Глава 4
В погоне за бешеной коровой
Колеса уныло скрипели. Дорога, серо-коричневая полоса утоптанной пыли, все тянулась и тянулась, вихляя как змеиный след. Колесо подпрыгнуло на торчащем посреди дороги камне и тут же завалилось в выбоину.
– Черт бы побрал эту проклятую телегу, и эту дорогу, и…
– Машенька! Ради бога, не ругайтесь так страшно, вы же дама! – Греза Павловна тряпочкой повисла на ремне безопасности.
На заднем сиденье повалившиеся друг на друга Мурка, Кисонька и Нюрочка распутывали руки-ноги. Мама, пофыркивая, как разозленный еж, ткнула пальцем в кнопку GPS-навигатора.
– Населенные пункты поблизости отсутствуют, – в невозмутимом голосе навигатора, казалось, промелькнуло злорадство.
– Никуда! – Мама стукнула кулаком по рулю. – Этим летом мы не можем поехать вообще никуда! Мы обречены!
– Ой, так еще страшнее, чем когда вы ругаетесь, – Греза Павловна с трудом выпрямилась.
Мама рванула заклинившую дверцу, выбралась из задравшего капот «Мерседеса» и растерянно огляделась. Впереди была грунтовка – и лес. Сзади тоже был лес, а грунтовки не было, она пряталась за поворотом, тем самым, за которым подлый навигатор обещал вожделенную цель… а потом взял свои слова обратно!
Мама выхватила из бардачка карту и с размаху шлепнула ее на машину:
– Ну и где это «место встречи»? Острополь здесь, Йосиповка… Сербиновка… – Мама пристроила рядом распечатку с описанием дороги и водила по нему ногтем. – Поломанный столб был?
Мурка с Кисонькой кивнули – очень нерешительно, потому что поломанный столб был не один. На уходящей от основной трассы слабо-асфальтированной дороге поломанных столбов оказалось много. И возле каждого они останавливались, проверяя, нет ли рядом «ответвления, слегка заросшего деревьями». И возле каждого очередного столба, естественно, все больше зверели. Наконец ответвления нашлись – причем сразу два, по обеим сторонам дороги и ведущие в разные стороны! Возле них пассажиры долго медитировали, пытаясь понять, какое же из них «слегка заросшее». На первый взгляд (на второй тоже) оба были сильно заросшие и даже заросшие почти совсем.
– Но бетонные же плиты были! – вскричала Марья Алексеевна. – Здесь же ясно написано – «вымощенная бетонными плитами»!
– Плиты были, – подтвердила Кисонька. Потому что метров через пятьдесят плиты кончились, сменившись вот этой грунтовкой имени великого японского дорогостроителя Тоямы Токанавы.
Мама негромко, но явственно зарычала. Кисонька схватилась за мобилку.
– Есть покрытие! – радостно закричала она и тут же нажала номер.
– Да? – откликнулся молодой женский и при этом явно заспанный голос.
– Ура-а-аа! – обозначив губами беззвучный восторженный вопль, Кисонька затарахтела в мобилку: – Здравствуйте, как хорошо, что вы наконец ответили! Прошу прощения, но мы тут заблудились и теперь никак не можем до вас добраться!
– Прощаю, – сквозь зевок откликнулась девушка и… отключилась, послышались короткие гудки.
Кисонька отняла трубку от уха и уставилась на экран – словно не могла поверить своим ушам и теперь перепроверяла глазами.
– Дай! – Мама выхватила у нее мобилку и надавила на сенсорный экран с такой яростью, что бедняга телефон аж дернулся.
– Что вы себе позволяете? – в лучших традициях Грезы Павловны холодно поинтересовалась она, когда голос возник в трубке снова.
– А что? – снова послышался протяжный зевок. – Вы говорите, что не приедете. Ну и ладно, ваше дело, – и словно что-то вспомнив, добавила: – Типа, спасибо за звонок.
– Пожалуйста, – процедила мама. – Только мы едем!
– А на фига б мы им иначе деньги переводили? – возмутилась Мурка – видно, громко возмутилась, с другой стороны ее услышали.
