они не будут ходить так, как я захочу! Позвольте мне сказать -: я буду дарить им новую пару сапог каждое Рождество! И она продолжи ла размышлять, как она с этим справится. „Придётся послать к ним посыльного!“, – подумала она, – И как это смешно – отправлять посылочки своим ногам! И как странно будет выглядеть адрес»
«Правая Ножка Алисы,
Коврик Недалеко от Каминной Решётки.
Алисе с Любовью!»
«Что за чушь я несу!»
В это мгновение ее голова ударилась о крышу зала: вау, на самом деле она была теперь высотой более девяти футов, и поэтому сразу подхватила маленький золотой ключ и поспешила к двери сада.
Бедная Алиса! Ей выпало, лёжа на полу, едва-едва одним глазом видеть прекрасный сад, зная, что попасть в него совершенно безнадёжная затея. И понимая это, Алиса села и снова горько зарыдала.
«Тебе должно быть очень стыдно! – наконец произнесла она, – такая большая девочка, как ты, – (она могла себе позволить так сказать) – и так плакать! Ну-ка прекрати! Я приказываю тебе!»
Галлоны слёз продолжали затапливать всё вокруг, пока вокруг Алисы не образовался глубокий бассейн, около четырех дюймов глубины, к тому же залившая половину коридора.
Спустя какое-то время Алиса топот чьих-то шагов очень близко, и поспешно стала тереть глаза, чтобы рассмотреть, что там творится. Это был Белый Кролик, одетый в роскошные фрак, с двумя лайковыми перчатками в одной руке и огромным бальным веером в другой: он явно куда-то очень спешил, и недовольно бормотал при этом: «О! Герцогиня, герцогиня! Ой-ёй-ёй! Она просто озвереет, если я опоздаю! О! Герцогиня!»
Алиса была в таком отчаянии, что была готова просить помощи у кого-угодно; поэтому, как только Кролик подскочил к ней, она возопила низким, робким голосом: «Если вам, сэр…»
Кролик подпрыгнул, как ошпаренный, уронил на пол перчатки и веер, и бросился в темноту с такой невероятной скоростью, какую мог себе позволить.
Алиса быстро подняла с пола веер и перчатки, и так как в зале было очень и очень жарко, она принялась обмахивать себя веером.
«Дорогуша моя! Как странно все сегодня! Всё катится кувырком! И ещё вчера все шло как обычно. Интересно, что меня так перевернуло этой ночью? Дайте-ка подумать, когда я встала сегодня утром, была ли я сама собой или кем-то ещё? Кажется, я стала немножко другой! Но тогда позвольте вопрос, а кто я теперь такая? Вот ведь головоломка!»
И она стала перебирать всех своих подружек, пытаясь понять, не превратилась ли она случайно в одну из них?
– Я уверена, я – не Ада! – закричала Алиса, – У Ады волосы завиты длинными вьющимися локонами, а у меня локонов совсем нет. Таким образом, я точно не Мейбл. У меня в голове столько всяких вещей, а у неё там вообще ничего нет. Ну, да и вообще, я – это я, а она – это она! О боже! Как я озадачилась! Всё-таки дай-ка я проверю, не забыла ли я всё то, что когда-то знала? А ну давай-ка: четырежды пять – двенадцать, четырежды шесть – тринадцать, четырежды семь… О дорогушенька! До двадцати мне так не добраться никогда!
Ладно, допустим, таблица умножения не в счёт! Тогда займёмся географией! Итак! Лондон – столица Парижа, а Париж – столица Рима, а Рим… Нет, это все неправильно, я клянусь! Вау! Меня, кажется, подменили на Мейбл! Ну-ка, почитаю-ка я «Что может…»
Алиса скрестила руки на коленях, как будто была примерной школьной отличницей на уроке, и начала громко и с выражением читать вот что, но при этом её голос звучал как-то хрипло и странно, и слова были какие-то левые и непонятные:
Что может крошка крокодил?
Вращать своим хвостом
А также может выпить Нил,
И закусить кустом.
