9.
Ну так шо же, бабоньки, утро доброе. Выглядит оно не очень, но нас таким не запугаешь. Видали мы утра и похуже, ан ничего, справились. Не повод ныть, словом.
Я ить когда переодевалась, думала: ну всё, ща отфрендят меня все мужики, за то шо обезьянами их назвала. А отфренживают бабы – за пидорасов! То ли мужики у меня юморные подобрались, то ли бабы закомплексованные. Говорят, есть геи, а есть пидорасы. Так ведь, бабоньки, для нас-то всё едино. Шо гей, шо пидорас. Они ж к нашему телу прекрасному отвращение питают. За то шо сиськи есть, а члена нету. И глядишь так на него издали – вроде гей. А приглядишься – пидорас.
Эт же ваще феномен, почему бабы защищают пидорасов. Шо они у баб за чувства такие вызывают? Материнские, шо ли? Есть же ведь такие мамочки, которые сыночку к любой бабе ревнуют. А пидорас мамочке нипочем не изменит.
Как была в его жизни единственной бабой, так и останется.
Или жалость это наша извечная, бабская? Несчастненького приголубить? А он ангелочек такой, его по головушке погладишь, а он потом в постель тебя не потащит, в квартире твоей не поселится, не станет храпеть в твоей постели и прятать грязные носки по углам? Может, вы, бабоньки, попросту секса боитесь?
А шо, слыхала я, мол, пидорасы-то покультурней обычных мужиков будут. Женское достоинство уважают. И уважение это бабы отчего-то непременно к сексу привязывают. Шо-та тут не то.
Я вам, бабоньки, так скажу. Культура – она в голове, а не в головке. И от того, куда мужик головку свою сует, зависят только счета от врачей, но никак не культура.
Мораль отсюда такова: думать-то головой надо.