– Деньги мы не возвращаем, – немедленно сообщил голос в мобилке.
– Дежа вю, – ошалело пробормотала мама. – Что, у нас в стране все разом обанкротились?
– Ничего мы не обанкротились! – обиделась ее собеседница. – Просто если вы заплатили за экспедицию, а потом передумали, почему мы должны страдать?
– Девушка! – вскричала мама.
– Фи, милая, какое вульгарное обращение! – укоризненно нахмурилась Греза Павловна. – Хуже только как купчины в старину: «Эй, человек!»
– Если Марья Алексеевна назовет эту… э-э… девушку сударыней, то эта самая… э-э… девушка сильно удивится! – возразила Нюрочка.
Мама их не слушала.
– Мы не передумали! – изо всех сил стараясь не сорваться на крик, цедила она. – Я же сказала, мы к вам едем!
– А… зачем? – вдруг растерянно спросили на той стороне трубки.
– Искать клад Кшиштофа Косинского!
– А… Вы и правда рассчитываете его найти? – задушевно поинтересовались в трубке.
Марья Алексеевна вдохнула… выдохнула… и раздельно произнесла:
– Мы-перевели-деньги-за участие-в поисках-клада. За пять человек. Вы эти деньги получили. Теперь мы едем, чтобы за эти деньги отдохнуть и развлечься. И если мы не получим, за что заплатили, подадим на вас в суд!
– Ладно, вернем мы вам деньги, если так… – забормотала девушка, и тут мама сорвалась:
– Мы не хотим деньги! Мы ехали по вашим указаниям, а теперь стоим на какой-то лесной дороге, GPS утверждает, что дальше ехать некуда, а мы хотим знать – куда же все-таки ехать?
– А… О… У-у… – протянула девушка, похоже, решив перебрать все гласные в алфавите, и наконец выдавила нечто членораздельное: – Вы далеко?
– Под Острополем.
– Близко-то как… – в ее голосе явственно слышалось огорчение. – Ну… тогда вы почти добрались.
– Как бы нам совсем добраться? – настаивала мама.
– Но я же не знаю, где именно вы сейчас? – теперь возмутилась девушка. – О, вы вот что! – возрадовалась она найденному выходу. – Расспросите местных, и они вам подскажут, как доехать к старому сельсовету! – И в трубке снова послышались гудки.
Мама отняла мобилку от уха. На дороге – никого. По обочинам – темные мрачные елки среди веселых лиственных деревьев, шорох ветерка, солнечные блики на листьях, тонко жужжат комары и стрекочет в лесу одинокая пичуга.
– Вообще-то люди тут есть, – высовываясь из окошка, высказалась Мурка. – Вон, смотрите! – и ткнула пальцем в красующуюся рядом с колесом относительно свежую коровью лепешку.
– То есть о наличии людей ты судишь по коровьим какашкам, – прокомментировала мама.
– У нас сельское хозяйство в упадке, но до стад одичавших коров, вольно гуляющих по лесам, оно еще вроде не дошло, – отозвалась Кисонька.
– Коровы-мустанги, – прикинула Мурка. – Подкарауливают у обочины заблудившиеся автомобили, выскакивают из засады и…
– …сжирают вместе с колесами и бампером, – закончила мама. – Тогда это не мустанги, а мутанты.
Цок-цок… Негромкий цокот копыт раздавался звучно и отчетливо. Заливающаяся в лесу пичуга вдруг поперхнулась и смолкла.
– Коровы-мутанты? – сидящая между близняшками Нюрочка завертелась, выворачивая шею, в надежде рассмотреть поворот.
Из-за поворота показалась корова. Перешла на крупный тяжеловесный бег и… грозно выставив рога, ринулась к машине.
– Ай! – с задушенным воплем мама впрыгнула в салон.
Бумм! – корова долбанула рогами «Мерседесу» в зад. А-а-а-а! – машина закачалась, Кисоньку швырнуло на Нюрочку, и обе они рухнули на Мурку, выдавливая ее в окно. Му-у-у! – корова пошла юзом, тряся ушибленной башкой.