Он улыбается. Каков!
Нам хорошо, ей-ей!
Приятно видеть нам мальков
Меж мощных челюстей!
«Нет сомнений, что это неправильные слова, – сказала бедная Алиса, и ее глаза снова залились слезами, когда она продолжала: «Я, должно быть, превратилась в Мейбл. Теперь мне придется жить в этом маленьком домишке, об игрушках можно забыть, играть в них мне уже не придётся, а я буду только учить уроки! О, столько уроков, и все их надо выучить! Ну, так тому и быть – если я Мэйбл, тогда навсегда останусь здесь! Пусть только попробуют явиться ко мне и попросят вернуться! Это бесполезно, даже если они опустят все свои головы голову и скажут: «Вернись пожалуйста домой, дорогая!» Они от меня только и услышат: «А вы скажите мне, кто я? Сначала скажи мне, а потом, если мне нравится быть этим человеком, я тогда так уж и быть поднимусь: если нет, я останусь здесь, как вкопанная, пока не стану кем-то другим, – но, о, дорогая! – воскликнула Алиса, внезапно разрыдавшись: «Как жаль, что они не опустят голов! Мне так надоело быть здесь такой одинокой!»
Только она успела промолвить это, как с удивлением увидела, что у неё на руке надета одна из маленьких белых перчаток Кролика.
«Как это у меня вышло?» – подумала она. «Я наверно должна снова стать маленькой».
Она встала и подошла к столу, чтобы измерить себя, и обнаружила, что, как она могла догадаться, она была теперь около двух футов в высоту и быстро сокращалась: она вскоре поняла, что виной тому этого был веер, который она держала в руках. Она бросила его поспешно, как раз вовремя, чтобы вообще не исчезнуть.
«Ух! Чуть-чуть не пролетела!» – сказала Алиса, сильно испугавшись внезапных перемен, но очень радуясь, что уцелела.
«А теперь – быстро в сад!»
И она побежала, как только могла быстро, к маленькой двери, но, увы! Дверца была снова наглухо закрыта, и маленький золотой ключик так и лежал на стеклянном столе, там же, где и раньше.
«Все много хуже, чем могло быть! – подумало бедное дитя, – потому что я никогда не была такой малюсенькой, никогда! Да, это так! Плохи мои дела! Всё плохо, как никогда!
Только успела она это сказать, как нога её соскользнула, и, плюх, она очутилась в солёной воде по самую шею. В голове Алисы промелькнуло, что она каким-то образом упала упала в море.
«В этом случае я могу вернуться домой по железной дороге», – решила она. (Алиса некогда была на берегу моря и думала, что куда бы вы ни поехали на побережье Англии, там вы найдете несколько купальных кабинок и куча детей дети, роящихся в песке деревянными лопатками, а за ними ряд жилых домов, и наконец – железнодорожная станция.)
Но тут стало понятно, что она не в море, а в топи слёз, которые сама же и наплакала, когда была такой страшно высокой – целых девять футов.
«Не надо мне было так реветь! – сказала Алиса. Теперь она плыла, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход.
«Вот ведь наказание – утонуть в собственных слезах! Конечно, это было бы абсолютно нелепо! Однако сегодня все нелепо.
Тут она услышала, громкий плеск, и подплыла ближе, чтобы понять, кто это там бултыхается: сначала ей показалось, что это морж или бегемот, но потом она вспомнила, насколько маленькая она была сейчас. А это была всего лишь мышь, которая тоже поскользнулась и упала в воду.
«Послушай! А не поговорить ли с этой мышью? Здесь все не так, как там, я думаю, может она умеет говорить: во всяком случае, нет худа без добра».
И собравшись духом, она начала: « О, мышь! Вы случайно не знаете, как выбраться из этого бассейна? Я так устала плавать здесь, о мышь!»
(Алиса подумала, что это должен быть правильный подход к разговору с мышью: раньше ей никогда не приходилось это делать, но она вспомнила, что видела в латинской грамматике своего брата:
Именительный Падеж – - Мышь,
Родительный Падеж – - Мыши,
Дательный Падеж – - Мыши,
Винительный Падеж – - Мышь,
Звательный Падеж – - О Мышь!
Ну и какие доказательства вам ещё нужны?)
Мышка посмотрела на нее довольно любознательно и, казалось, даже подмигнула Алисе одним из его маленьких глаз, но так и ничего не сказала.
«Возможно, она не рубит в английском, – подумала Алиса, – Осмелюсь предположить, что это французская мышка. Итак, перейдем к Уильяму Завоевателю. (Несмотря на все ее знания об истории, у Алисы не было четкого представления о том, что могло быть так давно). Поэтому она снова произнесла: «Ou est ma chatte? (Где моя киска?)», которое было первым предложением в ее французском учебнике. Мышь внезапно выпрыгнула из воды и, затряслась от испуга.
«О, простите ради бога!» – поспешно воскликнула Алиса, опасаясь, что она потревожила чувства бедного животного, – Я совсем забыла, что вы не в восторге от кошек».
– Не говори слова « кошки»!» – крикнул Мышь, пронзительным, страстным голосом, – А ты на моём месте была бы от них в восторге?»
– Ну, скорее всего, нет», – довольно миролюбиво сказала Алиса, – Не сердитесь на это. И все же мне было бы приятно познакомить вас с нашей кошечкой. Её зовут Дина! Я думаю, вы бы несомненно полюбили кошечек, если бы поболтали с ней. Она такая милая тихая кисуля, – продолжала Алиса, лениво плывя по бассейну и мурлыкая вполголоса, -А как спокойно, как мило она улыбается, сидя у очага, облизывая лапы и умывая мордочку, и какая она приятная на ощупь, мягонькая, пушистая – и как она такая капитально ловит мышей… ой, простите!
Тут вся шерсть на мыши встала дыбом, и Алиса осознала, что та оскорблена до глубины души.
«Нет-нет! Мы больше не будем об этом говорить, если вы этого не желаете» сказал Алиса.
«В самом деле?!» – закричал Мышь, которая дрожала от головы до пят, – Как будто это я завела этот отвратительный разговор! Наша семья всегда ненавидела кошек: отвратительные, низкие, вульгарные вещи! Не употребляй никогда этого имени! Прошу тебя! -Хорошо! Я не буду!» – сказала Алиса, торопливо меняя тему разговора.-Ты… ты любишь собак?» Мышь не ответила, поэтому Алиса с нетерпением продолжила: «Рядом с нашим домом живёт такая хорошенькая собачонка, которую я хотел бы показать тебе! Знаешь, маленький, классный терьер с сияющими глазками и такими длинными-длинными, вьющимися каштановыми локонами! И он будет слушаться вас, и он будет защищать вас, и всякое другое – всего и половины не упомнишь! Хозяину него фермер, и он говорил, что не расстанется с псом ни за какие деньги! Он рассказывал, что пёсик передавил всех крыс в округе… О господи! – печально возопила Алиса, – Кажется я снова перегнула палку! Алиса увидела, что бедная мышка припустилась от неё наутёк, что было духу – даже волны кругом пошли.
Поэтому она нежно позвала: «Мышенька, дорогая, славненькая! – умильным голоском позвала Алиса, – Вернитесь ко мне! Даю слово, если вам это так не по нраву мы больше не будем говорить о кошках или собаках!
Когда Мышь услышала это, она обернулась и медленно поплыла к Алисе, (мордочка её была бледна)
«Похоже. она очень расстроена!» – подумала Алиса.
– Пойдем на берег, – сказал мышь сказал тихим, дрожащим голосом, – я расскажу тебе свою историю, и ты поймешь, почему я ненавижу кошек и собак!
И вправду, настало время вылезать, потому что в бассейн так много птиц и зверушек: здесь были Роби-Гусь, Пти-Додо, и Попугай Лори, и Орлишка Эд, и вдобавок несколько других весьма причудливых существ. Алиса плыла впереди, и вся компания устремилась к берегу вслед за ней.