– Ах ты ж трясця твоей коровьей маме, скаженна скотина! – Из-за поворота галопом вылетела мелкая лохматая лошаденка. Скачущий без седла бородатый дедок точно шашкой взмахнул длиннющей лозиной и с оттяжкой огрел корову по крупу. Хулиганистая корова с тяжеловесным изяществом развернулась на задних копытах – и ринулась на деда.
– А-а-а-а! – дружно заорали пассажирки «мерса». Только свисающая из окна Мурка выбивалась из общего хора, вопя:
– Тащите меня обратно, мне уже живот до позвоночника продавило!
Кисонька и Нюрочка в четыре руки тянули ее за штаны.
Дед мчался навстречу корове. Они сходились: выставившая рога корова и дед в развевающейся на ветру клетчатой ковбойской рубахе. Полтора метра… метр… они уже совсем рядом… кривые коровьи рога направлены деду точно в грудь! Хрясь! – Лозина полоснула корову по глазам, по носу, еще раз по носу… И дедов кулак смачно впечатался ей в лоб.
– А ну стоять! – властно рявкнул дедок. Корова тормознула как в мультиках, всеми четырьмя копытами зарываясь в грунт. – Не, мало мне, что я ее с ранку по всей округе шукаю, так она ще и в драку лезет! Совсем обнаглела! – дедок птицей спорхнул с седла и принялся накручивать веревку на рога строптивой коровы. – Все, добегалась! На ковбасу пущу, ковбасой не побегаешь! – дедок решительно затянул узел и повернулся к машине. – А що тут у нас таке? – заглядывая в водительское окошко, спросил он. – Гей, дамочки, а що вы тут на дороге забулы? Трасса ось там! – он ткнул пальцем за спину.
– Мы заблудились! – вскричала мама, понимая, что дед с его бодливой коровой их единственный шанс добраться до места. – Нам надо к старому сельсовету!
– Тю! – обрадовался старик. – Так це вы те отдыхающие, для яких наша бабка Олена с ранку куховарит? Шо ж вы тут стоите, там вже так борщом пахнет, що мабуть волки з лису скоро на той запах выйдут! Ехайте за мной! – он вскочил на свою лошаденку и въехал ей пятками в бока. Лошаденка сорвалась в галоп. За ней так же лихо поскакала корова. Развевающаяся дедова рубашка начала быстро удаляться.
– Машенька, газуйте! – завопила Греза Павловна, хищным взглядом впиваясь в лобовое стекло. – Мы не должны упустить этого мужчину!
Мама безумно покосилась на Грезу Павловну и нажала на газ. «Мерс» ринулся в погоню. Дедок, лихо гикнув, свернул с грунтовки – молотя копытами, лошаденка и корова скакали по присыпанной хвоей лесной дорожке.
– Я здесь не проеду! – завопила мама, с разгона влетая на тропу. Ветки застучали по бокам «мерса». Мама судорожно вцепилась в руль, удерживая машину на дороге. Куполом сомкнувшиеся над головой деревья разошлись, машина выскочила из леса – яркое солнце хлестнуло по глазам. Колонна из лошаденки, коровенки и преследующего их по пятам «мерса» мчалась через луг. Комья из-под копыт галопирующей коровы летели в лобовое стекло, мотор истошно выл, колеса наматывали траву и липкую грязь – луг оказался заболоченным.
«Сейчас нас засосет!» – Мурка представила, как машина погружается в маслянистую полужидкую землю.
Мама прибавила скорость, и к краю луга они с коровой пришли фара к ноздре. Дед кинул ревнивый взгляд через плечо – лошадь и корова снова вырвались вперед. «Мерс» катил по битому асфальту, то и дело цепляясь за проросшие сквозь трещины кустики. Мимо мелькали развалившиеся мазанки, остовы стен, дома без крыш с начисто вынесенными окнами. «Мерс» проскочил улицу, выкатился из деревни и направился к растянувшемуся по холму административно-солидному зданию 70-х годов прошлого века – в два этажа, под двускатной железной крышей и с кирпичными колоннами у входа.
– Тпр-р-ру! Приехали! – бросил дед то ли кобыле, то ли «мерсу». – Ото бывший сельсовет и есть.